Глава седьмая
Профессор Милованов-Миловидов
– Чаю хотите? – спросил профессор Конюхову.
– Хочу.
– Какой предпочитаете?
– В смысле – индийский или цейлонский? Так если рубины и из Индии, и из Шри-Ланки, то выходит – без разницы.
– Разница всегда есть. Но я имею в виду другое: черный байховый или зеленый?
– А какой вы посоветуете?
– Зеленый. Как и красный рубин, зеленый чай обладает массой пока еще не изученных свойств.
– Да, я где-то читала, что зеленый чай способствует укреплению иммунной системы.
– И это стало известно довольно давно…
– Вы хотите подчеркнуть мой старческий возраст, – кокетливо дернула плечиком лучший эксперт-криминалист МУРа Людмила Викторовна Конюхова.
Профессор рассмеялся. Встал, расправил плечи. Несмотря на свои семьдесят, выглядел он еще весьма импозантно:
– Боюсь продолжать эту волнующую, но опасную тему.
– Значит, выбираем зеленый.
Чай, поданный в двух маленьких глиняных чайничках, они пили без сахара. На столе стояло блюдо с орешками, курагой, черносливом и инжиром.
– С рубинами, прежде всего ярко-красными и достаточно крупными, более 20 каратов, вообще много неясного… Сохранились десятки удивительных и таинственных историй. Из-за них убивали, с ними излечивались от смертельных болезней, они помогали добиться взаимности влюбленным и выиграть сражение с превосходящими силами противника…
– Но почему подобные истории не происходят в наши дни?
– Вас, собственно, какие свойства рубинов более всего интересуют?
– Как женщине, естественно, мне было бы интересно знать о тех особенностях камней, которые связаны с взаимоотношениями мужчины и женщины… Но о моих предпочтениях говорить некогда. Скажу прямо – может быть, и не всё, но скажу, что можно, не выходя за рамки тайны следствия. Егор Федорович Патрикеев, который и направил меня к вам на консультацию, подозревает, что проблема пока в Москве, но в ближайшее время выйдет далеко за пределы МКАД…
– Да вы не волнуйтесь, сегодня следствие вновь может мне доверять полностью…
– Не поняла, почему сегодня?
– Давайте, юная леди, по порядку.
– Скажите, известно ли вам о рубинах, обладающих некими сверхъестественными, на сегодня не познанными свойствами? Может ли энергия увеличиваться при наращивании в одной коллекции все большего числа крупных камней? Какую власть может приобрести человек или группа людей, обладающая такой уникальной коллекцией?
– Начнем по порядку… Вот вам навскидку известные мне крупные рубины. Для простоты прослеживания их судьбы в дальнейшем давайте дадим им порядковые номера.
Итак, номер 1. Рубин шаха Аббаса. Попал в Россию во времена Иоанна Грозного. Был использован для украшения царского трона. Похищен. Дальнейшая судьба не известна.
Номер 2. Предположительно, такого же размера был рубин, принадлежащий в XIX веке радже Руджиту Сингху, который одно время владел также крупнейшим в мире бриллиантом Кохинур. Предположительные размеры двух упомянутых мной камней – 40 каратов. Стоимость на середину XIX века составляла более 12 миллионов фунтов стерлингов.
– Значит, сегодня каждый из них стоил бы…
– Ничего это не значит. С 1898 года след камня Сингха также утерян. Мы можем лишь гадать, сколько можно было бы получить за эти камни сегодня. Я полагаю, что до 200 миллионов.
– За каждый?
– За каждый.
– Исторический шлейф сильно удорожает камни?
– Чем длиннее, как вы точно сказали, шлейф, тем дороже камень. Но пошли дальше. Номер 3. Рубин Тавернье…
– Это путешественник?
– Хорошо к разговору подготовились. Этот известный путешественник по странам Востока. Оставил воспоминания, изданные в конце XIX века в Лионе очень маленьким тиражом и, что странно, с тех пор не переиздававшиеся. Интереснейшие мемуары… Да, так вот, этот отчаянной смелости француз пишет, что в Визапуре он видел два совершенно безукоризненных рубина. Цвет, как ювелиры говорят, кроваво-красный. Один камень был в 50 каратов, другой – в 17, в виде абсолютно правильно оплывающей капли, причем форма камня, по словам пораженного путешественника, была со стопроцентной гарантией естественного происхождения.
– Номера 2 и 3 – рубины из Индии. А откуда рубин Шаха Аббаса, подаренный Иоанну Грозному?
– По моим данным, история сохранила память о двух рубинах персидских шахов, пропавших из коллекций. Одна из самых больших загадок, если позволите такой термин, рубиноведения – другой камень, также какое-то время хранившийся в сокровищнице персидских шахов. Тот рубин, что был подарен Грозному, и бесследно пропал с навершия его трона за несколько часов до кончины великого государя, судя по описаниям, тянул каратов на 60. А вот номер 4 в нашей коллекции…
– Что же номер 4? Какова его судьба?
– Если у него и есть судьба, если он не погиб бесследно в войнах и пожарах, то сегодня это был бы самый известный науке рубин. Итак, номер 4 – второй рубин персидского шаха. Вес точно обозначен в списке его любимых камней: 175 каратов. Есть предположение, что до последнего времени камень находился в сокровищнице одного из восточных владык…
– Красиво звучит: "сокровищница владыки"… Где же теперь такие есть, профессор?
– Ну, например, банковский подземный сейф короля Иордании. Иран и Ирак для долгой жизни камней нынче плохо приспособлены.
– Значит, след есть…
– Есть, только никто что-то не спешит идти по этому следу.
– А есть среди крупных исторических рубинов камни, с которыми связаны какие-нибудь кровавые происшествия?
– Самые кровавые, но и самые короткие истории у двух выдающихся по цвету и размерам камней, принадлежавших Марии Медичи, большой охотнице до драгоценностей. Некоторые бриллианты из ее коллекции прослеживались до крупнейших аукционных домов Франции конца XIX – начала XX века. А вот рубины, похоже, не пережили мадам.
– Может быть, она приказала похоронить ее в украшениях из этих камней?
– Интересная версия. Но приказала – значит, есть соучастник, свидетель. Увы, никаких следов двух гигантских рубинов французской королевы никому не удалось найти…
– Насколько я знаю, дама она была изощренная в замыслах. Нужно просто разгадать "загадку Медичи".
– Вы криминалист, вам и карты в руки. Кстати, сохранилась карта подземелий дворца "Мадрид" неподалеку от Парижа, названного в память нахождения в испанском плену французского короля.
– И можно увидеть эту карту?
– Отчего же нет… Она у меня есть, точнее – ее копия.
– Как она к вам попала?
– В середине 90-х годов я читал лекции по истории русского искусства в Сорбонне. А в свободное время беседовал со студентами о судьбах уникальных драгоценных камней, в том числе и принадлежавших королеве Франции… Так, в порядке шутки, – профессор лукаво прищурился, – я и предложил студентам: если найдут в архивах Сорбонны (была у меня туда одна наводочка) карту подземелий дворца "Мадрид" – ставлю им автоматом зачет по "Передвижникам". Через неделю мне принесли копию карты.
– И вы?..
– Ничего подобного. Не было такой возможности… Уже десять лет мечтаю о путешествии в окрестности Парижа… Итак, продолжаем. Номера 5 и 6 – рубины королевы Франции Марии Медичи.
– К ней мы еще, надеюсь, вернемся? Мне крайне любопытна эта дама. А теперь перейдем к номеру 7.
– Не получится.
– Почему? Связаны клятвой о неразглашении?
– Номер 7 – это рубин Рудольфа Австрийского. Известно, что был такой Рудольф Австрийский. Известно, что обладал он крупным рубином. И все.
– В последние дни в связи с расследуемыми уголовными делами я прочла о драгоценных камнях все, что нашла. "Русское ювелирное искусство" Егора Федоровича Патрикеева, книгу Пыляева "Драгоценные камни, их свойства, местонахождение и употребление", книгу Щеглова "О драгоценных камнях и способах распознавания оных", изданную в 1824 году, и конечно, вашу, Юрий Федорович – "История драгоценных камней в России". Что интересно: вы описываете все камни, появлявшиеся в поле зрения экспертов, но очень редко прослеживаете их историю на протяжении сколько-нибудь длительного времени. Меня же как криминалиста волнуют как раз камни, "засветившиеся" в биографиях великих людей. Они и спустя столетия оказываются в центре криминальных историй.
– Естественно. Но проследить историю камня вне драгоценного украшения или иного предмета крайне трудно.
– Почему? Вы же приводите описания, например, каплевидного кроваво-красного рубина Тавернье, проданного в 1693 году за 74 тысячи 550 франков…
– Да потому, что камень может уйти в "подполье", залечь на столетия в тайниках, частных сокровищницах и коллекциях, наконец, – Егор Федорович описывал как раз такие случаи, – камень может быть подвергнут дополнительному распилу, огранке и потерять знакомые экспертам, описанные очертания…
– Увы, как несовершенна наука история.
– Увы, так же, как наука криминалистика.
– Но историки, больше, как бы это помягче сказать… фантазируют.
– Согласен. Например, историк Щеглов в своей книге описывает рубины короля Араканского, из которых один был длинной в мизинец. Крайне маловероятна такая форма рубина, да и кто такой этот король Араканский?
– Он выдумал эту историю?
– Полагаю, как Волька, когда пересказывал подсказки старика Хоттабыча – с чужих слов.
– Как же отличить реальность от выдумки?
– Только проведя экспертизу. У вас ведь тоже бывает, что не все в расследовании сходится… Я бы дорого отдал, чтобы найти знаменитый рубин французского короля Людовика XV.
– А в чем его "фишка"?
– Он считался крупнейшим в Европе. Давайте все же внесем и его в список. Номер 8 – рубин королевы Франции Марии-Антуанетты.
– Вы же сказали, что рубин принадлежал королю?
– Обычная семейная история – передарил супруге. Так вот, камень долгое время оставался необработанным: слишком больших размеров, чтобы включать его в ювелирные композиции. Однако, судя по свидетельствам мемуаристов того времени, придворный ювелир Гюэ чуть подправил гигантский рубин так, что он мало потерял в весе, придав ему форму дракона.
– Зачем был нужен рубиновый дракон одной из самых изысканных модниц эпохи, если его нельзя использовать как украшение?
– Вы не знаете пределов фантазии несчастной королевы: она приказала сделать из дракона пряжку для пояса ночного халата. Говорят, смотрелся очень эффектно.
– То-то король радовался такому использованию его подарка…
– Да он скорее всего нечасто навещал супругу в спальне…
– А что имели другие зарубежные королевы?
– Номер 9 – большой, очень красивого оттенка рубин, принадлежавший королеве Виктории. Любимый камень владычицы Великобритании имел сердцеобразную форму, причем без воздействия ювелира. По преданию, ранее он принадлежал Эдуарду Черному, а потом достался королеве.
Номер 10 – также из сокровищницы этой английской королевы, хорошо известен был современникам, поскольку занимал место в королевской короне. Кстати, о коронах российских государей…
– О крупных российских рубинах – в другой раз. Меня сейчас волнуют известные камни с зарубежной историей: два убийства, и в каждом фигурирует такой рубин. Опустимся в иерархии личностей владельцев чуть ниже королей.
– Извольте. Упомянутый мной Эдуард, по прозвищу Черный принц, английский вельможа, рыцарь, победитель французов в битве при Пуатье… Каким образом принадлежавший ему драгоценный золотой перстень с превосходным рубином попал на толстый палец мэра небольшого французского городка Монпансье, господина Жюсерана? Ответа не знают ни историки, ни мемуаристы, разве что криминалисты могли бы нам поведать о его приключениях. В середине XIX века Жюсеран продал перстень со столь весомым прошлым барону Жерому Пишону. В 1866 году многие французские газеты писали об этом курьезном случае. Уникальность этой истории еще и в том, что на самом камне была сделана гравировка: "Sigillum secretum". Несомненно, что этот совершенно уникальный ювелирный раритет относится к XIV веку. Журналисты прослышали о странных девизах, содержащих тайну и предостережение. Слухов о странном камне прибавилось, когда богатый горожанин, мэр городка Монпасье, разорился. Кроме обвинения в мошенничестве с деньгами мэрии, почтенного буржуа обвинили и в мошенничестве в торговле: бедная старьевщица по фамилии Аймар в том же 1866 году затеяла против Жюсерана тяжбу: она якобы продала перстень мэру за… 40 франков, а он барону – за 8600. Старуха требовала "поделиться" и вернуть ей хотя бы половину суммы, полученной мэром от барона.
– Удалось проследить eго дальнейшую историю?
– Официально, судя по крупицам, разбросанным во французских источниках, история на том и закончилась. Но… видите ли, и я, и Егор Федорович знаем продолжение истории. Но "слить" вам эту информацию могу лишь под честное слово…
– Клянусь, профессор.
– В 1997 году потомок барона, владелец перстня, был убит, а перстень похищен. Сейчас он находится в частной коллекции.
– И вы знаете в чьей?
– Разумеется. Но…
– Клянусь.
– Он был прослежен до человека, который скорее всего и заказал убийство и ограбление. Это известный парижский коллекционер русского происхождения Лев Борисович Понсе по кличке Барончик. И такое бывает: барон барона ограбил.
– И где этот мерзавец? Неужели так и не удалось ничего доказать?
– Пожалейте его. Барон сидит в тюрьме, причем в чудовищных условиях: в каменной развалине Шлиссельбургской крепости.
– Но разве крепость до сих пор используется в этих целях?
– Он-то сидит во времена Павла I. Уйдем, мой юный друг, от этой темы, ибо она, хотя и в русле нашего разговора, но вне сюжета.
– Очень жаль с вами расставаться, вы интересный человек. Но сейчас мне уже пора…
– А вы приезжайте почаще, я вам тоже всегда рад.
– Я вас задержала и сама опаздываю на Петровку. Что вы можете сказать о рубине, вделанном в рукоять кинжала эпохи Наполеона, учитывая, что у убитого коллекционера кроме рубина из рукояти была похищена еще и сабля, однозначно принадлежавшая Наполеону? Странность в том, что сабля похищена, а кинжал остался в сердце коллекционера.
– Рубин был выломан из навершия кинжала?
– Да. Странно, не правда ли? Кинжал по аукционному списку "Дома Друо" стоит дороже рубина.
– Загадку вы мне загадали. Сходу и не отвечу, но вы правы, заподозрив особую роль в этой истории крупного рубина. Я бы советовал работать по версии заказа коллекционера холодного оружия эпохи наполеоновских войн, но включить в рассмотрение и версию заказа коллекционера рубинов. Если бы в Париже по-прежнему пребывал рыжая бестия по кличке Барончик, я бы посчитал, что это его работа. Среди тайных коллекционеров не так уж много столь беспринципных и страстных собирателей. Оставьте мне слайды, я подумаю.
– Вторая моя история – не такая душераздирающая, но тоже со странностями. Ограблена квартира крупного, но малоизвестного в антикварных кругах коллекционера. Грабители действовали по наводке, тут есть ниточки, и мы по ним работаем. Был взломан сложнейший замок швейцарской фирмы "Ревеню", дающей всяческие гарантии. Так что ограбленный коллекционер за счет страховых возместит стоимость единственной вещи, похищенной из квартиры.
– Что же это?
– Палаш времен Наполеона. По легенде, во время битвы император обменялся оружием с простым солдатом, защитившим его от удара русского гренадера. Позднее ножны палаша были украшены золотыми аппликациями и двумя золотыми львиными головами…
– А, уже интересно. А львиной головы из крупного рубина там не было?
– Шутите. Были два рубина по 40 каратов, закрепленных в пасти львов.
– Но на этот раз их не выламывали?
– Нет… Но я убеждена – заказывали в обоих случаях именно рубины.
– А почему не наполеоновское оружие?
– Интуиция подсказывает, что это не совпадение.
– Полагаете, заказчик рубинов пытается версией с похищением оружия увести следствие в сторону от верного пути?
– Да.
– Оставьте и эти слайды. Честно говоря, ни об одном из этих трех рубинов ранее ничего не слышал. Столь растущий интерес к ним именно сейчас, в августе 2008 года, объяснить не могу. Позвоните через пару дней, а лучше – через неделю.
– Так долго ждать не могу, поспешите.
Мобильник Людмилы Викторовны спел простенькую мелодию. Звонил муж, майор Петруничев, из МУРа:
– Срочно приезжай. Еще один рубин со следами крови…
Глава восьмая
Подвиги Геракла
"Были сборы недолги". Он перезвонил полковнику Корчмаренко, перенес назначенную встречу. Глотнул холодного зеленого чаю. Хмуро, без сожаления, но со скрытой печалью человека, которого лишили и так редкой радости, подумал: "Текила – она и в Мехико текила".
Несмотря на жаркий августовский день, было бы замечательно сидеть под дуновениями ветерка, создаваемого мощным вентилятором, прихлебывать из коротких стаканчиков текилу, ритуально слизывать соль с ложбинки у большого пальца левой руки, сосать неимоверно кислый зеленый лимон, какие только и продаются возле его дома в Филях. Самые кислые, еще со времен Советского Союза.
Развал Союза его сильно потряс. Даже больше, чем развал Конторы. Было как-то уж очень обидно. "Обманули, суки…" А потом было столько вранья, что во рту остался неприятный привкус, как наутро после паленой водки.
Если уж честно говорить, обида появилась еще раньше, когда в Конторе не поверили его шифровкам о готовящемся в СССР перевороте. Не он первый, не он последний, кому Контора в критической ситуации не поверила…
Обидно стало и тогда, когда его, опытнейшего разведчика, десять лет отсидевшего нелегалом "на холоде", в день достижения 60 лет попросили сдать удостоверение. Он знал, что Крюков, подписав приказ о его увольнении, – даже не в резерв, а в отставку – лишь шмыгнул носом.
Его помощник спросил:
– Может, что-то не так?
Председатель КГБ тихо произнес:
– Нет, почему же, все правильно.
– Вы его лично знали? – спросил помощник, несколько выходя за рамки сухой субординации.
– Нет, такого полковника я лично не знал.
– Его псевдоним – Куратор, – опять вышел за рамки принятого помощник, живший с Иконниковым в одном подъезде ведомственного дома в Филях.
– Кураторов у нас развелось много, а работать некому! – проворчал Крюков. И не ясно осталось – скаламбурил, что ли?
Особенно почему-то было обидно, что удостоверение отобрали прямо на вахте, как у не заслуживающего доверия. А между прочим он, как и все сотрудники силовых структур и правоохранительных ведомств, привык ездить в общественном транспорте бесплатно, по предъявлению удостоверения. И нередко в портмоне не было денег. Hе потому, что их вообще не было. Просто, когда открылась язва, перестал обедать в столовой и брал с собой еду из дома – творог, отварную рыбу. Потому и про деньги забывал. Так же вышло в тот злополучный день. Удостоверение изъяли, денег не оказалось, никого знакомых поблизости, а пешком в Фили с Лубянки далековато.