* * *
Длившееся почти три месяца строительство двух дворцов по соседству с дворцом фараона и государственными службами закончилось, и их будущие жильцы стали готовиться к переезду. Первый, размером побольше, предназначался для Па-Рамессу, а второй - для его сестры Тийи, которая в ближайшем будущем должна была стать супругой Тиа.
Когда новое жилище было готово, принц устроил празднество. На нем присутствовали двадцать гостей. Самыми почетными были, конечно же, фараон и его Первая супруга. Эта трапеза была мало похожа на церемониальные пиршества, но таким образом Па-Рамессу решил подчеркнуть, что этот дворец предназначен для частной жизни. Его изобретательность удивила родителей: вместо традиционного представления с песнями и танцами гостей развлекали три акробата из страны Куш; те привели с собой двух дрессированных обезьян, безостановочно потешавших Сети своими ужимками и проделками - фараон смеялся до слез. Хотя, конечно, такие развлечения не соответствовали статусу парадной трапезы.
- Ты будешь жить в этом дворце один? - спросила Туи.
- Нет. Как только исполнение дневных обязанностей при моем государе и отце позволит мне иметь свободное время, я подумаю о моих ночных обязанностях.
Под "ночными обязанностями" подразумевалась задача каждого здорового мужчины - произвести на свет потомство, а принц должен был обеспечить продолжение династии.
Когда празднество закончилось и царственная чета вернулась в свой дворец, Именемипет, назначенный придворным дворца Па-Рамессу, сообщил своему хозяину, что по приказу фараона Хормин, управитель Дворца Женщин, прислал двух девушек; судя по всему, поставщик удовольствий не смирился с провалом. Па-Рамессу засыпал на ходу и надеялся, что ночь после изматывающего долгого дня тоже будет долгой.
- У нас есть специальные комнаты для гостей, не так ли?
- Да, сиятельный принц.
- Они обставлены?
- Да, сиятельный принц.
- Вот и устройте их там, - пробормотал Па-Рамессу. - Или отправь назад. Я посмотрю на них завтра. Или послезавтра. А сейчас я иду спать.
Именемипет задернул за собой занавеску. Он знал, что Па-Рамессу, крепкий молодой мужчина, временами испытывал непреодолимую, тираническую потребность в сне. Па-Рамессу отключался на многие часы, словно пьяный, - он, лежа на своей постели, пребывал в другой жизни - в мире сновидений.
Па-Рамессу правильно поступил, предпочтя отдых ночным забавам - утро выдалось насыщенным. Его позвали на совет, в котором участвовали три военачальника и визири Верхних и Нижних Земель, Небамон и Пасар. Причина - на границе Верхнего Египта назревал мятеж и "царский сын Куша" просил прислать военное подкрепление. Избежать новой кампании не представлялось возможным. Но какое решение будет вынесено для одобрения фараоном? Сети поручил сыну разобраться с этим вопросом. Самого фараона, похоже, не интересовало ничего, кроме храма Хора в Абидосе. Па-Рамессу очень не хотелось брать на себя руководство военной кампанией, не получив предварительного одобрения отца, однако же его решение необходимо было занести в протокол.
- В чем причина беспорядков?
- Некоторые землевладельцы решили вернуть порядки, установленные в последние годы правления Эхнатона, - ответил Пасар. - Они отказываются признавать авторитет центральной власти, не желают платить налоги и посылать рабов на стройки фараона. Живя далеко от Уасета и Хет-Ка-Птаха, они считают, что не обязаны нам подчиняться.
- А что же местные чиновники?
- Сил гарнизонов, которыми они располагают, недостаточно для наведения порядка. К тому же многие солдаты и командиры сочувствуют бунтовщикам, ведь гарнизоны набирались там же, на месте. Семейные связи и союзы подпитывают мятеж эффективнее, чем коррупция.
- Насколько хорошо они вооружены?
- Часть мятежников - это солдаты некоторых наших восставших гарнизонов на юге, - ответил один из военачальников. - Оружие у них такое же, как и у наших солдат. Но я полагаю, что таких не больше двух-трех тысяч. У остальных либо украденное оружие, либо самодельные луки и копья, и они не имеют военной подготовки.
- Значит, справиться с ними будет несложно?
- Наоборот! Они контролируют дороги, устраивают засады, захватывают наши склады, угрожают захватить золотые копи, - пояснил военачальник. - Мы окажемся на их территории, и речь не идет об одном решающем сражении, нам придется воевать долго и часто ввязываться в стычки.
- Принц, каждый потерянный нами час усиливает позиции мятежников, - вмешался Пер-Ту.
Правда, которую Па-Рамессу не хотел признавать, состояла в том, что его отец в последнее время проявлял непонятную нерешительность. Была ли причиной тому болезнь? Иногда в ходе обычной беседы Сети внезапно бледнел и подносил руку к сердцу. Заметил ли это еще кто-нибудь? Па-Рамессу не должен был оставаться в неведении. Возможная кончина отца сначала встревожила, а потом и испугала его.
Молчание собеседников свидетельствовало о том, что они не одобряют его сдержанность.
- Решено, - сказал он наконец. - Мы выступаем.
Текст, составленный первым писцом, был краток: армия Хора выступает незамедлительно и в численности достаточной, чтобы заставить повиноваться мятежников на юге.
- Если ты считаешь, что это необходимо, действуй, - сказал Сети, когда сын сообщил ему о своем решении.
В тот же вечер соправитель Па-Рамессу отдал приказ готовить армию к походу. Через пять дней три сотни колесниц и три подразделения пехоты - подразделения Амона, Ра и Птаха, - насчитывающие пятнадцать тысяч воинов, а также конные копейщики выступили на юг, подняв облако пыли.
Па-Рамессу принял такое же решение, что и его отец, когда отправлялся в Кадеш: никаких женщин в обозе. Теперь он понимал, какой в этом смысл: неудовлетворенный мужчина действует более энергично.
Присланные Хормином наложницы были вынуждены дожидаться возвращения красавца принца. Он ни разу не посетил их до отъезда. Дни Па-Рамессу были настолько наполнены событиями, что ему было не до плотских утех.
Глава 15
"Это настоящая война, светлейший принц!"
Он не знает ни свою страну, ни своих подданных. Таково было первое впечатление Па-Рамессу, когда он столкнулся лицом к лицу с жителями южных областей Египта. Поездка к месту последнего упокоения его предполагаемых предков ничему его не научила; тогда он встречался только с чиновниками и придворными и видел лишь каменные лабиринты, назначение которых - запутать и сбить со следа расхитителей могил. На деле оказалось, что здешние жители совсем не такие, как в Уасете и Хет-Ка-Птахе. Они не желали признавать авторитет царя, потому что сами хотели быть царями. Но что делает государя таковым? Сила и мудрость; боги не воплощаются в глупцах. Рамсес I, подобно Хоремхебу, не был потомком царей, но сумел всем доказать свое превосходство.
Выходит, цель похода - доказать этим мятежникам, что они - глупцы, и не более того.
Па-Рамессу задумался. Время от времени он усилием воли возвращался к реальности, но в конце концов ход его мыслей нарушили громкие крики. Па-Рамессу натянул повод. Командиры, ехавшие по обе стороны от него, тоже остановили лошадей. Сзади послышался скрежет колес колесницы, какой раздается, когда она замедляет ход и ступица трется об ось, потом звук, напоминающий предсмертный визг свиньи, оповестил о том, что случилась поломка. Поломка? Если бы! С правой обочины на дорогу пролился дождь стрел; одна застряла в сбруе впряженной в колесницу лошади, вторая впилась в ее круп. Многие пехотинцы получили ранения… Крики теперь доносились отовсюду.
Лучники засели в плантации конопли, тянущейся справа от дороги. Несколько десятков солдат подошли к каналу для орошения, пролегающего вдоль кромки поля, превратившись в прекрасные мишени для лучников. Поток стрел не иссякал. Судя по траектории, луки были не очень дальнострельные. Один из подручных Па-Рамессу поднял стрелу и стал внимательно ее рассматривать. Камышовое древко было слишком легким, кремневый наконечник достаточно острый, но оперение никуда не годилось. Такая стрела не пролетит больше сотни локтей. Работа любителя, а не мастера.
Между тем армия остановилась. Один из шедших в первой шеренге пехотинцев получил ранение в ногу. Пока искали лекаря, Па-Рамессу окинул взглядом окрестности. Среди полей виднелся большой дом, принадлежавший, вне всякого сомнения, богатому земледельцу. Возможно, одному из зачинщиков мятежа.
- Позовите военачальников Именира и Аамеду! - приказал он.
Стрела упала под ноги его коню, и тот испуганно заржал. Па-Рамессу от гнева стало трудно дышать. Подумать только! Несколько прячущихся в конопле лучников сумели остановить целую армию! Что же будет дальше? Им предстоит изнурительная война с местным населением. Или мятежники полагают, что таким образом могут заставить царскую армию повернуть назад?
Совещание трех военачальников было кратким.
- Поджигайте поле! - приказал Па-Рамессу.
Меньше получаса ушло на то, чтобы поджечь связки сухой травы и политые смолой ветки и забросить их одну за другой в поле. Улетели они недалеко, но огонь делал свое дело, так что оставалось только ждать. Первым результатом стала стена дыма, возникшая между полем конопли и солдатами фараона, которая мешала лучникам целиться. Дым поднялся к небу, стало невозможно дышать. Солдаты отошли от края поля. Па-Рамессу счел, что даже сухие заросли конопли выгорают недостаточно быстро, и приказал окунуть оперение стрел в смолу, поджечь и послать стрелы как можно дальше.
Словно рой падающих звезд, подожженные стрелы взлетали вверх и падали в поле, нанося урон еще не тронутым огнем площадям. Через четверть часа результат стал очевиден: горело чуть ли не все поместье.
Первыми искать спасения из этого пекла стали вовсе не те, кого ждали солдаты, а крысы! Горящие крысы стали выскакивать из конопли на дорогу, вызывая суматоху среди лошадей и людей. А пламя между тем пожирало поле. Полузадохнувшиеся, жестоко искусанные огнем, голые (их набедренные повязки, скорее всего, сгорели) стрелки с искаженными ужасом лицами выбегали на дорогу. Поймать их и связать не составило труда, причем обошлись с ними довольно грубо. Еще через час огонь подобрался к посевам, вплотную примыкавшим к большому дому.
Загнанному в ловушку противнику пришлось обнаружить свое присутствие. Отряд численностью примерно в тысячу человек показался на дороге. Вооруженные копьями и щитами мятежники с криками бежали навстречу солдатам фараона.
Командиры приказали пехотинцам расступиться и дать дорогу колесницам. Отряд пеших воинов спрятался в посевах с левой стороны, чтобы при случае отрезать врагу все пути к бегству. Через несколько минут земля задрожала под копытами и бронзовыми колесами. Мятежники не ожидали появления колесниц; они попытались оказать сопротивление, но лошади смяли первые шеренги, а солдаты, стоявшие на колесницах, осыпали противника ударами копий. Копыта и колеса кромсали тела упавших. Нападавшие из центральных и задних шеренг попытались отойти на нетронутое огнем поле и были там встречены пехотой, в то время как преследовавшие их колесницы взяли их в кольцо и продолжили бойню. Битва закончилась быстрее, чем того ожидали военачальники армии Хора: около шести сотен мятежников были изрублены на куски, остальные либо сдались, либо бежали. Дорога стала темно-красной от крови, равно как и посевы. Не пройдет и часа, как на это поле брани слетятся тучи насекомых. Всюду валялись трупы.
Офицеры привели на допрос нескольких выживших мятежников, испуганных, задыхающихся.
- Кто ваши предводители?
- Хати Серашебес… Хати Себахепри… - услышали они в ответ.
Хати означало "предводитель".
Па-Рамессу было знакомо первое имя, он видел его в списке предводителей мятежников, который ему передал Небамон. Но когда он услышал второе, то застыл, ошеломленный: неужели речь шла о наместнике Бухена, которого он расспрашивал о Птахмосе в Уасете несколько дней назад?
- А теперь возьмем приступом этот дом! Я уверен, предводители прячутся там, - объявил он своим военачальникам.
Не тратя время на подсчет убитых, царская армия обошла поле, которое почти полностью пожрало пламя, и подступила к зданию. Пехота и лучники окружили дом. Довольно долго его обитатели не подавали никаких признаков жизни. Неужели дом пуст? Наконец дверь открылась, и наружу вышел мужчина средних лет с двумя сопровождающими. Он осмотрелся, потом направился к группе всадников, среди которых был и Па-Рамессу с военачальниками.
- Вы подожгли мои поля, - сказал он осуждающим тоном.
- Они были полны вредителей, - ответил Па-Рамессу.
- Вы ничем не лучше саранчи.
- Кто ты такой?
- Серашебес.
- Ты - хозяин здешних земель и один из предводителей мятежников, - сказал Именир.
- Не знаю, кого вы называете мятежниками. Мы свободные люди и не хотим, чтобы нас превращали в рабов и обирали те, кто ничем не лучше нас.
- Ты говоришь с принцем Па-Рамессу, соправителем Двух Земель, - строго одернул его военачальник.
Серашебес пренебрежительно посмотрел на Па-Рамессу.
- Сын тирана может быть только тираном!
- Свяжите ему руки! - приказал разгневанный Аамеду.
- Вы можете связать руки мне, но всей стране не свяжете, - не унимался Серашебес.
- Обыщите дом! Все ценное изъять, - приказал Па-Рамессу. Нежелание этого человека смириться огорчило и рассердило его.
Пламя погасло - преградой ему стала голая земля. Коршуны и грифы уже кружили в небе, без сомнения, привлеченные видом трупов на полях. Аамеду поручил четырем офицерам подсчитать и похоронить павших до захода солнца.
- А как быть с пленниками?
- Невозможно обратить в рабство подданных божественного государя, - ответил Па-Рамессу.
Даже если бы он захотел наказать мятежников, во всей стране не нашлось бы достаточно тюрем, а значит, выход был один - дать им свободу.
Солдаты вывели из дома Серашебеса десятка три вооруженных мужчин, которые, увидев, что их предводителя арестовали, сдались без сопротивления, если не охотно: на их глазах несколько товарищей по оружию сгорели заживо. Па-Рамессу осмотрел их луки, стрелы и копья.
- Откуда у них это оружие? - спросил он.
- Из казармы, - понурив голову, ответил их предводитель.
Подозрения Па-Рамессу подтвердились.
Оружие у мятежников отобрали.
Серашебеса под конвоем отвели в его дом и заперли в одной из комнат; было решено, что там он и останется до полного выяснения обстоятельств.
Приближался вечер, и Па-Рамессу решил обосноваться в доме, хотя он, как и окрестности, был полон навязчивого дыма и тошнотворного запаха гари. Па-Рамессу приказал удвоить количество часовых: они находились на вражеской территории.
Для командиров приготовили трапезу, используя припасы из кладовых дома Серашебеса, которых хватило бы, чтобы выдержать многодневную осаду. Продуктами из этих же кладовых накормили и солдат.
- Все это, светлейший принц, наследие Эхнатона, - сказал Именир, накладывая себе бобов, приготовленных на буйволовом жире, и сваренные вкрутую яйца. - Эти люди до сих пор не хотят подчиняться фараону.
- Я думал, что Хоремхеб призвал их к порядку, - заметил Па-Рамессу.
- Они решили, что это ненадолго. Их земли находятся довольно далеко от столицы. Твой божественный дед, благородный Рамсес I, проявил великодушие, решив, что они признали авторитет царя по доброй воле. Но он ошибался, и в этом мы только что имели возможность убедиться. И одному Ваалу известно, что ждет нас дальше, южнее этих мест.
Ночь была короткой. Па-Рамессу и его командиры рано легли спать и рано встали. Дом Серашебеса объявили государственной собственностью и оставили в нем десяток солдат для охраны. Первым делом Па-Рамессу и военачальники решили наведаться в казарму, чтобы выяснить, как мятежникам удалось заполучить качественное оружие.
Комендант казармы был наслышан о событиях предыдущего дня; он вышел на порог и встретил гостей со всей торжественностью. Судя по всему, под его командованием находилось порядка пятидесяти человек, которые выстроились по случаю прибытия принца и военачальников во дворе казармы. Па-Рамессу насчитал двадцать лучников, двадцать пехотинцев и дюжину копейщиков, четверо из которых были на лошадях. Армия мятежников насчитывала по меньшей мере три тысячи солдат.
- Я наслышан о победе славного соправителя над мятежниками, - сказал комендант. - Эта весть наполнила мое сердце и сердца моих людей радостью.
Па-Рамессу кивнул. В душе он сочувствовал этому человеку.
- Ты не мог ничего предпринять, - констатировал он.
- Светлейший принц уже знает, что численное превосходство на стороне бунтовщиков. Бросить моих людей в бой означало бы пожертвовать ими, причем без всякой пользы для царства.
- Ты отправлял донесение в Уасет?
- Год назад, светлейший принц. Хотя правитель нома был против.
- Номарх упрекал тебя в том, что ты сообщил о происходящем в Уасет?
Комендант пристыженно опустил глаза. Оба военачальника слушали его, закипая от гнева.
- Говори! - приказал Па-Рамессу.
- Номарх Осехру заодно с бунтовщиками, светлейший принц. Он позволял Серашебесу и многим другим запускать руку в казну и грабить государственные склады. Я знаю, что сам он взял пятнадцать тысяч мер зерна из государственных амбаров и продал, забрав деньги себе. У меня есть тому доказательства, но против него я бессилен. Тысячи человек хватило бы, чтобы вырезать мой гарнизон и сжечь казарму.
- Откуда у Серашебеса и его людей хорошее оружие?
- Часть они забрали у нас, часть - в арсеналах других казарм. А где еще, я не знаю.
- И ты позволил им забрать оружие?
- Что мог я сделать, светлейший принц, когда явился отряд в тысячу человек, половина из которых уже была вооружена, и окружил казарму?
Па-Рамессу проглотил свой гнев. В данных обстоятельствах он был бесполезен.
- А что жрецы храмов?
- Некоторых мятежники запугали, а иные, светлейший принц, полагают, что смогут обогатиться и даже, кто знает, возвести на трон новую династию.
- Новую династию? - озадаченно переспросил Па-Рамессу.
- Светлейший принц, я не могу сказать ничего определенного, я солдат и не обращаю внимания на нечестивые слухи.
- Но что конкретно ты слышал?
- Что в Бухене живет претендент на корону. Светлейший принц, прости, если я оскорбил тебя этими вздорными речами.
Па-Рамессу не знал, что и думать. Претендент на корону? Птахмос? Он ведь живет в Бухене! Неужели этот босяк еще предается мечтам о царской власти? И находятся люди, которые рассчитывают воплотить их в жизнь?
- Принц, нельзя терять время, - обратился к нему Именир. - При сложившихся обстоятельствах нужно как можно скорее допросить номарха.
Па-Рамессу выразил свое согласие. Солдаты свернули лагерь и выступили, оставив в гарнизоне Вотура две сотни воинов в качестве подкрепления. Хорошо, что армия была такой многочисленной, это позволит и впредь обеспечивать порядок в отвоеванных поселениях и городах.
Под ногами тысяч солдат взметнулась дорожная пыль. Примерно час спустя они подъехали к дворцу правителя нома Вотур, которого звали Осехру.
В небе с утра кружили хищные птицы.
- Мы похоронили убитых? - спросил Па-Рамессу.
- Да, светлейший принц.
- Тогда что высматривают эти птицы?