- После того как мы пересечем плато между реками, нам еще предстоит переправиться через Миддл-Форк, а оттуда десять - двенадцать миль до того места, где находится Меллетт.
- Я спросил, почему бы нам не пойти в обход. - В голосе Приора звучала холодная злоба.
Пэддок резко поднял голову:
- Лейтенант Приор, мистер Лабан объясняет маршрут мне, и я попрошу вас не прерывать его.
Приор хотел было что-то сказать, но вместо этого резко встал и отвернулся. Капрал Стив Блейн, который вообще-то недолюбливал Приора, в данную минуту посочувствовал ему.
- В обход идти далеко, - сказал он, ни к кому не обращаясь, - лишних пятьдесят миль.
- А я тебя не спрашиваю! - резко бросил Приор и тут же пожалел о своих словах. Широко шагая, он скрылся в темноте, чувствуя себя школьником, которого наказали.
"О Господи, - думал он, - если бы этого Лабана дали мне под командование всего на одну неделю! Всего на одну неделю!"
Хэнк Лабан был вольнонаемным гражданским человеком и мог оставить службу в любой момент. Приору уже дали понять еще до похода, что при малейшей провокации следопыт может расстаться с ними. Еще полковник Уэбб пытался втолковать Приору, что замену такому человеку трудно найти.
Позднее, когда Лабан, подхватив свои одеяла, исчез в темноте, Фрэнк Пэддок вызвал Приора.
- Иден, что вы цепляетесь к Лабану? - начал он. - Здесь не так много троп, а он знает их все, что дано очень немногим. Он нам очень нужен.
Закончив разговор, Пэддок тоже растянулся на своих одеялах. Он смертельно устал и, казалось, у него болел каждый мускул. Но теперь, когда они ушли слишком далеко, чтобы возвращаться, его стали одолевать сомнения. Принимая решение, он был уверен в своей правоте и сейчас пытался убедить себя, что поступил правильно. А что, если он ошибся, и на форт, который остался фактически без прикрытия, совершено нападение?
Он вдруг сел, и на какое-то мгновение его охватила жуткая паника. Фрэнк чувствовал, что он на грани того, чтобы отдать приказ о возвращении в форт. Но ему все же удалось побороть свой страх и заставить себя лечь.
Может, он сглупил, что отправился в этот поход? Почему же он все-таки решился на это? Действительно ли только для того, чтобы захватить Таинственного Пса и одержать решающую победу? Или ему важно окончательно прояснить ситуацию с Дениз? Если Дениз и Килроун воспользуются его отсутствием и уедут вместе… А если нет?
Он беспрестанно ворочался и никак не мог расслабиться, то и дело просыпаясь от призрачных страхов и сомнений. В конце концов, он решил, что поступил правильно. Они не нападут на форт. Основные силы индейцев здесь, поджидают эскадрон "М" и Меллетта.
Наконец ему удалось заснуть. Отсветы костра играли на камнях и лицах спящих людей.
А далеко отсюда к югу Барни Килроун проснулся как от толчка. Кабинет командира форта, где он сейчас находился, освещался слабым отсветом от горящей плиты. В углу, на соломенном тюфяке расположились Дениз Пэддок и Бетти Консидайн. Стелла Риболт спала около внутренней перегородки, а Хопкинс с женой неподалеку от нее.
Несколько минут Килроун лежал не двигаясь, пытаясь понять, что разбудило его.
Затем звук повторился.
Кто-то на улице копал, делал подкоп под стеной, под полом, на котором они лежали.
Звук был едва различимый. Но он не мог ошибиться и уже отчетливо слышал шуршание, создаваемое движением, шорох земли, падающей в узком пространстве. Кто-то пытался сделать подкоп под задней стеной штаба.
Подкоп… Подорвать!
Взрывчатка…
Быстро и бесшумно он вскочил на ноги.
Глава 10
В доме стояла тишина, и Килроун продвигался на цыпочках как человек, привыкший не делать шума. Горящая печь бросала на стены, потолок красноватые блики, выхватывая то там, то здесь лица спящих - ребенка, женщины или мужчины, спокойно расслабившихся во сне.
Какое-то мгновение Килроун взволнованно и сочувственно смотрел на них, стараясь подолгу не задерживать свой взгляд на ком-то, чтобы не разбудить. Насилие и смерть, может быть, ожидали их в ближайшие часы. Некоторые из них уже попадали в подобные переделки и выжили. А что ждет их на сей раз? Он ничего не мог обещать ни им, ни себе.
В комнате рядом один из погонщиков, бородатый, но лысый Дрейпер, сидел и читал потрепанный журнал. Сильный, мужественный человек, прошедший через многие сражения с индейцами, устроился близко к стене, чтобы услышать любой звук снаружи, а под рукой у него лежала винтовка. Когда Килроун вошел, он поднял голову и сказал:
- Пока что тихо, - но это ничего не значит.
- У задней стены что-то подозрительное, - сообщил Килроун. - Схожу посмотрю.
- Часовые только что вернулись, - заметил Дрейпер. - Время приближается.
- Хорошо. Будь начеку.
Килроун осторожно открыл дверь, прислушался и исчез в темноте. Какое-то мгновение Дрейпер смотрел на закрывшуюся дверь, а затем опять поднял журнал, но с чтением не получалось. Он держал журнал в руках, а сам все время прислушивался.
Сделав шаг за порог, Килроун застыл. Ночь была темная, прохладная и зловещая. После душного помещения он с удовольствием вдыхал свежий воздух. Помедлив, он сделал еще пару глубоких вдохов и двинулся к углу здания, быстро заглянул и отступил назад, стараясь, чтобы одежда не коснулась стены. Не теряя времени, он добежал до следующего угла и опять не дыша выглянул.
У основания стены согнувшись сидел мужчина и бесшумно работал, потом быстро поднялся и пошел, на ходу разматывая что-то позади себя.
Килроун замер, наблюдая, как он спрыгнул в водосточную канаву, которая собирала воду из здания штаба и с плаца. Он подождал еще. Мужчина уходил в сторону, и темнота поглотила его.
Встав на колени как раз в том месте, где стоял мужчина, Килроун стал осторожно разрывать рыхлую землю. Скоро его руки нащупали ящик и запальный шнур, отходивший от него. С большой осторожностью он достал ящик. Крышка оказалась не прибита, и, подняв ее, капитан увидел внутри три банки с черным порошком - взрывчаткой.
Ящик разместили так, чтобы при взрыве в задней стене штаба образовалась большая дыра, а людей, находящихся в комнате, оглушило бы или убило. Согнувшись в три погибели, Барни с минуту прикидывал, что нужно сделать. Затем, взяв ящик под левую руку и зажав в правой шестидюймовый револьвер, пошел по шнуру.
Шнур обрывался у камня, лежащего на краю канавы. Теперь он все понял. Когда начнется атака, фитиль подожгут, и последующий за этим взрыв практически выведет из боя находящихся в штабе людей.
А что с другими зданиями? Придется проверять. Кто же это сделал? На бэнноков не похоже - это он мог сказать с уверенностью, да и человек, который ставил мину, даже фигурой не походил на индейца.
Килроун встал на колени у края канавы и сдвинул несколько камней, под которыми был уложен шнур, ожидавший лишь зажженной спички. Затем своим длинным охотничьим ножом вырезал кусок дерна и стал быстро копать дальше. Когда образовалось углубление, он отрезал дюймов шесть шнура, приладил его на место и зарыл ящик, стараясь делать все аккуратно, насколько позволяла темнота. Остальной шнур он не трогал, оставив его лежать на земле.
Закончив работу, пошел сначала к складу, ощупал всю заднюю стену, вдоль которой шла дорога и ничего не нашел. Грунт здесь оказался слишком твердым, чтобы копать, не наделав шума. Но у дальнего угла он опять обнаружил ящик с одной банкой взрывчатки и снова прошелся по шнуру, повторив всю операцию.
Поиски вокруг госпиталя ничего на дали. Уже начинало светать, и Килроун не решился продолжать свои исследования.
Дрейпер ждал его у двери и сразу впустил его. Келлс и Хопкинс стояли рядом, а Рудио готовил кофе на плите.
Из комнаты вышла Бетти Консидайн и обратилась к нему:
- Где лучше разместить детей, как вы думаете? Может, там, в углу?
- Давайте перевернем письменный стол и поставим его на бок, - предложил Барни. - К стене пододвиньте бюро с документами. Накройте все это и стулья простынями. Я однажды видел, как сложенное письмо преградило путь пуле на излете.
- Я бы сходил покормить лошадей, - предложил Келлс.
- Лучше оставайся на месте. Мне кажется, тебе уже не придется делать этого. В любом случае они уведут лошадей, если уже не увели.
Без сомнения, индейцы ждали как раз такого момента. Затаившись, они могли атаковать оставшиеся силы форта с минимумом риска для себя.
Огонь в печках - в каждой комнате стояло по одной печке - разгорелся. На фоне слегка сероватого неба проявились здания. Ограниченное пространство плаца подчеркивало мрачность и враждебность окружающей среды. Ничто не нарушало будто сгустившейся тишины.
Мужчины расположились у окон - они сидели на стульях, на полу и ждали. Стелла Риболт взялась разнести всем кофе и приготовить завтрак, а Рудио, прихватив винтовку, отправился на свой пост. Огней не зажигали. Стелла ловко орудовала при свете горевшей печи. Когда еда поспела, разнесла ее мужчинам у окон.
Бетти налила кофе Килроуну и опустилась на пол рядом с ним.
- Они уже здесь? - спросила она.
- Могу поклясться, что да.
Тогда она заговорила тихо-тихо, чтобы только он мог услышать ее:
- Вы очень ее любите? Я имею в виду Дениз?
Он пожал плечами:
- Кто знает? Это было так давно, в Бретани. Весна, и мы такие молодые!
- Мне почему-то казалось, что в Париже?
- Париж был уже осенью… К тому времени мы уже повзрослели.
- Вы циник.
- Нет… просто достаточно мудр. Любви обычно хватает на одно лето, а в некоторых случаях она не выдерживает даже столь короткого срока. Пусть это будет для вас уроком.
- А когда вы встретились вновь, она уже вышла замуж за Фрэнка Пэддока?
- Да,.. а я ухаживал за танцовщицей из Вены.
- Тогда почему… ?
- Кто-то нашептал Фрэнку, и он поверил, что между нами возникло что-то большее, чем мимолетный роман. Очевидно, эта мысль гложет его.
- Килроун! - позвал Хопкинс. - Там, внизу, кто-то двигается.
Килроун поднялся. Встав к окну так, чтобы его трудно было заметить, он оглядел плац и сначала ничего не увидел. Но вдруг его глаз засек едва заметное движение в тени от бараков. Индейцы - один, другой.
- Не стреляйте, - предупредил он, - пока что они ничего не предприняли.
Он перешел к окну, выходившему на склад, открыл его и позвал:
- Маккрекен?
- Их около десятка, в кустах, вдоль реки, - откликнулся он.
- Тогда пока не стрелять.
Форт, который обычно был в движении, замер. Индейцы наверняка увидели или почувствовали запах дыма из печей, но продолжали наблюдать и выжидать, пытаясь выбрать наилучший момент для нападения. А теперь они пришли посмотреть.
Один за другим воины появлялись, исчезали, затем вновь появлялись. Сделав несколько шагов, они останавливались, прислушиваясь и оглядываясь. Но вот любопытство побороло в ком-то осторожность, и он вышел на плац. За ним последовали и другие. Конечно же, это была кульминация многочасового ожидания.
- Тил, - сказал Килроун, - ты и Риан глядите в оба. Когда произойдет взрыв, они подпрыгнут и побегут. Я бы не хотел упустить их.
- Какой взрыв?
- Не волнуйся, Тил. Будет один взрыв. Как раз перед тобой. - Килроун быстро объяснил, что он сделал ночью, и Тил усмехнулся.
Килроун опустился на колени у окна. Во рту у него пересохло, и он постоянно вытирал ладони о штаны.
Над фортом занимался рассвет. Два индейца огляделись и пошли по плацу в сторону штаба. Еще один пытался открыть запертую дверь барака, не справившись, подошел к окну, прижался лицом к стеклу, пытаясь разглядеть, что там внутри.
"Каждое мгновение отсрочки, - думал Килроун, - в нашу пользу, так как приближало возвращение солдат". Он слышал, как билось его сердце. Все в комнате замерли и, казалось, вообще не дышали.
- Подождите, - произнес он вслух, - дайте им осмотреться.
Несколько индейцев шныряло около загона, подбирая то, что им может пригодиться. Лошадей угнали еще до рассвета, в том числе и его собственную. Человеку на Западе нужно немного, но без лошади, считай, у него нет ничего.
Небо по-прежнему затягивали серые облака, которые окутывали вершины гор. Постепенно стал различим цвет деревьев - густой зеленый цвет, но он тоже приобрел какой-то зловещий оттенок.
Килроун задавался вопросом, что чувствует человек перед смертью? Все могло кончиться именно этим. Ведь индейцев может быть несколько сотен.
- Они сожгут меня, - мрачно заметил Хопкинс.
- Ты будешь жить, - ответил Килроун. - Что скажешь на это?
А будет ли? По крайней мере, у него есть шанс побороться, как и у его жены.
Вдруг рядом с Килроуном возникла Бетти:
- Барни, где Мэри?
- Индианка? Я ее не видел.
- Они убьют ее, Барни.
Убьют? Да уж, как поступят индейцы - никогда нельзя что-нибудь сказать наверняка. Раньше она была одной из них, но не теперь. А может, она вернулась к ним? Многие индейцы возвращались к своему народу, когда все возможности остаться среди белых оказывались исчерпаны. И Килроун знал, что собратья будут обращаться с таким человеком точно так же, как с белым… а может и хуже.
- Ее здесь нет, Барни. Ей надо помочь.
- Как? Мы не видели ее. Где ее искать?
- Она скорее всего в лавке маркитанта. Она ведь там живет. Я уверена, она чувствует себя виноватой.
Он выглянул в окно - до лавки маркитанта было футов пятьсот, и половину этого расстояния составлял плац. Барни почувствовал холодок внутри. Пробраться под дулами индейских ружей через плац, а затем вернуться вместе с Мэри Толл Сингер… если она действительно там…
- Вы понимаете, каковы шансы человека, который согласился бы это проделать? - спросил Килроун.
- Небольшие, - согласилась она. - Может, мне пойти?
- У вас вообще нет никаких шансов, - заметил он. - Вы не пройдете и половины пути.
Оба замолчали. Он смотрел на плац и мысленно измерял его шагами. Сколько шагов он сможет пройти, прежде чем пуля настигнет его? Сколько они станут ждать, прежде чем выстрелят? Индейцы настоящие воины, а воин уважает храбрость… А вдруг они захотят посмотреть, сможет ли человек, презрев опасность, пройти это расстояние? Любопытно же испытать человека на храбрость. А хватит ли у него смелости сделать это?
Какое расстояние нужно пройти? Сколько шагов?
Дымок из трубы на крыше лавки медленно потянулся вверх.
- Она там, - нарушил молчание Хопкинс. - Осталась сторожить товары.
- А может, по другим причинам? - вставил Келлс. - Не забывайте, что она индианка.
Из глубины комнаты к ним подошла Дениз:
- Да, она индианка, но предана нам. Я бы не хотела, чтобы она пошла против своего народа, но я никогда не буду сомневаться в ее преданности нам.
- Вы плохо знаете индейцев, мэм. Их преданность белому мужчине… или женщине - дым, мираж.
Килроун по-прежнему смотрел на плац и чувствовал, как что-то дьявольское зарождается в нем. Он знал, что это дикое и сумасшедшее побуждение, но ощущал, как оно все больше захватывает его. Судьба бросила ему вызов… Сможет ли он справиться? Сможет ли кто-нибудь еще сделать такое? Если он решится пойти, а потом вдруг проявит хоть малейшее колебание, выкажет хоть малейший признак страха… Черт побери, они тут же застрелят его, не пройдет он и десяти футов. Глупая затея! Дурацкая прихоть подставляться под пули. Но там, в лавке, девушка, которую индейцы скорее всего убьют.
Предположим, он решится. Сколько времени пройдет, прежде чем кто-то нажмет на курок и откроет стрельбу? Сколько времени пройдет, прежде чем кто-то спустится в канаву за штабом и подожжет фитиль? А может, они проверят фитиль и обнаружат подмену?
Все молчали, но каждый, как и Килроун, смотрел в одном направлении и думал о Мэри Толл Сингер, девушке, которая пыталась жить как белая и которую они бросили. Ведь все выглядело именно так.
Килроун встал. Поставив ружье у окна, он сказал:
- Я пойду за ней.
- Не будь дураком! - заметил Келлс, тоже поднявшись на ноги.
- Парни, стойте так же, - сказал Килроун. - Не открывайте огонь, пока не почувствуете, что это необходимо. - Он уже взялся за дверную ручку.
- Барни… мистер Килроун, - кинулась к нему Бетти, - не надо.
Он закрыл за собой дверь и пошел к лавке маркитанта, глядя прямо перед собой и напевая про себя слова старого марша. Барни знал, что он в кольце индейцев, что в любой момент кто-то может выстрелить и сделает это непременно, если заметит малейшее его колебание.
Еще не видя, он почувствовал, что они покидают прикрытия у домов и стягиваются к плацу. Один индеец стремительно проскакал перед ним на лошади, но Килроун продолжал идти вперед. Когда до лавки маркитанта оставалось уже шагов пятьдесят, дверь ее распахнулась, и на пороге появилась Мэри Толл Сингер. Она ждала его.
- Я хочу забрать вас с собой, - сказал он подходя. - Пойдемте?
Она подняла на него свои темные, загадочные глаза и спустилась по ступенькам вниз. Хладнокровно он предложил ей руку, и они двинулись обратно к штабу. Расстояние, которое им предстояло преодолеть, казалось теперь вдвое больше. Вдруг около полудюжины воинов на пони поскакали им наперерез. Килроун даже не дрогнул и по-прежнему шел, не поворачивая головы ни вправо, ни влево. Индейцы проскакали мимо них всего в нескольких дюймах. Он все также непоколебимо продолжал путь, и темноволосая девушка шагала рядом в ногу с ним. Опять и опять индейцы скакали на них, но они не сворачивали.
Неожиданно перед ними возник вооруженный воин. Он держал наготове копье. Килроун подошел к нему вплотную, глядя прямо в его холодные черные глаза. Кончик копья коснулся его груди, и легким движением левой руки он отвел его, как если бы отвел паутину или ветку в лесу.
В этот момент дверь штаба чуть-чуть приоткрылась, образовалась совсем маленькая щелка. Осталось совсем немного. Его охватил холод, и он ощутил, как волосы на затылке как бы встали дыбом. Мускулы между лопатками напряглись в ожидании пули или стрелы. Но он продолжал идти.
Сильный взрыв позади штаба и три быстрых выстрела за ним привели в оцепенение нападавших.
Килроун резко повернулся к девушке.
- В дом! - приказал он Мэри Толл Сингер сквозь стиснутые зубы. - В дом… скорее!
Индеец вскинул ружье, но в то же мгновение у Килроуна в руке оказался револьвер, и он выстрелил от бедра. Пуля ударила противника в грудь на какую-то долю секунды раньше, чем он успел нажать на спуск сам. Его винтовка дернулась вверх, и пуля ушла в небо.
Килроун пятился к дому, держа наготове револьвер. И тут разом заговорило сразу несколько винтовок. После взрыва прошло всего несколько секунд, хотя всем показалось, что они тянулись очень долго. Заметив, что индеец закачался, Барни рванул к дому. Споткнувшись на ступеньке, он все же добрался до двери и вбежал в дом. Дверь за ним тут же захлопнули и сразу заперли на засов.
Проходя через комнату, Барни взглянул на Тила. Его глаза искрились юмором.
- Ну и ну! - воскликнул он. - Это больше того, что я мог бы сделать для индейской девушки!
- Не валяй дурака, Тил. Ты бы сделал то же самое. Я знаю таких парней, как ты. - Килроун махнул в сторону канавы: - Что там произошло?