Голос Незримого. Том 1 - Любовь Столица 7 стр.


К МЕСЯЦУ

Седовласый, среброглазый
Месяц, месяц, дед мой старый,
Я мертва была.
Ты умыл меня от сглаза,
Разомкнул ты смерти чары -
Встала я, пошла…

Ах, жива я! Вновь жива я!
Видят очи, дышит тело,
Ходят стопы ног.
Я – живая, но иная:
Словно розан малый, белый,
Словно голубок.

Добрый дед мой, белый лебедь,
Ты берешь меня на спину,
Носишь в небесах…
И, смеясь на внукин лепет,
Мчишь к лазоревому тыну
В золотых цветах.

В каждом цвете – с медом кубок,
На тычинах всех – каменья,
Рос земных светлей,
А за тыном – рой голубок
И девичьи пляс и пенье,
Вешних игр милей.
Седовласый, среброглазый
Месяц, месяц, мудрый, старый,
Я нага была.
Ты убрал меня в алмазы,
Напоил из сладкой чары,
Я туда вошла.

К НЕБУ

Отче, лысое небо!
Мне хотелось тебе бы
Встать пред синие очи,
Небо, ласковый отче!

Чуден город твой вышний,
Сад надоблачный дивен.
В нем и звезды, и вишни -
Серебристее гривен.
Чудны юноши-кони,
Дивны девушки-птицы,
Чудны дочери-сони,
Мне родные сестрицы.
Канул взор их в затоны,
В лес коса их повисла,
Розовы веретена,
Голубы коромысла…
Что ж мне, батюшка, скушно
В виноградье небесном?
Весь мой плач простодушный
По тебе безызвестном.

Мне бы стать на пороге
У лазоревой сени,
Поклониться бы в ноги,
Сесть к тебе на колени,
Мне бы, белою ручкой
Сжав могучую шею,
Спать под русою тучкой -
Бородою твоею.
И во сне неглубоком
Чуять лоно родное,
Да глядеть одним оком
На лицо золотое.
Ты бы сам веселился
На прекрасное чадо,
Ты со мной бы носился:
Лада, дитятко Лада!
И блистали бы грозы,
Розовели бы сосны,
Голубели березы,
Шли б за веснами весны…

Отче, милое небо!
Мне хотелось к тебе бы
На утра и на ночи,
Небо, ласковый отче!

ПТИЦА ФИНИКС

Солнышко осеннее, -
Тише птичье пение
Средь пустых долин -
И с небес, как с криницы,
Вниз, купаясь, кинется
Чудный мой павлин.

Юноша по облику,
Но, подобный облаку,
Лучезарный хвост…
Стройны ноги знойные,
Крылья непокойные
Полны синих звезд.

На земле у рамений
Он сгорит на пламени
Сердца своего…
И златое зарево
Чернолесья старого
Вспыхнет от него.

Солнышко весеннее, -
Громче птичье пение
Средь цветных долин -
И из солнца этого,
Как яйца согретого,
Выйдет мой павлин.

Он от мира ярого
Вознесется в марево
Голубых небес…
И крыло зеленое,
Еле оперенное,
Тронет юный лес.

Юныш – Финикс радостный,
Как мне, Ладе, сладостно
С губ тебя кормить!
И рукою тонкою
С песнью новой, звонкою
Пó свету пустить!

1911 года Просинца 20-го дня

РУСЬ

Роману

Умом Россию не понять,

Аршином общим не измерить:

У ней особенная стать –

В Россию можно только верить.

Ф. Тютчев

ДЕРЕВЕНСКИЙ ГОД

ВЕСНА

Убраны рощи листами зелеными.
Звончато кличут кукушки.
Сёла и церкви над темными склонами
В далях стоят, как игрушки.

Грозы над ними идут хороводами
В ярких кокошниках радуг.
Дух удобренных полей с огородами
Крепок, обилен и сладок.

Рыжее стадо линяет на пастбище,
Гукают птахи по веткам.
Утром старухи плетутся на кладбище
С красными яйцами предкам.

Нянчатся дома с грудными ребятами
Их златокосые снохи,
А сыновья над полями горбатыми
Водят скрипучие сохи.

Вечером девушки блещут сережками,
Ярые песни играя,
И распевают слепцы под окошками
Стих о лазоревом рае.

ЛЕТО

Долго стоит золоченая засуха.
Светят в озорах пожары.
В чащах лекарки с пучками за пазухой
Ищут кореньев на чары.
Изредка, черные с белою кромкою,
Зорятся тучи сухие,
С пылью, золой и соломою ломкою
Носятся вихри лихие.

В белых рубахах, с очами безумными,
Охая, жнут молодицы,
Жадно целуют их парни за гумнами
В темные, знойные лица.

В будни толпа работящая, рьяная
Лентой поля опояшет.
В праздник она, ошалелая, пьяная,
Алая, желтая – пляшет.

Зарево пышет за старыми вязами,
К бабьим бежит ожерельям…
Красно сгорают сараи с лабазами
С золотом, с треском, с весельем!

ОСЕНЬ

И/ дут дожди серебрёные, рясные.
Быть урожаям богатым!
Пашни рудые, златые и красные
Скатерти стелют по скатам.

Нет соловьев уже, тут еще – чижики,
Машут крылами ветрянки.
Пахнут разымчиво яркие рыжики,
Боровики и поганки.

В алых повойниках бабы веселые
Всё запасаются слетьем:
Рубят кочны голубые, тяжелые,
Прячут орехи по клетям.
Девки румяные треплют на солнышке
Льна золотистые мочки,
Сладко грызут на засидках подсолнушки
В долгие, черные ночки.

А на задах мужиками матерыми
Режутся жирные свиньи.
Огненный хмель заплелся над просторами
Вязью сусальной над синью.

ЗИМА

Выложен снег колеями недавними.
Пасолнца в небе играют.
Избы с коньками, крыльцами и ставнями,
Как леденцы, отливают.

Зайцы и белки становятся серыми,
И отгорают крестьянки,
Чаще к молельням летят с староверами
Резвые, пестрые санки.

Дó света вставшие девки прилежные
Ткут до полночной метели;
Тихи ресницы их, длинные, нежные,
Черны и часты, как ели.

В сумерки тешат их бабки столетние
Жуткой узорчатой сказкой.
Девичье сердце простое приметнее
Бьется за грубой запаской.

А по сугробам гуляют с обозами
Их женихи удалые.
Словно гвоздем, золотыми морозами
Сбиты пути снеговые.

ДЕРЕВЕНСКИЙ ДЕНЬ

УТРО

Полнеба становится розовым,
Полнеба еще – голубым,
И тянется к рощам березовым
От сел закудрявленный дым.

Вся зелень вдруг сделалась клейкою
От скатных серебряных рос,
И манится стадо жалейкою
На луг, что дремою порос.

Гремя и блистая подойником,
Хозяйки идут на крыльцо
Под качким простым рукомойником
Румяное вымыть лицо.

Хозяева ж, русые волосы
Своей расчесав пятерней,
Спешат на заветные полосы
С телегой, сохой, бороной.

А вслед петухи красноперые
С заборов кричат во весь дух,
И выше всех солнышко скорое -
Златой и горластый петух!

ПОЛДЕНЬ

Кругом поднебесье лазорево.
Ушли облака за плетень…
И ствол вековой осокоревый
Не стелет по улице тень.
Мальцы загорелые щурятся,
За пущенным змеем следя,
И коршуны кружат над курицей,
Лениво крылами водя.

Уж падают ягоды спелые,
Трещит на припеке арбуз.
Купаются девки сомлелые,
С грудей не снимая уж бус.

И тут же с веселыми шутками
Коней своих парни поят
И взорами жгучими, жуткими
На белые спины глядят.

А солнце в узде своей мается -
Горячий караковый конь!
И вдруг на дыбы подымается,
Кидая ноздрями огонь.

ВЕЧЕР

Закраек небес стал малиновым,
Закраек болотин – седым,
И гонится мостом калиновым
Скотина к дворам отпертым.

Проснулись в лесах за туманами
Глазастые совы, сычи.
Запахло цветами медвяными,
Засели кричать дергачи.

И жены торопятся с ведрами
Певучий нагнуть журавель,
Качая могучими бедрами
И грезя про сон и постель.
Мужья уж поют у околицы -
От кос их сверканье и лязг,
И бороды рыжие колются
При встрече в час дремы и ласк.

А бык по задворкам слоняется,
Коров вызывая на рык,
И солнце, бодая, склоняется -
Рудой и неистовый бык!

НОЧЬ

Уж небо – почти потемнелое,
Почти уж не видно земли,
И звезды цветные и белые
Над крышами вдруг расцвели.

Собаки все кажутся черными,
Ныряет летучая мышь,
Жемчужными сыплется зернами
Распев соловьиный в камыш.

И матери истово молятся
И спят, заложивши засов,
Лишь те, что моложе, неволятся,
Над люлькой склоняся без снов.

Отцы же над копнами свежими
Забылись, гуляя в ночном,
Лишь те, что постарше, с мережами
Не дремлют в затоне речном.

А месяц плывет и не ловится,
Хоть блещет в воде, у ракит,
И к утру под землю становится -
Огромный, серебряный кит!

ДЕРЕВЕНСКИЕ ПРАЗДНИКИ

МАСЛЕНИЦА

Как завздорят гудошники-вьюги,
На распутьях в сопели играя,
Расписные вязовые дуги
Вскинут парни, коней запрягая.

В алых шалях, в серебряных кольцах
Молодухи кружат на катанье,
Слышен визг их в глухих колокольцах
Над мужицкой раскатистой бранью.

В кабаке, сбив посуду со стойки,
Пляшет староста с пьяною бабой.
Их шаги – косолапы, нестойки,
А лицо – маслянисто и рябо.

А по избам, к окну от оконца,
Ходят гости, едят и дерутся,
И блины, золотые, как солнце,
У стряпух краснощеких пекутся.

Из лесов же, ощеривши морды,
Подвывают завистливо волки,
И метели, на поступь не тверды,
Мчатся в кольцах, румянах и шелке.

КРАСНАЯ ГОРКА

Как сойдет на поля и усадьбы
Золотое ненастье посева,
Станут ладиться вешние свадьбы
По деревням – направо, налево.

Свахе ласковой в шубке узорной -
В чистой горнице первое место!
По косе своей русой иль черной
Там и сям причитает невеста.

Бьют отцы по рукам на пирушке
И о рядной толкуют раз десять,
Женихи ж и кудрявые дружки
У гулливых солдаток чудесят.

А в ворота стучат поезжане,
И хмельны, и щедры, и нарядны.
Их встречает, как холм на поляне,
Хлеб на блюде – душистый, громадный.

Возле ж церкви растут незабудки,
Отдыхает там прадед-покойник.
К новым гнездам уносятся утки,
На березах – зеленый повойник.

СЕМИК

Как наденут весенние долы
Свой цветами затканный подрясник,
Дружно справят веселые села
Стариной установленный праздник.

На зеленом лесном перекрестке
Девки русые в розовом ситце
Убирают тряпицей березки,
Приготовясь плясать и кумиться.

В стороне собралися ордою
Их кудрявые рыжие братцы,
Затевая лапту с чехардою
И шутя принимаяся драться.

А в глуши, завивая веночки,
Уж гуляют влюбленные пары
И на каждой целуются кочке,
Румяны от стыда и загара.

Ввечеру же – туман полушалком
В серебристом лежит перелеске,
И проказничать любо русалкам
В росном плеске и месячном блеске!

КУПАЛО

Как наступит купальская ночка,
Заблестят светляков изумруды,
И крадутся за огненной почкой
Смельчаки из нужды и причуды.

Парни страшной соломенной кукле
Над водою костер разжигают,
Шалых девок чрез пламя и угли
Для утех за кусты умыкают.

Дома, в душной от сена подклети
Снох со свекрами путают черти,
Грезят вслух белокурые дети
И старухи вздыхают о смерти.

А поутру – приходят красотки
Без платка, с синяками под глазом,
Волокиты последние сотки
Выпивают средь улицы разом.

По реке же далече уплыли
Их венки из Ивана-да-Марьи.
Дремлют щуки в желтеющем иле,
И туман отзывается гарью.

ДОЖИНКИ

Как приблизится время дожинок,
Вниз посыпятся листьев червонцы,
И сбираются бабы на рынок
Покупать веретена и донца.

В синих лентах и медных монистах
Выступают по улице жницы,
А толпа батраков голосистых
Тащит сноп лучезарный пшеницы.

Близ возов поседелые деды,
Выпив, хвалятся силой изжитой,
У подворий своих мироеды
Судят-рядят о ценах на жито.

А поодаль – у мамок и нянек,
Улыбаясь, сидят ребятишки.
В пухлых пальцах их – сахарный пряник
И медовые с маком коврижки.

В поле ж прыгают лакомки-зайцы,
Прозябает богатая озимь,
И несет золоченые яйца -
Дни погожие – добрая осень.

СВЯТКИ

Как придут вечерни́цы святые,
Встанет месяц в сенях, славословя,
И на звезды – стада золотые -
Зорко смотрят хозяйки, готовя.

Под овчинным серебряным мехом
У крыльца колядуют подростки,
А сестрицы их с звончатым смехом
Милых ждут на глухом перекрестке.
Перестарки, нарядны и хмуры,
Не идут от седых ворожеек,
И хохлатые, пестрые куры
Зерна проса клюют у скамеек.

А родители долго и поздно
За столами сидят, вечеряя,
Подан взварец им грушевый, постный
И кутья, как сугроб, снеговая.

У дворов же рогатые лоси,
Чуя сено, во тьме колобродят.
В небе много лампадок зажглося,
Овцы снежные нá землю сходят.

ОЗОРЫ

ПОЛЯ

В кубовой синей широкой рубашке
На бок ложится полдневное небо.
Как разноцветные равные шашки,
В поле разбросаны полосы хлеба.

Рыжая, долгая рожь пламенеет
Меж голубыми, сухими овсами,
Алая, частая греча темнеет
Между зелеными, волглыми льнами.

И наливает за колосом колос -
Разный на ощупь: и мягкий, и колкий, -
Разный по виду: как ус и как волос,
Кистью, гремушкой, кропилом, метелкой…

А на буграх, под крутыми ветрами,
А в буераках, у темного плеса,
Мельницы дремлют, раскинув крылами,
Мельницы дремлют, уставив колеса.

В тихих услонах такой же дремотой
Дремлют широкие, серые села -
Ждут золотого они умолота,
Ждут – и во сне – золотого помола.

В красной кумачной широкой рубашке
На бок ложится вечернее небо.
Как разноцветные, ровные плашки,
В поле раскинуты полосы хлеба.

РЕКА

Мчат облаков белобокие челны
Вольной, гулливой, рыбачьей ватагой.
В розовых отмелях бурые волны
Бродят, как в липовых ковшиках брага.

В волнах ныряют под парусом лодки,
В волнах на веслах ползут плоскодонки,
Идут беляны, стройны и неходки,
Идут буксиры, проворны и звонки.

И проплывают баржи смоляные,
Полные тягостным тысячным грузом:
Есть дровяные тут, есть нефтяные,
С хлебом и рыбой, с углем и арбузом.

А с берегов на речные просторы
Пристани смотрят, махая флажками,
Нагромоздив под навесом заторы
Кожи с кулями, рогожи с мешками.

С оползней смотрят туда же лачужки,
Ярко-червонные в свете захода,
Древние, древние смотрят старушки
Вниз за бурлящей кормой парохода.

Светятся звезд фонари голубые
С мачт на небесных невидимых барках.
В ярах песчанистых волны рябые
Бродят, как мед в позолоченных чарках.

ЛУГ

Льются удои росы серебристой
Из голубого, большого ведерка.
Словно пирог, сыроватый, душистый,
Высится луг у речного огорка.

По лугу скачут телята и шавки,
Бродят коровы, бычки племенные:
Есть холмогорки тут, есть ярославки,
Рыжие, с рябью, с пятном и иные…

Тут же с накусанным ломтиком сайки
Ходят, дудя и играясь, подпаски,
Ходят, доя и смеясь, молодайки
С емкой бадейкой, в замызганной баске.

Жмут они крепкие, бурые дойки,
Тянут за розовым выменем вымя…
А недалече – пестреют постройки
Барских усадеб с двором, кладовыми.

Там средь ушатов, корыт и ведерок
Сливки снимаются, топится масло,
В скопы кладутся сметана и творог,
Крынки порожние сушатся с прясла.

Стынет зари варенец золотистый
Средь голубого, большого подноса.
Словно кулич, подгорелый, цветистый,
Высится луг у речного откоса.

ЛЕС

Ранних лучей золотые корзины
Сверху спускаются в долы и горы.
Мутен и синь, как кусок крашенины,
Тянется лес по краям кругозора.

Много в лесу розоватого луба
И желтоватого, мягкого лыка,
Много бревна на дрова и на срубы,
Много орехов и ягоды дикой.

Алая, кислая есть костяника,
Черная, сладкая есть там крушина,
И голубая, хмельная пьяника,
И огневая, лихая калина.

А глубоко – в сосняке и морошке
Прячется лог, то медвежий, то сычий,
Прячутся пущи казенной сторожки
И бородатый с винтовкой лесничий.

Там, средь полян за стеною кондовой,
Прячутся также скиты и пустыньки,
Прячутся девушки, прячутся вдовы
Под куполами, лазоревей синьки.

Поздних туманов лебяжьи перины
Стелются сверху на реки, озера.
Темен и рыт, словно бархат старинный,
Тянется лес по закрайкам озора.

САДЫ

В алых сафьяновых мягких сапожках
Солнце гуляет вверху до заката.
Словно молодки в янтарных сережках,
Встали сады вдоль зеленого ската.

Блекнут в садах сероватые листья,
И поспевают плоды золотые:
Эти – мучнистей, а эти – сквозистей,
Те уже – битые, те же – литые.

Каждая яблонь подперта тычинкой,
Складно обрыта, подмазана ловко.
Есть тут антоновка, есть боровинка,
Есть тут сквознина, анис и титовка.
А высоко – у плетней и у тынов
Никнут хибарки, от ветхости серы,
Никнут в них, яблочный сбор опрокинув,
Бирки, корзины, решета и меры.

Около кузницы, тока, овчарни
Никнут там также фигурки людские:
В красном иль белом с коричневым – парни,
Бабы – все желтые, все – голубые!

В липовых легких лаптях серебристых
Месяц гуляет вверху до восклона.
Словно кормилицы в дутых монистах,
Встали сады вдоль беленого склона.

МУЖИКИ

ПАХАРЬ

Пашня. Висит в небосклоне
Розовый радужный мост.
Тихие, белые кони…
Темные змеи борозд…

Вдоль векового надела,
Новых страшась отрубов,
Водит он плуг заруделый,
Кряжист, высок и суров.

Русы, как полосы гречи,
Кудри его, борода.
Долги, чудны его речи,
Песня скушна и проста.

В будни боронит, молотит,
Сеет то озимь, то ярь -
В праздник он бабу колотит,
Сам – во хмелю – государь!

Пашет. Над ним, не умея,
Черный чирикает дрозд,
Тянутся светлые змеи
Радужных Божьих борозд.

ПЛОТНИК

Н. П. Мешкову

Выселки. Срубы лачужек
Новой блестят белизной.
Ворохи розовых стружек…
Запахи дымом, сосной…

Возле зеленой березки,
Козлы себе смастерив,
Тешет он длинные доски,
Молод, румян, молчалив.

Руки играют от силы,
Весел лазоревый взор,
Тонко поют его пилы,
Остро сияет топор.

Там он погладит рубанком,
Здесь постучит долотом -
И по цветистым полянкам
К дому становится дом.

Строит. Над ним меж листвою
Умный хлопочет скворец,
Крышей блестит голубою
Княжий небесный дворец.

РЫБАК

Озеро. Днища у лодок
В черный обмазаны вар.
Синий, чудной зимородок…
Злой серебристый комар…

В омут над глубью замершей,
Под мутноватой водой,
Ставит он мрежи и верши -
Маленький, юркий, седой.

Назад Дальше