- Господин посол прекрасно осведомлен о том, что мое правительство ничего общего не имеет с движением де Голля. - Деку попытался улыбкой смягчить резкость ответа. - Что же касается симпатий и антипатий, то я предпочел бы говорить на языке фактов. Есть что-нибудь конкретное?
- У нас имеются сведения, что на вверенный вашему превосходительству территории приземлился голлистский представитель, который вошел в контакт с одним очень высокопоставленным лицом.
- Вы располагаете доказательствами или только агентурными данными? Если представите доказательства, то подразумеваемое вами лицо пойдет под трибунал.
- Я удовлетворен решительным заявлением вашего превосходительства, - предпочел отступить Есидзава.
Деку перевел дух. Стало ясно, что доказательств о встрече Мордана с парашютистом у японцев нет.
Конфликта с голлистами, которых в войсках становилось все больше, следовало избежать любой ценой. Особенно теперь, когда Италия капитулировала, а русские неудержимо продвигаются на запад. Об эскадрилье, в которой сражались французские летчики, он, естественно, знал. По слухам, среди них находился и один офицер из Индокитая. "Уж не Фюмроль ли? - сразу же подумал Деку, услышав новость. - Хоть его самолет и упал тогда в море, но на войне всякое бывает".
- Когда вы предполагаете справиться с беспорядками на севере? - Есидзава зашел с другого бока. - В Каобанге и Бакшон-Воняе положение обострилось до крайности. Коммунистические банды, которые вы оттеснили к границе, вновь возвратились на свои базы. Вьетминь контролирует оба берега реки Кау. Я вынужден почтительнейше напомнить вашему превосходительству о букве и духе договоров между нашими странами. Создается впечатление, что французская сторона пренебрегает взятыми обязательствами. Это будет иметь самые серьезные последствия.
- С моей точки зрения, господин посол не совсем правильно оценивает обстановку. В настоящий момент военное командование планирует крупную очистительную акцию на севере. Уверяю вас, что вскоре там воцарится спокойствие, - пользуясь неофициальностью обстановки, Деку попытался с грубоватой прямотой переменить тему. Его все больше раздражали постоянные требования и придирки японцев. - В такой чудесный вечер хочется говорить о чем-то более возвышенном. Мы еще успеем обсудить наши прозаические заботы. Когда я в последний раз был в Японии, меня чрезвычайно увлекла охота с бакланами. Наш лодочник отбирал у проворных птиц добычу и тут же жарил ее в кипящем масле. Необыкновенное впечатление.
- Совершенно с вами согласен. В Японии есть много очаровательных развлечений, как и везде, наверное. Индокитай, например, славится лягушками, выращенными в живом кокосе, китайцы не знают себе равных в приготовлении черепах. Между прочим, господин генерал-губернатор, из Китая поступило досадное известие. Десятого сентября из тюрьмы в Лючжоу был освобожден Нгуен Ай Куок. Если вы помните, его арестовали в Циньси чуть больше года назад. Не успел он выйти на свободу, так созвал обширное совещание организаций и партий, ведущих подрывную деятельность. Это равно неприятно и нам, и вам. Если к Вьетминю присоединятся Дайвьет, Лига за освобождение, Секция интернациональной организации против агрессии и прочие, то нам придется иметь дело с еще более серьезным противником. Поэтому необходимо как можно скорее подавить очаги сопротивления внутри страны. Весть об освобождении Ай Куока почти наверняка вызовет активизацию партизанского фронта. Надеюсь, ваша администрация сумеет дать должный отпор.
- Благодарю, господин посол, за своевременное предупреждение. Новость действительно не из приятных. Я немедленно поставлю в известность органы безопасности.
- Кстати, ваше превосходительство, - Есидзава сделал вид, что вспомнил о каком-то пустяке. - С господином Жаламбе происходят в последнее время странные вещи. Он словно забыл, на каком свете находится. - Небрежно поигрывая тростью, он обогнул бассейн, затем доверительно приблизился к Деку и, коснувшись костяным набалдашником шелкового в шесть отсветов цилиндра, с неприкрытой угрозой сказал: - Вместо того чтобы бороться с большевистским подпольем, этот человек выискивает мифических японских шпионов. Смею выразить свое крайнее удивление. Надеюсь, арестованные вскоре будут освобождены.
- Должен признаться, что ваше заявление застало меня врасплох, господин посол, - осторожно заметил Деку. - Меня не поставили в известность, что произведены какие-то особые аресты. Возможно, вы не совсем правильно информированы. Однако обещаю во всем внимательнейшим образом разобраться. Если шпионы действительно являются мифическими, их отпустят на свободу. Ручаюсь. - Он взял посла под руку. - Что еще может сказать губернатор?
Деку казалось, что заключительным вопросом он обезоружил японца. В самом деле, нельзя же требовать от ответственного администратора, чтобы тот открыто признал, будто знает о шпионаже и вынужденно терпит его. Есть вещи, о которых не принято говорить. Есидзаве пришлось довольствоваться весьма двусмысленным обещанием. Безмятежно проглотив горькую пилюлю, он не замедлил взять реванш:
- Иного ответа я и не ожидал. - Он благодарно поклонился, ясно давая понять, что надеется на решение в благоприятном для себя смысле. - Перед лицом общего врага нам надлежит крепить боевое единство. На сем позвольте оставить вас, господин генерал-губернатор, и пожелать вам приятно провести время в Хюэ. Его величество пригласил меня на лодочную прогулку по реке.
Деку даже не был уведомлен о том, что затевается подобная прогулка: Бао Дай явно хотел встретиться с японцем без свидетелей. Иначе бы он не взял его на реку, где подслушивание почти исключалось. События принимали серьезный оборот. Неужели флирт японцев с Кыонг Де был только отвлекающим маневром? По сути, именно это вынудило французские власти противопоставить более весомую фигуру Бао Дая. Но как только Франция публично воздала этой пустышке высочайшие почести, японцы резко переменили тактику. Вольно или невольно, Бао Дай становился крупной фишкой на зеленом поле политической рулетки. Тайное соперничество за власть над колонией выливалось в открытую схватку за власть над коронованной марионеткой. Оставшись в одиночестве у пронизанной светом разноцветных ламп воды, в которой лениво плавали пучеглазые длиннохвостые рыбы, Деку осознал тяжесть поражения.
Он еще не знал о том, что на японском военном самолете в Хюэ прилетел из Сингапура Чан Чонг Ким, известный историк и филолог, неоднократно подвергавшийся преследованиям со стороны французских властей. Не столько за свои крайние националистические взгляды, сколько за связь с японской разведкой. В начале года Уэда лично перевез его в Бангкок, а затем и в Сингапур, в роскошный особняк на Орчардроуд. Есидзава придавал большое значение первой встрече Бао Дая с Кимом, на которого возлагал основные надежды.
- Япония, ваше величество, является освободительницей народов-братьев, - разглагольствовал Есидзава, сидя под балдахином императорской галеры. Красный, покрытый золочеными завитками дракон медленно скользил по черному зеркалу реки к морю.
Легкий бриз приятно овевал разгоряченные лица. - С нашей помощью страны Азии скинут ненавистное ярмо белых варваров, - покончив с общими положениями "Движения трех А", посол перешел к конкретным проблемам. - Вашему величеству известно, что мы предоставили независимость буддистской Бирме?
- Мы знаем об этом, - ответил за императора Чан Чонг Ким. - Божественная воля осеняет японское знамя.
Бао Дай понимал, что независимость Бирмы такая же фикция, как и его сегодняшнее вступление во дворец деловых аудиенций. Японские войска не собирались покинуть Рангун. Не ушли они и из союзного Таиланда, предоставившего коридор для наступления на северных и южных соседей. Но лично его, по крайней мере на первых порах, устраивала даже фиктивная, но исполненная всех атрибутов величия власть.
- Вьетнам - страна древней цивилизации, - Есидзава не спускал глаз с императора, сидевшего по другую сторону столика, уставленного вазами с фруктами и сладостями. Проникнуть в мысли этого немногословного сдержанного человека, сменившего императорский желтый цвет на скромный тропический костюм, было не просто. - Недалек день, когда вы, с нашей помощью, сможете расторгнуть договор о протекторате с Францией и обрести независимость, - выбросил главный козырь посол.
Бао Дай не спешил с ответом. Открытый союз с Японией был для него пока опасен, а тайный не сулил ощутимых выгод. Приходилось поэтому следовать мудрой тактике благожелательного бездействия. Пусть японцы окончательно распростятся со вздорной идеей посадить на трон пройдоху Де, а там будет видно.
- Мне хочется ответить вам словами нашего древнего мудреца Нгуен Зы, господин посол. - Бао Дай прочел стихи столь же бесцветно и невыразительно, как говорил: - "Тридцать с лишком лет правил он во дворце, тридцать лет державу берег. Все Четыре Моря и Девять Земель у его простирались ног". Мы ничего не пожалеем для друзей, которые принесут нам независимость.
Глава 28
Лием угостил дорогого гостя сваренным в стволе бамбука рисом, приправленным бальзамкой. Извинился за скверный рыбный соус, красноватый и мутный.
- Обойдемся без него. Дрянной соус - не приправа к свиным почкам, - пошутил Танг. - Был бы рис.
- Плохо с рисом. Отнимают у людей последнее. Ни на что внимания не обращают. Плевать им на засуху, на неурожай, скидки не жди. Я слышал, что крестьянам приходится покупать рис на черном рынке?
- Так обстоит дело почти повсюду, - подтвердил Танг. - Люди продают с себя все, только бы выполнить поставки. Чтобы предотвратить голод, мы призвали народ захватывать продовольственные склады. Отряды спасения родины раздают по деревням почти весь отобранный у врага рис.
- Трудное это дело. Кругом шпионов понасажали. За каждым зернышком следят: сколько, мол, и откуда.
- За этим, собственно, я и пришел. Нужна ваша помощь. - Танг разложил крупномасштабную карту и прибавил света в лампе. - Лягушки-то как раскричались. - Он прислушался к трубному клокочущему мычанию в прибрежных лугах. - Я сперва подумал, что это буйвол ревет.
- Радуются, что прошли дожди. Так и лезут на баркас. Я, конечно, не против: мясо у них белое и нежное, как у знаменитых кур из Донгхо. Только надоели.
- Значит, так, - Танг отогнал назойливого комара, - пришел час расплаты. Лисица, которую мы вырастили, разоблачена. Подозрения нашего Дыка подтвердились.
- Кто этот оборотень? - спросил Лием, сцепив задрожавшие пальцы.
- Через пять дней он приедет сюда. - Танг указал место на карте. - Проток Иен перед переправой Дук.
- Я возил туда моих детей. Счастливое было время…
- Мы встречались с Дыком на горе, а предатель теперь будет ждать на мосту за островом. Он осторожен и сам выбрал место встречи. Я понимаю, чем он руководствовался.
- Да, туда незаметно не подойдешь. - Лием склонился над картой. - Река, обтекающая остров, кругом болота, а мостик отовсюду виден как на ладони.
- В этом вся трудность. Это ловушка. Жандармы наверняка спрячутся у переправы и в зарослях на горе. От моторных лодок не скроешься. Вся надежда на ваш опыт.
Старик долго смотрел на карту, освещенную красноватым керосиновым язычком, словно надеялся прочитать на ней свою судьбу.
- Я вот что надумал, ученый человек, - поднял он глаза на Танга. - Пустите меня. Отомстить палачу моих детей я должен сам. Да и жить мне осталось недолго. Пусть жизнь завершится достойно.
- Такая работа не для вас.
- Почему? Даже уродливый как черт может волочиться за девушками. Справлюсь.
- А как же Будда?
- Он все поймет.
- Что ж, дядюшка, - Танг кивнул с печальной улыбкой. - Если вы твердо решили, не стану отговаривать. Отправляйтесь на реку Дай. Только с одним условием. Я не хочу посылать вас на верную смерть. Попробуйте придумать что-нибудь получше. Никогда не поверю, чтобы старый ловец водяных змей не нашел способа незаметно подобраться к врагу. - Сложив карту, он передал ее Лиему. - Подумайте, дядюшка, а я к вам завтра зайду.
- Нечего ждать до завтра, - проворчал старик. - Я и так знаю все, что нужно.
С наблюдательной вышки у переправы Дук была видна залитая водой низина протока Иен. Сквозь дождевую дымку проступали деревья на дамбе и желтый извив ручья, раздваивающегося перед островом, за которым смутно чернела трапеция бревенчатого мостика.
- Не повезло нам с погодкой, - сказал Жаламбе, тщательно протирая окуляры бинокля, синевато отсвечивающие просветленной оптикой. - Все смазано. Прямо как нарочно.
- Вы слишком мрачно настроены, патрон, - возразил Виктор Лефевр, - не стоит портить кровь из-за шального муссона. Денек не так уж плох. Не ливень - и уже слава богу. Пусть себе капает. Уж как-нибудь человеческую фигуру не проглядим.
- Все разлилось, взбухло. Могут и ускользнуть.
- Куда им деться? Лодка не иголка. Притом на равных с нами, патрон. Для выстрела им придется подойти ближе.
- Более удобного места не нашлось? - буркнул Жаламбе, приникая к биноклю. - На горе могут не увидеть ракеты.
- Мне казалось, что Конг представляет для вас второстепенный интерес. - Лефевр прикурил от окурка новую сигарету. - Когда хочешь выгнать зверя, лезешь к нему в логово. - Он приставил бинокль к глазам. - Его еще нет? Ну что ж, наберемся терпения… Я почему-то не сомневаюсь, что Конг придет.
- Он ничего не заподозрил?
- Кто его знает. Мне пришлось идти ва-банк. Иначе бы мы просто не узнали, где состоится столь нежное рандеву.
- И не надо, - сплюнул Жаламбе. - Коммунисты превосходно обошлись бы без нашей помощи. Поймаем мы их или нет, еще неизвестно, а Конга твоя непомерная щедрость могла насторожить.
- Щедрое обещание, патрон, не щедрость. Я искренне надеюсь, что мне не придется отслюнить ему две тысячи пиастров. Но пообещать пришлось. Только так удалось уговорить его еще разок поработать на старушку Марианну! Эта сумма помогла двойнику и рот заткнуть. Едва ли он заикнулся об этом Уэде.
- Почему?
- Кэмпэтай в таком случае не преминула бы вмешаться, а это сорвало бы операцию. Нет добычи - нет и денег. Я дал ясно понять, что монах нужен мне лично… Из карьерных соображений.
- Человека, который способен швырнуть на ветер две тысячи, едва ли ждет успешная карьера.
- Не будьте сквалыгой, патрон. Зачем мертвецу деньги?
- Ты так уверен в успехе?
- Коммунисты рискуют много больше нас. Надеюсь, они не промахнутся.
- А если?
- Тогда Уэда может узнать о наших шалостях, и вам придется меня прикрыть, - меланхолически ответил Лефевр.
- Меня бы кто прикрыл, - огрызнулся Жаламбе. - Хорошо тебе рисковать, богатенькому наследничку. Тоже мне игрок!
- Разве у нас есть где поиграть? - Лефевр курил сигарету за сигаретой. Волнение он прикрывал бесшабашной бравадой. - Настоящая игра только в Гонконге или в Макао. Вот бы махнуть на недельку в Гонконг, пока там еще сидят наши японские союзнички… Стоп, патрон, - он крепко сжал плечо Жаламбе. - Будь я проклят, если это не так! Слева от острова!
- Где? - Жаламбе навел бинокль в указанную точку. На глинистой ленте ручья контрастно различался челнок и гребец в нем, ловко орудующий кормовым веслом. Скрываясь порой за травами, челнок заметно приближался к мосту.
- Почему ты думаешь, что это именно он? - В решительные минуты у Жаламбе начиналось бурное слюнотечение. Он едва успевал сплевывать. Дьявольщина! Словно с неба свалился.
- Наверняка скрывался где-нибудь в зарослях, - Лефевр брезгливо отодвинулся, - осматривался. Он всегда был чертовски осторожен. Клюнул все-таки, каналья.
- На нем, кажется, коническая шляпа. Это, часом, не вьетминь?
- Не смешите меня, патрон. Они не явятся первыми на подобное рандеву. Тоже небось прячутся в какой-нибудь заводи. Придется нам попотеть, прочесывая такое болото.
- Лишь бы все удалось, - Жаламбе поменял руку на бинокле. - Теперь я вижу, это действительно он.
Когда на мосту возникла фигура в шляпе нон, старый Лием начал раздеваться. Спрятав одежду под широкими листьями, он прижал к животу деревянное ложе арбалета и с усилием натянул тугую сплетенную из волокон лианы тетиву. Затем сунул в рот тростниковую трубочку и, лежа на спине, сполз по мокрой траве в воду. Она приняла его без всплеска.
Жаламбе и Лефевр не выпускали биноклей. Конг стоял к ним спиной, ожидая, как видно, что лодка появится из-за поворота, со стороны Пагоды Благоуханий. Положив локти на деревянный брус, он глядел в неспокойную мутную реку, пронизанную спицами дождя.
- Что-то они не торопятся, - выказал признаки нетерпения Лефевр, бросая недокуренную сигарету. - Пора бы уж и появиться.
- Появятся, - уверенно изрек Жаламбе. - Другого пути у них нет.
- Наконец вы воздали мне должное. Благодарю, патрон. - Лефевр зарядил ракетницу. - Скорее бы, что ли.
- Мне тоже не терпится быстрее промочить глотку.
Но прошел час, а на мосту ничего не изменилось. У людей на вышке затекли руки. В глазах, покрасневших от напряжения, замелькали назойливые стеклянистые червячки.
- Если так будет продолжаться, он уйдет, - сказал Лефевр, опуская руки. - А мы околеем. - Придерживая бинокль на груди, сделал несколько энергичных приседаний. - Давайте наблюдать по очереди, патрон.
- Заткнись, - уронил Жаламбе, не повернув головы. - Если они так и не появятся, то придется тебе ликвидацию взять на себя.
- И не подумаю, патрон. Вы же знаете, что я не мастак на такие штучки.
- А если я тебя очень попрошу?
- Неужели вы настолько боитесь Уэду? По-моему, нам давно пора перестать пресмыкаться перед японцами. Чем дальше, тем их дела идут все хуже и хуже. Американцы перешли в наступление на Маршальских островах. Того гляди, начнут бомбить Индокитай. Тут уж не до государственного переворота, которого так боится наш милый Жан.
- Merde, - сквозь зубы выругался Жаламбе. - Еще один политик на мою голову выискался. Если ты не хочешь, чтобы тебя прижали за старые грешки, а это можно сделать хоть сейчас - сам знаешь, - он не должен уйти отсюда живым. Учти, Виктор. Ты меня знаешь.
- Хватит стращать! - Лефевр топнул ногой. - Приказы отдавать легко. А как это сделать? Как? - он почти кричал. - Вы же знаете Конга! Он всадит в меня отравленную деревяшку, едва я успею схватиться за пистолет. Дайте двоих жандармов с автоматами, и я привезу его труп.