Но голос ее звучал изможденно. Она хотела встать, но, как только ее израненные ступни коснулись земли, лицо исказилось от боли и она снова упала.
Салли подбежал, взял в руки ее окровавленную ступню, но Микаэла непроизвольно отдернула ее.
- Я понесу тебя, - сказал Салли. Микаэла отрицательно покачала головой.
- Тогда они догонят нас задолго до того, как мы доберемся до Колорадо-Спрингс.
Салли вздохнул.
- Тебе надо немного подкрепиться, - сказал он. - Я насобирал немного ягод и нашел соты диких пчел. Это лучше, чем ничего.
Он протянул Микаэле сотовый мед. Она нерешительно воткнула палец в сладкую массу и потом облизала его. И вдруг все напряжение последних дней прорвалось в ней слезами, и плечи ее затряслись в рыданиях.
Салли обнял ее своими сильными руками и со всей осторожностью нежно прижал к себе. Губы их нашли друг друга, и в поцелуе сладость меда смешалась с солью слез Микаэлы.
Но тут же тишину разорвал выстрел. Люди Одноглазого вышли на их след у подножия холма.
- Бежим! - Салли сделал попытку подхватить Микаэлу на руки, но она энергично вырвалась.
- Я сама, - твердо сказала она. - Иначе нам не уйти. Она набросила блузу и стала карабкаться вверх по грубой каменистой почве на своих израненных ногах.
Пули свистели им вдогонку, но, отведенные рукой судьбы, не достигали своей цели. Наконец они взобрались на вершину горы. Взгляд Салли скользнул в глубину. Река промыла в горах ущелье, и на дне образовалось небольшое озеро.
Позади их раздался крик, и не успели они обернуться, как в их сторону полетел томагавк, едва не попавший в цель. У скалы, прислонившись к ней спиной, стоял Одноглазый. Только жгучая ненависть могла заставить его с такой скоростью подняться в гору. И со всей этой ненавистью он обрушился на Салли.
Они схватились в жестоком поединке, не раз оказываясь в опасной близости к краю обрыва, куда каждый из противников хотел сбросить другого. В конце концов Салли оказался спиной к пропасти. Одноглазый выхватил свой нож и прицелился, а затем резким прыжком метнулся к Салли. Но тот с быстротой стрелы скользнул в сторону, и Одноглазый всей своей массой пронесся мимо него. С душераздирающим воплем индеец полетел в пропасть.
Но опасность еще далеко не миновала. Со всех сторон гору штурмовали неверные. Путей к отступлению у беглецов не оставалось.
Микаэла посмотрела вниз, на озеро, и Салли, похоже, прочел ее мысли.
- Ты думаешь… - начал он.
- Да, - ответила Микаэла, внимательно изучая обломки скал на берегу. - Это наш единственный шанс. Салли! - тут же окликнула она, и во взгляде ее появилась такая нежность, какой Салли еще никогда не видел у этой сильной женщины. - Салли, я тебя люблю.
- О, Микаэла, - ответил Салли. - Я тоже люблю тебя.
И, взявшись за руки, они ринулись вниз, в пустоту. Время остановилось, не было больше ни земли, ни неба, ни верха, ни низа. В свободном падении они оставляли позади себя метр за метром, словно пришельцы, вторгшиеся в пределы царства воздуха.
Как только они вынырнули на поверхность, по воде стали хлестать пули индейцев. Но они в несколько гребков добрались до берега, и прибрежные камыши приняли их под свою защиту.
Виселица была готова точно к полудню. Кастер верхом на коне застыл у этой машины смерти и выжидательно смотрел на свои часы.
- Двенадцать часов дня, - произнес он и убрал свои серебряные часы в карман. - Начинаем.
Жители Колорадо-Спрингс собрались на площади. Лишь немногие из них были доброжелателями шайонов, а некоторые уже не раз насылали проклятия на все это племя. Однако общее настроение было подавленным, особенно когда к виселице подвели первую группу из пятерых приговоренных - это были женщины, дети и шаман Танцующее Облако.
- Вроде бы из Денвера собирался приехать газетный репортер? - сказал Джейк Сликер, чтобы хоть немного отвлечься от тягостной сцены.
- Вполне возможно, - ответил Лорен Брей, и в голосе его послышалось сомнение. - Только я бы предпочел, чтобы Колорадо-Спрингс прославился чем-нибудь другим.
Он отвернулся и медленно пошел прочь с места казни.
- Сержант, делайте свое дело! - В голосе Кастера прозвучало самодовольство.
Сержант накинул петли на шеи пленных. Кастер поднял руку.
- Внимание… - скомандовал он.
Священник Джонсон закрыл глаза. Как глубоко тронули его слова Танцующего Облака! Разве все они верили не в одного и того же, единого Бога? Однако что же это был за Бог, если он допускал совершение таких зверств? И, словно спрашивая ответа, он взглянул на небо. Но тут же глаза его расширились от удивления.
- Стойте! - крикнул он что было сил. - Подождите, генерал Кастер, это она!
И действительно, к городу приближался всадник, и чем меньше становилось расстояние, тем отчетливее обрисовывался знакомый силуэт Салли. За ним, изможденно приникнув к его спине, сидела женщина с накинутым на плечи грубым одеялом.
- Мама! - Брайен первым узнал ее. - Она вернулась! - крикнул он и побежал ей навстречу.
Взгляд Кастера тоже устремился вдаль. Глаза сузились, фиксируя обе приближающиеся фигурки. И наконец он опустил руку.
- Отставить! - коротко процедил он сквозь зубы. - Снять арест.
И, повернув своего коня, он покинул площадь. Первым со ступенек эшафота сошел Танцующее Облако. Глаза его отыскали священника Джонсона.
- Вы были правы, Танцующее Облако, - сказал священник. - Мы веруем в одного и того же Бога.
Между тем Салли и доктор Куин спешились. Пока Микаэла обнимала и ласкала своих детей, Салли подошел к своему другу, шаману. Он осторожно тронул его за плечо и затем вложил ему в руку какой-то предмет.
Танцующее Облако долго смотрел на этот предмет.
- Идущий по Облакам мертв? - спросил он без выражения.
Салли кивнул:
- Да. Он погиб ради того, чтобы его отец и его племя получили свободу.
На лице шамана не отразилось ни малейшего волнения. Лишь по его глазам внимательный наблюдатель мог бы прочесть, какие чувства он переживал в этот момент.
- Значит, он погиб как шайон, а не как неверный, - тихо произнес Танцующее Облако.
Он задумчиво посмотрел на бледнолицего друга и медленно пошел своей дорогой.
Несмотря на счастливое возвращение приемной матери, Брайен в день своего рождения был не в том настроении, какого ожидала от него Микаэла. И хотя он получил много прекрасных подарков, что-то было не так, как он хотел.
- Брайен, а как поживает новая лошадь Хэнка? - спросила Микаэла с тайной догадкой, разрезая именинный пирог для торжественного чаепития.
Видимо, она попала в точку. Лицо Брайена потемнело как ночь.
- Лошади больше нет. А ведь он заставлял меня работать за нее, - обиженно пожаловался мальчик.
- Что ты говоришь? Ты работал у Хэнка? А я ничего про это не знала! - Микаэла и вправду будто с луны свалилась.
- Да мы, собственно, и не хотели тебе говорить, - объяснила Колин. - Брайен помогал в салуне, когда тебя не было. Он так хотел получить эту лошадь, и Хэнк предложил ему отработать ее стоимость. Ну, я ему разрешила, чтобы он не так много… не так много…
- …думал о твоем похищении, - закончил за нее Салли.
- Да, - с благодарностью подхватила Колин. - Но после того, как Брайен несколько дней пахал на него, Хэнк взял и продал лошадь.
- Меня не спросив, - закончил Брайен. - Это было нечестно. Ведь мы же договорились.
Микаэла рассердилась.
- С Хэнком лучше всего ни о чем не договариваться, - коротко сказала она.
- А я слышал, что Хэнк повсюду распространяется, что это с Лореном Бреем лучше не иметь дела. - Салли многозначительно улыбнулся Микаэле в ответ на ее недоуменный взгляд. - Лорен ни с того ни с сего вдруг поднял цену на все, что Хэнк у него заказывал. И Хэнка это очень задело по карману.
Их разговор прервал стук в дверь. Микаэла поднялась из-за стола, чтобы открыть. Но, увидев гостя, ошеломленно отшатнулась.
- Это здесь живет именинник? - Хэнк улыбался во всю ширь своего лица. Однако доктор сильно сомневалась в его чадолюбии. Но тут хозяин салуна кивнул себе за спину: - У меня подарок для Брайена.
Не успел он договорить фразу, как Брайен пулей вылетел за дверь. Без ума от счастья, он терся щекой о морду кобылы. Затем сунул руку в карман, достал конфету, и кобыла осторожно взяла ее губами у него с ладони.
- Лошадь, которая ест конфеты, действительно может принадлежать только Брайену, - пришла к выводу Микаэла и подняла брови. - Но скажите, Хэнк, разве вы можете позволить себе делать такие подарки? Я слышала, что виски с некоторых пор сильно подорожало? - Она скрестила на груди руки и проницательно посмотрела на своего собеседника.
- Ах, вы знаете, я понял, что для купца выгоднее всего все-таки держать свое слово, - с улыбкой ответил владелец салуна.
- Ну как там, сверху все видно? - спросил Мэтью своего младшего брата, подсадив его в седло.
- Все видно! - ответил Брайен. - Но, Тэффи! Пусть ты будешь Тэффи! - воскликнул он.
И кобыла, будто отродясь не знала другого имени, послушно подчинилась команде мальчика и поскакала со своим новым седоком в даль, простиравшуюся за воротами.
Глава 7 ПРЕДВЫБОРНАЯ БОРЬБА
На первый взгляд могло показаться, что Микаэла легко преодолела все переживания, связанные с ее похищением. На самом деле это было не так. И недели спустя эти тяжелые воспоминания все еще терзали ее. Однако жизнь городка Колорадо-Спрингс шла своим чередом, и доктору Куин ничего не оставалось, как следовать своему долгу и своим обязанностям, а это не позволяло ей надолго задумываться над прошлым.
Однако она не могла, да и не хотела, игнорировать то обстоятельство, что их контакт с Салли стал гораздо теснее после невольного совместного приключения. Ей было хорошо рядом с ним, его присутствие и забота давали ей чувство защищенности и надежности.
После воскресного богослужения священник созвал всех прихожан на общее собрание, чтобы принять решение о новой системе канализации. В связи с постоянным ростом города возникла настоятельная потребность в реорганизации этой системы. Но очень скоро обнаружилось, что в этом вопросе не так-то просто прийти к общему согласию.
- Придется отложить решение этого вопроса! - воскликнул его преподобие Джонсон, силясь перекричать взволнованных спорящих граждан, и стукнул деревянным молотком по своей кафедре, чтобы призвать всех к тишине. - Имеет еще кто-нибудь что-то сказать?
- Да! - Хорес поднял руку, как примерный школьник, и нерешительно встал со своего места. - Я думаю, дальше так в нашем городе продолжаться не может, - робко начал он и огляделся, ища поддержки среди собравшихся. - Дело не только в канализации, есть еще много разных вопросов, и надо кого-то избрать, кто бы их решал. У нашего города такая слава… он как магнит привлекает к себе определенный сорт людей. А у нас нет ни шерифа, ни человека, который издавал бы указы на общее благо и следил бы за их исполнением.
Телеграфист, во время своей непривычно длинной речи застенчиво комкавший свою шляпу, снова сел на место. В то время как женщины встретили его предложение аплодисментами, мужчины принялись громко насмехаться над ним.
- Но и об этом мы поговорим на следующем собрании, - заявил священник, прилагая усилия, чтобы удержать общее настроение в рамках. - Однако я согласен с мистером Бингом, нам необходимо что-то вроде городской управы или бургомистра. Поскольку один я уже не в состоянии наряду с моими обязанностями духовного окормления… - Голос священника потонул в общих криках.
Слово взял Лорен Брей.
- Это точно, нам требуется бургомистр. Я выдвигаю на эту должность Джейка Сликера.
И он на всякий случай сам себе похлопал в ладоши, приветствуя это предложение.
- Но бургомистра мало выдвинуть. - Священник снова взял в свои руки ведение собрания. - Его нужно выбрать демократическим путем. Для этого должно быть несколько кандидатов.
И снова со своего места неожиданно поднялся Хорес:
- Тогда я предлагаю в качестве альтернативной кандидатуры доктора Майк.
Микаэла до сих пор слушала дебаты, не принимая в них участия. Теперь же она встала.
- Хорес, я благодарю вас за ваше доверие, но я… Ее перебил Лорен Брей:
- Ну что ты, Хорес, она же женщина. Какой же из нее бургомистр. Ты только представь, как это будет выглядеть.
- Это будет выглядеть так, что все мужчины в нашем городе под каблуком у женщины! - По тону Хэнка было ясно, насколько оскорбительно для него такое предложение.
На какое-то время в церкви воцарилась тишина. Микаэла все еще стояла, и суровая складка на ее лбу красноречиво свидетельствала о том, что она думает об этих высказываниях мужчин. Она поглубже вдохнула и громко довела свой ответ до конца:
- Я благодарю вас за ваше предложение, Хорес, и с радостью его принимаю.
Весь остаток воскресенья Микаэла провела в размышлениях, не был ли ее поступок глупостью. Чисто формально никаких препятствий к участию в выборах у нее не было: она жила в Колорадо-Спрингс уже больше года, а благодаря клинике она являлась владелицей недвижимости. Таким образом, по закону, она, как женщина, имела право не только избирать, но и быть избранной.
Микаэла никогда не задумывалась над тем, может ли она выступать в качестве политика или общественного деятеля. Но вот сама ситуация поставила ее перед таким вопросом, и чем дольше она размышляла над ним, тем больше ей казалось, что это было бы логическим продолжением всего ее предыдущего пути. Разве с самого детства она не делала всегда то, что вовсе не требовалось и даже не ожидалось от нее как от девочки или от женщины? И разве успех, сопутствовавший ей, не подтверждал ее права на это? Почему же она должна остановиться перед тем, что общественное мнение придерживается других взглядов и считает, что пост бургомистра непременно должен занимать мужчина? Чем больше она об этом думала, тем яснее ей становилось, что вступить в предвыборную борьбу - ее долг. Больше прав женщине! Это могло бы стать далеко идущей политической целью. Но это же являлось и самым трудным пунктом ее предвыборной программы. Однако именно эта задача, не говоря уже о других общественных усовершенствованиях, которые она задумала ввести, стоила того, чтобы решительно вступить в борьбу.
Когда на следующее утро Микаэла остановила свой экипаж у больницы, к ней подбежала Грейс.
- Доктор Майк! Доктор Майк, это правда, что вы выставили свою кандидатуру против Джейка Сликера на пост бургомистра?
Глаза женщины сияли от радости.
- Ну да, - ответила Микаэла, - что-то вроде этого. Для меня самой это большая неожиданность.
- Ах, как я рада! - воскликнула Грейс- Наконец-то пришла пора и нам выйти на Божий свет из-за мужской спины.
- О, доктор Майк! - Через площадь быстро бежала Майра, украдкой оглянувшись, не видит ли ее Хэнк. - Я так рада, что вы будете бургомистром.
Микаэла польщенно улыбнулась.
- Вначале пусть еще выберут, а этого не так-то просто добиться. Ведь, кроме меня, в Колорадо-Спрингс нет ни одной женщины, владеющей землей. А это значит, что выбирать будут только мужчины.
- Вам надо вести предвыборную борьбу, - присоединилась к ним Дороти Дженнингс- И я вам в этом поспособствую. Конечно, если вы хотите, - скромно добавила она.
- Само собой разумеется, - ответила Микаэла. - Мне обязательно понадобится ваша помощь. Но это ведь сопряжено с немалыми усилиями. Это ведь работа!
- Но это та работа, на которую не жалко сил! - воодушевленно воскликнула Колин, спрыгивая с повозки. - А если ты станешь бургомистром, ты введешь избирательные права и для женщин, ведь правда же?
- По крайней мере, попытаюсь ввести, - пообещала доктор Куин.
Только она успела сесть за свой письменный стол, как дверь открылась. Но это был не пациент, с утра пораньше явившийся на прием, а Салли. Микаэла удивленно взглянула на него.
- Пойдешь со мной на праздник к Снежной Птице? - спросил он.
Микаэла только сейчас вспомнила. После дискуссии о выборах она все воскресенье провела в политических раздумьях и совсем забыла об этом важном событии.
- Пожалуйста, скажи Снежной Птице, что я никак не смогу прийти, - ответила она.
Салли недоуменно поднял брови.
- Но… но ты же знаешь, эта церемония бывает только раз.
- Да, - кивнула Микаэла. - Но мне теперь все силы придется положить на предвыборную борьбу. Прошу тебя, Салли, мне правда очень жаль.
Она видела, как это известие огорчило его.
- Ты действительно хочешь выставить свою кандидатуру? - спросил он и заглянул ей в глаза. - Одумайся, пока не поздно.
Микаэла судорожно вздохнула и откинулась на спинку стула.
- Почему это я должна одуматься? И что значит "пока не поздно"?
- Политика - грязное дело, - сказал Салли. - Они всегда обещают то, чего не могут исполнить. Кроме того, у тебя нет шансов выиграть. Ведь ты единственная женщина на всю округу, которая вообще может выбирать, потому что тебе принадлежит эта клиника.
- А ты считаешь, что мужчины за меня не проголосуют? - спросила Микаэла.
- Да, я так считаю, - ответил Салли. Микаэла оперлась локтями о стол.
- Салли, - начала она. - Когда я решила стать врачом, мне говорили, что из этого ничего не получится, потому что я женщина. Когда я решила принять участие в скачках на моей лошади, мне говорили, что из этого ничего не получится, потому что я женщина. Но мне удалось и то, и другое. И поэтому я попробую стать бургомистром.
Салли продолжал смотреть на нее со всей серьезностью.
- А ты подумала о том, что ты и без того уже взвалила на себя много обязанностей, которые теперь не имеешь права бросить? Ты врач, и у тебя есть семья…
Микаэла кивнула.
- Я все это прекрасно понимаю. Но дело в том, что я в городе единственная женщина, которая вообще имеет право выступить от лица всех остальных женщин. А это тоже долг, который ко многому обязывает, - упорствовала она.
- И что же тогда будет с нами? - В глазах Салли вдруг появился странный блеск.
- После выборов у меня наверняка будет больше свободного времени, - ответила Микаэла. Но, говоря это, она избегала смотреть в глаза Салли.
Он отрицательно покачал головой.
- При условии, что ты выиграешь выборы… Микаэла почувствовала, как в ней поднимается гнев.
- Я их выиграю, - с нажимом сказала она. Но Салли не отступал от своего намерения.
- После выборов тебе придется всю свою жизнь посвятить городу. Ты будешь всегда в центре внимания, ты должна будешь во всем являть собой образец, и права на личную жизнь ты лишишься. Все, что бы ты ни делала, станет предметом обсуждения. И ты действительно этого хочешь?
- Салли, я думаю, ты преувеличиваешь, - нетерпеливо перебила его Микаэла. - Предметом обсуждения будет только моя политика. А больше ничего.
Салли смотрел на нее молча.