"Бетти дорогая,
Спасибо тебе большое за твое сердечное письмо. Я хочу, чтобы книга а) была опубликована в Праге, если возможно, Университетом б) под моим собственным именем, поскольку никакой псевдоним не способен скрыть стиль или тему.
с) Я хочу, чтобы ты, если возможно, передала мне корректурные листы всего на 1 денек, они будут возвращены тем же путем, каким была возвращена книга госпожи Уны.
Я очень больна и несчастна, у меня был роман с единственным сыном Ахматовой, очень обаятельным студентом, но пьяницей и непорядочным человеком сверх меры, так что перестала видеться с ним (но не перестала любить), хотя он очень умный и добрый в глубине души. Люблю тебя.
Твоя совсем старая и дряхлая лисица Л.
П.С. Напиши мне поскорее, поскольку я чувствую…. ну, ты понимаешь. Л.А."
В 1937 г., в предчувствии беды или конца, Аверьянова вдогонку "Серебряной Раке" пишет и отсылает еще пять стихотворений: "Колокол Св. Сампсония" ("Он был подобен темной сливе…"), "У костюмерной мастерской…", "Сонет" ("Люблю под шрифтом легшие леса…"), "Превыше всех меня любил…", "Россия. Нет такого слова…". По вполне понятной причине они не вошли в основной корпус книги, и, тем не менее воспринимаются не только как ее логическое завершение, но и как послание (на это указывает приложенный к автографам стихотворный лист, на котором Аверьянова записала пушкинское послание декабристам – "В Сибирь" ("Во глубине сибирских руд…"), 1827).
Человеческий и гражданский голос поэта (vox humana) достигает в последних стихах наивысшего звучания. Ее "Россия. Нет такого слова…" можно поставить в один ряд с такими образцами гражданской лирики, как "Рожденные в года глухие…" А. Блока, "Веселье" ("Блевотина войны – октябрьское веселье!..") или "Неотступное" ("Я от дверей не отойду…") З. Гиппиус, "Не с теми я, кто бросил землю…." А. Ахматовой и немногими другими.
Россия. Нет такого слова
На мертвом русском языке.
И всё же в гроб я лечь готова
С комком земли ее в руке.
Каких небес Мария-дева
Судьбою ведает твоей?
Как б…., спьяна качнувшись влево,
Ты бьешь покорных сыновей.
Не будет, не было покоя
Тому, кто смел тебя понять.
Да, знаем мы, что ты такое:
Сам черт с тобой, ….. мать!
1934–1937
На скрещении узловых мотивов: блоковского ("…Покой нам только снится…"), тютчевского ("Умом Россию не понять…") и некрасовского ("Ты и убогая…") Аверьянова создает свой и единственный в своем роде образ матери-родины. В сонете "Свиносовхоз" он приобретает дополнительные обертоны – трагический гротеск, преемственный по отношению к позднему Блоку ("Слопала-таки поганая, гугнивая родимая матушка Россия, как чушка своего поросенка").
Стихотворение "Россия. Нет такого слова…", ставшее известным в эмиграции лишь одной первой строфой – из статьи П. Струве в "Мостах", сразу же обратило на себя внимание. В. Самарин писал в "Новом русском слове" (Нью-Йорк): "Я остановился на стихах А. Лисицкой, потому что не часто до войны слышались свободные голоса из России, не часто попадали рукописи русских писателей и поэтов в свободную печать. В то время посылки рукописей за границу были подлинным подвигом. Решиться на это могли только люди большого мужества. А. Лисицкая, безусловно, знала, что ее ждет, когда посылала своему знакомому, зарубежному ученому-слависту, который обещал ей помочь издать книгу: "Псевдонима не давайте" <…> Г.П. Струве пишет, что еще в годы сталинщины за границу дошли слухи об ее аресте. Где теперь эта смелая женщина, не побоявшаяся бросить вызов своим будущим тюремщикам?"
В 1941 г. Корсун был призван на фронт и вернулся в Ленинград только после окончания войны, когда Аверьяновой уже не было в живых. Перед войной она лечилась в психиатрической больнице, где оказаться после арестов и допросов ("она раньше уже не раз "сидела""), вероятно, было несложно, даже будучи совершенно здоровой (больница на Пряжке курировалась НКВД).
М.А. Турьян рассказывала со слов ее мужа (ныне покойного): Н.М. Давидовский, врач-терапевт, в студенческие годы проходил практику в больнице на Пряжке (не позднее 1940 г). Однажды к ним на занятие привели пациентку, в которой он узнал Аверьянову. Когда-то он был знаком с Лидией Ивановной, но потом потерял ее из виду; она была "блестящая" женщина, обращавшая на себя внимание, запоминающаяся. Натан Матвеевич рассказывал, что испытал шок, увидев ее в качестве живого экспоната. Все присутствовавшие на этом практическом занятии, однако, были потрясены блистательным и точным, с клинической точки зрения, рассказом пациентки о симптомах ее болезни.
По свидетельству В.М. Глинки, последние годы поэтессы были омрачены болезнью, за которой последовали "больница, блокада, голод, осложненный страшными видениями неуравновешенной психики", и преждевременная смерть . Лидию Аверьянову похоронили на Серафимовском кладбище в мае 1942 г.
ПРИМЕЧАНИЯ
Собрание стихов Лидии Аверьяновой издается впервые.
При жизни поэтессе удалось напечатать в советской периодике немногим более десятка стихотворений, все они относятся к 1920-м гг. Посмертные публикации из ее поэтического наследия (стихотворения 1930-х гг.), осуществленные Г.П. Струве, рассредоточены в зарубежных изданиях.
Впервые имя А. Лисицкой [Л. Аверьяновой] на страницах зарубежной печати появилось в 1946 г. в "Новом журнале" (Нью-Йорк), где были опубликованы шесть стихотворений 1930-1935 гг.: "Летний сад", "Князь-Владимирский собор" (1. "Среди берез зеленокудрых…", 2. "Никогда мне Тебя не найти…"), "Три решетки", "Владимирский собор чудесно княжит…", "Петром, Петра и о Петре…". В заметке, предварявшей публикацию, сообщалось: "Печатаемые "Стихи о Петербурге", случайно доставшиеся в распоряжение редакции "Нового журнала", принадлежат перу поэтессы, прожившей всю революцию в Советской России. Насколько нам известно, они нигде не были напечатаны. Ред." (Новый журнал. 1946. № 14, С. 130-131). Вслед за тем "Стихи о Петербурге" А. Лисицкой печатались в "Возрождении" (Париж): 1949, № 1 и 1950, №7; "Русской мысли" (Париж): 1949, № 142, 3 июня; "Гранях" (Франкфурт-на-Майне): 1952, № 14; 1953, № 18; 1954, № 22; "Мостах" (Мюнхен): 1962, № 9.
Г. Струве отнесся к творчеству неведомого ему поэта с горячим сочувствием. В лирике Л. Аверьяновой он видел живую связь с акмеизмом, с поэзией Н. Гумилева и О. Мандельштама. О его поистине рыцарском отношении к судьбе "трофейных" стихов свидетельствовало письмо в газету "Русская мысль" (1949. № 142, 3 июля), в связи с первой публикацией стихотворения "Ледяной дом" он писал: "В только что вышедшем XVI выпуске журнала "День Русского Ребенка" напечатаны, переданные мною редактору его, Н.В. Борозову, два стихотворения б. "советской" поэтессы, ныне Ди-Пи, А. Лисицкой: "Три Алексея" и "Ледяной дом". К сожалению, во втором из этих стихотворений редактор нашел нужным, не снесясь со мной, по каким-то ему одному известным соображениям, выбросить одно слово, нарушив тем самым размер стихотворения, устранив одну рифму и заставив читателей гадать: что значит сие многоточие? Из уважения к незнакомому мне автору, за напечатание стихотворения которого я отвечаю, и в интересах литературной правды, прошу не отказать напечатать это замечательное стихотворение в его подлинном виде, а именно: редактором "Дня Русского Ребенка" выброшено было слово "бесовский" в четвертой строфе с конца (речь здесь идет, несомненно, о мальтийском кресте)". (В письме упоминается Николай Викторович Борзов (1871-1955) – в 1934-1955 гг. редактор ежегодника "День русского ребенка" (США)).
В течение двадцати лет Г. Струве публиковал и пропагандировал "Стихи о Петербурге", не оставляя надежды выпустить их отдельным изданием; он вел переговоры об оформлении книги с М.В. Добужинским (согласно пожеланию Л. Аверьяновой, высказанному в письме к Э. Ло Гатто), а после его смерти намеревался обсудить оформление сборника с А.Н. Бенуа, однако кончина последнего помешала и этому плану (см.: Струве Глеб. Стихи А. Лисицкой // Мосты. С. 124). Книгу Аверьяновой ему издать так и не удалось, но благодаря его усилиям большой корпус стихотворений "Серебряной Раки" стал известен зарубежному читателю и вызвал хотя и немногочисленные, но все же заинтересованные отклики.
В рецензии на седьмую тетрадь журнала "Возрождение" (1950), где были напечатаны два из трех стихотворений цикла "Петропавловская крепость" (а чуть ранее, в первой тетради за 1949 г.: "Фельтен" и "Павловск"), Н.Н. Берберова отмечала: "Что касается стихов, то в отчетном номере их много и большинство из них хороши. <…> А. Лисицкая лишний раз доказывает, что Петербургу больше всего пристали акмеистические стихи" (Русская мысль. 1950. № 216, 17 февраля. С. 5).
На публикацию, помещенную в "Гранях" (№ с18. 1953), откликнулся Ю.К. Терапиано: "250-летию Петербурга посвящено и семь стихотворений А. Лисицкой. Стихотворения по преимуществу изобразительные и описательные, написаны в нарочито скульптурной, тяжелой манере <…>. Читая эти стихи, невольно вспоминаешь стихи о Петербурге Бенедикта Лившица из его сборника "Болотная медуза". Манера, образы очень напоминают манеру и образы Лившица"; в одном из стихотворений он усмотрел "сочетание манеры Б. Пастернака со Всеволодом Рождественским" (Новое русское слово (Нью-Йорк). 1953. № 15165, 8 ноября. С. 8). В подборку вошли стихотворения: "Еще не выбелен весной…", "Фельтен для тебя построил зданье…", "Адмиралтейство" ("В ромашках свод, тенист и узок…"), "Маргаритками цветет империя…", "Михайловский замок", "Памяти кн. В.Н. Голицына".
В связи с появлением в "Гранях" (1954. № 22) семи "Сонетов" из "Пряничного солдата" (три из них уже ранее печатались в "Русской мысли": 1949. № 142, 3 июня) Ю. Терапиано писал Г. Струве: "Что касается Лисицкой, я не знаю других ее стихов, и Вы мне о ней никогда не говорили. Я отметил, что ее стихи написаны умело, но меня, главным образом, удивил ее выбор сюжетов, совсем неожиданные для Ди-Пи и нашего времени. Я говорил о жанре, Агнивцева вспомнил между прочим, ведь многие поэты в то время (и порой хорошо) писали о Павле Первом и т. д. Конечно, если бы редакция сделала примечание, фон для этого цикла стихов был бы иным , выбор сюжетов был бы тогда оправдан" (Hoover Institution on War, Revolution and Peace. Gleb P. Struve Collection. Box 139. Folder 16. В письме упоминается поэт Николай Яковлевич Агнивцев (1888-1932), его политические стихотворения "Павел I", "Гильотина", и др., написанные в период Февральской революции, пользовались широкой известностью).
Публикация сонетов из "Пряничного солдата" привлекла внимание Н. Бернера, в статье "Разговор с музами" он резюмировал: "Сонеты о русских царях Лисициной <так! – М.П> – образец чисто кабинетной трактовки поэтом "истории царей". Нет, уж после Максимилиана Волошина, который дал когда-то в изумительной лепке образного стиха русских царей и цариц, лучше бы не писали, или даже писали, но несколько по-иному, не только вразумительно, но и вдохновенно" (Литературный современник. Мюнхен, 1954. С. 265. – М.А. Волошин (1877-1932) – автор произведений: "Dmetrius-Imperator (1591-1613)", 1917; "Написание о царях московских", 1919; "Китеж", 1920; "Россия", 1924 и др.).
Наиболее репрезентативной из всех зарубежных публикаций стихов Аверьяновой следует признать подборку, помещенную в "Мостах", сопровожденную обстоятельной вступительной заметкой. В нее вошло 12 стихотворений 1933-1937 гг.: "Расставаться с тобой я учусь…", "На Марсовом широковейном поле…", "…И ты, между крыльев заката…", "Смольный" ("Утро. Ветер. Воздух вольный…"), "Смольный" ("Пятикратный купол крова…"), "Когда, в тумане розоватом…", "Как Гумилев – на львиную охоту…", "Охтенскому мосту", "Бегут трамваи – стадо красных серн…", "Академия наук", "Лазаревское кладбище", "Колокол св. Сампсония".
Рецензируя издание, Ю. Терапиано в очередной раз пенял Г. Струве: "А. Лисицкая <…> известна в эмиграции по прежним ее публикациям. О том, кто она на самом деле, существует много предположений. Вступительная статья Глеба Струве никакого нового света не проливает, ограничиваясь сухой фразой" (Русская мысль. 1962, 18 августа). В ответ на это замечание Г. Струве заявил: "Я не знаю, какие "предположения" существуют относительно личности А. Лисицкой, но в моей заметке именно то ново, что я даю понять, что мне известно, кто она такая (отмечу при этом, что все прежние публикации ее стихов, о которых говорят Ю. К. Терапиано, исходили от меня). Не думаю, что разоблачение имени Лисицкой что-нибудь сказало большинству зарубежных читателей: под этим псевдонимом не скрывается никакой известный поэт. Мне известно только одно стихотворение А. Лисицкой, напечатанное в советском журнале за ее собственной подписью, но были и другие. <…> Что касается оценки стихов Лисицкой со стороны Ю. К. Терапиано, то это дело вкуса и спорить об этом не приходится" (Струве Глеб. О стихах А. Лисицкой // Русская мысль. 1962. № 1886, 4 сентября).
"Стихи о Петербурге" обратили на себя внимание знатоков и ценителей поэзии. В связи с началом издания "Опытов" Р.Н. Гринберг обращался к Г. Струве с просьбой: "Стихи о Санкт-Петербурге пришлите непременно. Чьи они?" (письмо от 29 мая 1953 г.: Hoover Institution on War, Revolution and Peace. Gleb P. Struve Collection. Box 29. Folder 14). Факт, несомненно, примечательный, поскольку в двух первых книгах "Опытов" были представлены такие поэты, как: Г. Иванов, В. Ходасевич, О. Мандельштам, И. Одоевцева, С. Маковский, Ю. Одарченко и др. 12 августа 1962 г. Г. Адамович писал Одоевцевой: "Лисицкая, Вас заинтриговавшая, – сплошное, по-моему, подражание Ахматовой. Дурак-Струве уверяет, что это – Мандельштам. Нет, это гораздо жиже, и очень подражательно, хотя и не без приятности" (Письма Георгия Адамовича Ирине Одоевцевой / Публ. Ф.А. Черкасовой // Диаспора: Новые материалы. Вып. 5. СПб.: Феникс, 2003. С. 594). 31 марта 1965 г. Ю.П. Трубецкой спрашивал у Г. Струве (в связи с появлением на страницах "Русской мысли" стихотворения Е.М. Тагер): "Кто такая Тагер? Мне не случалось о ней слышать. Но гораздо интереснее стихи А. Лисицкой, о которой Вы делали публикацию. Правда, мне Лисицкая очень напомнила поэта Б-а Лифшица <так!> и его книжку или цикл "Из топи блат"" (Hoover Institution on War, Revolution and Peace. Gleb P. Struve Collection. Box 140. Folder 10. Речь идет о поэтессе Елене Михайловне Тагер (1895-1964) и публикации Г.П. Струве, см.: Г.С. Стихотворение Е.М. Тагер об Анне Ахматовой // Русская мысль. 1965. № 2370, 7 октября). 25 октября 1965 г. Ю. П. Иваск сообщал Струве: "Дорогой Глеб Петрович, очень меня потрясла Ваша статья в "Русской мысли" о Тагер и Маслове. Я не знал, что они были женаты… Вероятно, Вы знали не только его, но и ее. Подумалось: может быть, ЛИСИЦКАЯ-Тагер… Но это одно только предположение" (Там же. Box 91. Folder 2. Упоминаются супруги – поэт Георгий Владимирович Маслов (1895-1920) и Е. М. Тагер).
Внимание поэтов и критиков к стихам А. Лисицкой не удивляет, ведь главная, и едва ли не единственная, тема ее творчества была в то же время "одной из острейших ностальгических тем в литературе первой и отчасти второй волн русской эмиграции" (Тименчик Р., Хаит В. "На земле была одна столица" // Петербург в поэзии русской эмиграции / Вступ. статья, сост., подгот. текста и примеч. Романа Тименчика и Владимира Хазана. СПб., 2006 (Новая библиотека поэта. Большая серия). С. 5). "Стихи о Петербурге" – плоть от плоти "петербургского текста" ("Здесь Блок бродил, здесь умер Пушкин", "Как Достоевского когда-то / Меня преследует вода" и т.п.), унаследованного литературой русского зарубежья у Пушкина, Достоевского и поэтов "Серебряного века", заново осмысленного и дополненного. В период "Серебряной Раки" Аверьянова осознавала себя внутренней эмигранткой, да и, по сути, была ею. "Петербургский миф" в варианте его бытования в эмиграции – "сакральный топос" досоветской эпохи (подробнее об этом см. в указ. статье Р. Тименчика и В. Xазана) – опознаваем в ее поздних сборниках.
На родине творчество Л. Аверьяновой до недавнего времени было представлено публикацией одного стихотворения "ЦЕНТРАРХИВА" (Тименчик Р.Д. Тынянов в стихах современницы // Пятые Тыняновские чтения. Тезисы докладов и материалы для обсуждения Рига, 1990. С. 248). В 1995 г. журнал "Звезда" (№ 2) поместил подборку из "Стихов о Петербурге", составленную Р.Д. Тименчиком на основе зарубежных публикаций. В 2004 г. "Звезда" (№ 5) напечатала воспоминания Л.Л. Ракова ("Роман в стихах"), содержащие посвященный ему лирический цикл. В 2008 г. в журнале "Русская литература" (№ 1) увидел свет третий сборник стихов поэтессы "Опрокинутый шеврон".
В настоящем издании поэтическое наследие Л. Аверьяновой представлено по возможности наиболее полно, в хронологической последовательности приготовленных ею сборников: "Vox Humana" (1924), "Вторая Москва" (1928), "Опрокинутый Шеврон" (1929), "Стихи о Петербурге" (1937) и "Пряничный солдат" (1937), вошедшие в книгу "Серебряная Рака". Особый раздел составили немногочисленные стихотворения, не включенные в сборники.