Дина показывает, что Вали нет, Валентин удивляется: спроси, где она?
Дина. А где она? Не скоро будет?..
Бабка. Да это кто? Она в гостях с Женей.
Валентин. Скажи, Тамара.
Дина. Это Тамара.
Бабка. Тамара? Что-то я твой голос не узнаю… Женя ее куда-то потащила… Она разве не к тебе прическу ходила делать?..
Дина. Что?.. Я простудилась немножко… Прическу?.. Да, вообще-то…
Валентин нажимает рычаг.
Бабка. О, прервали! Оглашенные!.. Кавалеристы!..
Дина. Хоть научил бы заранее, что врать! Ну чего ты?..
Валентин. Не понимаю, где она…
Дина. Ну ладно… Ревнуешь, что ли?..
Валентин. Да при чем тут – ревнуешь?.. Прическу, говорит, делала?..
Дина. Ого! А ты суровый муж будешь. Никуда жену не выпустишь.
Валентин. Да ладно тебе. Пока!..
Дина. Ты куда? Пойдем ко мне!
Валентин. Да нет, поздно.
Дина. Перестань! Предки обрадуются, они ж тебя любят.
Валентин. Да нет. У меня Машка одна…
Дина. Ну перестань, перестань, не заводись. Никуда она не денется. От меня еще позвоним. Идем! (Увлекает его за собой.)
Валентин на секунду приостанавливается и видит следующую картину: Валентина, нарядная и причесанная, сидит где-то в каком-то доме, скажем, на подоконнике, болтает ножками, а рядом стоит морской офицер, "каплей", капитан-лейтенант, веселый и молодой, которого зовут Саша Гусев. Издалека музыка и голоса веселящейся компании. Валентин смотрит и слушает.
Гусев. Ну бросьте, ну уважьте военно-морской флот! Всего полчаса дела! Берем мотор, заезжаем за моим чемоданишком в готель, потом на аэровокзал, шефу велим подождать, и он отбуксирует вас домой в целости-сохранности. Ну Валечка!..
Валя (смеясь). Да ну, Гусев! Вы с ума сошли!..
Гусев. Чокнулся слегка!.. Но представьте: как моряку приятно будет, что его проводила такая красивая девушка! А? Прихожу в кают-компанию и говорю: старики, говорю, какая девочка меня провожала, шоб вы знали!..
Валя. Ну, Гусев, ну я же вам говорила: мне вообще военные не нравятся.
Гусев. Эх, Валечка!.. Ну что вы знаете про военных? Откуда вам знать! Вы ж думаете, что все военные жлобы, все серые, как туман, тупые, неинтеллигентные люди?..
Валя. Ну почему, у меня отец военный…
Гусев (продолжая). Ай, шо вы знаете!.. Спросите Славку, мы с ним вместе кончали Бауманский, а в это лето он жил у меня, извините, с вашей сестричкой, в Севастополе. Спросите Славика, какая у Сашки Гусева библиотека, – все подписные есть! Спросите, какие записи, какие пластиночки! Жаль, пианино нет, я бы вам оторвал такого Чайковского, вы бы закачались! У нас в Феодосии есть художник, Зяма Пирогов, – спросите, кто у него купил картину под названием "Миндаль"? Вот такусенькая картина, как тетрадочка, а Гусев отдал за нее пол месячного жалованья. А сказать, какое у меня месячное жалованье?.. То-то, рыбочка, вы не знаете военных, не надо говорить!
Валя. Вы смешной! Я ничего и не говорю! И вы мне как раз нравитесь!
Гусев. О, другой разговор!.. А чего ж вы не захотели со мной танцевать? И вообще сидели такая?.. Чтобы молоденькая девушка не хотела танцевать? Конец, света!
Валя. Я не знаю военных, а вы не знаете молоденьких девушек.
Гусев. Один – ноль в вашу пользу! Это факт. Но откуда мне их знать? Мне, между прочим, тридцать лет, у всех наших девочек вот такие дети, и все они стали шире себя… Но вообще я имею дело с хлопцами как раз вашего возраста. Ах, какие хлопцы, между прочим! Когда мне начинают капать на голову и говорить что-то такое про нашу молодежь, я всегда отвечаю: извините!.. Знаете, есть такой народ, не доверяют, не верят: мол, мальчики, девочки, чего они могут, все у них несерьезно. Но пока не доверишь человеку дела, не узнаешь, на что он годится. Так?.. Вот такие у меня хлопцы… Конечно, бывает всякое, и армия не карусель с лошадками, но, когда мы идем в поход, я знаю: мои хлопцы будут на высоте. И мы друг друга понимаем – вот так!.. Едем?
Валя. Куда?
Гусев. Как – куда? На аэродром… Вам же все равно не нравится эта компания, я ж бачу!.. Славик – мой друг, а ваша сестра, конечно, в порядке, такую женщину можно ставить в рекламу Аэрофлота, но, между нами, девочками, говоря… Вы не обидитесь?.. Я человек военный, прямой, и вы поймите, я не то чтобы насчет аморалки, но я тыщу лет знаю Инночку, Славкину жену, и его детишек, и все такое. Вы меня поняли?.. И я бачу, что вам тоже это не по вкусу.
Валя. Вы смешной, Гусев! Вы хороший!
Гусев. Я дико смешной. Животики надорвешь. Особенно когда возвращаюсь из похода… Океан – смешная вещь!..
Валя. Это все-таки страшно, да?..
Гусев. Не страшней войны. Ну-ну! Не будем раскрывать военные тайны, чтобы добиться сочувствия хорошеньких студенток! Приезжайте в Севастополь, выходите за меня замуж, подождите меня с полгодика с моря, – тогда я вам, может, что-нибудь расскажу… Едем, Валечка?..
Входит Женя с бокалом, возбужденная, но не слишком веселая.
Женя. А, вот они где! Тет-а-тет?.. Гусев, я говорила, какая у меня сестричка?
Гусев. Ну?
Женя. То-то! Будь она немножко поумней… Гусев, дай я тебя поцелую! Какие ты мне унты привез!.. Валя, это Гусев унты привез.
Валя. Я поняла.
Женя. Я выйду в них на улицу – все ахнут! Как ты их только достал?..
Гусев. Объявили тревогу по Северному флоту: приехал, говорят, Гусев, за унтами для Жени. И – порядок!..
Женя. Чего-чего? Ничего… Гусев, ты – прелесть! На, отпей. (Обнимает его.) Правда, он прелесть? Ты настоящий англичанин, Гусев, ты мужчина, тебе жутко идет форма!..
Валя. У Жени пунктик: Англия!
Женя. А что? (С иронией.) Как говорит Славик, все на свете начинается с Англии. Гусев, ты мог бы меня полюбить?
Гусев. Теперь все начинается с Москвы, миледи. Я мог бы тебя полюбить как родственницу моей жены.
Женя. Ого! Я вижу, вы не теряли времени даром!.. Никто меня не любит, Гусев, и, главное, я никого не могу полюбить. Может, никакой любви вообще нет? А, капитан?..
Гусев. Конечно, нет, Женечка, какая любовь!
Женя. Вот! Вот и ей скажи то же, Гусев! Любовь! Семечки!..
Гусев. Конечно!.. Берешь стакан семечек, идешь и поплевываешь…
Валя. Ты, может, оставишь эту тему?
Гусев. Тихо, девочки!.. Любви, конечно, нет, но очень хочется, чтобы она была. Ей-богу. Особенно хочется, чтобы она была, когда уже есть все другое. Ах, как хочется! Я был заводной малый, я больше всего на свете любил море и корабли. Я думал: этого хватит на всю жизнь. И этого хватит, да! Я хотел звездочки, я хотел корабль, еще я хотел, чтобы из окна моей квартиры всегда было видно море… Ты знаешь мою квартиру?
Женя. У тебя гениальная квартира!..
Гусев. Ну! У меня гениальная квартира, гениальная служба, вот такие друзья, у меня все!.. Но знаешь, чего мне хочется больше всего? Чтобы пришел человек и взял все это как подарок. Любовь – это когда хочется все отдать, когда ходишь и ждешь: кто возьмет, кому отдать, что еще сделать? Чем еще обрадовать, удивить, украсить? Любишь одеваться? Пожалуйста, будешь у меня как куколка! Хочешь там всякую мебель? Ради бога! Колечки-цацки? Возьми! Не потому, что я тебя покупаю, а потому, что мне приятно, мне хочется сделать для тебя! Все, что хочешь!..
Женя. Как-как? Ничего!..
Валя. А если она захочет луну с неба?
Гусев. Пожалуйста! Это теперь тоже не так уж сложно! Луну! Марс! Белого медведя!..
Валя. Я хочу белого медведя!..
Гусев. Да? Без шуток?
Женя. Не говори, это же Гусев…
Гусев. Вы хотите? Вы только скажите, что вы хотите…
Валя. Я хочу белого медведя, я хочу поскорее кончить институт, я хочу жить в гениальной квартире, из которой видно море, я хочу сына и дочку, я хочу быть одета как куколка!..
Гусев. Стоп! Все!.. Все лежит вот здесь, в этом кармане! Женя, будь свидетель. Там еще осталось шампанское?.. Сейчас мы выпьем и полетим с Валечкой в город-герой Севастополь! А, Валечка?.. Или я вам нравлюсь, как говорят в Одессе?..
Женя. А что! Вот только так и происходит настоящее…
Гусев. Валечка? Ну?..
Валя. Вы мне нравитесь, Саша. Но я люблю другого человека.
Женя. О господи! Человека!
Гусев. Бах! В самое сердце!
Валя. Гусев!
Гусев. Сейчас, сейчас!..
Женя. Гусев, не умирай! Эти гёрлочки ничего не понимают! Гусев, возьми меня лучше!.. (Вале.) А вы не можете, вам всех надо оповещать?.. Гусев!..
Гусев. Все, все! Норма!.. Глоточек бы, Женечка. Шампанского. Умоляю!
Женя. Сейчас. Не расстраивайся, она у нас немножко того. (Уходит.)
Гусев. Нельзя! Так же можно убить человека!.. Поехали, а то времени уже – все. Фюнф минут.
Валя. Я не поеду. Это правда, Гусев.
Гусев. Да, я понял… Ах, какие подросли интересные девушки! Пять баллов!.. Вот так живешь-живешь, а они подрастают, и у них уже своя компания… Да, восемнадцать лет! Правильно! А разве я в восемнадцать лет был не человек? И разве не знал, чего хотел?.. Да…
Валя. Ну не надо, Гусев!..
Гусев. Нет, я ничего. Все о'кэй!.. Только я всегда ведь думал как? Я думал, что ворвусь однажды в какую-нибудь компанию, а там будет сидеть девушка на подоконнике, болтать ножками. И я посмотрю на нее, а она посмотрит на меня. А потом я скажу: послушайте, крошка, меня зовут каплей Александр Гусев, Саша, и вот я весь перед вами. И у меня никого нет. И, может, мне даже грех заводить семью, потому что я работаю не банщиком, и не зубным техником, и долго-долго не бываю на берегу. Но я думал, что я скажу: поехали со мной, крошка! И крошка спрыгнет с подоконника и скажет: поехали!.. Красиво я думал?.. Ну ладно, не будем! Отставить погружение!.. Опояшем сердце мужеством, как говорит наш командир, – очень, кстати, интеллигентный человек: два института, три языка… Мне пора… А кто он, если не секрет?..
Валя. Один мальчик.
Гусев. Один мальчик!.. Ах, мальчики, девочки!.. Один – это уже много…
Входит Женя с бутылкой вина и бокалами.
О, Женечка! Умница!.. А шампанеи нет?.. Ну ничего, можно и сухонького! (Разливает.) Все о'кэй, девочки, все о'кэй! Виноград, как говорили в одном хорошем кино!..
Женя. Ты смешной, Гусев! Ты расстроился, что ли?..
Гусев. Я жутко смешной! Обхохочешься!..
Женя. Да ты перестань, ты что? Ты приезжай через годик, и девушка уже забудет, как его звали-то. Все кончается на этом свете!..
Гусев. Нет, вот этого не надо. Пожелаем, наоборот, счастья!.. От души, Валечка! Поверьте каплею Гусеву! Но если вам будет худо, если чего такое, – только свистните…
Женя. "Ты свистни – тебя не заставлю я ждать…"
Гусев. Да! Ну, будем! И пусть, пусть!.. (Пьет.) Все, девочки! Меня нет! Время!..
Валя. Гусев! Я поеду! Я провожу вас.
Женя. Ну конечно!.. Валя!.. Гусев, подожди!..
Гусев. Не стоит, Валечка. Не надо…
Валя. Но мне хочется вас проводить…
Гусев. Ну, если хочется!.. По местам!..
Женя. Не пропадай, Гусев!
Гусев чмокает Женю в щеку, хватает Валентину за руку и выбегает с ней. Валя на секунду приостанавливается, ищет Валентина.
На прежнем месте его уже нет. Где он? И она видит: Валентин полулежит на полу в комнате Дины. Полумрак.
Крутится магнитофон. Дина танцует одна. Гусев отпускает руку Вали, оставляя ее смотреть, что будет.
Валентин. Смешно! Вспомнишь, какими мы были в школе или даже полгода назад, и кажется, елки зеленые, как давно! А ведь думали: мы уже взрослые! Читали взрослые стихи, курили, выпивали…
Дина. Целовались.
Валентин. Да. Рассуждали, судили.
Дина. Вы все про политику…
Валентин. Да. Смешно…
Дина. Слушай, тебе джинсовый костюм не надо? Один чмырь может достать.
Валентин. Обойдусь. (Продолжая.) Дети играют в войну, но это не война. Девочки играют в дочки-матери, но это не семья…
Дина. Он еще сигареты американские достает, а?..
Валентин (не отвечая). А мы играли во взрослых. Но это было не по-настоящему.
Дина. А теперь у тебя по-настоящему?
Валентин. Не знаю. Тяжко мне, во всяком случае, по-настоящему.
Дина. Ты пессимист какой-то стал! А я в туристскую записалась. На июнь в Болгарию. Представляешь? Восемнадцать дней! Золотые пески, Варна! И недорого. Сила? Мы вчетвером записались. Две девчонки из хирургии и мы еще из терапевтического…
Валентин (раздумывая). Все мы в юности малость пессимисты, сказал Горький. Потому что хотим многого, а сделать можем мало. Отлично сказано!
Дина. Ну, мы дадим там шороху! Там иностранцы всякие, бары, танцы всю ночь! Одно слово – юг!..
Валентин. Как я всегда завидовал ребятам, которые уже что-то делают, работают, за что-то отвечают. Кому-то нужны. А мы: стая! Стая! Дурака валять, образ Печорина, объем наклонного параллелепипеда, и все легко, никакого пота, никаких мозолей!..
Дина. Серьезный ты стал – жуткое дело! Молодость дается один раз, Валя! Побудем молодыми-то!..
Валентин. Игра кончилась, началась жизнь. Потому что надо отвечать. Хотя бы за одного человека…
Дина. Жизнь, жизнь! Ну и хорошо, что жизнь! Ты так говоришь, как будто какая-то каторга началась. Ну вот я работаю в больнице. "Мы с Тамарой ходим парой, мы с Тамарой санитары!" Утки и горшки выносим, клизмы ставим, дежурим. Это вам не КВН и не кино "Дворянское гнездо". Ну и что? И противно бывает, и дел вагон, и все такое. Но жизнь-то красота! Все есть, все достать можно, одеться! Поехать, поесть, чего хочешь! О-ля!.. Юг – одно слово!
Валентин. А, перестань!.. Я хочу понять: готов я или нет?..
Дина. К жизни, что ли?.. (Смеется.) Как будто тебя будут ждать: готов ты или нет?.. Вот вы умные-умные, а дурачки все-таки! Ну чего ты тоску-то разводишь? Прямо смотрю на тебя, и страх берет: мне тоже охота влюбиться, очень, но если оно так вот все будет – извините. Лучше чего попроще. А то вот так врежешься тоже в мальчика и – "Я вам пишу, чего же боле!". Еще замуж надо будет идти! А зачем замуж? Пеленки стирать? Я в больнице за год наслушалась, насмотрелась, – больница как энциклопедия, все узнаешь.
Валентин. Да ладно, Дин, ну тебя!..
Дина. Ну вот, ну! Что я – дурочка, не понимаю! Ну, вы все серьезные, все ребята такие умные, на таких вся земля стоит… А мы-то легкомысленные, мы перебьемся! А? (Танцует, демонстрируя себя.) Дина не урод, Дина не старуха, сейчас мода на таких, понял?
Валентин. Да, ты перебьешься.
Дина. Можете не волноваться! У нас один молодой хирург, Аркадий Иваныч, когда я иду по коридору, в обморок падает. Дина, говорит, Сандро Боттичелли!..
Валентин (смеясь). Ты хоть знаешь, кто такой Боттичелли-то?
Дина. Не волнуйтесь! Купили альбомчик!.. Теперь все всё знают. Вот Нефертити (показывает на стены и полки), вот вам Боттичелли! Есенин – пятитомничек, Марчелло, Ален Делон, а это, между прочим, автограф самого…
Валентин. Пушкина?..
Дина. Дурачок! Муслима! Муслимчика!..
Валентин. Это кто?..
Дина. Муслима не знает! Ну даешь!.. Жизнь, жизнь! Ну, ты совсем жизни не знаешь!..
Валентин. Ох, какой была, такой ты и осталась! В каком это ты классе Африку-то не могла на карте показать? В восьмом?
Дина. В девятом! Но это не важно! Пока вы ее будете тут показывать, я уже туда съезжу, своими глазами погляжу!
Валентин. Не удивлюсь.
Дина. Вот-вот! Аркадия Иваныча как пошлют туда – у нас уже четверых посылали, – и привет!..
Валентин. Ну ладно, Боттичеля, я пойду.
Дина. Сиди, чего ты!
Валентин. Спасибо!
Дина (вдруг). Если бы меня кто так полюбил, я бы не знаю что сделала! Я бы на край света пошла! Вы думаете: Дина дура, Динка легкомысленная, троечница была, троечницей осталась… Эх!..
Валентин. Ну чего ты?..
Дина. Да ничего! А ты… ты радуйся. Что ты уж совсем так.
Валентин (усмешка). Я радуюсь.
Дина. Я вижу… Ладно, ариведерчи, мне завтра к семи…
Валентин. Счастливо. Розу из Болгарии привези, там розы знаменитые.
Дина. Юг! Одно слово!
Валентин уходит. Вбегает в телефонную будку. На другом конце трубку берет Мать Валентины.
Она в очках, халате, с машинописными бумагами в руках.
Мать. Алло! Алло!.. Я слушаю!.. Нажмите кнопочку!.. Женя, Валя! Если это вы, перезвоните! Вам пора домой!
Валентин вешает трубку. Идет к тому месту, где должна быть Валентина. Ее нет.
Холодно. Холодный свет фонарей.