Он взял у матери моток ниток, взвесил их на блестящих медных весах и стал торговаться, понемногу набавляя цену и уверяя, что нитки недостаточно тонкие. Ам-Лайли в конце концов продала ему нитки.
Из пекарни до меня донесся запах свежевыпеченных лепешек, и я со вздохом прошел мимо груды кренделей и палочек, политых медом. На базаре мать осталась в том ряду, где жители нашего селения обычно продают рыбу, кур и овощи. Она позволила мне пройти дальше, к Северной гавани, вместе со стариком, и я пошел впереди, держа повод ослицы.
Мы скоро подошли к каменному молу, сложенному из больших, ровно обтесанных камней. Тут стояли рядом бесчисленные сидонские черные корабли с поднятыми носами. Я повел ослицу прямо к кораблям и остановился, глядя, как носильщики, согнувшись под тяжестью мешков, сперва медленно взбирались по узеньким доскам на корабли, а затем бегом возвращались обратно на пристань за новым грузом.
Около одного корабля на коврике сидели женщина и два маленьких мальчика. У всех были выбелены мелом руки и ноги в знак того, что они продаются. Толстый владелец корабля с длинной завитой бородой, с золотыми серьгами в ушах громко нараспев кричал:
- Продаются молодая женщина и двое мальчиков! Можно купить всех вместе или каждого отдельно! Женщина умеет хорошо шить одежды, ткать материи и прясть тонкие нитки! Мальчики крепкие, совершенно здоровые, и все зубы у них целы! Очень способны! Их легко можно научить ремеслам, и тогда они станут выгодными работниками! Покупайте же, пока они дешевы!
Дети со страхом поглядывали на продавца.
Некоторые богато одетые прохожие останавливались, осматривали этих трех несчастных, заглядывали им в рот и спорили с корабельщиками об их цене.
Софэр окликнул меня:
- Элисар, что же ты остановился? Надо торопиться. Идем искать купца Макара.
Один грузчик указал нам на каменное закопченное строение с двумя рядами маленьких окон. Возле открытых дверей грудами лежали свернутые в кольца смоленые канаты. Несколько человек стояли у входа, окружив купца небольшого роста, с длинной бородой.
- Скажите, добрые люди, где мне повидать хозяина кораблей Макара?
Никто и не обернулся, а маленький человек продолжал рассказывать:
- Я и говорю Бессаму: "Ты поедешь на этом корабле в Тир. Не бойся, Бессам, - говорю я, - поезжай себе с богом!" И что же мне ответил этот дерзкий Бессам? Он сказал: "Думаешь, что бог поедет со мной на таком грязном корабле, где возили баранов, да еще не заплатив за проезд?"
- О, какие дерзкие слова он сказал о боге! - воскликнули слушатели.
- А разве он не правильно сказал? - вмешался Софэр.
На этот раз все обернулись и посмотрели на Софэра.
- А ты кто такой, чего здесь ищешь и почему думаешь, что Бессам прав?
- спросил маленький человек.
- Я ищу корабельного хозяина Макара. Да, видно, вы его не знаете.
Маленький человек выпятил живот, сложил на нем руки и важно спросил:
- А на что тебе Макар?
- Что же я тебе буду рассказывать? Ты лучше покажи, где мне найти его. Он, вероятно, такой умный, что голова у него величиной с жернов.
Маленький человек еще больше раздулся от важности и сказал:
- А может быть, я и есть Макар, хозяин кораблей! Что тебе нужно?
- Если я тебе скажу сейчас, то завтра об этом будет знать весь базар.
А если мы поговорим с глазу на глаз, то тебе будет немалая польза.
- Хорошо, - сказал Макар. - Но знай: если ты хочешь просить денег, то я их все равно не дам. Иди за мной.
Маленький человек исчез в дверях дома. Софэр слез с ослицы и сказал мне, чтобы я шел за ним. Я привязал ослицу, и вместе с Софэром мы вошли внутрь дома.
Все стены жилища были уставлены полками, разделенными на ящики. Всюду лежали различные товары: материи разных цветов, кувшины, стеклянные бутылочки и большие куски меди. Мы прошли во вторую комнату. Там стояли небольшой стол с витыми ножками и высокое кресло. Макар забрался в него, подогнув под себя ноги. Софэр сел на скамейку, а я встал позади него.
- Меня зовут Софэр-рафа - мудрец многоязычный. Я умею говорить на тринадцати языках народов, живущих от горячей Эфиопии до черноплащных скифов.
- Мне не нужен переводчик, - обрезал, глядя в сторону, Макар.
- Я распознаю болезни, излечиваю старые раны, лихорадку, нарывы, вправляю вывихнутые кости, отгоняю порчу, тощих делаю толстыми, слабых - сильными.
- Но у меня есть уже врачи, и они меня лечат. Если ты хочешь напустить на меня болезнь, то я прикажу моим слугам сбросить тебя в воду.
- Не бойся, - ответил старик. - Мудрец Софэр излечивает больных, но никому не делает зла.
- Чего же ты хочешь?
- Я пришел к тебе с тремя вопросами. Первый такой: около селения Авали для тебя строится быстроходный корабль. Правда ли, что он поплывет за Мелькартовы столбы? И мог бы я на нем поехать?
Макар помолчал и ответил:
- Да, корабль строится для далеких путешествий. Если ты будешь лечить корабельщиков и гребцов, я тебе позволю ехать даром, а то гребцы очень быстро теряют силы и умирают.
- Второй вопрос такой. Слыхал ли ты о Счастливых островах, где нет ни господ, ни рабов, ни богатых, ни бедных, где все живут как братья и пользуются всеми земными благами?
Макар нахмурился и сказал:
- Об этих островах моряки рассказывают разные сказки. Но кто знает, правда это или нет? Мне нет дела до этих островов, я ищу только такие места, где можно дешево достать крепких, здоровых рабов, чтобы потом их продать за хорошую цену. Ищу я также железо. Нам оно нужно, чтобы делать оружие, тогда мы будем иметь и золото. Какой же третий вопрос?
- Три года назад плотник Якир из Авали, отец этого мальчика, который здесь стоит, - старик указал на меня, - уехал на корабле вместе с другими сидонскими рабочими по требованию царя Хирама. С тех пор об этом плотнике Якире не было никаких известий. Нельзя ли через твоих корабельщиков разузнать о том, кто его вез, где его высадили и жив он или нет?
После этого вопроса Макар почему-то задвигался в кресле, стал кашлять, и глаза его сделались колючими, полными гнева.
- Почему ты меня спрашиваешь? Разве я могу помнить всех путников, проезжавших на моих кораблях? Некоторые корабли погибли, попав в бурю, другие уплыли далеко и вернутся не скоро. Откуда я могу знать, где плотник Якир? Приехал ли он в Иерусалим или был на исчезнувшем корабле?
Тут я не удержался и стал плакать. Макар посмотрел очень сердито и сказал:
- Если ты, старик, хочешь узнать что-либо более точно, то поезжай в Яфо. Через эту гавань направляются все путники в страну царя Соломона. В Яфо скоро приедет мой доверенный приказчик, по имени Маллух. Он всегда разъезжает вдоль побережья и, может быть, что-либо слышал. И, кроме того, он ищет лекаря, который вылечил бы его от болезни живота. А теперь довольно вопросов! У меня своих забот много. Ступайте!
Мы с Софэром вышли на улицу.
Я боялся, что в этом многолюдном Сидоне кто-нибудь уже успел отвязать и увести ослицу, но она стояла на том же месте и мирно жевала конец лежавшего перед ней каната.
Скоро мы разыскали Ам-Лайли и направились домой. Весь путь до нашего селения мы обдумывали и спорили, что нам делать дальше.
- Я поеду в Яфо, - решил Софэр. - Там я разыщу того управляющего Маллуха, о котором говорил купец Макар, и узнаю от него все, что нужно.
Оттуда я вернусь обратно в Авали. Если бы ты отпустила со мной маленького Элисара, он помог бы мне в пути, так как я плохо вижу.
Ам-Лайли согласилась с предложением Софэра.
- С тобой, Софэр, я отпущу моего Эли. Ты его учишь, как родного бен-бена, и делаешь ему добро. Пускай он увидит другой город - может быть, это принесет ему пользу.
Накануне отъезда я и мои друзья собрались в шалаше за огородом.
Гамалиель трижды бросил горсть песку через мое левое плечо, чтобы отогнать от меня опасности и неудачи. Все подняли большой палец для счастья и обещали навещать мою мать, беречь и не переманивать моих голубей и водить белую ослицу пастись вдоль канавы.
- А ты не отходи от старика Софэра, - говорили они мне, - и больше всего бойся тех иноземных купцов, которые торгуют детьми.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ГДЕ МНОГО ЗОЛОТА МНОГО ПЕЧАЛИ
1. КОРАБЛЬ ПОШЕЛ ПО МОРЮ
Корабль находился в Сидоне и должен был выйти в море на рассвете.
Поэтому мы с вечера уже были в городе на набережной Северной гавани, где приютились среди тюков, кувшинов и свернутых канатов. На столбе в большой каменной чаше горело земляное масло, освещая дрожащим светом дощатые сходни корабля. За ним теснились другие корабли, теряясь во мраке.
Ам-Лайли сидела около меня, завернувшись в белый шерстяной плащ. Я лежал, положив голову ей на колени. Софэр, обняв рукой свой полосатый мешок, дремал, вздрагивая по временам, и то и дело спрашивал:
- Не показалось ли солнце?
Я смотрел, как взад и вперед проходили темные фигуры носильщиков, тащивших на корабль тюки, и не мог дождаться, когда же нас впустят на корабль.
Невдалеке горел костер. Вокруг него сидели люди в странных одеждах, непохожие на наших авалинских рыбаков. Один из них рассказывал:
- Морскую корову можно вызвать из глубины моря, если в тихую погоду, когда нет ветра, сидеть на носу корабля, жалобно плакать и звать:
"Малюточка, выйди ко мне, моя крошка". Она подплывет и высунет из воды свою тупоносую морду с длинными, как ножи, двумя передними зубами. Тут ты не зевай и скорее ударь ее гарпуном в глаз или в бок под левую лапу, а то она зубами схватит за край борта и перевернет корабль…
- Что ты рассказываешь про корову, - перебил другой голос. - Я вот своими глазами видел сказочный корабль, который свободно и без вреда погружается в морскую пучину, ныряет там, как утка, и снова всплывает на поверхность когда захочет. Это был корабль знаменитейшего из морских пиратов Лала-Зора, прозванного "Князем моря"…
- И ты его видел? И ты остался жив? Да из лап этого охотника за людьми не спасается никто!
- А я его не только видел, но и побывал на его сказочном, чудесном корабле…
- Рассказывай, только не завирайся! - воскликнули сидевшие у костра.
Я насторожил уши и подполз к ним ближе. Рассказчик продолжал:
- Вы не смотрите, что я калека, волочу ногу и плохо владею одной рукой. Не всегда это было так. Раньше я был лихой, сильный моряк и славился как лучший гарпунщик при охоте на китов…
- Не зовут ли тебя Ионой? - прервал один из слушателей и подмигнул другим. - Я слышал о пророке Ионе, которого проглотил кит, пожевал и выплюнул обратно. Не с тех ли пор ты сделался калекой?
- Меня зовут не Ионой, и я в пасти кита не побывал, но я был в жестких лапах зубастого Лала-Зора, а это пострашнее кита. Я служил тогда на кораблях иудейского царя Соломона, посланных в богатейшую страну Офир за золотом. Всего было сорок кораблей, и на каждом насчитывалось по сто моряков - все наши смелые сыны Анат.
- И ты, конечно, был лучше всех?
- Вероятно, я не был плохим, если меня сделали гарпунщиком на переднем корабле. Командир эскадры гнался за Лала-Зором, а корабль этого "Князя моря" можно узнать издалека: у него красные паруса, выкрашенные драгоценной пурпурной сидонской краской. Наш грозный командир был уверен, что Лала-Зор от него не ускользнет. Ветер стих, паруса обвисли, и наши суда подходили к разбойнику с двух сторон на веслах. Я был, как уже сказал, на переднем корабле, приготовив гарпун. Вдруг вижу: корабль Лала-Зора больше не движется. Красные паруса полощутся на слабом ветерке, и весла убраны. "Что за притча? - думаю. - Изменили Лала-Зору его молодцы?
Не хотят ли выдать его живьем?" И вдруг паруса быстро свернулись, мачта плавно опустилась на корму, и все люки закрылись крышками… А мы все подплываем ближе: "Гарпун! - закричал с мостика кормчий. - Гарпун ему в бок, это рассеет колдовство!" А мы уже совсем близко, скоро сцепимся бортами. Я метнул гарпун, и он вонзился в корабль Лала-Зора, точно это был мягкий, живой бок дельфина. А конец веревки вдруг обвился вокруг меня, как змея.
- Колдовство! Явное колдовство! - воскликнули голоса.
- Верно, что колдовство, - продолжал рассказчик, - потому что на моих глазах корабль Лала-Зора вдруг погрузился носом в бурные волны и быстро стал уходить под воду и меня утащил с собой…
- Вот враль-то! - воскликнул кто-то. - Разве могут корабли с живыми людьми по своей воле всплывать или погружаться в морскую пучину? Этого нет и никогда не будет! Здравый рассудок нам говорит, что Ваал, Молох и другие великие боги так премудро устроили этот мир, что человек ходит по земле, рыба плавает под водой, а журавль, орел и другие птицы летают по воздуху…
- А разве Икар, сын искусного мастера Дедала, не летал по воздуху?
- Это все сказки.
- Не спорьте! Продолжай! Расскажи, видел ли ты Лала-Зора? Говорил ли с ним?
- Видел, и случилось это так…
Громкий окрик прервал разговоры:
- Кому на корабль? Идите по порядку, не толкайтесь на мостках!
Мать обняла меня так крепко, точно кто-то хотел меня оторвать от нее.
- Смотри, Эли, непременно разыщи отца и узнай, что с ним. А если он умер, то сходи на его могилу, поклонись ей и поставь одну чашку с кашей, другую с маслом. А затем не оставайся ни одного лишнего часа, торопи доброго Софэра-бобо скорее возвращаться домой. Да не подходи близко к борту корабля, а то упадешь в море…
- Чего ты боишься, Ам-Лайли, я же не маленький! Зато я увижу новую землю и проеду на большом настоящем корабле!
Я обнял ее, схватил свой мешок с лепешками и кувшин с молоком и вслед за Софэром пошел по мосткам на корабль. Мы не знали, куда пройти. Корабль раньше казался большим, пока строился, а теперь он был так завален разными тюками, что на нем было очень тесно. Мимо нас пробегали корабельщики, толкаясь и наступая на ноги.
- Э, да это знакомые: старый дуб с желудем! (Я узнал стройного моряка, который мне объяснял на берегу, как строят корабль.) И вы тоже едете? Куда? В Яфо? Ладно. Полезайте туда, наверх! - Он показал в угол корабля.
Старик с трудом пробрался наверх; мы растянулись на мешках, недалеко от площадки рулевых, и оттуда смотрели, что делается на корабле.
Перед нами сидели на одиннадцати скамьях полуголые гребцы с длинными волосами, обросшие косматыми бородами. Некоторые из них были прикованы за ногу. Одни дремали, прислонившись к борту, другие переговаривались грубыми голосами. Между ними посредине возвышалась толстая мачта, и на ней была прикреплена канатами поперечная балка с подобранным парусом. На корабле собралось много путников. Они сидели среди своих вещей, шумели, спорили и бранились.
- Готовься! - прогремел звучный голос. На площадке кормчего стоял знакомый моряк и, приставив медную трубу ко рту, выкрикивал приказания:
- Снимай мостки!
Доски, которые вели на корабль, поползли на берег, подхваченные рабочими. Мне стало страшно и грустно, захотелось прыгнуть назад, на берег, где виднелся в тумане рассвета белый плащ Ам-Лайли.
- Отдавай причалы!
Два толстых каната, обмотанные вокруг столбов набережной, ослабли, плеснули по воде, их втащили на корабль. Моряки длинными шестами оттолкнулись от берега, и мы бесшумно двинулись вперед.
- Весла! - прозвучал голос кормчего.
- Весла! - повторил голос надсмотрщика.
Гребцы зашевелились, взмахнули веслами и опустили их на воду. Щелкнул бич, и раздался крик - это хлестнули одного гребца, который не успел вовремя опустить на воду весло.
- Вперед! Раз! Раз! Раз! - кричал надсмотрщик, стоя на мостике посредине между скамьями и выстукивая равномерно молотком по деревянной доске.
Гребцы, вцепившись в толстые рукоятки весел, приподнимались, откидывались назад, точно падая на спину, затем грудью нажимали книзу бабки весел. Корабль ровно заскользил по темной тихой гавани Сидона.
Мы подплыли к узкому выходу в море, где на двух каменных столбах пылали дымные огни. Голос из темноты прогудел:
- Кто плывет?
- "Кокаб-Цафон", владелец - Макар из Сидона, - отвечала труба кормчего.
- Проходите с миром! - ответил тот же голос.
Стражники, закутанные в темные плащи, с копьями в руках, равнодушно смотрели, как мы проплывали мимо каменных столбов.
Я оглянулся. Пристани уже не было видно. Впереди гудело бурное море.
Как только мы миновали каменные стены мола, нас окружил туман. Волны подхватили корабль и обдавали нас брызгами.
Небо за Ливанским хребтом быстро разгоралось, и, когда выглянуло солнце, клочья розового тумана поплыли над темно-лиловым морем и вскоре растаяли.
Я достал из мешка две лепешки и дал одну Софэру, но он отмахнулся, закрыл голову концом плаща и бормотал, указывая на море:
- Жизнь наша пройдет, как след облака, и рассеется, как туман, разогнанный лучами солнца. О свирепые волны, вы начали укачивать и мучить меня! Куда спокойнее ехать на ослице!
Я стал есть лепешку и заметил, что кто-то пристально смотрит на меня.
Это был первый из гребцов, стройный, мускулистый, с длинными, до плеч, волосами, еще безбородый.