На Заячий совет собрались Русаки,
Решать, как мир с соседями наладить,
Согласия и дружбы прежней ради,
Раздорам и размолвкам вопреки.
Хоть слова доброго давно им не слыхать,
Одни бранят, другие рады потакать:
Глядят на Русаков, осклабившись, Куницы,
Всё норовят обидеть и задеть.
Немного их, но первенства хотят добиться
И Русаками хорошенько поживиться,
Да что бы власти не мешали впредь.
Высокомерно Барсы выступают
И Русаков неравными себе считают.
Гнушаются соседством, брезгуют родством,
Противно им, что Зайцы большинством
Стремятся поддержать в лесу порядок.
И каждый Заяц кажется им гадок
За то, что трудится в округе, как лесник:
Во все участки леса он проник,
Заботится о мире и согласье
И Барсам остается не подвластен.
От Сов и Барсуков слышны нападки -
В соседстве с ними Русакам несладко.
Ругают Зайцев Суслики, Косули и Ежи…
А Царь зверей молчит, хоть что скажи!
Не смеет Лев пресечь дурное поведенье
И подданных умерить волеизъявленье.
Поддержку леса Царь боится потерять,
А потому и позволяет Зайцев унижать:
Все стерпит Русачок, ему не привыкать.
"Но вот, терпенью нашему конец приходит, -
Так старшина совета говорит, -
Молва по лесу бродит,
Что Заяц делу общему вредит,
Что большинством своим мешает
Другим зверям политику вести.
Что лес напрасно он объединяет,
Вокруг себя народы собирает -
Других лишает выбора пути.
А потому от власти Зайца оттесняют
И в хор лесной его не допускают.
В правленье не дают как следует войти,
В нем соразмерной квоты обрести.
Вдобавок и единства благо отвергая,
Несносно Русака ругая,
Соседи больше не хотят дружить.
В таком лесу невыносимо жить!
Но надо нам обидчикам ответить,
Нападки и упреки встретить
Открытой грудью. Драчунам отпор
Достойный дать! И, кто желает ссор,
Тот пусть получит их в достатке.
А нам терпеть в бездействии не сладко.
Кто говорил, что Заяц под кустом дрожит?
Что, повинуясь внешнему веленью,
Готов унизиться, стерпеть хоть сто обид?
Так нет! И прочь сомненья,
Вперед, друзья мои, и будет поделом
Тем, кто сломать желает общий дом!"
Такие речи вел Русак бывалый.
Его волненье и души накал
И слушателей гневом зажигал.
Впустую им кричать казалось мало.
Желая делом доказать
И правоту свою, и смелость, Зайчья рать,
Бросаясь в чащу, лес крушила и ломала.
А, если зверя настигала,
Не сладко было беглецу тому.
Царю лесному не до шуток самому:
Коль треснет мир, так и ему несдобровать!
Скорее надо лес спасать!
Всех бунтарей наш Лев переловил нещадно.
Чтоб остальным то было не повадно,
Мятежников он сильно наказал.
Но лесу слово дал,
Что сходно зверя каждого накажет,
Кто оскорбительно про Зайцев скажет.
И слово царское отныне он держал.Что за житье без доброго соседства,
Когда в родном краю раздор и неприязнь!
Не наблюдает за порядком власть,
Но лишь использует все средства,
Чтоб выгоду свою извлечь.
Обязанности сбросив с плеч,
Дает свободу сыпать оскорбленья,
Презрев закон. Хоть он един для всех -
Но только Русака наказывать не грех.
Да от того растет лишь напряженье.
В единстве долго лес не удержать,
Когда не в силах Царь признать,
Что меру нужно соблюдать в правленье.
И соразмерно к власти допускать
Все этносы, живущие в том окруженье,
В пропорциях к числу их населенья.
Коль Русаков в округе большинство -
Его не гоже изгонять из поля зренья.
Иначе власти исказится естество.
К тому прибавим лишь взаимоуваженье,
Умение друг другом дорожить -
Вот, что позволит в мире и согласье жить!
Народам не утратить единенье,
А с новой силой дружбу укрепить!
32. Свободолюбивый сад
Во всяком деле крайности лихи.
Огромным государством управляя,
Вперед не сделать верные шаги
Иначе, как порядок и свободу сочетая.
И тем народу своему являя,
Не попустительство, но и не деспотизм -
А лишь разумный механизм
Для управленья
экономикой столь поврежденной,
Порядка здравого и соразмерности лишенной,
В хаосе рынка выживающей едва.Садовник приобрел участок одичалый,
Где в запустении кусты и дерева
Так разрослись, что и цветы, и низкая трава,
Под кронами ни света, ни дождя не получая,
Поникли и к земле припали, чуть дыша.
Садовник взялся в том саду хозяйничать умело:
Обрезал ветви одичавших яблонь смело.
А сухостой, чтоб тот живым деревьям не мешал,
Весь вырубил, собрав валежник скрупулезно.
Кусты смородины почти под корень удалил,
Чтоб в будущих годах
вернуть им плодоносность.
Весь сад от сорняков освободил.
И множество ростков культурных посадил.
Отныне тот удел, что в прошлом был запущен,
Стал островом пригожим и цветущим.
Садовник дня без дела не сидел:
Ухаживал за садом без отрыва,
Формировал он кроны, как умел,
Определял количество полива.
И сад противиться ему не смел.
Но так хозяин наш трудолюбивый,
Не зная меры, сад заботою терзал.
И ветви часто без нужды он обрезал.
Прекрасный сад в цветенье бурном,
Хоть становился стройным и культурным,
А всё от строгости Садовника стонал.
Лишь чуть хозяин отлучался,
Среди Растений разговор случался:
"Как тяжек саду властный гнет!
Хозяин нам вздохнуть свободно не дает:
Корчует корни, не спросив у нас, и ветви режет.
В неимоверной строгости весь сад содержит.
Над нами безраздельной властью наделён.
И план его хоть каплю изменить не смея,
Мы ветви тянем, лишь куда укажет он.
Но будь Садовник толику умнее,
Он разрешил бы нам самим определять,
Где и когда произрастать,
А также частоту и качество полива.
Ах, где тот час счастливый,
Когда мы сможем садом управлять,
Решать в свободном состязанье
Вопросы роста и питанья!
Кто среди нас догадлив, ловок, смел,
Тот лучшие места б в саду имел,
И тот успешней смог бы развиваться
И больший урожай затем принес.
Мы все хотим без стона и без слез,
Подобным образом расти и возвышаться!"
И так Растения не раз шумели.
И тем самодостаточность свою хотели
В противовес хозяйским планам укрепить.
Но все-таки не смели
Садовнику об этом прямо заявить.
Да много ль времени прошло в унынье?
И долго ль сад того хозяина терпел?
Садовник вынужден был отойти от дел.
К наследникам переходил отныне
Его взлелеянный удел -
То к сыновьям, а то к племянникам и дядям.
И каждый в свой черед заботился о саде,
Да, как умел, Растеньями руководил,
Но ни один хозяин толком им не угодил.
Последний, младший сын, имея внешний спрос,
Не стал досуг свой посвящать занятию пустому:
Продал участок он хозяину другому,
Растений вольнодумных тем решив вопрос.
Новоявленный Садовод
Поборник был отчаянных свобод.
В решенье смелом и не думал сомневаться -
Самостоятельно позволил саду развиваться.
Самим Растениям определять,
Как им собою управлять.
И что, добился ль сад чего хотел?
О чем он много лет под спудом пел?
Как сорняки заполонили сад безбожно!
Как разрослись деревья и кусты,
На прочие Растенья глядя с высоты!
В сплошной тени
культурам выжить стало сложно.
Не плодоносил впредь прекрасный сад.
Садовник бы и рад вернуть назад
Былые строгости и прежний лад -
Да ведь едва ли то возможно.Такое состязанье без преград
Вокруг себя теперь мы видим неизменно.
Лишь сорняки цветут самозабвенно,
Терзая некогда культурный сад.
И рыночных свобод на почве благодатной,
Как паразит, взрастает беспощадно,
Кто беспринципен и богат.
Но стоило бы бросить взгляд
На тот порядок прежний,
Державшийся на властном стержне.
Не столь он плох, как нам твердят.
И, соизмерив плановость и рынок,
Внося их синтез, а не поединок,
Мы в экономике достигли б лучший результат:
И сад бы не был властью столь зажат.
Но и преступным бы не стал оплотом,
Когда бы меру знать и в потакании свободам.
33. Союз двух лесов
Богатств без счета кроется в земле родной,
Тех, что принадлежать должны народу.
Теперь же внешней стороне в угоду
В чужой карман они текут рекой.
Но лишь лиха беда начало!
Властям и этого как будто мало:
Решили иностранцам недра на разор отдать,
Да так, что и никто не будет знать
Добычи результат, и как она ведется.
А населенью остается
Глядеть, как земли истощит чужая рать
И как без боя ей страна сдается.
Давненько властные круги мечтали
Свободы лакомый кусок заполучить -
Союз с соседним лесом заключить,
Чтоб на границе
беспрепятственно их пропускали.
Вопросов лишних им не задавали,
Как пожелают в лес другой отбыть.
Взамен нововведения такого
Соседям обязались щедро отплатить:
В наш лес свободно пропустить
Кротов голодных из владенья нам чужого.
В лесу соседнем почва вся была истощена,
А корм давно добыт и изничтожен.
И наша, ранее закрытая страна,
Для тех Кротов была приманкою пригожей.
А ныне род их становился вхожим
В наш изобильный край с согласия властей
И, без препятствий для любых затей,
Отныне мог исследовать земные недра.
Так был скреплен союз меж двух лесов:
Под свой гостеприимный кров
Наш край впустил толпу голодную Кротов,
Что ворвалась быстрее ветра.
Быстрей воды под землю просочась,
По лесу сообща распределясь,
Теснила местного Крота-беднягу -
Ни капли неготового к тому трудягу,
Не столь проворного добытчика подземных благ
И в состязанье выжить не способного никак.
Теперь, лишась привычного им пособленья,
Властей благоволенья,
Остались местные Кроты ни с чем.
И были очень недовольны тем,
Что лес родной пришельцы эти разоряют.
Родные земли истощают.
Меж тем отчитываться не должны
Перед властями этой стороны
О том, что под землей они находят.
И где раскопку производят.
И что едят.
И что, перенося в свои края родные,
Хоть и соседние, а нам чужие,
Не возвратят теперь назад.
Один лишь взгляд
На лес, распаханный Кротами-чужаками,
Любого мог повергнуть в гнев!
Вдобавок, все съедобное доев,
Кроты впустую портили ходами
Деревьев корни вековых.
Лес начал гибнуть, жителей своих
Без пищи и без крова оставляя,
Намеренье чужой страны во всей красе являя,
А также и бездействие властей,
Бездумное врагу потворство
И в разорении родной страны упорство!
Лишаясь гнезд в разрушенном краю,
Взлетали Птицы, собираясь в стаи.
И, защищая родину свою,
Лесные жители жилища оставляли.
И путь свой устремляли
Туда, где власти беззаботно восседали.
Теперь при виде яростной толпы,
Когда весь край поднялся на дыбы,
И власть в смятении была бы рада
Всеобщей воле уступить добром.
И, чувствуя своим нутром,
Что к сладкой жизни нет теперь возврата,
Стремясь предотвратить переворот,
Соизволи́ла выслушать разгневанный народ.
И вот что услыхала:
"Во искупление своей вины
Гоните разорителей Кротов обратно,
Чтоб истощать наш лес им было неповадно.
А коль добром нельзя –
так вам самим не будет ладно!
Как чужаков, прогоним из страны!
Лихие власти даром не нужны!"Бездумно отворяя дверь
Среде враждебной,
к судьбам нашим безразличной,
Родной страны уклад привычный
Нарушив тем, не ощущая на себе потерь -
Так держит власть бразды правленья.
И принимает важные решенья,
На подданных ни разу не взглянув.
А к недрам подпустить дерзнув
Неподконтрольную стихию,
Наш обрекает край на времена лихие:
На разоренье, голод и распад.
Да неизбежно бли́зит тем и свой закат.
34. Народный голос
Богатство избранных и бедность большинства…
Но, как ни явственна несправедливость,
Почти привычными нам стали те слова.
Людей бесправных пагубная терпеливость.
Безмолвные надежды на царя,
Которым суждено погибнуть зря…
Пока не зазвучит, как колокол набатный,
Чтоб стать правителю опорой благодатной,
Протест людей прямой и внятный.А басне этой мы благодаря
Взгляд обратим на род пернатый,
Где коршуны, что слой богатый,
На мелких птиц с презрением глядя,
Как в путах держат птичьего вождя.
И Царь, хотя в душе потворствует народу,
Не смеет коршунам идти наперекор.
Чуть что не так – те поднимают ор.
Имея в царстве полную свободу,
Грозят Царя на части разорвать.
И, словно той беде под стать,
Из чуждых нам краев, из заграницы
Заморские приплыли птицы,
Чтоб продвигать у нас порядок свой.
И вот во имя дружбы прихотливой
В угоду действует Правитель им сметливый.
Прогнать тех птиц нельзя – ответишь головой!
Учтиво Царь послов тех привечает,
На их вопросы дружелюбно отвечает,
Дабы союз упрочить мировой.
Лишь потихоньку он, нехищных птиц жалея,
За мелочь безответную болея,
Пытается ослабить в царстве гнет.
Но, сделав шаг вперед,
Скорей два шага делает обратно.
И коршунам, что пристально и жадно
Следят за поведением его,
В противовес не может сделать ничего.
А мелкие пичужки,
Синички, воробьи, скворцы, кукушки,
Живут в лесу, как словно бы в ловушке:
Уткнулись в гнездышки, не смеют шум поднять.
Боятся дружно собираться в стаи.
И, по лесу поврозь летая,
Привыкли на сычей и коршунов пенять,
Что, дескать, чужда тем в поживе мера.
Да всё понять пичужкам мудрено,
Что в батюшку Царя слепая вера
Освободить его не может все равно.Но вот настал тот неизбежный час,
Когда в краю спокойном буря поднялась.
Бессовестные коршуны, лютея,
Придумали веселую затею:
Замучить голодом нехищных птиц,
Чтоб, только вылупившись из яиц,
Несчастные без пищи умирали.
А взрослые птенцов чтоб сами отдавали
В обмен на корм. И купленных бедняг,
Весь птичий молодняк,
Растить в плену теперь сызмальства.
А Царь, глядя на гнусное нахальство
Молчал, не смея клюв открыть,
Затею эту справедливо прекратить.
Народ пернатый многотерпеливый,
Богобоязненный, и скромный, и пугливый,
Слезами облился.
Царя просить о заступленье принялся.
Сперва лишь птицы мелкие поодиночке
Решались милости царя искать,
Чтоб возвратились к ним их дочки и сыночки.
И понемногу птичья рать
Там собиралась все кучнее и кучнее
И раззадоривалась все сильнее,
Готовясь коршунов тех линчевать.
Царь, видя новое единство,
Как словно бы небесное воинство,
Обрел и волю, и могучий глас!
Все силы темные утихли враз:
Заморские умчались птицы восвояси,
А коршунам стал наконец-то ясен
Простой в том царствии закон:
"Когда судьбой удачливой ты наделен
Влиятельностью, силой и богатством,
Не занимайся святотатством.
Не притесняй, бесчинствуя, нехищный род.
Сполна возмездие за то грядет".Не упованьем молчаливым
На тех, кто властью наделен,
И не смиреньем терпеливым
Возможно нам поднять страну с колен -
Правитель ждет народного протеста.
Ведь даже корабля не сдвинуть с места
Душой радеющей одной.
Зато как поплывет он с первою волной
При ветре сильном и попутном!
Правителю в его занятье трудном
Нужна поддержка – волеизъявленье масс.
Как ветер благостный ему народный глас -
Равнять в стране доходы веская причина,
Умерить ненасытных аппетит.
Иначе благородного почина
Нам увидать вовек не предстоит!
35. Вместе или врозь
В стране разрозненной бесчинство
Отдельных, личностных свобод
Иначе не унять, как выстроив оплот -
Всеобщего и частного единства.
Когда общественного древа свод
Над личным интересом сени простирает,
И сад всеобщий соразмерность обретает.О том и в басне речь у нас пойдет:
В одном зверином царстве-государстве
Лесные жители держались сообща.
На благо леса все трудились не ропща.
И многих хищников природное коварство
Тот строй довольно справедливо укрощал.
Для каждого в лесу том дело находилось:
Трудом совместным
на реке плотина возводилась.
И тропы общие старались звери проложить,
Чтоб семьями дружить.
И лес от чужаков совместно защищали,
Враждебный натиск отражали,
Не за себя – за всех ответственность неся.
Одним лишь лисам
не нашлась в том царствии стезя.
Лукавством жить, где места нет обману,
Дурному ремеслу,
На общество и власти изливать хулу,
По меньшей мере, было б странно…
Когда б не обнаружились в укладе том изъяны,
Столь подходящие, чтоб царствие смутить,
Порядок общий под откос пустить.
Прикинувшись поборниками блага,
Сочувственные подобрав слова,
Проворных лис ватага
Заговорила о нарушенных правах.
О частной выгоде. О личностной свободе.
Об угнетенной обществом природе,
Что в каждом звере якобы должна
Будить естественное возмущенье.
Что наступили времена,
Когда забыть пора о коллективном притесненье.
Заняться лишь собой.
И домом частным, и семьей.
Поддавшись лисьим уговорам
И разбредаясь по лесным просторам,
Себе лишь звери время стали посвящать.
Об общем благе не желали больше знать,
На процветание страны свою гнуть спину.
И вот пришли в негодность общие плотины.
В прорехи потекла вода,
Береговые разрушая поселенья.
Распались стайки и стада.
И только личное обогащенье
Тревожило отныне всех зверей.
Лесные хищники свободно и привольно
Край разоряли, сытно и довольно
Живя за счет съедаемой страны.
Намеренья свои нисколько не скрывая,
Повсюду там гуляла волчья стая.
Освободив свой взор от пелены,
Нехищные тревогу общую забили.
И, наконец, всем лесом сообща решили
О коллективном благе вновь заботу учредить.
Родимый лес трудом восстановить.
Идее общей личностную подчинив свободу
И, усмиряя алчную породу,
Как прежде, дружно и согласно поживать.
Да горький тот урок почаще вспоминать.