- Почему обязательно утопнем? А если не утопнем, а выплывем? Если с умом взяться, а мы беремся движок на нем установить по всем правилам, то доберемся. Пока у нас есть запас продуктов… На плотах люди океаны пересекали, а тут каких-то сотня километров.
- Двоих Боливар не вывезет.
- Почему? Он полсотни вывезет, а нас всего семеро.
- Ты знаешь, о чем я говорю.
- И ты знаешь, что другого способа у нас нет. Ты - командор, мы - матросы. Доберемся до материка - и веди нас в любую тюрягу. Но я думаю, что их нет, тюряг. Наконец-то человечество освободило себя от тюрьм и войн. Ну, так как?
- Хорошо, - ответил сержант. - Я знаю, что вы от этой бредовой идеи не откажетесь. Делай свой корабль.
- Есть, адмирал! Только у нас ни карты, ни компаса нет. Позаботься об этом. У вас-то найдется?
- Зачем ты разбил рацию? - вместо ответа спросил вдруг сержант.
- По нечаянности, ей-богу, по нечаянности! Или ты думаешь, что я совсем идиот? Случайно получилось.
- Не случайно, а на всякий случай, когда понял, что я лампы вытащил. И вообще ты мародерствуешь.
- Что ты, сержант! Перстень этот? Сдам. Одежду? Тоже сдам. Автомобиль, как видишь, я уже не трогаю, надо топливо экономить. Разве это мародерство. Ладно. Значит, готовимся к отплытию. А карта и компас за тобой. Так?
- Так. За мной.
- Ох, и хитер ты, сержант! - не удержался Скорпион от лести. - Мы не успели опомниться, как ты уже все прибрал: и документы, и медикаменты, не говоря об оружии. Ну что ж, это говорит о том, что с таким капитаном смело можно в кругосветку идти.
Женщина слышала этот разговор, и ей стали понятнее настороженность и деятельность сержанта.
- Вы примете предложение этого человека? - спросила так, что он услышал в ее голосе надежду на возможность возвращения к старой жизни.
Сержант не хотел ее разочаровывать, но ответил почти безнадежно:
- Нет. Скорее всего, нет.
- Почему?! Если есть хоть один шанс, почему его не использовать?
- Как бы это… Как бы это понять самому… почему? Вы уверены, что произошла катастрофа на всей Земле?
- Н-нет. Не уверена.
- Я - тоже. И Скорпион сомневается, хотя старается убедить меня в том, что произошел глобальный катаклизм, например, всесокрушающая ядерная война. Если это так, то есть если катастрофа везде, то чем лучше там? Помочь я ничему и никому не смогу. Это во-первых. Во-вторых, шанса, мне лично, остаться в живых, даже если мы доплывем, Скорпион не оставит. Смогу ли я угадать его ход - не знаю. Всегда, до конца он будет стремиться только к одному - уничтожить меня. Может, это эгоизм с моей стороны, пусть! Допустим, я эгоист. Но такой же эгоист и Скорпион. Наш эгоизм полярный. Я знал, что он нападет на меня в штольне. Не знал только когда. Ваши слова "сегодня я улетаю" были ответом: сегодня. Я был готов. Свернуть конвой и расстроить ваши работы я не мог - не было доказательств. Менять схему, то есть изменить расстановку, не хотел, потому что Скорпион сразу бы догадался и, кто его знает, что бы он выкинул? То есть я мог помешать только себе. Ну и… - сержант усмехнулся, - мы совершенно случайно могли быть на поверхности, когда тут все произошло. Последнее. Если это произошло только на острове, то разумнее ждать: скорее к нам придут, чем мы доплывем до материка. Скорпион рвется, ему надо спешить. Мы будем ждать. Скоро все должно решиться.
- Но если беда только здесь, то почему не прилетел вертолет?..
- Я не хотел вам говорить. Не было радиограммы отсюда на материк об этом, или забыли, или не успели… Правда, одно очень удручает: если там ничего не случилось, почему радиоприемник молчит? Ни одна радиостанция не работает, что ли…
- А мы так и будем сидеть в казарме все время?
- Если хотите, прогуляемся.
Если бы можно было, сержант отказался бы от прогулки и предпочел сидеть в казарме, но в женских глазах увидел бы затеплившуюся радость жизни, которая тут же могла погаснуть, и поэтому согласился. Они пошли к берегу, продолжая начатый в казарме разговор.
- Вы заметили, что ни птиц, ни насекомых не видно?
- Заметил.
- Здесь зона какого-то излучения, оно, может, и создает помехи радиоприема.
Он тоже так считал. Не ощущая физических неприятностей - боли или каких-либо отклонений и видимых проявлений излучения, промолчал, подумав: "Чему быть, того не миновать". Не зная, что в данном случае надо бы предпринять, благоразумно решил не предпринимать ничего.
Она сама спохватилась и выразила тревогу:
- Мы ушли из казармы, а те… вдруг они…
- Что?
- Человеку надо… Он должен знать, что у него есть место, куда можно вернуться.
- Не бойтесь, - ответил он туманно, но уверенно, - в казарму они не пойдут. Ничего хорошего там для них нет, Скорпион об этом знает. Кстати, стрелять вы хоть умеете?
- Нет. Никогда не стреляла.
- Хотите научиться?
- Зачем? Я никого не смогу убить.
- Что ж, может, и верно, может, вам и не надо.
- А вы их отпустите, если они соберутся плыть?
- А что я могу сделать? - он помолчал. - Пусть плывут. Мне кажется, не доплывут они…
Он подумал еще о том, что Скорпион не удержится и, даже получив все необходимое для плавания, попытается разделаться с сержантом здесь, на острове, чтобы скрыть концы в воду. Они стоили друг друга, эти два человека. И можно сказать, что, не зная друг друга, очень хорошо друг друга понимали. Жизнь разломилась, как магнит, а эти двое, как два полюса, испытывая острую непримиримость и отвращение, были вынуждены находиться на забытом богом клочке земли, сталкиваясь магнитными силами неприязни. Скорпион в первый момент растерялся, не понимал, почему сержант не разделался с ним сразу после выхода из штольни или в первую же ночь. Скорпион думал, что так и случится. Так бы и было, сержанту нужен был п о в о д, а Скорпион не дал этого повода, ничего не п р е д п р и н я л и тем самым избежал смерти от сержантской пули. И, несомненно, воля Скорпиона была надломлена еще там, при неудачном нападении в штольне. Механизм зла не смог одолеть механизм добра, потому что добро сержанта было не просто добро непротивления, а четко осмысленное ч е л о в е ч е с к о е добро, уложенное в строгий футляр физического здоровья и силы. Разум, душа этого невзрачного на вид солдата были по-детски чисты, нетронуты и столь же энергичны, как и его тело. Нужны были исключительные обстоятельства, чтобы они проявились во всей гармонии: разум, как доброе начало, плюс сила, способная осуществить разумные указания. Это и почувствовала женщина. Его слова, движения, взгляд окружали ее, проникали в сердце и успокаивали.
- А вы не боитесь? В смысле, вы никогда не испытываете страха? Вы всегда так уверены?..
Вот и сейчас он сидел спиной к морю, хотя естественнее было бы наоборот, но женщина предположила, что так ему удобнее: те, пятеро, могли появиться только с одной стороны, эту сторону он и взял под наблюдение. Автомат, к запаху которого женщина уже привыкла, лежал на камне за его спиной.
- Таких людей, наверное, нет, кто не испытывал страха.
Простой ответ показался женщине особенным, словно об этом говорилось впервые. Но, может, так и было, потому что сержант говорил сейчас не по долгу службы, а свободно, от души, иногда останавливаясь, подбирая слова, не для эффекта, а для точности. Чувствовалось, что человек "соскучился" по словам, и женщина с удивлением слушала, совсем забыв о собственной "учености". А сержант говорил, и мысли его были не новы, и отнюдь не оригинальны, но привлекательны уже тем, что звучали из уст незаметной единицы человечества - солдата с автоматом. Он закурил и продолжил:
- Страх ко всем приходит. Наверное, к разным людям по разным причинам. До этого, скажем, случая у меня не было причин для страха, для растерянности, раскола оболочки разума, его воли, когда душа, а может, и не душа, а что-то другое начинает вытекать через трещину. Надо суметь собраться и залепить эту трещину. Ведь страх в основном возникает перед смертью, перед тем известным явлением, когда мы понимаем, что п р и в ы ч н о е явление, жизнь, может прекратиться. Может быть, все и не так, ведь есть же люди, добровольно обрывающие собственную жизнь, но и это, наверно, не значит, будто самоубийцы очень храбрые люди. Я почему говорю о смерти? Потому что страх смерти для большинства, наверное и для меня тоже, самый значительный страх, если можно так выразиться. Мы все боимся умереть. Но мы ведь все точно знаем, что когда-то умрем. И этого мы не боимся. Значит, мы боимся умереть в следующую секунду! Мы боимся именно того, что в следующую и до самой последней секунды живем, вернее, до предпоследней. Страх, который полностью развалит здание разума в последнюю секунду, это уже не жизнь, это фактически смерть. Риск, который обычно приписывают храбрым людям, это вовсе не риск, то есть это не принятое: "Эх, была не была!", а совсем другое. Человек, идущий на риск, твердо уверен, что случится именно так, как ему хочется. Он уверен, хотя, может быть, и не способен к действию, на которое решается. И вот тут получается непонятное: случится или не случится? То есть что такое везение - случай или закономерность? Мне кажется, все-таки случай. Ведь если в жизни весь прежний выигрыш делать ставкой и повторять так еще и еще - неминуемо придешь к нулевому результату. Везучие так не делают, оставляют впрок нечто или прекращают игру сразу же после выигрыша. Их останавливает страх, они попросту не уверены. В штольне я выиграл, но продолжаю игру. Обстоятельства заставили. Прекратить в моем случае игру - это не выйти из игры, нет, мне не дадут… Прекратить игру - значит у н и ч т о ж и т ь Скорпиона. Это меня заставит сделать страх, только страх, когда появится прямая угроза моей жизни. Или вашей, - добавил сержант, не глядя на женщину. - Напугал я вас? Нет? Это я все говорю к тому, чтобы вы не имели иллюзии в отношении тех людей, которые сейчас сооружают ковчег. Помощничков себе Скорпион подобрал не отпетых. Если допустить, что он доберется до материка, то знаете, что он в первую очередь сделает? Придушит своих сообщников - дальше они ему будут мешать, а мертвые не разговаривают.
- Но если вы уверены, то…
- Что ж вы не договорили? - сержант усмехнулся. - Могу за вас договорить: то почему не закончу игру?
- Нет. Не совсем так, - смутилась женщина, - но… А в самом деле, как тут поступить?
- Захватить их ковчег и отправиться вдвоем! - засмеялся сержант. - Хотите? Не надо. Это все равно, что их отпустить с богом, пусть плывут! Надо убедить Скорпиона, что я так и намереваюсь сделать. Вот только как быть с вами, я не знаю…
- Я вам мешаю?
- Н-нет… Не то. Наоборот, вы мне не мешаете. Но, признаться, не будь вас, дилемму: отпускать или не отпускать Скорпиона, если, конечно, он сам намерен покинуть остров, мне было бы намного проще решить. Впрочем, что я говорю? Не будь вас - мне бы и решать было нечего… Все было бы уже решено.
- И как? - словно бы не понимая, спросила женщина. Ей почему-то нестерпимо захотелось узнать больше об этом молодом человеке, на которого она смотрела теперь совсем по-иному. Он как-то приблизился и стал ей интересен. Видя, что сержант медлит, не понимая вопроса, пояснила: - Каково было бы решение, если бы меня не было?
- Не было бы вас, не было бы штольни и не было бы меня, - сержант словно бы уклонился от ответа, который готов был высказать, и повторил очевидное, но ответ прозвучал так, словно он робко произнес признание. - И я буду, пока есть вы.
Голубое небо, голубая вода, голубые глаза. Пусть безумие! Пусть сумасшествие! Пусть! Она потянулась навстречу заливавшей голубизне, вызвав в памяти ощущение запаха шепота его губ, желая воображение обменять на действительность, и закрыла глаза, погружаясь в эту неумолимую голубизну, выдыхая на его губы совсем уж бессвязные слова:
- Пусть будет… Я верю вам… Пусть будет, как вы хотите.
И прошло некоторое время, прежде чем она почувствовала, что сержант словно бы сопротивляется ее внезапному чувству и как-то беспомощно обнимает, целуя ее. И женщине вдруг сделалось обидно и стыдно за собственные слова, которые и впрямь были, наверное, на грани бесстыдства, и, охладев от жары и забытья, она прислушалась к тому, что было вне ее, открыла глаза и увидела его зрачки, странно сужавшиеся и расширявшиеся, словно подбиравшиеся к ней. Она готова была уже сказать или сделать неприятное и обидное, даже оскорбительное, для чего и отвернула лицо в сторону, как вдруг опять густой, сладковатый, тяжелый, удушающий запах возник, и угрожающей аллегорией перед глазами выросла его рука, сжимавшая автомат. Она все поняла и засмеялась освобожденно и весело. Она все поняла! Но смех был слишком неожиданным для сержанта, словно от удара, он вздрогнул, и зрачки его стали маленькими и острыми. Не давая ему встать, она обняла его за шею и, целуя часто и много, тихо улыбалась, а потом вдруг проговорила, став серьезной и спокойной:
- Я вас буду любить… - и добавила еще серьезней: - Всегда. А теперь давайте уйдем отсюда, я знаю, что вам здесь неспокойно, но прежде хотела бы выкупаться, я редко бывала на море. Или… - она посмотрела на него выжидающе. - Может, нельзя?
- Почему же нельзя. Можно.
Купание ее не заняло много времени. Она вышла из воды, подошла к нему сзади и погладила мокрой рукой по щеке.
- А вы не хотите? Давайте, я постерегу вашу автоматику. Скажите только, на что надо надавить, в случае чего.
- Давить ни на что не надо. А в случае чего - взять и бросить его подальше в воду.
- И все?
- И все.
Он начал раздеваться. Все ли ты предусмотрел, сержант? Все! Как будто все. Даже отвернулся, увидев, что один густой полынный куст пошевелился и переместился. Пошел в воду, нырнул, вынырнул и, не оглядываясь, поплыл к камню, до которого от берега было метров семьдесят. Женщина присела на платье, обсыхая, и увидела Скорпиона только тогда, когда чья-то рука уже взяла автомат сержанта. Она закричала и пыталась вскочить, но сзади кто-то надавил на плечи и заставил сесть.
- Как дела, курортнички? - ухмыльнулся Скорпион. - Тихо! Заткните ей флейту, ушам больно.
Сержант был возле камня. Он наконец оглянулся и оценил обстановку. Спокойно, сержант! Пока все идет по боевому расписанию. "Прости меня… Господи! Я даже не знаю, как ее зовут! Потерпи немного, сейчас все кончится. Мерзость-то какая! - подумал он. - Всех пятерых надо…"
- Как вода, сержант? - поинтересовался Скорпион.
- Отличная. А чего это ты пожаловал?
- Да вот тоже искупаться решили, - Скорпион отвел затвор и заглянул в казенную часть, потом отсоединил магазин и вновь присоединил. - Сколько тут патронов?
- Пять, - ответил сержант. - Еще вопросы есть?
- Выходи, потолковать надо.
- Я, понимаешь, не при галстуке сейчас. Не удобно с таким, как ты, джентльменом беседовать в таком виде. Говори, зачем пришел?
- Ты знаешь, что мне надо.
- Не знаю.
- Карту и компас.
- Почему ты такой нетерпеливый? Я же тебе сказал, что отдам. Я бы тебе даже боекомплект подарил на дорогу, чтобы ты своих дружков не заставлял мучительно умирать, а покончил бы с ними по-человечески. Разве вы сегодня отплываете?
- Завтра.
- Завтра и приходи.
- Мне нужны гарантии, сержант, а их я хочу получить сегодня.
- Мне тоже нужны гарантии. Всем нужны гарантии.
- Не упрямься, сержант. Ты умный человек и должен сообразить, что сегодня ты проиграл. Давай решать дело миром.
- Как это миром, Скорпион?
- Сообща значит. Всем жить хочется, не одному тебе, - не удержался и Щуплый, делая прозрачный жест в сторону женщины.
Сержант подумал немного: не слишком ли он спокоен? Не вызывает ли это подозрение? Чтобы их успокоить, сержант вылез из воды и уселся на камень, выбрав место, чтобы в нужный момент плюхнуться в воду: неизвестно еще, какие они стрелки. Но убивать сразу они его не будут, Скорпиону нужны карта и компас. В одну из ночных вылазок сержант слышал это своими ушами. Вряд ли они переменили прежнее решение. Ему нужно, чтобы был израсходован первый патрон, остальные пустые. Как вынудить его на один-единственный выстрел?
- Я согласен решить дело миром. До завтра, Скорпион! Оставь все как было и уходи.
- Шалишь, сержант! Я не хочу иметь лишнюю дырку в голове.
- Да? А я сомневался и не проветрил тебе мозги, все думал, ошибаюсь.
- Ты не ошибался.
- Ну, спасибо! Вот пример, когда совесть - плохой советчик.
- Выходишь или нет? - Скорпион подождал и стал прицеливаться.
"Еще убьет, сволочь, сдуру!" - подумал сержант, готовясь нырнуть. Но тут произошло неожиданное. Женщина после первого испуга и вскрика сидела в оцепенении. Потом до ее сознания вдруг дошло необычное. И необычное было в поведении сержанта, какая-то загадка. Не то чтобы ей передалось что-то, но неосознанно она решила по-своему. "Пять!" - крикнул сержант в ответ на вопрос Скорпиона. Она подумала, что наступил решающий момент, когда ей тоже надо действовать, и ударила по правой руке Скорпиона, толкнув ее в сторону. Прогремел выстрел, неожиданный и для сержанта, но увидев на берегу возню, он уже плыл к берегу.
- Подержите эту сучку, - прохрипел Скорпион, сшибая вцепившуюся в него руку. - Я с ним сейчас поговорю!
Его приспешники уже оттащили женщину за руки и ноги, прижав к земле.
- Стойте! - кричала она сержанту, силясь подняться. - Не выходите! Он убьет вас!