Ѓирш слыл среди ортодоксов новым типом раввина, в особенности потому, что мог представить самые древние законоположения иудаизма в современной форме. Никто из других ортодоксальных раввинов его времени не писал по-немецки. Уже его первая книга, "Девятнадцать писем Бен-Узиэля", написанная в возрасте 28 лет, дала пример неапо-логетично-ортодоксального образа жизни; всю жизнь он оставался вдохновенным (хотя и весьма многословным) писателем.
Тысячи последователей Ѓирша в США перевели его объемистые труды (включая шесть томов комментариев к Торе и двухтомный "Хорев" – толкование 613 законов Торы) на английский. Ѓирш называл свой подход к иудаизму Тора им дерех эрец ("Тора в новой культуре"). Его ортодоксальные сторонники в Германии в отличие от коллег в Восточной Европе обычно практиковали секулярные профессии, придерживаясь при этом норм еврейского права. Для Ѓирша идеальный еврей – это просвещенный еврей, соблюдающий предписания.
У Ѓирша были последователи по всей Германии, но самые горячие его сторонники жили во Франкфурте, где он в течение 37 лет был раввином. Его синагога действовала по заветам Ѓирша и после его смерти в 1888 г., пока полвека спустя нацисты не уничтожили эту общину.
Когда в середине 1930-х гг. тысячи немецких евреев бежали в США, многие последователи Ѓирша обосновались на Манхэттене. И сегодня, спустя более века после смерти Ѓирша, этот район все еще остается центром его учения.
122. Дамасский кровавый навет (1840)
Дамасский кровавый навет был поворотным пунктом в еврейской истории. Впервые в борьбе с антисемитизмом объединились евреи всего мира.
Эта история проста и трагична. После исчезновения в Дамаске монаха-капуцина брата Фомы (1840 г.) местный французский консул Ратти-Ментон сообщил полиции, что его, вероятно, убили евреи в ходе своего религиозного ритуала (см. "Кровавый навет"). Было арестовано несколько евреев, один под пытками признался. Местные власти также схватили более шестидесяти еврейских детей, чтобы вынудить их родителей признаться, где спрятана кровь брата Фомы. Подстрекаемый французскими чиновниками, сирийский правитель Мухаммад Али был готов предать арестованных суду, когда еврейские лидеры всего мира начали действовать. Самым известным среди них был сэр Мозес Монтефиоре, англо-еврейский филантроп, который лично приехал в ставку Али в Египте, чтобы выразить возмущение еврейской общественности и британского правительства. К Монтефиоре присоединился лидер евреев Франции Адольф Кремье, который смело выступил против собственного правительства, поддержавшего навет. Евреи США просили своего президента Мартина ван Бурена выступить с заявлением протеста. Но оказывать это давление не было необходимости: президент по собственной инициативе послал письмо еще до обращения еврейской общины.
Международное давление вынудило Францию, основных сторонников Мухаммада Али и самого Мухаммада Али отказаться от клеветнических обвинений. Спустя несколько месяцев оставшиеся в живых евреи – семеро из них после перенесенных пыток остались на всю жизнь инвалидами, а двое умерли – были освобождены.
К сожалению, кровавый навет не был забыт в арабском мире. Еще недавно, в 1970-х гг., саудовский король Фейсал не раз уверял прессу и лидеров других стран в том, что иудаизм требует от своих приверженцев убивать неевреев и пить их кровь.
Убийца монаха так и не был найден. Кто знает, не был ли убийцей сам французский консул Ратти-Ментон, пытавшийся пустить следствие по ложному следу, настроив власти против евреев.
123. Раби Исраэль Салантер (1810–1883). Движение "Мусар"
"Не надо быть ангелом, – заметил однажды Альберт Швейцер, – чтобы стать святым". Раби Исраэль Салантер приблизился и к тому, и к другому. Главным предметом его поиска в жизни и в теории была этика. Две из тех историй, которые о нем рассказывают, свидетельствуют о его этической скрупулезности в том, что касается ритуалов праздника Йом-Кипур.
Однажды накануне Йом-Кипура раби Исраэль Салантер не пришел в синагогу. Община встревожилась, не заболел ли внезапно раввин, не случилось ли несчастье. Молитву без него не начинали.
Пока евреи ждали, одна молодая женщина из общины стала волноваться: она оставила грудного ребенка спящим в колыбели, так как думала, что будет отсутствовать недолго, а теперь побежала посмотреть, все ли с ним в порядке. Когда она вошла в дом, то увидела, что ребенка баюкает раби Исраэль Салантер. По дороге в синагогу он услышал плач ребенка и, раз мать, очевидно, ушла на службу, вошел в дом, чтобы успокоить малыша. Чтобы оценить этот поступок Салантера, следует помнить, чтó молитва накануне Дня искупления значила для человека, подобного ему, если он обычно оставлял суету мира за сорок дней перед Йом-Кипуром и проводил время в молитве и поклонении Б-гу.
На другой Йом-Кипур раби Исраэль Салантер вступил в спор с другими раввинами. В 1848 г. в Вильно была эпидемия холеры. Несколько врачей предупредили раби Исраэля Салантера, что если евреи будут поститься в Йом-Кипур, то ослабнут и станут менее защищенными от смертельной болезни. За день до праздника раби Исраэль Салантер расклеил по Вильно объявления, где разрешал евреям есть в день поста в этот год и поменьше молиться, чтобы было больше времени и сил помогать больным. На следующее утро он узнал, что воспользовались его разрешением очень немногие. Даже угроза жизни не заставила их есть в этот самый торжественный из праздников. Ближе к полудню раби Исраэль Салантер поднялся на помост главной синагоги Вильно, прочитал благословение над вином и яствами и начал при всех пить и есть. Когда евреи увидели, что их святой учитель ест, они последовали его примеру. Хотя некоторые раввины позже критиковали его за нарушение святости праздника, раби Исраэль Салантер всегда гордился тем, что Б-г предоставил ему эту возможность спасти многие жизни (см. "Угроза для жизни / Пикуах Нефеш").
Святость раби Исраэля Салантера выражалась не только в "мягких" поступках: когда требовалось, он бывал и суровым. Один из самых известных случаев произошел в царствование Николая I, когда еврейская община должна была поставлять в русскую армию еврейских юношей на 25-летнюю военную службу. Местные общинные советы приняли постановление, что, пока из всех семей не будет призвано в армию по одному сыну, нельзя брать второго. Однажды, идя по городу, раби Исраэль Салантер встретил бедную вдову, которая горько плакала, узнав, что забирают ее второго сына, так как богатый член общины подкупил чиновников, чтобы не взяли его детей. Руководство общины согласилось с этим богачом и решило отдать вместо его отпрыска второго сына вдовы.
В тот день раби Исраэль Салантер пошел в местную синагогу и, когда один человек поднялся, чтобы начать службу, воскликнул: "Нельзя начинать службу вам, потому что вы еретик, вы не верите в Тору и в Б-ra". Другой человек встал, но раби Исраэль Салантер прокричал то же и ему, и третьему. Наконец молящиеся попросили его объяснить, в чем дело. "То, что вы молитесь, не доказывает, что вы верующие. Вы молитесь только потому, что молились ваши отцы. Если вы действительно верите, что Тора – это голос Б-га, то как вы можете нарушать ее заветы, ведь она запрещает вам обижать вдов и идти на уступки богатым и знатным. Раз вы так поступаете, значит, вы не верите в Б-га и его Тору".
Раби Исраэль Салантер неизменно стремился верить этике в иудаизме (см. "Миха" и "Ѓилель"). Для этого он создал движение "Мусар" ("мораль"), которое подчеркивало важность изучения этических кодексов иудаизма. Самой популярной книгой среди членов движения была "Месилат йешарим" ("Дорога праведных"), написанная в XVIII в. р. Моше-Хаимом Луццатто. Когда кто-то пожаловался раби Исраэлю Салантеру, что у него есть только полчаса в день для занятий, и захотел узнать, посвящать ли эти полчаса изучению Торы или "Мусара", раби Исраэль Салантер посоветовал изучать "Мусар", но добавил: "Первое, что ты поймешь, так это необходимость распределять свое время так, чтобы на учебу оставалось больше получаса в день".
Со времени основания движение "Мусар" оставалось малой, но влиятельной силой в ортодоксальном еврейском мире, влияя на учебную программу почти всех крупных йешив. Самым известным и радикальным течением была Новогрудская школа "Мусар", основанная раби Йосефом Горовцом из Новогрудка, учеником раби Исраэля Салантера. Он считал, что, раз его ученики собираются пропагандировать свое собственное видение иудаизма, они должны сначала научиться спокойно относиться к тому, как люди будут реагировать на это. Чтобы приучить своих учеников к насмешкам, он подвергал их разным испытаниям, например предлагал попросить яиц в скобяной лавке, чтобы продавцы над ними смеялись. Таким образом, он считал, что они научатся сносить насмешки и приобретут навыки для защиты своего понимания иудаизма в часто враждебном окружении.
Вот характерные поучения движения "Мусар".
"Обычно мы беспокоимся о своем материальном благополучии и о душе наших соседей; так давайте беспокоиться о соседском материальном благополучии и о своей душе" (раби Исраэль Салантер).
"Раввин, которого не хотят прогнать из города, – это не раввин; а раввин, который позволяет себя прогнать, – не мужчина" (раби Исраэль Салантер).
"Рассказывают, что однажды царь дал своим слугам ведра и велел набрать воды из колодца. Когда они пошли, то заметили, что в ведрах много дыр и вода вытечет раньше, чем ведро поднимут из колодца. Они остановились. Когда царь позже спросил их, исполнили ли они приказ, они ответили, что нет, потому что в ведрах дыры. "Вам следовало продолжать, – сказал царь. – Я не просил вас принести воды, потому что она мне нужна. Я хотел, чтобы вы вымыли ведра". Так же и с Торой – текст того, что изучается, забывается, но процесс учебы очищает сам по себе" (раби Нетанэль Бушвик).
124. Ротшильды
Ротшильды для евреев – то же, что Рокфеллеры для американцев: символ благосостояния. Хотя и Ротшильды, и Рокфеллеры давно уже не самые богатые семьи в мире, их имена символизируют богатство и власть.
Родоначальник семьи Меир-Аншель Ротшильд (родился в 1743 г.) управлял банкирской фирмой во Франкфурте. Своих четырех сыновей Натана, Джеймса, Соломона и Карла он послал основать банки в четырех ведущих городах Европы: Лондоне, Париже, Вене и Неаполе. Пятый сын, Аншель, остался с отцом во Франкфурте.
Даже когда выросли их собственные банковские империи, братья остались очень близки друг другу. Их взаимная кооперация превратила их в величайшую банковскую силу Европы. Главы правительств обычно обращались к Ротшильдам за финансовой помощью, а те нередко использовали их власть для создания лучших условий для евреев. На Венском конгрессе 1814–1815 гг. Ротшильды вели активную закулисную деятельность в пользу эмансипации евреев.
В начале своего пути Ротшильды были ортодоксальными евреями. Со временем религиозность семьи пришла в упадок, хотя многие ветви сохраняли глубокую преданность еврейскому народу. В конце XIX в. барон Эдмон де Ротшильд из Парижа лично поддерживал многие еврейские поселения в Эрец-Исраэль. Он делал это анонимно, однако секрет был известен всем. Спустя несколько десятилетий в Англии, когда многие евреи из высших слоев выступали против сионизма, другой Ротшильд возглавил Сионистскую федерацию. Именно этому "лорду Ротшильду" адресовано самое важное письмо в европейской истории евреев XX в. – "Декларация Бальфура" (2 ноября 1917 г.).
За несколько десятилетий до этого Лайонел Ротшильд, внук Меира-Аншеля из Франкфурта, сыграл ведущую роль в борьбе британских евреев за равные права. В 1847 г. он стал первым евреем, избранным в палату общин. Но Лайонелу Ротшильду не разрешили занять свое место, потому что он отказался присягать "как добрый христианин". Одни выборы за другими его вновь избирали в парламент, и каждый раз ему запрещалось занять место. Наконец в 1858 г., после продолжительной и острой полемики, закон был изменен, и Ротшильду разрешили присягать на еврейской Библии и не как христианину. Курьезно, что как только Лайонел Ротшильд занял место в палате общин, он ни разу не выступил там ни по одному вопросу.
Уже в XIX в. Ротшильды часто упоминаются в еврейском фольклоре. Например, если главы еврейских благотворительных организаций в Англии говорят: "Г-сподь поможет", то имеют в виду лорда Ротшильда (по-английски "лорд" означает и "Г-сподь"). В другой истории рассказывается, что Ротшильд однажды остановился в гостинице в небольшом украинском местечке, где на завтрак подали два яйца, а потом подали счет на 24 рубля (огромную сумму по тем временам).
"Да вы с ума сошли! – разгневался Ротшильд. – Неужели яйца здесь такая редкость?!"
"Нет, – ответил хозяин, – яйца у нас не редкость. У нас редкость Ротшильды".
Европейские евреи гордились Ротшильдами. Во времена, когда евреи еще не были эмансипированы, эта семья была на равных с королями и главами государств. Хотя многие нувориши из евреев перешли в христианство, ни один Ротшильд не сделал этого. До сего дня Ротшильды остаются аристократами еврейской жизни.
125. Мартин Бубер (1878–1965). Я и Ты
Поскольку рассказывание всяких притч было для Бубера главным методом обучения своей "философии жизни", уместно начать эту главу со случая, происшедшего с самим Бубером, – случая, который, по его словам, определил всю его жизнь. Молодой Бубер сидел дома, готовя школьное сочинение, когда в дверь позвонили. Посетитель выглядел расстроенным и явно хотел поговорить, но, поскольку Буберу не терпелось вернуться к своей работе, он принял гостя вежливо, но, по собственному признанию, так и "не ответил на те вопросы, которые остались незаданными". А через несколько дней узнал, что тот гость совершил самоубийство. И тогда Бубер решил, что встречи с людьми важнее, чем учеба и мистическое созерцание.
Страстный интерес Бубера к разнообразным формам человеческого общения лег в основу его самой известной работы, "Я и Ты", где он различает два типа отношений людей друг с другом и с миром: "Я – Ты" и "Я – Это".
"Я – Ты" – это отношение, на которое человек реагирует всем своим существом. Например, при изучении Библии такой подход открывает читателю очень глубокие и личностные значения текста. Так, после грехопадения Адаму и Хаве стало стыдно, и они попытались спрятаться от Б-га. Б-г позвал Адама: "Айека - где ты?" (Брейшит, 3:9). На чисто рациональном уровне вопрос Б-га бессмыслен, ведь, будучи Б-гом, Он заранее знает, где именно Адам. Но Бубер разрешает эту загадку, цитируя раби Шнеура-Залмана из Ляд, основателя Любавичского движения: ""Айека – где ты?" – учил Шнеур-Залман, – это вопрос, который Б-г адресует любому человеку во всех поколениях, который пытается спрятаться от Него. Где ты?"
С точки зрения Бубера, отношения "Я – Ты" всегда применимы к отношениям человека и Б-га и всегда потенциально возможны при диалоге с другим человеком.
Распространено ошибочное мнение, будто Бубер вкладывает негативный смысл в отношения "Я – Это", явно вызванное "низкими" оттенками значения слова "это". На самом деле Бубер считает отношения "Я – Это" очень важными. Термин же попросту описывает отношения, которые не имеют сильного эмоционального наполнения. Когда человек садится в такси, он хочет, чтобы шофер доставил его до места, и не ожидает от того глубокой эмоциональной вовлеченности. А при хирургической операции, например, хирург и пациент не должны вступать в отношения "Я – Ты", это нежелательно и даже опасно.
Тем не менее отношения "Я – Ты" для Бубера – вершина человеческого существования. Многие его труды посвящены выявлению роли отношений "Я – Ты" в становлении хасидизма. Особенно ему нравятся хасидские народные истории, которые, как он считал, могут осветить человеческое существование точнее любой философской системы. Например, можно долго рассуждать о том, должны ли люди искать смысл и вдохновение для своей жизни или же полагаться в этом вопросе на ребе или учителя. Бубер передает свое понимание этой проблемы через историю о раби Ицхаке, сыне Юкеля из Кракова, которую часто рассказывал раби Буним: после долгих лет нищеты, не подорвавших его веру в Б-га, раби Ицхаку приснилось, что кто-то надоумил его искать клад, спрятанный в Праге под мостом, ведущим ко дворцу короля. Когда сон приснился в третий раз, раби Ицхак поехал в Прагу. Мост охранялся день и ночь, и он не осмеливался там копать. Но он приходил к мосту каждый день и ждал с утра до вечера. Наконец начальник стражи, следивший за ним, вежливо поинтересовался, чего он ищет или ждет; раби Ицхак рассказал про сон, приведший его сюда из дальних краев. Начальник засмеялся: "И только из-за сна ты, бедняга, стоптал свои башмаки, чтобы добраться сюда! Если бы я верил своим снам, я пошел бы, как мне снилось, в Краков, и стал бы искать клад в комнате еврея – Ицхака, сына Юкеля, так его зовут! Такто Ицхак, сын Юкеля… Могу себе представить, как бы я искал его дом там, где половина мужчин-евреев – Ицхаки, а другая – Юкели!" И снова засмеялся. Раби Ицхак поклонился, вернулся домой и достал сокровище из-под пола собственного дома.
Упование Бубера на спонтанную реакцию человеческой души на различные жизненные ситуации столкнуло его с еврейскими ортодоксами. Ортодоксия основывается на правовой системе Ѓалахи, которая предписывает точные модели поведения практически для каждой ситуации, в которой может оказаться человек. Бубер находил в жизни и философии мало места для ответов, которые не были бы спонтанными или сугубо персональными. Существует много путей восхваления Б-га, считал он. Некоторые делают это посредством еды, а другие посредством поста; одни изучением Торы, а другие молитвой. Ортодоксы, конечно, скажут, что нужно идти всеми четырьмя путями: сытно питаясь и произнося благословения в субботу, постясь в Йом-Кипур и в другие дни поста, изучая Тору и молясь трижды в день.
Бубер, однако, считал, что система Ѓалахи подавляет спонтанность и заставляет своих адептов попросту имитировать действия других святых людей. Он любил притчу про хасидского сына, которого ругали за то, что он не подражает в своих поступках отцу. Сын отвечал так: "Я делаю то же, что делал мой отец. Он подчинялся Б-гу своим образом, а я своим". Поскольку каждый может найти свой собственный путь к Б-гу, то незачем, утверждал Бубер, копировать поведение другого человека. Как говорил раби Зуся: "Когда я умру и предстану перед Б-жественным судом, вдруг меня спросят: "Зуся, а почему ты не Авраам?" И я скажу, что у меня нет умственных способностей Авраама. А если спросят: "Почему ты не Моше?" – скажу, что у меня нет таланта вождя. И на каждый такой вопрос у меня будет ответ. Но если спросят: "Зуся, почему ты не был Зусей?" – на это у меня ответа не будет".
Труд Бубера "Я и Ты" и его двухтомные "Хасидские истории" оказали глубокое влияние на многих христианских и еврейских мыслителей. Некоторые даже считают, что Бубер больше повлиял на христианскую мысль, чем на иудейскую. Универсальное влияние его "философии жизни" нашло выражение в том, что Герман Гессе выдвинул Бубера на Нобелевскую премию по литературе за его труды по хасидизму.
Бубер был также активным сионистом. В 1938 г. он эмигрировал из нацистской Германии в Палестину и преподавал в Еврейском университете в Иерусалиме. По политическим взглядам он примыкал к израильским левым и многие годы защищал двунациональный принцип еврейско-арабского государства.
Ирония судьбы в том, что не соблюдающий еврейских обычаев Бубер познакомил западного читателя, и в частности многих евреев, со строго следующими этим ритуалам хасидами.