Содержание:
Л. Ламур - Чик Боудри – техасский рейнджер 1
Предисловие 1
Из предисловия автора 1
По следу койота 1
Работа для рейнджера 5
Остывший след 8
Проездом… 11
Тропа на запад 15
Лучше головой, чем пулями 18
Убийца из Пекоса 22
Поставить клеймо 26
Словарь незнакомых слов 29
Л. Ламур
Чик Боудри – техасский рейнджер
Предисловие
Вы, вероятно, колебались – покупать или не покупать – увидев на обложке этой книги имя неизвестного автора. Однако неизвестен он только русским читателям. Льюиса Ламура хорошо и давно знают во всем мире.
Сам Ламур утверждает, что начал писать вестерны, поддавшись уговорам друзей, которые всегда с большим удовольствием слушали его рассказы об освоении Дальнего Запада. Как бы то ни было, писателя ожидало немедленное признание. За пятьдесят прошедших с той поры лет он написал более 400 рассказов, в том числе приключенческих и научно-фантастических, 80 романов-вестернов (около половины которых экранизировано), общий тираж его книг, изданных во всем мире, превысил 240 миллионов – таким успехом могут похвастаться немногие. Расцвет его творчества приходится на 60-70-е годы нашего столетия, а эти рассказы, объединенные общим героем, принесли ему широкую известность в конце 40-х – начале 50-х годов.
Признание Ламура ведущим автором жанра вестернов вряд ли можно назвать случайным. С одной стороны, из его рода, начиная с 1816 года, вышли 33 писателя, с другой – он прекрасно изучил историю колонизации американского Запада, и не только по книгам. Его дед участвовал в освоении новых земель, за что и поплатился скальпом в стычке с индейцами племени сиу.
Судьба писателя складывалась не совсем обычно: он работал портовым грузчиком, лесорубом, шахтером, рабочим на ферме, сборщиком фруктов и даже профессиональным боксером. Довелось ему участвовать и во Второй мировой войне. Ламур обогнул земной шар на грузовом судне, плавал на джонке в Красном море, терпел кораблекрушение в Вест-Индии.
В последние годы он много путешествовал по американскому Западу, всерьез занимался археологией и историей. Ламур составил жизнеописание более тысячи знаменитых ганменов (или ганфайтеров) – легендарных на Западе людей, мастерски владевших оружием, стрелявших навскидку и без промаха.
К сожалению, имя Льюиса Ламура неизвестно у нас в стране. Связано это с тем, что вестерн был и оставался до недавнего времени "белым пятном" в нашей переводной литературе. Сейчас оно постепенно начинает исчезать. Можно сколько угодно обвинять этот жанр в скудости мысли, пропаганде насилия и т. п., но вестерны читают и любят очень многие. Да и как можно не любить романтическую сказку, где борются Добро и Зло, где не на жизнь, а на смерть сражаются "хорошие парни" и "плохие парни", и неизменно побеждают Добро и Справедливость?
Впрочем, произведения Ламура можно назвать сказкой весьма условно: автор досконально знает традиции, уклад, нравы той, не такой уж далекой эпохи, которую описывает в своих книгах. Зачастую, наряду с вымышленными героями, в его романах действуют и реальные исторические персонажи – это, в основном, те же знаменитые ганмены, бандиты и шерифы. Любимый герой Ламура – сильный, мужественный и обязательно справедливый человек, который всегда встает на защиту слабого и побеждает, несмотря ни на какие преграды.
Но ведь Льюис Ламур не ошибся – так и должно быть в жизни?
А. В. САВИНОВ
Из предисловия автора
После окончания Гражданской войны в США в Техасе сложилась
напряженная ситуация. И хотя многие округи штата пережили этот период в
относительном спокойствии и тишине, в некоторых разгорелись кровавые
стычки между группировками или семьями, участились нападения из
пограничной Мексики, атаки индейцев племени команчи, не редкими были
противозаконные поступки граждан. Для поддержания порядка в Техасе
воссоздали институт рейнджеров – организацию, активно действовавшую во
время войны с Мексикой и в меньшей степени до нее.
Рейнджеры, работая вместе или по отдельности, дрались с индейцами, бандитами, конокрадами и скотокрадами, разбойниками, грабителями банков и вообще с нарушителями закона. Состоявшие в основном из молодых людей, рейнджеры экипировались за свой счет: от них требовалось обеспечить себя лошадью, винтовкой и парой пистолетов. У рейнджеров не было формы. Во многих случаях местные силы правопорядка никому не подчинялись, и тогда рейнджерам приходилось действовать рассудительно и осторожно, применяя силу, когда и если это становилось необходимым.
Рейнджеры разделялись на две группы: пограничный батальон под командованием майора Джона Б. Джонса и силы спецназначения под командованием капитана Л. Х. Мак-Нелли. В этой последней группе состояло около тридцати человек, и за несколько лет рейнджеры стали знамениты благодаря быстрым и решительным действиям, которые предпринимались, чтобы прекратить беззакония в обширных, а потому слабоуправляемых районах.
Чик Боудри, который появляется во всех рассказах этого сборника, – персонаж собирательный. Как и большинство его современников, он начал работать с мальчишеских лет, прекрасно владел винтовкой и пистолетом, легко управлялся с лошадьми и скотом, постоянно оставаясь настороже в ожидании набега индейцев или бандитов. Рейды команчей были частыми, иногда индейцы достигали берегов Мексиканского залива. Мастерство обращения с оружием, которое было присуще многим из этих юношей и мальчишек, – естественный результат каждодневной обязанности добывать мясо к столу, охранять стада от диких животных и просто защищать свои дома и самих себя.
Мальчики двенадцати-тринадцати лет часто проезжали верхом по нескольку десятков миль с тем или иным поручением, они росли привычными к тяжелой мужской работе и ответственности.
Гражданами Техаса были люди многих национальностей. Общеизвестным, но не общепринятым фактом является то, что в битве при Аламо мексиканцы участвовали как на одной, так и на другой стороне, а многие техасцы испанского происхождения выступили добровольцами в войне за независимость США. В Техасе находились поселения с выходцами из Швейцарии, Германии и Франции, а в некоторых районах они составляли большинство населения. Не было ничего необычного в том, что дети росли в окрестностях Кастровиля, Д'Аниса или Фредериксбурга и учили иностранные языки в играх с детьми других национальностей, а вырастая, делили с ними работу.
Эти рассказы написаны давно…
По следу койота
Всего лишь секунду назад Чик Боудри дремал в седле, измученный длинными милями дороги, внезапная настороженность узкомордого чалого жеребца разбудила его.
Надвинув черную с плоской тульей шляпу на лоб, он оглядел местность с видом человека, который, похоже, проживет долго. Его предупредили ноги, чувствующие каждое движение лошади. Если бы этого оказалось мало, ему достаточно было взглянуть на тревожно напрягшиеся уши и раздувающиеся ноздри чалого. Что бы там ни было впереди, чалому это не нравилось.
Осторожно ведя жеребца по пыльной тропе, Боудри медленно подъехал к роще. Правая рука сама опустилась к кобуре и сняла кожаный ремешок, удерживающий в ней шестизарядник во время долгих поездок. Лицо Чика, напоминающее лицо индейца-апачи, не изменилось, только побледнел шрам на правой щеке да посуровели глаза.
Тропа вела вдоль основания скалистого хребта, где стояли редкие деревья и лежали тут и там камни, скатившиеся вниз по склону с самого гребня. Чалый, легко ступая, вошел в рощу.
– Ну-ка, постой, мальчик, – тихо сказал Чик, останавливая коня.
В нескольких ярдах впереди лежало распростертое тело человека.
Рейнджер сидел на коне и осматривал местность с вниманием человека, который знает, что ему придется свидетельствовать в суде и уж по крайней мере составить отчет о своей находке.
Человек, лежащий рядом с тропой, был мертв. Осмотра для подтверждения не требовалось: после такого ранения остаться в живых невозможно. К тому же, он лежал на спине, глядя на солнце открытыми, немигающими глазами.
Около трупа не было следов, кроме отпечатков копыт лошади, стоящей неподалеку. Судя по размеру раны в груди, стреляли в спину. Боудри повернулся в седле, прикидывая расстояние; его взгляд остановился на большой, покрытой кустарником скале ярдах в пятидесяти.
Рейнджер, не двигаясь, сидел на коне. Убийца не хотел рисковать. И правильно делал, потому что человек, лежащий на земле, отнюдь не был новичком. У него было красивое лицо, в котором чувствовалась суровая сила, его обдували ветры дальних дорог. Человек носил два револьвера, а это делали немногие – только те, кто умел с ними обращаться.
Боудри проехал еще несколько шагов, стараясь не затоптать следы. Он заметил цепочку, висящую на пряжке шпор, осмотрел лошадь, обратив внимание на трензель, явно изготовленный в Санта-Барбаре, и замысловатые тападерос – чехлы для шпор.
– Калифорния, – вслух сказал Боудри. – Далеко же он заехал, чтобы здесь умереть.
Спешившись, он подошел к лошади убитого. Сначала она шарахнулась, но когда Чик с ней заговорил, в нерешительности остановилась, потом потянулась к нему мордой – осторожно, но дружелюбно.
– Твой хозяин, – сказал Боудри, – похоже, был нормальным парнем. С тобой обращались хорошо.
Он почесал ей шею, приглядываясь к деталям. Его внимание привлекла висящая у седла риата из сыромятной кожи.
– Восемьдесят или восемьдесят пять футов, бьюсь об заклад. Я слыхал о таких. Ну, парень из Калифорнии, ты был настоящим ковбоем!
Техасские всадники пользовались волосяными лассо длиной от тридцати пяти до сорока футов и работали с ними вплотную к коровам или бычкам. Для того чтобы обращаться с лассо длиной восемьдесят футов, требовалось искусство мастера, и Боудри слышал о калифорнийских вакеро, которые владели им в совершенстве.
Подойдя к убитому, он проверил его карманы. Одежда пропылилась насквозь. Судя по ней, а также по состоянию лошади, человек ехал издалека и быстро. Лошадь была высокой, вороной масти, крупнее, чем большинство техасских лошадей, явно хороших кровей и тщательно выдрессированная. Это была лошадь, способная вынести трудные мили долгих дорог, и, кажется, именно это ей пришлось испытать.
– Ты к кому-то ехал, – предположил Чик, – потому что, глядя на тебя, никак не подумаешь, что ты мог от кого-то убегать.
Аккуратно связав в узелок вещи, найденные у убитого, Чик положил их в карман. Затем он снял с мертвеца пистолеты и повесил на луку седла.
Ближайший город находился слишком далеко, чтобы везти туда тело, к тому же в дороге ему наверняка встретятся койоты.
– Четвероногие, – Боудри, как и многие, кто ездит в одиночестве верхом, часто разговаривал сам с собой. – С двуногими ты уже встретился.
В небольшой ложбинке он нашел место, где земля была не слишком твердой, выкопал палкой неглубокую яму и уложил туда труп. Закрыв лицо убитого жилеткой, Чик присыпал его землей, потом обвалил на могилу часть откоса, а сверху набросал веток можжевельника и камней.
Когда он снова сел в седло, на поводу у него шла вороная. Отъезжая, он выбрал дорогу, которая вела мимо покрытой кустами скалы.
Самый тщательный осмотр мало что дал. Он уже собрался уходить, когда заметил место, где была привязана лошадь убийцы. Что-то задержало его взгляд, и он, задумчиво нахмурившись, обследовал шершавую поверхность скалы.
Судя по отпечаткам копыт, лошадь ждала довольно долго и явно пыталась чесаться о камень.
С этого места Боудри собрал несколько крохотных кусочков дерева. С одной стороны они были сухими и твердыми, с другой – свежими и неуспевшими потемнеть. Все они были не больше крупной занозы; он завернул их в бумагу для самокруток и спрятал.
Несколько часов спустя, когда вечерние тени легли на маленький городок под названием Хакер, Чик Боудри медленно въехал на пыльную главную улицу и направился к конюшне. Вороная трусила за ним.
Балансируя на стуле, откинутом к стене салуна, сидел человек и внимательно наблюдал за Боудри. Когда тот остановился у конюшни, человек повернул голову и заговорил с кем-то внутри. Через секунду двери широко раскрылись, из салуна вышел мужчина в белой шляпе и посмотрел в ту сторону, где спешился рейнджер.
Поставив лошадей, Чик тщательно обтер их, сам насыпал корма и напоил. Конюх, методично двигая челюстями, лениво подошел и молча наблюдал за ним.
– Издалека? – наконец спросил он.
– Да уж, пришлось поездить. Что делается в городе?
– Ничего особенного. – Конюх поглядел на сухощавое, твердое лицо Чика, на револьверы. – Ищешь работу?
– Может быть.
– Херман и Хоувеллс – ранчо "ХХ" – набирают людей. А если знаешь, как обращаться с шестизарядником, это не повредит.
– В драке всегда участвуют двое. Как насчет другой стороны?
– Джек Дарси. Ранчо "Вилы". Молодой, но на работу не берет. Нет денег.
Конюх перевел взгляд на вороную.
– Ты все время ездишь на двух?
– Это иногда удобно. – Чик выпрямился и посмотрел в голубые глаза конюха. – Ты сам интересуешься или для кого-то?
– Я просто так. – Он показал на вороную. – Ты вроде из Техаса, а на ней чужая упряжь.
Чик улыбнулся.
– Это чтоб ты не спал слишком крепко. Будет над чем подумать, Рейни.
Конюх изумленно уставился на него.
– Откуда ты знаешь, как меня зовут?
– Полезно держать глаза открытыми, Рейни, – ответил Чик. – Когда я подъехал, ты доставал табак из кисета, а на нем вышито твое имя.
Конюх смутился.
– Ну да, конечно! Я иной раз об этом забываю.
Боудри зашагал по улице, оценивая городок на взгляд. Тихий, побитый ветрами и непогодой, по несколько лошадей у коновязи, пара бродячих псов, полдюжины салунов, несколько магазинчиков. Только в салунах, кафе и отеле горел свет, в целом же городок производил впечатление вымершего. Обманчивое впечатление. Ему приходилось видеть много таких городков. Одно неверное слово – и он взорвется беспорядками и насилием.
И убийство на тропе, и то, что на одном из ранчо нанимают "стреляющих" ковбоев, означает, что не все здесь лежит на поверхности.
Боудри снял комнату в двухэтажном деревянном отеле, зашел в кафе, заказал ужин и, сев за длинный стол из некрашеных досок, молча начал есть. Неряшливая женщина, обслуживавшая его, не проявила интереса к неразговорчивому молодому человеку с обветренным лицом и двумя одинаковыми револьверами. Она таких повидала немало, а некоторых даже помогала и хоронить.
Он ел неторопливо, проигрывая в уме задачу, которая привела его сюда. Где-то в Хакере скрывался скотокрад и убийца Карл Дайсон. Он был в розыске за убийство в Техасе. Чик Боудри почти месяц шел по его следу, который тот тщательно старался скрыть.
Когда Чик допивал кофе, вошел Рейни и плюхнулся на стул напротив. На лице у него было написано не больше, чем у Боудри. Он взял кофейник и налил себе чашку крепкого черного кофе.
– Парочка джентльменов осматривает твоих лошадей и упряжь, – сказал он, не поднимая глаз. – Думаю, тебе будет интересно. Один – Расс Питерс, ганмен с "ХХ", второй – Мюррей Робертс, управляющий "ХХ".
– Спасибо, – сказал Чик, отрываясь от стола. – Где они ошиваются?
– В основном в салуне "Колесо фургона". Это пара сволочей, приятель. Будь с ними поосторожней.
Взгляд бывалого Рейни упал на револьверы в поношенных кобурах, когда рейнджер выходил на улицу.
– Лучше им быть поосторожней! – добавил он.
В "Колесе фургона" шла игра в покер, за одним из столов ковбои лениво делали ставки в "фараоне", четверо стояли у бара. Один из них был высоким, симпатичным мужчиной в белой шляпе и ладно сидевшей ковбойской одежде, второй – пониже, потяжелее, с жестким небритым лицом и усами, видом позатасканнее. На нем было сомбреро с низкой тульей и складкой посередине.
Когда Боудри подошел к бару, тот что-то пробормотал своему компаньону, мужчина в белом стетсоне лишь мельком взглянул на Чика и продолжал разговор.
– Дарси лучше продать ранчо, пока может. Если так пойдет и дальше, у него ничего не останется.
Человек в сомбреро не отрывал взгляда от Чика.
– Ты привел в город отличную лошадь, – сказал он, – но наши хотят знать, что стало с ее хозяином.
Чик медленно повернулся. Его левая рука лежала на стойке, в правой был стаканчик виски. Он пристально посмотрел в желтые глаза человека в сомбреро, и кто-то в комнате громко сглотнул. По задымленному салуну медленно расползалась угроза.
Индейское лицо Боудри не изменилось. Он допил виски и поставил стакан на стойку. Напряжение в комнате пульсировало, словно живое, а выверенные движения молодого человека у бара будили в умах присутствующих неясные тревожные воспоминания.
– Я сказал, – повторил человек в сомбреро, – что мы хотим знать, что стало с ее хозяином.
Чик, не отрывая взгляда, как бы между прочим, почти скучающе сказал:
– Имя – Расс Питерс, – он дал понять, что говорит о человеке напротив. – Звал себя Ржавый Пэдвилл. Думает, что он ганмен, но всегда выбирает, с кем стреляться. В войне в округе Линкольнкаунти участвовал вместе с бандой Мэрфи-Долана. Разыскивается в Колорадо за конокрадство, подозревается в предательском убийстве старателя в Аризоне. Из Тумстоуна его выгнал Вирджил Эрп.
У Питерса отвисла челюсть, он хотел что-то сказать, но Чик Боудри продолжал.
– Я хочу добавить, что хозяина лошади убили выстрелом в спину, и, по-моему, в городе все знают, кто здесь способен стрелять из-за угла.
Питерс остолбенел от такого невозмутимого описания своей жизни. Его лицо побелело, затем покраснело от бешенства.
– Ты меня имеешь в виду? – потребовал он ответа.
– Когда кидаешь камень в стаю собак, визжит та, в которую попали.
Питерс в ярости бросился на него, но Боудри отбил его руку и нанес сокрушительный удар правой в челюсть. Колени Питерса подкосились, и он рухнул лицом вперед.
Боудри сделал шаг назад и сказал изумленному бармену:
– Налейте еще один. От дорожной пыли у меня пересохло в горле.
Питерс, тряся головой, поднялся на четвереньки. Внезапно он пришел в себя и рывком встал на ноги, хватаясь за револьвер. Он уже положил ладонь на рукоятку и застыл: на него глядело неподвижное дуло револьвера Боудри.
– У меня нет настроения стрелять, – сказал Боудри, – к тому же тебе сегодня не везет. Поэтому забирайся в седло и езжай домой.
Мюррей Робертс посмотрел на Боудри.
– Спасибо за подсказку, мистер. Мы не имели понятия, что Расс в розыске. – Он взглянул на его револьверы. – Вы хорошо себя держите. Я не расслышал, откуда вы?
– А я и не говорил.
– Если вы ищете работу, загляните в "ХХ". Нам нужны люди.
– Если Питерс – образец того, что вы имеете, – он осушил стакан, – то вам точно нужны люди.
Повернувшись на каблуках, Чик вышел, а Робертс с искаженным от гнева лицом неотрывно смотрел ему вслед.
Боудри подошел к крыльцу отеля, когда из темноты появилась фигура.