Вот тут не будем мы смеяться,
Затем, что это не смешно.
Людмила и Абрам .
Но если будет целоваться
И бегать к милой под окно,
Так почему б не посмеяться
Над тем, что кажется смешно?
Емельян (внезапно выезжает на сцену на велосипеде) .
А мне без площади остаться
Сегодня ночью суждено.
Прошу над этим не смеяться,
Ведь это очень не смешно.
Все повторяют первый куплет.
Занавес.
1928
Миллион терзаний
Водевиль в трех действиях
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Экипажев Анатолий Эсперович – весьма немолодой гражданин интеллигентной наружности, без службы.
Калерия, 35 лет, Агнесса, 20 лет, Михаил, 22 лет } его дети.
Шура Ключикова, 20 лет – кондуктор московского трамвая.
Ананасов Эжен – консультант по делам искусств, потрепанная личность в иностранных спортивных шароварах.
Парасюк Ваня – рабочий, студент Комакадемии.
Парасюк-отец – пожилой рабочий, мастер,
Парасюк-мать – пожилая женщина } его родители.
Парасюк-дедушка, бывший дворник, очень стар, смахивает на Льва Толстого.
Артамонова Ангина Павловна – соседка Экипажевых, дама.
1-й жилец, робкий.
2-й жилец, бурный.
Почтальон.
Действие происходит в 20-х годах, в Москве, в конце августа, в течение одного дня; первое и второе – в комнате Экипажева, третье – в квартире Парасюков.
Действие первое
Большая запущенная комната в некогда барской квартире. Претензии на интеллигентность. Пыль. Запустение. Закоулки. Фонарь на улицу.
Явление I
Шура читает. Экипажев дремлет. Пауза. Звонит будильник.
Шура (вскакивает) . Мамочки! На смену опоздаю. (Останавливает будильник. Начинает собираться на смену.)
Экипажев . Который час?
Шура . Пять минут двенадцатого… Ой!
Экипажев . Михаил Анатолиевич не приходил?
Шура . Чего это?
Экипажев . Я говорю, Михаил Анатолиевич не возвращался? Ну да, мой сын Миша не приходил?
В дверь заглядывает Миша в милицейской форме. Увидев Экипажева, он обращает испуганные глаза к Шуре и скрывается, не замеченный Экипажевым.
Шура . Не приходил.
Экипажев . Вторую ночь он где-то пропадает. Это меня начинает сильно беспокоить.
Шура . А чего беспокоиться?
Экипажев . Странный вопрос. Среди современной молодежи такое чудовищное падение нравственности. Дурная среда. Я прихожу в ужас. Он еще совсем ребенок.
Миша выглядывает.
Шура . Чего это?
Экипажев . Я говорю, что Михаил Анатолиевич совсем ребенок. Он легко может поддаться бог знает каким влияниям.
Шура . Ровно ничего с ним не произойдет.
Экипажев (строго) . Вы были когда-нибудь матерью?
Шура . Чего это?
Экипажев . Я говорю, у вас были когда-нибудь дети?
Шура (застенчиво хихикает) . Как вы странно спрашиваете… Я ж девушка…
Экипажев . В таком случае вы не можете понять родительского сердца. Вы знаете, до чего он на днях договорился?
Шура . Понятия не представляю.
Экипажев . На днях он совершенно серьезно заявил, что собирается поступить в милицию. А?
Шура . И очень даже просто. Чем плохая служба?
Экипажев . Шура! Я вам раз навсегда запрещаю в моем доме говорить подобные вещи. Вы, кажется, злоупотребляете своим положением здесь. Вы не в вагоне трамвая. Ну да. Я нахожусь в стесненных обстоятельствах. Я не служу. Я сжат со всех сторон. Я принужден временно, подчеркиваю: временно, пока не возвратятся мои дочери, – сдавать вам… э… кхм… э…
Шура . Койку?
Экипажев . Как это великодушно с вашей стороны. Койку! Мерси.
Шура . Ну, угол?
Экипажев . Койку… Угол… ну да. Конечно. За двадцать пять рублей, которые вы мне платите в месяц за "койку", как вы выражаетесь, вы можете третировать меня сколько вам угодно. И вы правы. На вашей стороне грубая сила денег. Я принужден молчать. Продолжайте. Продолжайте. Обливайте помоями седую голову старого русского интеллигента.
Шура . Ей-богу, Анатолий Эсперович… Что вы такое говорите… При чем помои… Какие могут быть помои…
Экипажев . Продолжайте, продолжайте. Угол. Койка. Нары. Очень хорошо. Дальше! Дальше! Называйте скорее мой дом ночлежкой, а меня самого этим самым… Ну как это называется на современном советском жаргоне… Вышибалой, что ли? Не стесняйтесь. Валяйте. Вот до чего довели бедную русскую интеллигенцию! Мерси.
Миша выглядывает и делает Шуре отчаянные знаки.
Шура . Анатолий Эсперович!
Экипажев . Нуте-с?
Шура . Анатолий Эсперович… (Таинственно.) Кто-то в уборной свет не погасил.
Экипажев . Опять? (Гордо выпрямляясь.) Ну, это уже хамство! (Зловеще и твердо уходит.)
Явление II
В комнату быстро вскакивает Миша.
Шура . Насилу сплавила вашего папашу.
Миша . А то прямо гроб. Жильцы в коридор заглядывают, видят – милиционер. Беспокоятся. А я от них морду прячу за вешалку. Ни туда ни сюда. Прямо происшествие.
Шура . Демобилизуйтесь скорее.
Миша . К вам в сундучок можно милицейское барахлишко сунуть?
Шура . Давайте.
Миша . А то папаша найдет, тогда – гроб. (Переодевается.)
Шура . Ну, как служба?
Миша . Ничего служба. Стоим на посту. Сегодня жалованье платили.
Шура . Ну, стало быть, здравствуйте и прощайте. Мне на смену.
Миша . Я со смены – вы на смену. Вы со смены – я на смену. И так всю жизнь. Довольно глупо.
Шура . Не замечаю ничего глупого.
Миша . А я замечаю.
Явление III
Входит Экипажев.
Экипажев . В конце концов придется запереть уборную на замок и ключ выдавать в каждом отдельном случае. Здравствуй, Михаил. На всю комнату казармой несет. Откуда это? Какая-то помесь капусты и ефрейтора. Это от тебя? Фу, мерзость какая!
Миша . Да, действительно. Что-й-то пованивает.
Шура . Это, Анатолий Эсперович, наверное, у кого-то из жильцов на кухне щи варятся.
Экипажев . Гм… Действительно, нечто вроде щей! У кого же могут быть сегодня щи? Странно. (Уходит.)
Шура . Родненькие! Опоздала! (Убегает.)
Явление IV
Без Шуры.
Экипажев (входя) . Большая свиная нога варится в щах. Конечно. Им все, а нам ничего. Что это значит, Михаил?
Миша . В чем дело? Что случилось?
Экипажев . Надеюсь, пока еще ничего не случилось. Но меня крайне, подчеркиваю: крайне – беспокоит твое поведение. Куда ты идешь? К чему ты стремишься? Какие у тебя идеалы?
Миша молчит.
Я спрашиваю: какие у тебя идеалы?
Миша . Да нет у меня никаких идеалов.
Экипажев . У всех Экипажевых всегда были идеалы. До сих пор еще ни одного Экипажева не было без идеалов. Ни од-но-го… Не перебивай меня.
Миша . Да я тебя не перебиваю. Отстань.
Экипажев . Как ты смеешь грубить отцу! Кто тебя научил? Экипажевы никогда не грубили своим отцам. Слышишь: ни-ког-да! Экипажевы высоко держали знамя русской интеллигенции и свято передавали его из рук в руки, из поколения в поколение. Твой прадед высоко держал знамя. Твой дед высоко держал знамя. Твой отец высоко держал знамя. И до сих пор еще держит довольно высоко, несмотря ни на что. Подчеркиваю: несмотря ни на что. Ну да. Святое знамя свободы и борьбы. А ты? Что общего может быть у сына Анатолия Экипажева с кондукторшей московского трамвая? Не перебивай меня. Господи, ты видишь… Мне некому передать мое знамя.
Миша . А вы сестрам не пробовали передавать?
Экипажев . Что?!
Миша . Ничего. Я только говорю: может быть, Каля и Аня…
Экипажев . Не смей говорить о своих сестрах на этом ужасном уличном жаргоне: Каля, Аня… В роду Экипажевых никогда не было никаких Каль и Ань. Калерия и Агнесса. Агнесса и Калерия.
Миша . Ну пускай Калерия и Агнесса.
Экипажев . Не перебивай меня. Ты не достоин произносить их имен.
Миша . Так можешь передать им знамя.
Экипажев (строго) . Знамя передается исключительно по мужской линии. Но если ты будешь себя так вести… Если у тебя не будет идеалов и принципов, то придется… Имей в виду, Михаил, – придется передать… И видит бог, я передам. Не посмотрю на то, что они девушки, – и передам знамя. Особенно Калерии. Она ведет себя безупречно. Я еще не знаю, что будет с Агнессой. Я не знаю, чего она наберется в своем, как это называется на вашем ужасном языке, в своем вузе, кажется, так – вуз! Но за Калерию я ручаюсь… Она не изменит высоким принципам Экипажевых. И служению чистому искусству. Пока большевики не распродадут последнего шедевра последнего музея, она будет свято охранять музейные ценности – единственное, что нам осталось от великого культурного наследия прошлого.
Миша . Да что ты зарядил, ей-богу: идеалы, большевики, распродадут шедевры… Вот достукаешься до того, что тебе пришьют дело.
Экипажев . Молчи! Я ничего не боюсь. Экипажевы никогда не скрывали своих убеждений. Пусть приходят, пусть надевают на меня кандалы. Я готов. Экипажевы всегда страдали за убеждения. Ну! Берите меня… Я подчиняюсь произволу.
Стук в дверь. Пауза.
Тс-с-с!
Пауза.
А… антрэ!
Явление V
В дверь заглядывает 1-й жилец.
1-й жилец . Это к вам милиция? (Входит в комнату.)
Экипажев . К… какая м… милиция? За что же?
1-й жилец . Жильцы, говорят, видели, как сюда к вам милиционер вошел. Я сам, конечно, не видел, но жильцы говорят, возле вашей двери милиционера видели…
Экипажев . Видит бог. Ни сном ни духом. Зачем же милиция! Я четырнадцать лет сочувствую…
Миша . Никакого тут милиционера не было. Что вы зря панику поднимаете! Видите, ну где милиционер?
1-й жилец . Нету милиционера.
Явление VI
В дверь заглядывает 2-й жилец и бурно врывается.
2-й жилец . В чем дело? Что такое? Экипажева забирают?
Экипажев . Меня нельзя забирать. Я – лояльный.
2-й жилец (кричит в коридор) . Экипажева забирают!
Явление VII
Входит соседка Артамонова.
Артамонова . Голубчик! Анатолий Эсперович! Да что же это делается? Да за что же это вас в милицию?
Голос за сценой . Господа! Экипажева забирают! Милиция пришла!
Миша . Граждане! Что за паника? Никакой милиции нет. Это вам показалось. Видите? А ну, граждане! Попрошу посторонних очистить помещение. (Выпроваживает всех жильцов Артамоновой. Кричит в коридор.) Нету никакой милиции! Разойдитесь!
Экипажев . И в коридоре нету… милиции?
Миша . И в коридоре нету.
Экипажев . Нуте-с.
Артамонова . Я так переволновалась… Так переволновалась…
Экипажев . Уверяю вас, госпожа Артамонова, – напрасное волнение. Берите с меня пример. Вы видите, – совершенно я спокоен. Мы, интеллигенция… Может быть, в кухне – милиция?
Миша . Нету в кухне милиции. Нету! Успокойся.
Экипажев . Нуте-с. Русская интеллигенция всегда была жертвой полицейских репрессий. Радищев. Декабристы. Октябристы. Пушкин, Лермонтов, Жуковский… Слышишь, Михаил! Ты должен склонить голову перед этими святыми именами, а не глупо ухмыляться. Вот, госпожа Артамонова, современная молодежь. Полюбуйтесь!
Артамонова (со вздохом) . Да, уж… (Оживившись.) Анатолий Эсперович! Кстати, об интеллигенции. Нас с вами можно поздравить.
Экипажев . Что такое?
Артамонова . Наконец-то Советская власть взяла лучшую часть старой интеллигенции на особое снабжение.
Экипажев . Не может быть!
Артамонова . Уверяю вас. Муж моей дочери, мой зять, инженер Белье, прикреплен к закрытому распределителю. Представьте себе, в месяц по твердым ценам выдают кило масла, четыре с половиной кило мяса, тридцать литров молока, кило колбасных изделий.
Экипажев . Кило колбасных изделий…
Артамонова . Тридцать штук яиц, два с половиной кило рыбы, сто граммов чаю, пять кило сахару…
Экипажев . Сахару…
Артамонова . И еще что-то там. Да, кило сметаны, три кило фруктов… Вы разве не получили? Да, еще тридцать пачек папирос…
Экипажев . Н-нет. Не получил.
Артамонова . Да, впрочем, вы ведь не служите. Ах, Анатолий Эсперович, голубчик, почему вы не служите?
Экипажев . Служить бы рад – прислуживаться тошно.
Артамонова . Ну что вы, что вы! Давно все наши служат.
Экипажев . Все, но не я. Экипажевы никогда не продавали своих убеждений… как некоторые.
Артамонова . Если это намек на мужа моей дочери, моего зятя, инженера Белье… Муж моей дочери, инженер Белье…
Экипажев . Французик из Бордо. О да. Молчалины блаженствуют на свете.
Артамонова . Анатолий Эсперович! При всем моем уважении к вам… Вы должны знать, что инженер Белье…
Экипажев . Я не хочу знать никакого Белье. Меня не интересует чужое белье. Да-с. Грязное чужое белье.
Артамонова . Гражданин Экипажев! Вы забываете, что я – мать. Это слишком. Вы сами три раза служили. И вас отовсюду выгоняли по чистке. Да, по чистке.
Экипажев . Я запрещаю вам говорить в моем доме подобные вещи!
Артамонова . Этот дом такой же ваш, как и мой.
Экипажев . Ах, пардон. Я не знал, что вы за экспроприацию частной собственности. В таком случае я запрещаю вам говорить подобные вещи на моей площади. Меня не выгоняли по чистке. Я сам уходил по чистке, потому что не желал работать с хамами. Да, с хамами! Как некоторые подозрительные "интеллигенты".
Артамонова . Да кто вы такой? А может быть, вы сами и есть подозрительный интеллигент? Почем я знаю! Я с вами в университете не училась. Вызубрили десять слов: "интеллигенция", "идеалы", "принципы", "произвол", "знамя" – и кричите на всю, всю квартиру, как попугай.
Экипажев . Молчите!
Артамонова . Не замолчу! Всех жильцов терроризировали. Пикнуть вам наперекор боятся. А вдруг на самом деле – великий интеллигент, мученик за идею… Радищев…
Экипажев . Я запрещаю вам!
Артамонова . Сюртуком пугаете! Собственных детей убедили, что духовный интеллигент. У нас люди доверчивые, – поди проверь, что именно вы интеллигент и именно духовный.
Экипажев . Па-а-прашу вас не переступать больше порога моей комнаты.
Артамонова . А может быть, вы просто бывший околоточный надзиратель!
Экипажев . Мерси! Между нами все кончено. Идите! Ступайте скорее на кухню варить свои обеды из подачек, полученных инженером Белье от большевиков.
Артамонова . И пойду. Тьфу! (Уходит.)
Явление VIII
Те же, без Артамоновой.
Экипажев . Мерси! Масла кило, мяса четыре с половиной кило. Молока тридцать литров. Колбасных изделий кило. (Мише.) Что ж ты молчишь, как чурбан? Твоего отца оскорбляют в собственном доме, а ты прилип к окну и ничего не видишь и не слышишь! Я тебе говорю, Михаил! Чего ты в окне не видел? Трамваев не видел? Брось книжку. Брось эту дрянь. О, если бы твоя покойная мать видела все это! Некому передать знамя. Некому… (Впадает в задумчивость.) Тридцать штук яиц. Два с половиной кило рыбы. Сто граммов чаю. Пять кило сахару. Кило сметаны. Три кило фруктов. Да-с… Варятся щи с капустой. В щах лежит большая свиная нога… Ух-х-х!
Явление IX
Входит, запыхавшись, Шура с сумкой.
Шура . Вагон остановился.
Экипажев . Поздравляю вас.
Шура . Аккурат против самого дома. В окошко видать. Поглядите, Миша, стоит мой вагончик. Авария. Против самых наших ворот испортился. Такое счастье!
Экипажев . Вот-с. Картина. Панно. Советский транспорт. Нет людей. Нет настоящих интеллигентных людей!
Шура . Минут десять простоим. Ой, Анатолий Эсперович! Кого я только что видела! Я только что вашу дочку видела.
Экипажев . Мою дочку? Которую?
Шура . Калерию Анатолиевну. Ой, Миша, подержите сумку. Я такая взволнованная, такая взволнованная…
Экипажев . Где?
Шура . Возле Курского вокзала. Там наш вагончик остановился. Испортился. Аккурат напротив. Авария. Я смотрю – и вдруг вижу, Калерия Анатолиевна на извозчика с мужчиной садятся. Такая вся загорелая. Видать, прямо из Крыма. А мужчина, знаете, ее за талию поддерживает. Прямо цирк.
Экипажев . Стой! Какой мужчина?
Шура . Обыкновенный мужчина, просто человек. Понятия не представляю. Обыкновенный ее муж.
Экипажев . Как – муж! Вышла замуж?
Шура . Говорит, вышла замуж.
Экипажев . О, господи! Да что же ты с ней – разговаривала?