Большая земля - Дуайт Беннет 4 стр.


- За те полтора года, что я живу в Каньон Сити, он здорово изменился. Построена лесопилка, появились новые дома. В городе штук шесть гостиниц, две церкви, есть даже школа и суд. Но не думай, что можно ходить по округе и запросто подбирать самородки. Вся земля на двенадцать миль от города занята золотоискателями. Правда, там почти ничего не находят, и я думаю, что тебе не подойдет бестолковое копание в грязи.

Осборн на этот счет промолчал. Он еще сам не знал, чем займется.

Райлэнд не преувеличивал. После долгого пути по безлюдной и дикой местности приятно было увидеть уголок цивилизованного мира. Вот показались ограды, за которыми паслись домашние животные. Вот и первые жилища людей - дома, прочные, как крепости, с бойницами в стенах - напоминание об опасности, постоянно грозившей их обитателям.

Город вырос вдоль глубокого узкого ущелья, в котором намывали золотоносный песок, и достиг долины Флэт. Эта часть Каньон Сити, как рассказал Том, называлась "Нижний город". За последний год вокруг возникло несколько поселений, как-то: Мэрисвилл, Сьюзанвилл и Диггину.

На юге высилась Каньон Маутон, вершина которой уже покрылась снежной шапкой; гора не давала распространяться поселениям в этом направлении.

Осборн вновь услышал забытые звуки: грохот мельницы и визг пилы, суетливый стук молотков там, где строились дома, и говор большой толпы.

Тома Рэйлэнда часто окликали, здоровались, Том всем отвечал улыбкой и шутками, видно было, что его здесь очень любят. Вскоре они увидели ряд загонов и больших сараев, стоявших рядом с ущельем - владения Бишопа. Харви Бишоп был одним из первых поселенцев Каньон Крик. Начав простым караванщиком, он разбогател и стал крупнейшим в районе поставщиком грузов. Теперь, после смерти владельца, делами компании занялась его жена Эмилия.

Они провели мулов под высокими воротами и очутились на просторном дворе. Подбежали двое работников и принялись помогать снимать тюки.

- Где вы были, черт возьми! Опоздали на два дня!

- Немного развлеклись… - ответил Райлэнд. Он слез с коня, кривляясь и почесывая спину. Второй спросил:

- Что случилось, Том?

После ответа Райлэнда раздался взрыв смеха.

Чэд Осборн отвел лошадей к корыту с водой, выдолбленному из дуба. Том помахал Чэду и сказал, обратившись к Колли:

- Сам управишься? А я представлю Осборна нашей хозяйке.

Осборн, привязав лошадей, последовал за Томом к длинному дому, поднялся по ступенькам и очутился внутри.

Комната, служившая офисом, была скромно обставлена простой мебелью, которую привезли когда-то на мулах из Далласа. В углу стояла небольшая железная печка, сейф для бумаг и лампа, уже зажженная в этот осенний день. Посередине стоял рабочий стол, украшенный бронзовыми чернильницами и пеналами.

На полочках были аккуратно расставлены торговые книги.

Из открытой двери раздался женский голос:

- Том! Что случилось? Мы волновались!

- Все нормально, Эмилия, - сказал ей Том. - Я все расскажу. Во-первых, я нашел отличного работника. Во-вторых, его зовут Чэд Осборн.

Том толкнул Осборна в плечо. Увидев женщину, Чэд снял шляпу и пожал протянутую руку.

По рассказам Райлэнда выходило, что Харви Бишопу было никак не меньше пятидесяти лет, поэтому Осборн ожидал встретить пожилую вдову. И вдруг перед ним оказывается молодая женщина: из-под черной челки на него глядели серые глаза, лицо у нее было открытое и немного скуластое. Чэд успел заметить чернильное пятнышко на среднем пальце.

Он что-то пробормотал и услышал в ответ:

- Я рада, что вы, м-р Осборн, хотите у нас работать. Если вас представил Том, то я уверена, что других рекомендаций не потребуется.

- Чего я не знал, - сказал Чэд, - мне объяснил Том и Колли Деккер.

Она вопросительно посмотрела на Райлэнда, и тот пояснил:

- Чэд проделал с нами весь путь от станции Джима Кларка!

- Прекрасно, - ответила Эмилия и добавила: - Присядьте. Какие новости?

Осборн опустился на стул, а Райлэнд принялся рассказывать. Эмилия молча слушала, вертела в руках перо и хмурилась. Дослушав до конца, она воскликнула:

- Бедный Кларк! Слава богу, все живы! Ведь он так трудолюбив, и вдруг все пошло прахом, а скоро зима.

- У него нет никаких планов, - сказал Том. - Неизвестно, когда он сможет отстроиться заново.

- А как станция? Уинлеру нужна ночная остановка. За один переход не достичь станции Мопина.

- Это так, - согласился Том. - Но дело за Уинлером.

Эмилия хотела узнать подробности бегства Паулина. Это не было любопытством солидных дам из общества или восхищением молоденьких девиц, встретившихся на рауте с бравым боевым офицером; для Эмилии Бишоп это дело было частью ее жизни и, следовательно, интересовало с практической стороны.

- Не думаю, чтобы незначительные потери удержали его надолго к югу от Очокуса.

- Нет, конечно, - поддакнул Том. - Нет, пока жив Паулина.

- Тогда следует усилить охрану караванов. - Повернувшись к столу, она взяла бумагу и вручила ее Тому. - Не хотела тебя сразу посылать обратно, но в Далласе ждет новая партия товаров. Когда сможешь отправиться?

Он изучал бумагу.

- Сколько мулов?

- Тридцать.

Райлэнд улыбнулся и вернул бумагу.

- Я возьму Чэда и Колли Деккера. Мы выедем послезавтра.

- Спасибо, Том, - ответила Эмилия. Обратившись к Чэду, сказала:

- И вам спасибо, м-р Осборн. Плата девяносто долларов в месяц, считая со дня вашего отъезда со станции Кларка.

- Очень хорошо.

Через минуту он вышел.

Глядя ему вслед, она сказала:

- А он неразговорчив.

- Да, - согласился Том. - Он из Нью-Йорка. Закончил колледж… Йельский или Гарвард.

Она задумчиво покачала головой.

- Да, он, видимо, образованный человек. Странно, что очутился здесь. Выбрал своим занятием хождение с караваном. - Вдруг, вспомнив что-то, она обернулась к Тому и воскликнула:

- Том, мне было плохо без тебя!

- Эмилия!

Он обнял ее и прижал к себе. Она уперлась ладонями в грудь и пыталась оттолкнуть Тома.

- Том! Не надо!

Он вдруг разжал объятия.

Куда подевалась его улыбка! Глаза злобно горели, а голос поражал своей резкостью.

- А-а, понятно! Я уже не подхожу, нужен только на работе, таскаться по дорогам и мокнуть под дождем.

- Том! Как ты можешь так говорить?! - на лице раскрасневшейся Эмилии показались слезы. - Я тебя люблю, ты ведь знаешь! Но зачем так торопиться? Всего четыре месяца минуло со дня смерти Харви.

Том успокоился, криво усмехнулся.

- Ну и дурак же я. Прости меня, пожалуйста.

Он наклонился, поцеловал ее в щеку, повернулся и вышел из комнаты.

Эмилия стояла у окна. Она видела, как Том подошел к Осборну и что-то сказал, потом они направились к воротам. Том всю дорогу весело болтал о чем-то с незнакомцем, как будто и не было за минуту до этого бурной сцены здесь, в доме. Она смотрела им вслед, пока Чэд и Том не скрылись из виду.

Глава VI

Чэд Осборн стоял у окна в номере гостиницы, наблюдая последние сполохи заходившего солнца, окрасившие в розовый цвет снежные вершины далеких гор. Окно было маленькое, но отсюда открывался хороший вид на ущелье и ту часть города, которая была расположена по обеим сторонам каньона. Люди внизу ущелья были похожи на муравьев, без устали и, как казалось, без цели сновавшие в разные стороны. Сверху земля напоминала истерзанное шрамами тело: борозды траншей, черные провалы ям и бугры набросанной породы.

"Все это, - подумал Осборн, - та же самая война. Бесконечная борьба человека, стремящегося отнять жизнь у земли".

Солнце уже скрывалось за грядой гор, облака на несколько минут окрасились в красный цвет, а потом вдруг съежились в серые комки. Быстро потемнело, но работа в ущелье не прекратилась, всюду вспыхнули огни костров и зажглись керосиновые лампы.

Осборн отошел от окна и посмотрел в зеркало: жесткая щетина покрыла щеки и подбородок.

Комната была маленькая, обстановку составляла грубо сколоченная кровать, на которой лежал соломенный матрас и жесткая подушка. Он зажег лампу, стоявшую рядом с умывальником, и вытащил бритвенные принадлежности. На полу стояло ведро с холодной водой, а к стене был приколочен обломок зеркала. Сбрив бороду и переменив рубашку, он оделся и вышел на улицу.

Осборн вошел в длинный бревенчатый дом, над дверью которого красовалась надпись всего из одного слова "Еда". За столами уже сидели посетители. Осборн, заплатив доллар хозяину-бородачу, занял свободное место. Тот странно взглянул на поданную ему зеленую бумажку. Основным средством платежа в Каньон Сити было золото. Бумажным деньгам здесь не доверяли.

Наконец, принесли заказ: пережаренное мясо, сыроватую картошку и дурно сваренный кофе. Однако это было сносно по сравнению с тем, что ему приходилось есть после отъезда из Далласа. Пообедав, Осборн вышел из заведения, не зная, куда отправиться, как вдруг его окликнули, и тяжелая рука опустилась на плечо. Том Райлэнд.

- Привет, Чэд. А я-то думал, куда ты подевался! Нельзя было тебя бросать в первый день!

- Я очень устал, - ответил Осборн. - И очень хочу спать.

- Тебе надо расслабиться, отдохнуть. Пойдем, выпьем.

- Пожалуй, что так, - сдался Осборн. - Куда отправимся?

- О, это предоставь мне. В этом-то я уж знаю толк!

Они прошли грязной и темной улицей к бревенчатому серому дому, перед входом в который горел фонарь. В зале Осборн увидел грубые столы, стулья и стойку, сколоченную из пахучих сосновых досок. За стойкой важно покоились две бочки, из которых бармен наливал посетителям виски и пиво.

Осборн заказал пиво, а Том - виски, он же настоял на том, чтобы заплатить и за Осборна. Райлэнд заметил знакомых и подвел к ним Осборна.

- Ребята, это Чэд Осборн, новый житель Каньон Сити. Работает у Эмилии Бишоп… Чэд, познакомься - это Фрэд Кинсман - владелец крупнейшего магазина в городе. И судья Миллер.

Кинсман был вылитый торгаш: толстенький, с бегающими глазками и пухленькими ручками. А второй… "Он совсем не похож на судью", - подумал Осборн. Высокий, худощавый молодой человек двадцати пяти лет: из-под залихватски нахлобученной шляпы с широкими полями выбивался сноп рыжих волос, серые глаза странно смотрели куда-то вдаль за спиной Осборна.

- Осборн закончил Гарвард.

Миллер оценивающе разглядывал Чэда и потом сказал:

- После Гарварда - в Каньон Сити работать погонщиком мулов! В первый раз такое слышу…

Осборн, начиная сердиться, резко ответил:

- Я не считаю, что эта работа грязнее или хуже любой другой. Не всему могут научить в Гарварде.

Миллер не ответил, лишь чуть повел плечом. В разговор вступил Фрэд Кинсман.

- Целый день я провел на ногах. Сядем за стол.

- Дела идут хорошо? - вежливо осведомился Осборн.

- Превосходно. - Кинсман грузно опустился на стул.

Судья снял шляпу и положил на стол, длинные волосы разметались по плечам. Одет он был неряшливо и своим туалетом не отличался от других золотоискателей. Осборн заметил, что Миллер довольно сильно прихрамывал.

Сейчас Миллер уставился на Чэда. Вдруг он спросил:

- Гарвард, да?

Осборн вежливо кивнул и, чтобы поддержать беседу, спросил:

- А вы где учились?

Собеседник лишь махнул рукой.

- Учился я от случая к случаю. Работал в газете.

- Неужели?

- Недолго. Это было в шестьдесят втором году, когда меня выгнали за антиправительственную агитацию. Я писал о том, что Юг имеет право на выход из Союза. Вы понимаете, я не южанин, я из Индианы. Я вынужден был покинуть Юджин и вот оказался в Каньон Сити и занялся частной адвокатской практикой.

Осборн промолчал. Он уже почувствовал, что в Каньон Сити симпатии были на стороне южан, поэтому не стоило афишировать свое участие в войне под флагом Гранта.

Видимо, Миллер оседлал любимого конька.

- Какую жизнь я вел! Жил у индейцев, у меня родился сын от дочери вождя мадоков. Я воевал и за и против них. Занимался морским разбоем у берегов Никарагуа под началом капитана Уильяма Уолкера, потом сидел за конокрадство.

Осборн тщетно пытался понять, что здесь правда, а что ложь.

- Вся эта жизнь так… лишь набор впечатлений, материал для работы. Потому что… - здесь для вящего эффекта Миллер сделал паузу, - потому что я поэт.

Чэд Осборн прищурился; он предполагал нечто в этом роде. Миллер ожидал реакции собеседника и, следовательно, нужно было изобразить удивление.

- Вот это да! - пробормотал Чэд.

Миллер удовлетворенно кивнул.

- Да, поэт. Но что могут понять эти невежды, копавшиеся в грязи? Чего ждать от них? Но вы, вы - образованный человек, не так ли? - С этими словами он вытащил из-за пазухи связку бумаг.

Чэд Осборн понял, что обречен выслушать стихи Миллера.

В это время с пивом вернулись Райлэнд и Кинсман. Том насмешливо посмотрел на разложенные листки.

- Что-то новое? Или нам опять придется в сотый раз выслушивать чертовы стихи? - осведомился Кинсман.

Миллер вспыхнул, но промолчал. Он взглянул на Осборна, и тот в глазах адвоката прочитал: "Ну, что я о них говорил?" Миллер подвинул листки Чэду и сказал:

- Я хотел бы знать твое мнение, дружище.

Осборн нехотя взял листки и поднес их к свету. На первой странице было написано: "Сонет Цинциннат Миллер". Стихи оказались не так плохи, как он ожидал. Первый опус был, действительно, сонетом, во всяком случае - по форме, чувствовался ритм, хотя размер часто хромал, кое-где за дилетантски выстроенным порядком слов чувствовалось движение мысли. Осборн нашел стихи о горах, о море. Главные герои - индейцы - были наделены чертами мятежных романтиков Байрона. Осборн понял, что Миллер наивно подражал знаменитому англичанину, в том числе и хромающей походкой.

- Ну, каково мнение? - нетерпеливо спросил Том. - Мы ничего не понимаем в поэзии. Стоит чего-нибудь этот хлам?

Они уставились на Осборна, ожидая его окончательного приговора.

Осборн сказал:

- Может быть, и есть грубоватые места, но в общем мне понравилось. Я еще не читал ничего подобного.

Миллер нахмурился.

- Что значит, "грубоватые"? Вы хотите сказать, что нужно кое-что изменить?

Осборн понял, что не так-то просто отвертеться от назойливого поэта, и ткнул в первое попавшееся место.

- Например, здесь есть ссылка на Гете, но "Гете" с "зубами" не рифмуется.

Вдруг Том Райлэнд захохотал, как безумный, дико хлопая себя по бокам. Миллер, скорчив гримасу, вырвал у Осборна листки.

- Ничего смешного! Я не знаю немецкого, никогда не слышал, как произносится это имя. Я еще не закончил это стихотворение. - Он с упреком посмотрел на Осборна.

- Простите, - только и нашелся, что сказать, Осборн.

Миллер спросил:

- Если вы едете в Даллас, не отвезете ли это в газету? Там печатают некоторые мои работы.

- Конечно. С огромным удовольствием.

Он рад был закончить затянувшуюся литературную беседу, так как в этот момент к их столу подошли знакомые Тома. Они уже слышали о столкновении с Паулиной и пришли узнать подробности происшедшего. Имя Паулины, как магнит, подействовало на присутствующих в зале, вскоре все слушали рассказ Райлэнда.

На минуту Том замолчал, чтобы налить пиво, и в тишине раздался чей-то голос:

- Кто это, Клайт?

И некий Клайт ответил:

- Монро! Неужели ты не знаешь Тома Райлэнда - жеребца вдовы Бишоп?

Наступила зловещая тишина. Райлэнд медленно отставил стакан, и Осборн увидел, как Том побледнел. Толпа, собравшаяся у их стола, расступилась.

- Кэффи, - голос Тома дрожал от ярости, - ты хочешь, чтобы тебе пересчитали зубы?

- Том! - пытался остановить его Фрэд Кинсман, но Райлэнд не унимался.

Клайт Кэффи зарычал и приподнялся. "Дурачатся или здесь кроется соперничество?" - думал Осборн.

- Разгорячился, что я назвал имя Бишоп? Да до этого любой бы додумался. Молодая женщина, богатая вдова - одной трудно управлять делами…

Райлэнд бросился на Кэффи. Кэффи, не двигаясь с места, ударил Тома ногой в грудь. Райлэнд загремел на пол вместе со столом, полетели кружки и свеча на подставке, но тут же вскочил и ринулся к Клайту. Тот загородил проход стулом. Кэффи был на целую голову выше Тома и сильнее его. Осборн понял, что Кэффи доставляло наслаждение дразнить Тома, а Райлэнд уже кипел от гнева. Кэффи размахнулся, удар его кулака мог снести с плеч самую крепкую голову, но Том увернулся, и кулак опустился ему на плечо. Кэффи отступил назад, споткнулся о валявшийся на полу стул и полетел вниз. Поединок продолжался на полу: соперники сцепились и катались, сокрушая друг друга ударами кулаков. Кэффи начал сдавать.

Вдруг подскочил брат Кэффи и сильно ударил Тома в бок, потом в живот. Он уже замахнулся в третий раз, как рядом оказался Осборн и отшвырнул Монро - а это был он - в сторону.

Вдруг в руке Монро блеснул металл - нож! Короткий взмах сжатого кулака, и Монро полетел на пол, а лезвие выпало и зазвенело.

Осборн, потирая костяшки пальцев, обернулся и увидел, что поединок закончился. Именно судья Миллер положил конец драке. Он живо стащил Тома с Кэффи и с помощью Кинсмана старался удержать разгоряченного бойца подальше от Клайта.

Клайт Кэффи поднялся на ноги. Он тяжело дышал, а на лице у него красовались следы кулаков Тома: разбитые в кровь зубы и расцарапанный лоб.

- Я только пошутил, а он взбесился.

- Ты спровоцировал драку, - подправил его судья. - Мне остается подписать ордер на арест и вызвать констебля, чтобы он увел тебя и твоего кузена.

- Только попробуй! Это будет твое последнее распоряжение!

Миллер бесстрастно констатировал:

- Угроза судебному лицу. Поднимай Монро и убирайтесь отсюда.

Монро лежал на полу, не двигаясь. Кэффи ткнул его носком ботинка, Монро застонал. Кэффи опустился на колени, потом вскочил и закричал:

- Ты раздробил ему челюсть!

Осборн слышал, как хрустнула кость, но вслух сказал:

- Я не виноват. Он напал на меня с этой штукой своей. - Осборн наступил на нож, валявшийся на полу.

Клайт перевел взгляд с лезвия на Чэда и спросил:

- Тебя зовут Осборн?

- Что из этого?

- Я знаю тебя…

- Новые угрозы, Кэффи? - резко спросил судья. Кэффи молча подобрал нож и спрятал его в карман, потом взвалил на плечо мешковатое тело кузена и вышел из салуна.

Райлэнда усадили на стул, поставили перед ним стакан виски.

Осборн спросил:

- Как ты, Том?

Райлэнд зашевелился, сморщился от боли в боку, куда его ударил Монро Кэффи. - Спасибо, что ты вступился. Надеюсь, Чэд, ты не пострадал?

- Подонки! Дезертировали во время войны.

Райлэнд облизнул губы и жалко улыбнулся.

- Чэд, тебе устроили королевский прием в Каньон Сити.

Осборн потер ноющую руку:

- Я его не забуду.

Назад Дальше