Пыпин не считал, что прогрессивные общественные тенденции вредят художественности. "Искусство общественное вполне естественно и законно, – писал он, – нередко его упрекали в "тенденциозности", при которой страдает непосредственность творчества; но всего чаще это бывает фальшивый полемический прием. Искусство общественное вовсе не требует тенденциозности, но предполагает полную возможность соединения высокого достоинства поэтического с общественной идеей, возможность сильного художественного впечатления рядом с благотворным действием на общественное и личное нравственное сознание, и это драгоценно там, где литература по всему складу жизни получает особенную возможность как единственный фактор общественности". Более того, Пыпин полагает тенденциозность именно в тех литературных течениях, которые связаны с теорией "чистого искусства". Он утверждает идею социальной направленности искусства. Общественные тенденции проявляются как в субъективной ("метафизической", по терминологии Пыпина), так и в объективной ("чистой") поэзии. Эти две крайние поэтические тенденции выражались для Пыпина в творчестве Лермонтова и Пушкина. Пыпин пишет: "Как бы сильно ни была развита в поэте субъективная сторона творчества или "метафизичность" его вдохновения, он тем не менее не сможет уничтожить в себе "дух времени" и, напротив, прямо или косвенно, отразит на себе эти стремления, станет на ту или иную сторону в борьбе, которою совершается общественное развитие. Так было с одним из самых "метафизичных" поэтов нашего времени Лермонтовым. И то же самое было у поэта, увлеченного чистым культом поэтической красоты, Пушкина".
Не противопоставляет Пыпин в этом вопросе Пушкина и Гоголя, которые были, по его словам, "соединены тесной связью с развитием общественного самосознания", хотя и отразили в своем творчестве различные этапы. Пыпин решительно отвергает утверждение сторонников "чистого искусства" о Пушкине как о поэте "чистой" красоты. Пыпин утверждает, что неверно противопоставлять Гоголя как реалиста пушкинскому направлению поэзии, так как в действительности основоположником реализма в России был Пушкин. Для Пыпина сопоставление Пушкина и Гоголя имело значение не только при определении исторических рамок реализма, но было "связано с общим вопросом о значении искусства". Как же решает этот вопрос Пыпин? Он пишет: "Это давний вопрос о том, должно ли искусство служить только самому себе или, напротив, быть связано с содержанием общественного характера; другими словами, предназначено ли оно для эстетического эпикурейства или должно содействовать не только эстетическому, но также нравственному и гражданскому воспитанию общества. В обычных понятиях Пушкин является представителем первого из этих направлений, Гоголь – второго. Должно ли поэтому господствовать в литературе служение чистому искусству или, напротив, стремление развивать в поэзии мотивы общественного характера и были ли дальнейшие успехи нашей литературы достигнуты первым из этих путей или вторым, должно ли считать здравым направлением литературы то, которое стремится к "чистой" красоте, не погрязая в злобе дня, или, напротив, то, которое хочет быть отражением действительной жизни и органом лучших нравственных стремлений общества. Кем же создана новая русская литература?"
Называя Пушкина создателем, "отцом" новой русской литературы, Пыпин утверждает, что характер его творчества определяется "содержанием русской общественной жизни".
Что касается отрицания пушкинской поэзии Писаревым, то Пыпин рассматривает это как единичный факт, вызванный "холодным, мистическим учением чистого искусства". Это, пожалуй, единственный в литературоведении случай, когда теория "чистого искусства" характеризуется как "мистическая".
Такое определение, однако, лишь на первый взгляд кажется парадоксальным. Нереальность, недоказуемость существования такого рода искусства и на самом деле граничит с мистикой. Недаром же Пыпин часто берет термин "чистое искусство" в кавычки. Пыпин не представляет себе художника, творчество которого было бы полностью изолировано от общества, народа, своей эпохи. "Абсолютный художник также немыслим, как немыслим абсолютный человек, существующий вне племенных и общественных отношений, – считает Пыпин. – Всякая литература "национальна", то есть несет на себе черты племени, общественных особенностей и идеалов".
Таким образом, Пыпин убедительно показал несостоятельность теории "чистого искусства" как в историческом, так и в теоретическом аспектах. Для него искусство – глубоко социальное явление и по своей природе, и по своей функции. И радикальная, и историко-культурная методологии, таким образом, исключали и самоценность искусства.
Как видно, именно на фоне теории народности отрицание Пыпиным концепции "чистого искусства" выглядело еще более последовательным и резким.
* * *
К началу царствования Николая I, к 1830-м годам, идея народности получила широкое распространение в России. Она вышла далеко за рамки литературы и наряду с понятиями "самодержавие" и "православие" стала символом официальной правительственной идеологии. Триединство – "православие, самодержавие, народность", – выдвинутое министром просвещения С.С. Уваровым, знаменовало собой нерасторжимость союза монархии и народа и, следовательно, незыблемость самодержавного государственного строя. Меценатство, укрепившееся при царском дворе в XVIII столетии, во многом определявшее деятельность Ломоносова, Сумарокова, Тредиаковского, Державина, приобрело в XIX в. формы систематического регулирования и контроля. Помимо самого императора и членов царской семьи, постоянные контакты с крупными писателями осуществлялись со стороны руководителей министерств просвещения и внутренних дел – С.С. Уварова, А.Х. Бенкендорфа и Л.В. Дубельта. Под пристальным вниманием правительственных структур, столичных губернаторов находились Карамзин, Жуковский, Пушкин, Гоголь. Концепции официальной народности, помимо правительственных изданий, придерживались журналы "Сын отечества" Ф.В. Булгарина, "Библиотека для чтения" О.И. Сенковского и некоторые другие.
В творчестве таких писателей, как Ф.В. Булгарин (роман "Иван Выжигин"), Н.В. Кукольник (либретто к опере "Жизнь за царя"), идея официальной народности проводилась сознательно, а у таких писателей, как А.А. Орлов, являлась недостатком художественного мастерства. Идея народности здесь выступала в назидательно-дидактической форме: исправлялись такие пороки, как пьянство, невежество героев из простого народа. Такая "народность" была неприемлема для настоящих художников и также сознательно отвергалась, начиная еще с Н.М. Карамзина. Лишь внешним признаком народности для этих писателей была чисто национальная тематика, обязательное изображение людей из народа. Такую "народность" В.Г. Белинский называл "простонародностью". Для него признаком народности являлся "сгиб ума", угол зрения, взгляд писателя: так, Пушкин оставался народным, изображал ли он Испанию, Польшу, Францию или Россию.
Глава 4
Идея народности в славянофильстве
Особым литературно-философским явлением выступает русское славянофильство, в котором идеи патриотизма и народности приобрели форму, отличную от официальных, академических и радикальных. В славянофильстве идея своеобразия русской народности была подчеркнута.
Славянофильство явилось формой оппозиции правительству со стороны патриархального дворянства. Оно возникло в среде довольно независимого барства. Оппозиция славянофилов с самого начала носила ограниченный характер именно ввиду ее дворянских истоков. Такова социальная природа славянофильства.
Хотя славянофильская оппозиция носила патриархально-дворянский характер, все-таки славянофильство нельзя отождествлять с официальной идеологией.
Одной из причин, повлиявших на возникновение славянофильства в России, явилось усиление славянского национально-освободительного движения в Европе в первой трети XIX в., особенно в Чехии и Сербии. Именно в этот период, во второй половине 1830-х годов, и возникло славянофильство.
Можно отметить определенные этапы развития славянофильства как общественной литературной системы. К первому, старшему, поколению славянофилов, характеризовавшему становление и ранний период развития школы, относятся братья Киреевские – Иван Васильевич (1806-1856) и Петр Васильевич (1808-1856), А.С. Хомяков (1804-1860), а также поэты славянофильского направления Н.М. Языков (1803-1846), И. Аксаков.
К середине 1840-х годов определились основные принципы славянофильской системы, которым были в основном верны все представители школы.
Общие черты славянофильской системы, как она выявилась в их печатных и рукописных сочинениях, таковы.
По мнению славянофилов, Петровские реформы, заимствовав чуждые формы цивилизации, толкнули Россию на ложный путь развития, отделив народ от образованных "классов". Ликвидировать возникший разлад, как полагали славянофилы, можно было, лишь возвратив России допетровские формы жизни.
Славянофилы полагали, что народ невозможно поднять до уровня современного образования: необходимо вернуться к народу как единственному хранителю старинных преданий, верований и инстинктов. Славянофилы противопоставили Западный и Восточный миры по всем линиям: религиозной, государственной, бытовой, моральной, культурной.
В католицизме и протестантизм они видели искажение христианства. Папский авторитет, по их мнению, стал выше самой церкви, наследуя "римские" черты христианства; греко-славянское православие, напротив, исходит из чистого Византийского источника. Западные государства основаны на насилии, завоеваниях, феодализме, борьбе сословий, личной собственности; на Руси же государство началось с добровольного призвания князей, без феодализма и борьбы сословий, на основе общинного самоуправления, высшим представителем которого был царь. Православие определило нравственно-бытовое единство русского общества допетровских времен. В России не было вражды между церковью и светскими властями.
Российская цивилизация (литература, философия) поэтому, в отличие от западной, не была рассудочной, сухой, формальной, логически отвлеченной. По мнению славянофилов, западная цивилизация могла обогнать русскую только в частных приемах исследования, но была неприемлема в основном своем принципе, несовместимом с православной религией. Противопоставив разум вере, европейская цивилизация, по мнению славянофилов, стала несостоятельна и у себя дома.
У русского общества оставался лишь один путь: установить утраченное единство с народом, слиться с ним и тем самым помочь ему в осуществлении его национального предназначения – занять ведущее место в мировой цивилизации.
Славянофилы считали антинародными, антирусскими реформы Петра I, оторвавшие образованную часть дворянства от народа. Они не ставили своей целью борьбу с крепостничеством.
Для реализации своей "системы" славянофилы пытались создать и "программу", т. е. определить пути практического воплощения их теорий. Эта программа менее конкретна и определенна. Она утопична. И. Киреевский выдвинул идею подчинения западной цивилизации Востоку. Идея была принята всеми славянофилами. Они считали, что возрождение подлинной народности в России может быть достигнуто в результате "подчинения" европейской цивилизации греко-славянским началам жизни.
В спорах И. Киреевского и Хомякова 1838 г. по вопросам религии и было положено начало теории славянофильства как системы. И. Киреевский и Хомяков могли еще в какой-то степени прислушиваться к другим мнениям, остальные же славянофилы характеризовались нетерпимостью взглядов.
Хомяков по значению и роли в разработке идей славянофильства стоит рядом с И. Киреевским. Хомяков отличался эрудицией, тонким умом, талантом полемиста, энергией.
Если главой школы славянофилов, ее теоретиком был Иван Киреевский, то родоначальником славянофильства в плане историческом, хронологическом был его младший брат – Петр Киреевский. П. Киреевский выступил всего лишь с единственной статьей в "Москвитянине" в 1845 г. (по поводу одной из работ М.П. Погодина). Но именно в этой статье впервые развивается идея мирного призвания варягов, вопросы общинного быта, вечевого управления в Древней Руси.
Итак, славянофильство явилось совокупностью ряда постоянных принципов, в том числе религиозных.
"Народность русская – …залог новых начал, полнейшего, жизненного выражения общечеловеческой истины", – писал И. Киреевский.
Вслед за братьями Киреевскими с теологической точки зрения противопоставлял Западный и Восточный миры видный деятель славянофильской школы Ю.Ф. Самарин (1819-1876), выступивший под именем М… З… К…
Самарин, развивая идеи И. Киреевского, выдвигает ряд гипотез. По его мнению, община древних славян строилась не на отсутствии прав личности (как утверждали противники славянофильства), а на добровольном и сознательном отказе ее от своих прав в пользу единого общинно-церковного начала. Являясь определенной заслугой славянофилов, разработка ими проблем древней и современной сельской общины в целом была оригинальной. Сторонники идеи общины из славянофильского лагеря (а также Герцен и ранние народники) не рассматривали общину как всеобщую форму русского национального быта и не идеализировали древнерусскую историю.
Видным представителем младшего поколения славянофилов был также К.С. Аксаков (1817-1860). Первоначально он был близок к Белинскому, входил в кружок Станкевича, где занимались немецкой философией. К началу 1840-х годов К. Аксаков становится ревностным приверженцем славянофильства, развивая идею древней общины, народовластия, соборности, обличая "петербургский" (петровский) период русской истории. Это был искренний, увлекающийся, благородный человек, главным интересом которого был народ. Во второй половине 1840-х годов славянофильские идеи отчетливо обнаруживаются в его литературных взглядах. Целый ряд положений, выдвинутых им, не являлся принадлежностью только славянофильства, а характеризовал взгляды "западников", "отрицателей", "скептиков". К таким положениям относились требования свободы слова и печати, защита интересов крепостного крестьянства, а также вопрос об общине.
К. Аксаков связал воедино такие элементы древнерусской истории, как община, вече, Земская дума, государство. Он выдвинул тезис о русском крестьянине как "лучшем русском человеке" – тезис, унаследованный народниками.
Противопоставление Западного и Восточного миров у славянофилов имело два источника и шло по двум направлениям: религиозному и национальному. Это было резкое противопоставление католического и православного христианства. Национальные идеи, породившие панславизм, связаны с усилением национально-освободительной борьбы славянских народов в Западной Европе. Эта борьба, в которой принимали участие и православные, и не православные славяне, имела патриотический характер и поддерживалась прогрессивными силами в самой Западной Европе. Панславизм (а по существу – славянское освободительное движение) не сочетался у славянофилов с тайными планами завоевательной политики русского правительства.
Несмотря на то что разграничить позиции славянофилов 1830-х, 1840-х и 1850-х годов довольно трудно, определенной заслугой первого поколения славянофилов стала постановка ими проблемы народа и народного характера. Защита славянофилами интересов народа имела большое нравственное значение, составляла сильную сторону славянофильства, сродни идеям "народоведческой" школы в литературоведении.
Славянофилы были энтузиастами идеи защиты народа, противниками крепостного права. Они полагали, что проникновение идей западной образованности в Россию усиливало гнет народа, его политическое бесправие.
Социально-философские и исторические взгляды славянофилов получили специфическое преломление и в их литературных позициях. Идеи патриотизма славянофильства получили отражение в поэтической форме – в стихах Хомякова и Языкова. Активно славянофилы использовали в своих идейных целях определенные черты творчества Гоголя и других русских писателей.
Литературные теории славянофилов, как и философские, восходят к романтизму. Романтизм славянофилов противостоял формализму системы официальной народности.
В связи с этим Пыпин замечает, что, например, изучение К. Аксаковым древнерусских былин явилось не столько научным историко-этнографическим или литературоведческим исследованием, сколько иллюстрацией "общественно-нравственных теорий" славянофилов.
Наиболее высокую оценку из "новых" писателей у славянофилов получило творчество Гоголя. Особенно восторгался им К. Аксаков, ставивший его рядом с Гомером. Отрицательно относясь к новой русской литературе (к ранним произведениям Ф.М. Достоевского, повестям В.Ф. Одоевского, стихам И.С. Тургенева и А.Н. Майкова), К. Аксаков сочувственно отзывался о "Записках охотника" И. Тургенева, повестях Д. Григоровича, где, по его словам, менее обнаруживается "петербургский" взгляд на народ. В стихах И. Аксакова, также развивавшего славянофильские идеи, отмечается стремление к стилизации в "народном" духе. Славянофилы высоко ценили русский фольклор, видя в нем глубину "народного духа".
Рассматривая вопрос об эволюции литературных позиций славянофилов, можно указать славянофильские литературные издания. Славянофильским идеям сочувствовал журнал "Москвитянин". В 1845 г. под редакцией Д.А. Валуева вышел славянофильский "Сборник исторических и статистических сведений о России и народах, ей единоверных и единоплеменных". В 1846, 1847 и 1852 гг. выходили славянофильские "Московские литературные и ученые сборники". На втором этапе, в 1850-1856 гг., в журнале "Москвитянин" выступила группа "неославянских критиков" – Ап. А. Григорьев, Т.И. Филиппов, Б.Н. Алмазов. И лишь на третьем этапе, в 1856-1860 гг., славянофилы целиком получили в свое распоряжение литературный журнал. Это была "Русская беседа", издававшаяся А.И. Кошелевым. К чисто славянофильским изданиям относятся газеты 1860-х годов "Москва" ("Москвич"), "День", а также газета 1880-х годов "Русь", которые редактировались И. Аксаковым.
Славянофильских позиций в ряде вопросов придерживались журналы 1860-х годов "Время" и "Эпоха", издаваемые братьями Достоевскими; журнал "Заря" (1869-1872), издаваемый В.В. Кашпиревым; журнал "Беседа" (1871-1872), издаваемый С.А. Юрьевым; газета и журнал "Гражданин", издаваемые В.П. Мещерским; газета "Голос" (1863-1884), издаваемая А.А. Краевским. Но эти издания не выражали славянофильских идей в "чистом" виде и характеризовались пестрым идейным содержанием – от умеренного либерализма и "почвенничества" до крайней реакционности. Писатели и издания этой школы выражали идею "народности" литературы.
Русская славянофильская школа явилась уникальнейшей системой народности не только для России, но и для Европы в целом.