Петеркин облегченно вздохнул, и спустя несколько секунд, невредимые и успокоенные, мы ощутили под ногами твердую почву. Джек занялся поисками фитиля и самодельного факела, оставленного нами в пещере во время одного из наших спусков в подводное царство. Вскоре он нашел их и, с большим трудом выбив огонь, зажег факел. Несмотря на то что мы насквозь промокли, Петеркин, глазам которого впервые представилась сказочная картина, несколько минут стоял как очарованный, будучи не в силах оторваться от чудесного зрелища. Потолок пещеры, находящийся над нами, поднимался на высоту приблизительно десяти футов, но дальше в глубине пещеры он становился все выше и выше, теряясь где-то в темноте. Казалось, он был сделан из кораллов и поддерживался тяжелыми колоннами из того же материала. Огромные сосульки, переливающиеся всеми цветами радуги, свисали сверху в разных местах. Они не были ледяными, но нам казалось, что каждая из них представляет собой жидкую струю, застывающую в самом конце. Многие из этих капель падали вниз и образовывали небольшие холмики, подымающиеся кверху и встречающиеся с сосульками, спускающимися с потолка. Некоторые из них уже встретились, это и были колонны, которые с первого взгляда казались выстроенными человеком. В стенах просматривались отверстия, ведущие, по-видимому, в другие пещеры. Джек первый прервал молчание:
– Ну, ребята, теперь не время разглядывать все эти красоты. Мы еще здесь насидимся. Ведь неизвестно, сколько времени пираты останутся на острове, а до тех пор, пока они не уплывут, нам выйти не придется.
– Может быть, – робко заметил Петеркин, – они захотят здесь остаться навсегда, и мы будем заживо погребены в этой пещере.
– Этого я не боюсь! – улыбнувшись, ответил Джек. – Эти негодяи никогда долго не остаются на берегу. Мы можем рассчитывать, что вся эта история продлится не более двух дней.
Мы начали приготовления к тому, чтобы провести ночь в пещере. В разные периоды, когда Джек и я ныряли на дно и посещали пещеру, мы приносили сюда с собой фрукты, кокосовые орехи и волокна кокосовых пальм. Делая это, мы вряд ли отдавали себе отчет в наших действиях. Это нас отчасти забавляло, а с другой стороны, нам иногда приходила мысль, что придется скрываться в ней в случае, если дикари неожиданно нагрянут на наш остров. Меньше всего мы рассчитывали на то, что люди, которые заставят нас искать приюта в этом подводном убежище, будут белыми дикарями и, что очень возможно, нашими соотечественниками.
Кокосовые орехи сохранились прекрасно, между тем как некоторые фрукты начали уже портиться. Запас волокон был так велик, что его хватило для того, чтобы соорудить уютное ложе. Это было очень важно потому, что пещера была довольно сырая. Удобно расположившись на мягкой подстилке и укрепив горящий факел в середине, мы приступили к ужину.
Трапеза наша продолжалась достаточно долго, так как мы больше говорили, чем ели. Говорить приходилось почти шепотом, потому что эхо, разносившееся по пещере, неприятно поражало слух. По исчезнувшей полоске слабого света, едва пробивающегося сверху, мы поняли, что наступила ночь, и, потушив факел, улеглись спать.
Проснувшись, мы с трудом вспомнили все, что произошло накануне. Представления о времени у нас не было никакого. По слабому свету мы поняли, что день уже наступил, но час, хотя бы приблизительный, установить было невозможно. Джек предложил выплыть на рекогносцировку.
Глава XI
Я попадаю к пиратам. – Как они со мною обращаются. – Разлука. – Неожиданный подарок.
Сердце у меня чуть не выскочило от волнения из груди, когда, обернувшись, я увидел огромного человека со свирепым лицом, в упор глядящего на меня. Он самодовольно улыбался. Это был белый человек, вернее говоря, европеец, хотя лицо его, бронзовое, очень темное, очевидно, от ветра и солнца, могло принадлежать и туземцу. Платье на нем было обыкновенным платьем моряка, только талию охватывал широкий шелковый пояс. В поясе торчало два пистолета и тяжелый тесак. Борода, усы и волосы, коротко остриженные, слегка серебрились сединой.
– Так, молодец! – начал он, улыбаясь, и рука его крепче сжала мне плечо. – Говоришь, "обманули" злодеев, да? Посмотрим, посмотрим. Ну-ка, щенок, взгляни вон туда. – Сказав это, он пронзительно свистнул. Через две минуты ему ответили, и лодка пиратов, выплывая из-за скалы, стала быстро приближаться к нам.
– Отправляйся, разведи огонь, да смотри, только попробуй убежать! – и он многозначительно показал на свой пистолет.
Я молча послушался приказания. Так как у меня в кармане случайно оказалось стекло от телескопа, костер был скоро разложен, и густой черный дым большими клубами уже поднимался в воздух. Не прошло и десяти минут, как раздался оглушительный выстрел, и я увидел приближающуюся к острову шхуну. Дым от костра, разложенного мной, был, очевидно, сигналом для судна. Я только сейчас понял, что это была хитрость пиратов, и они нарочно угнали шхуну, чтобы мы, решив, что они окончательно покинули остров, вышли из нашего тайника. Но теперь огорчаться было уже поздно. Я целиком находился в их власти, поэтому мне оставалось только беспомощно стоять рядом с пиратом и следить за тем, как команда лодки высаживалась на берег. На секунду у меня промелькнула мысль спрыгнуть со скалы и стремительно броситься в воду, но между мной и морем уже были люди.
Когда команда поднялась на скалу, было много разговоров по поводу успеха блестящего плана. Разбойники радовались удаче. Обращаясь к человеку, взявшему меня в плен, они называли его "капитаном". У всех был очень непривлекательный вид. Свирепые лица, всклокоченные волосы и бороды. Вооружены они были тесаками и пистолетами и одеты все почти, не считая мелких подробностей костюма, так же, как и капитан. Глядя на них и видя нахмуренные брови, гнусные выражения лиц, я чувствовал, что жизнь моя висит на волоске.
– А где же остальные собаки? – воскликнул один из мужчин, сопровождая свой вопрос ругательством, заставившим меня содрогнуться. – Я готов поклясться, что их было трое, а может быть, и больше.
– Слышишь, что он говорит, щенок? Где же другие собаки? – сказал капитан.
– Если вы имеете в виду моих приятелей, так я вам не скажу! – тихо ответил я.
Услышав мой ответ, команда разразилась громким хохотом.
Капитан удивленно взглянул на меня. Затем, вытащив из-за кушака пистолет, он сказал:
– Слушай, молодец! Мне некогда терять с тобой время. Если ты мне не скажешь все, что знаешь, я тебе размозжу голову. Где твои товарищи?
Я колебался несколько секунд, не зная, как поступить. Внезапно блестящая мысль прорезала мой мозг.
– Злодей! – сказал я, потрясая перед самым лицом капитана сжатым кулаком. – Размозжить мне голову дело небольшое, но я говорю тебе прямо, без обиняков: даже если ты сейчас бросишь меня в море с этой скалы, я все равно не выдам своих товарищей. Испробуй меня!
Капитан побледнел от злости, услышав мои слова.
– Ах, так! – воскликнул он, грубо выругавшись. – Ну-ка, ребята, возьмите его за ноги и швырните в воду. Поворачивайтесь.
Команда, удивленно молчавшая, приблизилась, и два молодца, схватив меня, потащили к скале. Я мысленно поздравил себя с успехом моего плана, потому что знал, что, очутившись в море, благополучно доплыву до пещеры, где меня с нетерпением ожидали Джек и Петеркин. Но мои надежды рухнули, когда я услышал громкий окрик капитана: "Подождите, ребята, мы еще его помучаем, прежде чем отдать на съедение акулам. Тащите его в лодку. Поторапливайтесь, разгуливается ветер".
Команда немедленно поволокла меня и, поспешно спустившись со скалы, швырнула на самое дно лодки, где я в течение нескольких секунд пролежал без памяти.
Очнувшись, я с трудом поднялся на локте и увидел, что мы уже вне кораллового рифа и подходим к шхуне. Не успел я оглядеться, как почувствовал грубый толчок ногой в бок, а резкий голос приказал мне лезть на борт шхуны. Я встал и с трудом взобрался наверх. Спустя некоторое время лодку подняли на палубу, и судно, подгоняемое свежим ветром, вышло в открытый океан, оставив далеко за собой Коралловый остров.
Команда, занятая работой по уборке шхуны, мало обращала на меня внимания, так что я мог свободно наблюдать за ними, знакомиться со шхуной, на которую попал так неудачно. Внутри она больше походила на торговое судно, чем на разбойничью шхуну. Я был поражен чистотой и порядком, царившими повсюду. Палубы, чисто вымытые, блестели. Мачты, выструганные и отполированные, были выкрашены в черный цвет. Белые паруса красиво вздувались от сильного ветра. Короче говоря, убранству шхуны могли позавидовать капитаны любого флота. Лодка, поднятая наверх, показалась мне непропорционально большой, но посчитав количество человек команды, я понял, что на случай какого-нибудь происшествия вся команда, состоящая из сорока человек, могла бы свободно поместиться в ней.
Познакомившись со всем, что меня окружало, я стал думать о своих приятелях. На душе было грустно, слезы, помимо воли, катились из глаз.
– Что ты хнычешь, упрямый щенок? – раздался низкий голос капитана, подошедшего ко мне и залепившего мне такую пощечину, что я едва удержался на ногах.
– Я не разрешаю реветь на своем корабле. Прекратить рев немедленно, или получишь от меня порцию, тогда будет, от чего выть.
Кровь бросилась мне в голову от этого грубого и жестокого обращения, но я знал, что всякое выражение недовольства только ухудшит мое положение, поэтому молча вытащил носовой платок и вытер глаза.
– А я думал, что ты крепче сколочен! – раздраженно продолжал капитан. – Я предпочитаю иметь бешеного бульдога на своем судне, чем слезливого щенка. Я тебя выучу или отправлю к акулам. Марш вниз, и оставаться там, пока не позову.
Когда я послушно пошел вдоль палубы, мои глаза случайно заметили небольшой бочонок, стоящий рядом с главной мачтой. На нем было написано: "порох". Я сразу сообразил, что так как мы идем против ветра, – все брошенное в воду поплывет по направлению к рифу Кораллового острова. Я так же быстро вспомнил, что у моих приятелей имеется пистолет. Без колебания схватив бочонок с палубы, я швырнул его в море. Крик изумления вырвался у капитана и команды, видевшей то, что я сделал.
Подойдя ко мне вплотную и повторяя невероятные ругательства, капитан, подняв руку для удара, заорал:
– Мальчишка, щенок, что это значит?!
– Если вы опустите руку, – громко произнес я, чувствуя, как кровь стучит у меня в висках, – я объясню вам. Пока вы этого не сделаете, вы не услышите от меня ни одного слова. Я буду нем!
Капитан отступил назад, продолжая смотреть на меня удивленными глазами.
– Итак, я бросил этот бочонок в воду в надежде, что волны и ветер вынесут его на Коралловый остров моим приятелям, у которых есть пистолет, но нет пороха. Я надеюсь, что они скоро получат его, и только жалею о том, что бочонок так мал. Больше того, вы сказали о своем предположении, что я лучше сколочен. Я не знаю, как я сколочен, мне никогда не приходилось особенно много думать на эту тему, но я твердо уверен, что как бы я сколочен ни был, вам меня сломать не удастся!
К моему удивлению, капитан, вместо того, чтобы разразиться громом ругательств по моему адресу, улыбнулся, положил пистолет за кушак и, повернувшись на каблуках, быстро пошел по палубе. Я спустился вниз.
Там, вместо грубого обращения, которого я ожидал, команда встретила меня веселым смехом, а один из них, поглаживая меня по спине, сказал:
– Молодец парняга, я вижу – ты пострел. Погоди-ка, что еще из тебя выйдет? Билль был как раз таким же, как ты, а сейчас он самый большой головорез из всех нас.
Человек, которого называли Биллем, сидел около меня за обедом, и я не мог понять, почему он все время мрачно молчал. Он отвечал небрежно на заданные ему вопросы, но сам не начинал разговора ни с кем. Отличался от остальных Билль своим ростом, так как был чуть ниже самого капитана.
Весь остаток дня после обеда я был предоставлен самому себе, и только когда уже стемнело, один из матросов, стоящий на вахте, позвал меня, сказав, что меня требует капитан. Я немедленно встал и последовал за ним.
Маленькая серебряная лампа бросала мягкий свет на каюту капитана. Это была небольшая комнатка, просто, но уютно обставленная. Сидя на складном стуле перед столом, капитан был погружен в исследование карты Тихого океана. Когда я вошел, он поднял голову и мягким голосом предложил мне сесть, указывая на стул, стоящий рядом с ним. Сам он встал со своего места и, подойдя к дивану в другом конце каюты, растянулся на нем…
– Мальчик! – сказал он, глядя мне прямо в лицо. – Как тебя зовут?
– Ральф Скиталец! – ответил я.
– Откуда ты и как попал на остров? Сколько у тебя там было товарищей? Отвечай мне, да смотри не лги.
– Я никогда не лгу! – уверенно возразил я.
Капитан выслушал меня с холодной улыбкой и приказал мне отвечать на вопросы.
Я рассказал ему все приключения с того самого дня, когда я и мои товарищи впервые отплыли от родных берегов, до его визита на остров, конечно, не упомянув даже намеком о Бриллиантовой пещере. Когда я кончил, он несколько минут молчал, затем посмотрел на меня и сказал:
– Мальчик, я верю тебе!
Меня удивило это замечание, потому что я никак не мог себе представить, почему бы ему мне не верить. Однако на это я ему ничего не ответил.
– А почему, – продолжал капитан, – ты думаешь, что эта шхуна принадлежит пиратам?
– Черный флаг убедил меня в том, что вы пираты, а если нужны какие-нибудь дальнейшие доказательства, так я получил их полностью, испытав на себе все жестокости вашего обращения.
Слушая меня, капитан нахмурился, но, стараясь скрыть свой гнев, он продолжал:
– Мальчик, ты слишком храбр. Я признаю то, что мы довольно резко с тобой обошлись, но это произошло только потому, что ты заставил нас потерять много времени. Что касается черного флага, это простая шутка, к которой прибегают мои ребята для того, чтобы иногда попугать людей. Это только шутка, не причиняющая никакого вреда. Я не пират, мальчик, а обыкновенный купец, правда, немного грубый, но в море иначе нельзя, в этом море, где так много пиратов, да и на суше немало всяких чернокожих мерзавцев.
Я торгую сандаловым деревом, приобретая его на одном из островов у дикарей. Если ты будешь хорошо вести себя, я возьму тебя с собой и сделаю участником всех моих коммерческих дел. Видишь ли, мне нужен честный парень, такой, как ты, который будет стеречь мою каюту и наблюдать за погрузкой. Так вот, хочешь ли ты стать торговцем сандаловым деревом?
Меня поразили объяснения, данные капитаном, и вместе с тем я почувствовал облегчение, узнав, что судно не пиратское.
– Если все, что вы говорите, правда, так почему же вы против моей воли сняли меня с острова, а сейчас не отпускаете обратно?
Капитан ответил, улыбаясь:
– Я был раздражен, когда взял тебя в плен, а теперь жалею об этом. Сейчас я даже с радостью отвез бы тебя обратно, но мы слишком далеко от Кораллового острова. Взгляни, вот видишь на карте, где расположен остров, а здесь, в этой точке, лежащей не меньше чем на шестьдесят миль южнее его, находимся мы. Это было бы несправедливо в отношении моих – людей задерживаться дольше. Ведь все они заинтересованы в торговле.
Я ничего не мог возразить ему на это и после недолгой беседы согласился вступить в команду шхуны хотя бы до тех пор, пока, достигнув какого-нибудь цивилизованного острова, меня могли спустить на берег. Капитан согласился на мои условия. Поблагодарив его за данное им обещание, я покинул каюту и вышел на палубу. Казалось бы, я должен был почувствовать большое облегчение, но, не знаю почему, мне было очень тяжело и я не мог найти себе места.
Глава XII
Билль. – Узнаю много интересного. – Лед сломан. – Начало дружбы. – Гнусная расправа.
Три недели спустя я стоял на палубе шхуны, наблюдая за морем. Был полный штиль. День выдался жаркий, один из тех душных дней, которые являются особенностью Тихого океана. Казалось, вся природа заснула, и нужен порыв ветра или хороший шторм, чтобы разбудить ее.
Не было слышно ни одного звука, за исключением легкого поскрипывания мачт или случайного всплеска воды. Команда, утомленная зноем, разбрелась по палубе, стараясь укрыться от палящих солнечных лучей. Билль стоял, безучастно глядя в небо, изредка подходя к борту, чтобы сплюнуть в море. Во время одного такого перехода к борту он подошел к тому месту, где стоял я, и, облокотясь о перила, стал внимательно смотреть на голубую волну.
Несмотря на его мрачность, это был единственный человек на судне, к которому у меня было слабое влечение. Остальные, видя, что я неохотно разделяю с ними компанию, и зная, что мне покровительствует капитан, относились ко мне довольно безразлично. Билль, правда, делал то же самое, но так как он держал себя одинаково со всеми, то его поведение в отношении меня никому не бросалось в глаза. Раз или два я пытался втянуть его в беседу, но он всегда после нескольких односложных ответов поворачивался и уходил. Воспользовавшись тем, что он подошел ко мне, я сказал ему:
– Билль, почему вы такой мрачный, никогда ни с кем не разговариваете?
Слегка улыбнувшись, Билль ответил:
– Странно! Очевидно, мне не о чем говорить.
– Да, это удивительно! – задумчиво продолжал я. – У вас такой вид, будто вы многое могли бы сказать. Такие люди, как вы, обыкновенно умеют говорить.
– Да, они умеют, дружище! – серьезно подхватил Билль. – Я тоже мог бы, если бы хотел, но какой смысл здесь разговаривать. Тут люди открывают рот только для того, чтобы ругаться и проклинать судьбу. Это их забавляет, а меня нисколько, поэтому я предпочитаю держать язык за зубами.
– Вы правы, Билль, я предпочел бы никогда вас не слышать, чем слышать вас разговаривающим так же, как все остальные. Но я ведь не ругаюсь, вы могли бы когда-нибудь поговорить со мной, мне кажется. Кроме того, я так устал от этого одиночества; нет ни одного человека, с которым можно было бы перекинуться приятным словом. Я привык к товарищеским беседам, и, правда, разговаривая со мной хотя изредка, вы доставили бы мне огромное наслаждение.
Билль удивленно взглянул на меня, и мне показалось, что я заметил, как грустная тень пробежала по его загорелому лицу.
– А когда же ты это успел привыкнуть к товарищеским беседам? – сказал Билль, опустив голову и снова уставившись в море. – Не на Коралловом же острове, я полагаю.
– Как раз там! – с жаром возразил я. – Там я провел самые счастливые месяцы своей жизни… – И, не дожидаясь дальнейших расспросов, я дал подробный отчет о счастливых днях, проведенных вместе с Джеком и Петеркином, не позабыв рассказать обо всех наших приключениях.
– Мальчик, мальчик! – произнес Билль испугавшим меня голосом. – Здесь не место тебе.
– Это правда! – ответил я. – Я здесь приношу не много пользы, и мне очень не нравится команда; но что же делать? Я, во всяком случае, надеюсь скоро быть снова свободным.
– Свободным? – удивленно глядя на меня, переспросил Билль.
– Да, свободным. Капитан обещал высадить меня на берег, когда кончится это плавание.
– Это плавание? Что сказал тебе капитан? – понижая голос, спросил Билль.