…Сегодня Ксения была уже спокойнее. Прежние страхи отступили, на смену им пришла деловитость собранного человека, занятого пусть опасным, но нужным делом.
Дорога до запущенного парка при бывшем замке Пилецкого показалась не столь тягостной, а хорошо знакомой, не раз пройденной. Быстро оставив позади садовую скамью с облупившейся краской и давно не чищенный пруд, девушка вышла к ротонде. Старые ели, словно приветствуя ее, качали мохнатыми лапами с порыжелой на концах хвоей. Вокруг тихо и безлюдно. Может быть, в щели у основания колонны опять будет так же пусто, как и в прошлый раз?
Она отгребла листья, быстро оглянувшись, нагнулась и запустила пальцы в щель. Есть! На ее ладони лежал маленький кусочек темного мыла. Неужели это именно та вещь, которую она должна принести сторожу? Захотелось ковырнуть обмылок ногтем, посмотреть, не спрятано ли что в нем, но Ксения удержалась. Положив его в сумку из кукурузной соломки, полную всяких пустяковых вещей, девушка пошла к дорожке, умоляя про себя пресвятую деву Марию, чтобы сегодня ей не попался навстречу тот немецкий офицер с огромной злой собакой. Лучше вообще избежать всяческих встреч, незаметно вернуться в город, добраться до своей улицы, прийти к костелу, а потом, улучив подходящий момент, передать странную посылку сторожу.
Надеждам сбыться было не суждено - на дорожке заброшенного парка повстречался "пан антиквар", купивший в их костеле статую святого Иосифа.
- Какая встреча! - радостно улыбаясь, он попытался взять ее под руку. - Изволите гулять?
- А пан караулить? - язвительно ответила Ксения.
- Как можно?! - округлил глаза Выхин. - Разве прелестная панночка разрешала это? Позвольте, я помогу?
Он взялся за ручку сумки, настойчиво потянув ее к себе.
- Попробую обойтись без помощи пана, - заверила Ксения. - Пусть пан не боится, здесь не заблудишься.
- И все же… - не отставал Выхин, шагая рядом с ней и держась за ручку сумки. - Неужели я не могу надеяться на вашу любезную снисходительность к кавалеру?
- Пан антиквар холост? - игриво поинтересовалась Ксения.
- Давайте сумку! - прошипел Выхин, почти вырывая из рук девушки плетеную кошелку. Та недоуменно приостановилась.
- Идите, черт побери, и улыбайтесь! - скомандовал Выхин, беря ее под руку.
Ксения хотела вырвать руку, возмутиться, но, бросив взгляд вдоль заросшей травой аллеи, обмякла, покорно идя навстречу приближавшемуся к ним немцу с огромной собакой на поводке.
Подойдя ближе, немецкий офицер усмехнулся, удержал рванувшегося с поводка пса.
- День добрый… Я же говорил, что фройляйн ходит на свидания. Ах, молодость, молодость… Над ней не властны ни войны, ни политические катаклизмы. Весна… Надеюсь, в сумочке фройляйн нет военных секретов? - губы немца улыбались, но глаза смотрели цепко, настороженно. - Разрешите?
Он властно взял у Выхина сумку Ксении и, запустив в нее руку в перчатке, небрежно переворошил содержимое - маленькую перламутровую пудреницу, пенальчик с губной помадой, потертый кошелек, несколько прищепок для белья, невесть как оказавшихся в сумке, паспорт. Документ офицер раскрыл, внимательно осмотрев все печати.
Ксения стояла ни жива ни мертва - вот сейчас затянутая в перчатку рука немца выудит из сумки обмылок, повертит, поднесет поближе к холодным светлым глазам. Потом последует короткий, как удар хлыста, вопрос: "Что это?!" И не убежишь - догонит собака. Можно ли рассчитывать на помощь "пана антиквара"? Но рука немца не достала из сумки больше ничего. С улыбкой разочарования он вернул сумку Выхину и, небрежно бросив руку к козырьку фуражки с высокой тульей, пошел дальше по аллее, ведя на поводке овчарку.
Ксения перевела дух. Но где же обмылок?
- Что это? - на ладони Выхина лежал тот самый кусочек темного мыла.
- Сейчас трудно с мылом, - покраснела Ксения. - Хотите сделать мне подарок?
- Знаете, кого мы сейчас встретили? - глядя ей прямо в глаза, спросил Выхин. - Это начальник абверкоманды подполковник Генрих Ругге. Что такое абверкоманда, вам не надо объяснить?
Девушка, побледнев, кивнула.
- Тогда откровенность за откровенность, - продолжал Вадим. - Скажите, что это?
- Мыло… - пожала плечами Ксения. - Разве пан сам не видит?
- Видит… Пан много чего видит, - буркнул Выхин и, повертев в пальцах обмылок, словно разломил его на две половинки. На каждой из них явственно виднелся отпечаток сложного сейфового ключа. - А это?
- Пан просто фокусник, - натянуто улыбнулась девушка.
- Зачем вы так? - вздохнул Вадим. - Я понимаю, сейчас время недоверия, и потому ни о чем не стану расспрашивать: всему своя пора. Давайте сделаем так - я принесу вам готовый ключ. Тогда вы поверите мне?
- Значит, пан все-таки фокусник?
- Нет, Ксения, я ваш друг… - тихо сказал Выхин, увлекая ее к выходу из парка.
…След, как и в прошлый раз, Дар взял быстро. Вел по нему, как по незримой, туго натянутой струне, не рыская по сторонам. И снова подполковник бежал за псом, рвущимся с поводка.
Вот и знакомая ротонда. Неторопливо отбросив ногой в ярко начищенном узком сапоге палые листья, Генрих нагнулся над темной щелью-трещиной у основания колодца. Неужели его догадки неверны? Быстро стянув с руки перчатку, он пошарил пальцами в щели - пусто. Но зачем польская девка ходит сюда, зачем?! Сегодня еще одна новость - рядом с ней оказался Выхин. Усилить за ним наружное наблюдение, послать запрос в Краков, поднять имеющиеся на него материалы, подержать некоторое время без выхода в город - пусть потом рванет, выйдя за ворота, на встречу со связником!
А вдруг нет никакого связника, или встреча уже произошла, сейчас, на его глазах?! Если так, зачем тайник - Дар не ошибается, он точно приводит во второй раз к одному и тому же месту, где побывала эта "фройляйн". Установить ее недолго, он запомнил все данные паспорта, взять под наблюдение - тоже. Это будет вторым его ходом. А дальше?
П о т р е б о в а т ь у Выхина вывернуть карманы? Глупость! Во-первых, насторожишь, а во-вторых, можешь ничего не обнаружить или не обратить внимания на переданный предмет. Вдруг это всего-навсего огрызок карандаша или расческа, в которой не хватает определенного числа зубьев, что имеет понятное только посвященным значение?
Нет, надо подумать, хорошо подумать, прежде чем еще что-либо предпринять. Уже есть два подозрительных лица, но надо вытянуть всю цепь… Генрих подгреб листья к основанию колонны, натянул перчатку, лениво проведя глазами по окнам замка, подозвал собаку и пошел в глубь парка.
Надо подумать, хорошо подумать, прежде чем что-либо предпринять.
…Тараканов опустил сильный бинокль - он видел произошедшее в парке, - а когда Ругге поднял голову и посмотрел в сторону замка, ему показалось, что они сейчас встретятся глазами. Стало как-то не по себе, и Владимир Иванович даже отступил на шаг в глубь комнаты.
События приобретали несколько непонятный оборот. Следовало все хорошенько обдумать. Он лег на кровать, невидящими глазами уставившись в трещины на потолке.
Глава V
Дорогу на Париж немецкие генералы изучили еще в прошлом веке. Плевать, что у французов есть линия Мажино, плевать на уроки Вердена, надо помнить о "Плане Шлиффена", хорошо обкатанном в первую мировую войну, - удар по нейтральным Бельгии и Голландии в обход французских армий. Почти как "косая атака" великого прусского короля Фридриха II!
На посту премьер-министра Франции господина Даладье сменил Поль Рейно. Не проходит и пяти дней немецкого наступления на французов, как он в полном отчаянии звонит в Лондон.
Английский премьер как раз обедал в своем поместье Чартвелл, где он любил проводить время за кладкой новых кирпичных стен, разведением свиней и лошадей. Линию связи подключили к Чартвеллу. Черчилль, весьма встревоженный неожиданным звонком Рейно, взял поданную ему личным телохранителем сержантом Скотланд-Ярда Томпсоном телефонную трубку. Что там еще произошло, на континенте?
Из наушника донесся возбужденный голос Рейно:
- Мы разбиты! Мы проиграли битву…
Черчилль повернулся спиной к напряженно следившим за ним притихшим гостям.
- Но это невозможно… Так быстро? - он довольно сносно и бегло говорил на французском, поскольку в молодости жил в качестве гостя в одной французской семье на юге страны. Слава создателю: никто не слышит панических ноток в голосе Рейно. Никто, кроме него.
- Они прорвали фронт у Седана. За хлынувшими немецкими танками продвигается большое количество мотомеханизированной пехоты, - сникнув, сообщил французский премьер.
В мозгу Черчилля, словно ретроспективный показ кинохроники, мелькнули воспоминания: вот он в начале века как гость кайзера Вильгельма присутствует на маневрах немецкой армии, вот он в окопах первой мировой войны… 15 марта 1939 года, когда немцы заняли Прагу, Черчилль был никто - просто неофициальный глава оппозиции. Но теперь.. Теперь надо что-то делать!
- Послушайте! - жестко сказал он в трубку. - Нужно держаться!!!
Черт бы побрал этих французов! Если так пойдет дальше, то они, чего доброго, оставят его один на один с Гитлером. Этого нельзя допустить!
- Силы противника слишком подвижны и слишком велики. Они действуют с пикирующими бомбардировщиками. Их действие всесокрушающе! - снова закричал Рейно. - Место прорыва с часу на час расширяется и углубляется. Направление: Лион - Амьен. Мы разбиты… Мы проиграли битву!
Сэр Уинстон медленно опустил трубку на рычаги аппарата. Неужели старания толкнуть немцев на Восток пойдут прахом?
На следующий день, 16 марта 1940 года, английский премьер лично вылетел в Париж, чтобы на месте ознакомиться с положением. Донесения разведки, выкладки военных, звонки Рейно - это не то. Сэр Уинстон хотел видеть все собственными глазами, считая только себя самым серьезным военным и политическим авторитетом, Увиденное им в столице Франции никак по могло обнадежить - во дворах министерств, прямо на улице, тон: нами сжигали бумаги, ломкий черный пепел витал над парижскими бульварами. Глядя на эту картину, Черчилль мрачно молчал, жуя сигару, зажатую во рту…
Вскоре английская экспедиционная армия скучилась, как стадо баранов, гонимое частями генерала Клейста, на побережье портового города Дюнкерка.
…На Францию фашистские захватчики наложили контрибуцию в 400 миллионов франков в день, которую затем увеличили до 500 миллионов. За год в Германию было вывезено 250 тысяч товарных вагонов, до отказа нагруженных углем, станками, одеждой, тканями, продовольствием, 15 тысяч паровозов и 1 миллион 300 тысяч автомашин… Из имевшихся в Бельгии 114 тысяч железнодорожных вагонов немцы реквизировали 74 тысячи, вывезли в Германию большую часть бельгийских автомашин, забрали золото, принадлежавшее Бельгийскому национальному банку, на сумму 200 миллионов долларов. Сверх того банк заставили выпустить денежные знаки на сумму свыше 3,5 миллиарда франков для обмена на немецкие "оккупационные марки".
Германия остро нуждалась в никеле, поэтому вся бельгийская никелевая монета была изъята, переплавлена и отправлена в рейх. В первый же год оккупации немцы реквизировали в стране 4/5 урожая и почти весь рогатый скот…
Из Дании только за один год было вывезено продуктов, сырья, промышленных товаров на 542 миллиона марок…
В Чехословакии немецким интересам были подчинены угольные копи, военные заводы Шкода, Витковицкие металлургические предприятия, химические, железоделательные и сталелитейные заводы…
В Польше, только в Лодзи, фашисты присвоили 4300 фабрик, 70 банков, 500 складов текстильного сырья и мануфактуры, 8500 крупных и 12 тысяч мелких, магазинов и лавок. На нужды рейха заставили работать Силезские угольные кони, трубопрокатные и металлургические заводы в Сосновице, Островицкие машиностроительные и вагоностроительные заводы, завод кабеля в Быдгоще, завод искусственного шелка в Томашове, вывезли в Германию 1400 тонн хлеба и 2 миллиона тонн картофеля.
…Сегодня Генрих Ругге выглядел вялым и утомленным. Небрежно ответив на приветствие Марчевского, он встал из-за стола и долго мерил шагами кабинет, заложив руки за спину.
Пап Викентий терпеливо ждал, теряясь в догадках.
- Я чувствую, как над нами нависает СД… - стоя к Марчевскому спиной, тихо сказал Генрих. - Старая прусская поговорка гласит: не нужно укрываться от дождя в водосточном желобе.
- Но понимаю вас, - откликнулся Марчевский.
- Они затеяли игру, - повернулся к нему лицом Ругге, - игру с дальним прицелом. Я не посвящен во все детали, но знаю, что как козырь СД пытается использовать картотеку, следовательно, и вас. Нет, не обольщайтесь, вы не единственная карта в их колоде. Но, собираясь сесть за карточный стол с господами англичанами и русскими, они боятся утечки информации. Преждевременной утечки! И считают, что в абверкоманде работает человек, скрывающийся за чужим прошлым.
- Надеюсь, меня вы не подозреваете? - улыбнулся пан Викентий. Чего только стоила ему эта небрежная улыбка.
- Вас? Мы уже говорили об этом… Недавно я засек в парке польскую девку, после видел ее с Выхиным. Дар привел к тайнику, куда она ходила.
Ругге снова начал мерить шагами кабинет. Поляк молчал, настороженно следя за ним.
- Тайник был пуст, в сумке у девки тоже не нашлось ничего подозрительного. Так, всякая ерунда… - продолжал Ругге. Пан Викентий украдкой облегченно вздохнул.
- Но я не могу так работать! - неожиданно взорвался абверовец. - Не могу быть куклой в чужих руках! Противно, когда ты объект игры и своих, и чужих… Я не позволю водить себя, как слепого! - неожиданно он успокоился и, остановившись напротив Марчевского, сказал: - Нам надо помочь друг другу в этой ситуации, либер альтергеноссе. Иначе я потом не смогу защитить вас.
- Что я могу, Генрих? - поднял на него глаза поляк.
- Контактировать только со мной, - отрезал Ругге. - С сегодняшнего дня вас станут охранять, как особу королевской крови. За дверями кабинета надут два моих специально подготовленных сотрудника. Сменяя друг друга, они будут постоянно находиться с вами, пока все не выяснится.
- Я арестован? - приподнялся Марчевский.
- Нет. Просто… кругом враги, а вы как человек, знающий принцип кодирования картотеки и обладающий большим опытом разведывательной работы на Востоке, представляете определенную ценность для абвера. Примите это как меру предосторожности, не более. Скоро все уладится. Ждем инспекцию из Берлина.
- Эти люди, ну, которых вы приставляете ко мне, они, что же, будут и спать в моей комнате? - раздраженно поинтересовался пан Викентий.
- Нет, в комнате можете находиться один. Но к пани Зосе ездить придется вместе. Что еще?
- Позволите дать вам совет?
- О выявлении врага? Не нужно. - Ругге ненароком скользнул взглядом по книжным полкам. Марчевский это отметил. - Сегодня работать с картотекой не будем. До завтра…
Проводив Марчевского, подполковник открыл потайную дверь и впустил Шмидта.
- Докладная в Берлин готова?
Гауптман молча положил на стол тонкую папку.
Начальник абверкоманды раскрыл ее и углубился в чтение документа, время от времени делая пометки на полях синим карандашом. Закончив, откинулся на спинку кресла.
- Поставьте за Выхиным и девкой наружное наблюдение, у тайника устройте засаду. Немедленно подготовьте запросы на всех лиц, появившихся у нас с сентября 1939 года. Докладную перепечатайте сами, я там усилил некоторые моменты. Думаю, адмирал согласится с тем, что картотека польской агентуры не предмет для игр. Хватит с нас истории с дезинформацией. И еще… Будем ждать гостей из СД. Наверняка они приготовили сюрприз: подсунут уже высчитанного, ненужного им человека. А нам надо искать другого. Он есть, этот человек с чужим прошлым.
- Доверяете поляку? - полуутвердительно спросил гауптман, кивнув на дверь.
- Доверяю? - изумился Ругге. - Нет, я хочу быть единственным хозяином картотеки и живого ключа к ней, поэтому Марчевского надо сохранить за нашим ведомством.
…Ермаков воткнул еще одну - последнюю - булавку с темным флажком и отступил на шаг от карты, чтобы лучше видеть, что получилось: почти вся линия границы через неравные промежутки была утыкана булавками с темными флажками, обозначавшими опорные пункты абвера. В некоторых местах флажки сбегались кучкой, в других - растягивались жиденькой цепочкой, чтобы снова сбежаться в осиный рой против минского направления или нацеливаясь на Прибалтику.
- Старательно работают… - тихо сказал Алексей Емельянович, задернув шторки на карте. - Торопятся.
Темные флажки навеяли чувство близкой, непоправимой беды, страшной, огромной и неотвратимой. Да что флажки, только ли в них дело? Сами по себе они еще ничто - разве раньше не работала против нас вражеская разведка? Но за флажками на карту были нанесены условные значки, обозначавшие места дислокации свежих немецких частей, расквартированных в Польше. Ведя войну на Западе, возможный противник постоянно увеличивал военный потенциал на Востоке, у границ СССР. Уже отчетливо начали вырисовываться ударные группировки, ближе к вероятному театру военных действий строились аэродромы истребительной и бомбардировочной авиации, подтягивались склады горюче-смазочных материалов, боепитания, интендантские магазины. Горько было видеть все это и не иметь возможности помешать, остановить жестокую и тупую машину уничтожения.
Сумеем ли удержать железную лавину, не позволив ей прорваться захлестывающим кровью потоком в глубь страны?
Как надо сейчас иметь все сведения о противнике, знать, на кого и как он рассчитывает опереться здесь, еще не начав открыто действовать. Поэтому и работают вдали от Родины Волков, Гунн, их новый боевой товарищ - Викентий Марчевский. Он борется на родной земле, оккупированной врагом, и, наверное, ему от этого еще горше, во сто крат тяжелее.
Нет, промедление губительно - надо завершать первый этап операции. Волков должен добыть сведения о картотеки, попавшей в руки немцев, и вернуться, а Гром - Марчевский останется там, рядом с Ругге. Судя по поступающим сведениям, тот пока верит поляку, надеется и в дальнейшем на его помощь. Это хорошо, пусть надеется, пусть верит. Надо всячески упрочить эту веру, сделать Грома незаменимым помощником Ругге, его главным советчиком по всем вопросам работы на Востоке, Теперь ясно, что СД затеяло крупную провокацию, подготовив дезинформацию для чужих разведок, имея дальний прицел еще большого осложнения международной обстановки. Не стоит их разочаровывать, пусть думают, что все удалось. А мы, получив сведения, содержащиеся в картотеке, перекроем путь немецкой агентуре в наши тылы.
Генерал подошел к столу, сложил бумаги в папку. Присел на жесткий стул у стены - через полчаса он будет докладывать о положении дел в приграничных районах, и, как всегда, перед посещением совещаний, проходивших в Кремле, надо собраться с мыслями.
…Подойдя в сопровождении двух охранников к своей комнате, Марчевский увидел поставленный у дверей стул - Ругге не терял даром времени. Один из охранников сел на стул, второй распахнул дверь, заглянув в комнату, и сделал разрешающий жест:
- Отдыхайте…