Сборник стихов и рецензий предназначен для ценителей и знатоков современной русской поэзии, для поэтов и начинающих авторов нового интеллектуального поколения России. Книга будет интересна выпускникам творческих вузов, в частности, Московского архитектурного института, а также научным работникам и преподавателям архитектуры и дизайна.
Содержание:
Проза моей поэзии - Вступительное эссе автора 1
Развременение 2
Я был там 2
Реципиент 3
Мама, поговори со мной 3
Поезд времени 3
Севильский вояж 3
С днём рождения, моя сестрёнка Золя! 3
В день Пасхи 3
Наперекор 4
Мариночка! Как ты могла умереть? 4
Молитва 4
Мариночке листопад 4
У обелиска Мариночки 4
Твои глаза. Десять лет без тебя, Мариночка 5
Кладовые твои колдовские 5
Когда я увидел Нью-Йорк 5
Эвелине (to Evelyn) 5
Полвека после 6
Экстаз 6
Зимний сон 6
Подъем флага 6
Тетраптих 6
Гранатный переулок 7
Эскалатор 7
Сочи. Грёза моей юности 7
Посвящение Алине Вельдж 7
Канун экзамена 8
Девочка Саманта Смит 8
Темграэнт 8
Заката глаз 8
Инверсия любви 9
Тюлосба 9
Бессменность осени 9
Дом на Ордынке 9
Третий millennium 10
Жизнь вся прожитая 10
Эвакуация из прошлого 10
Зазеркалье 11
Юность из Квебрахо 11
Трио 11
Флирт флотов 11
14 июля 11
Лето 11
Написанные мной рецензии 11
Благодарность 15
Примечания 15
Эльген Григорьев
Развременение. Мои стихи-поэтемки
Проза моей поэзии
Вступительное эссе автора
…Мы,
каторжане города-лепрозория,
где золото и грязь изъязвили проказу, -
мы чище венецианского лазорья,
морями и солнцами омытого сразу!
Владимир Маяковский "Облако в штанах".
1914–1915 гг.
Перед Вами, дорогой читатель, в этой книге раскрыты мои избранные стихотворения-"поэтемки". Мне хотелось выразить в поэтической форме квинтэссенцию глубоко осознанных, многоаспектных событий, разноплановых переживаний, спрессованных в сгусток единого чувства внутренней творческой экзальтации. Необычность, противоречивость превращения вещей в ходе их движения в парадоксально противоположные формы и состояния, неожиданная трансформация осязаемой морфологии и аксиологии реальности, их внезапная инверсия, смена плюса на минус и обратно, утрата, казалось бы, незыблемых истин, неопределённость будущего, метаморфоза ощущений и размышлений – всё это посетило меня в период моего продолжительного, ВОСЬМИДЕСЯТИлетнего существования!
В результате, в моём поэтически настроенном разуме возникла образная конструкция неупорядоченного времени, и появилось в стихах-поэтемках слово "Развременение", ставшее заглавием книги. Этот образ скреплён столбцами слов и фраз, свёрстанными в поэтических откровениях автора. Пробегая беззвучным скольжением визуального считывания стихотворных текстов, Вы проникаете в мой внутренний мир – в пережитую мной и моими сверстниками действительность.
Стихи мои наполнены откровениями: "… Как же мне не знать и не любить Москвы? В ней рождён декабрьским утром – в 35-ом…" ("Дом на Ордынке"). Первые рукописные наброски моих "поэтемок", сделанные синими чернилами, пером школьной ручки, я сохранил в тетрадке, где тогда проставил в них дату – 1947 год. Мне было 12 лет. А первое лирическое четверостишье, датированное 1952-м было такое: "Ты меня забудешь потому, что тебе всего 17 лет, я в твоих воспоминаньях потону, как эпизодический сюжет". Потом было ещё много моих стихов о любви, об увлечениях представительницами прекрасного пола. Но никогда меня не покидало чувство органического слияния с огромным, необозримым русским пространством, частицей которого был и ещё существует в Москве, на прежнем месте, дом на Большой Ордынке, 29. Из торцевого окна 4 этажа нашей коммуналки прямо сквозь маковки куполов церкви Святого Николая в Пыжах были видны куранты Спасской башни Кремля. Ведь торец нашего дома (и поныне) вплотную примыкает к церковному дворику, что позволяло нам, при взгляде в окно, простым, невооружённым глазом через расстояние длинной улицы, вдали, за Москворецким мостом, разглядеть золотистый циферблат курантов и стрелки башенных часов. Они зримо напоминали всей нашей семье и мне, что мы живём в огромном пространстве столицы нашей Родины. Я ощущал это пространство как особый космос, как макроявление всей моей жизни. Меня восхищали мои родители. Отец – геолог, добровольцем вступивший в ряды ополчения, прошедший войну в боях на Втором Белорусском фронте, награждённый двумя боевыми орденами и медалями. Мать, вынесшая тяготы эвакуации, болезней, с двумя детьми-дошкольниками – с моей сестрёнкой и со мной (нам было – ей 7, мне 5 % лет). Мы, к счастью, пережили эти три тяжелейшие года. Мои родители стали для меня героями, образцами стойкости человеческого духа. Я учился у них применять к себе их образ поведения, воспитанности, грамотности речи, старался усвоить их необыкновенную способность оставаться самим собой, не поддаваться панике в любых негативных обстоятельствах, всегда принимать продуманные решения поступков. Они воспитали во мне способность стать самодостаточной личностью, за что я храню в своём сердце – им, уже покинувшим этот мир, – огромную сыновнюю благодарность и любовь. Я счастлив, что у меня замечательная родная сестра; как старшая, она всегда заботилась обо мне (а разница у нас в возрасте всего полтора года). У нас всё с ней едино: искренность, чистота помыслов, взаимная увлечённость актуальными областями науки и практики. Мы заняты с ней в разных сферах интересов (я – в дизайне, она – в области биохимии). Мы оба – доктора наук, работаем дома за компьютером и преподаём соответствующие дисциплины в вузах университетского уровня. Я написал поэтемку, отмечая юбилей сестры, – "С днём рождения, моя сестрёнка Золя!". В других стихах читатель увидит личные фотографии, иллюстрирующие поэтемки, посвященные моей семье: взрослым – сыну и дочери, их детям, моим внукам. Сыну я посвятил поэтемку "Поезд времени". Старшему внуку – досталась специальная поэтемка ("Севильский вояж"). И там же – поэтемка в память о моей маме "Мама, поговори со мной". Отдельную группу публикаций составляет тема моих стихотворений, посвященных памяти моей покойной жены – Мариночки. В этой группе 7 поэтемок с иллюстрациями, все они – в этой книге.
Поэзия и дизайн
Как мне удаётся совмещать занятия двумя творческими, но разноплановыми видами искусства и науки, поэзией и дизайном? Дело в том, что дизайн стал после поэзии и архитектуры моим "третьим призванием". Мне хотелось выразить в поэтической форме квинтэссенцию тех глубоко осевших в кладовые моей эмоциональной памяти запасов, которые становились источниками всё новых волн стихотворного вдохновения. Я почувствовал на себе этот ток истечения подспудной энергии, словно эманации потаённой, скрытой силы монад, которые заряжают органический арсенал всех моих чакр "пра-энергией", питающей нервную систему эффектором включения импульса глубокого осознания, многоаспектно взаимосвязанных событий. Я реально проектировал узорчатый паттерн спектра своих переживаний. Складывал компонуемые из них пазлы в формы маленьких поэм – "поэтемок". Итоги логического разрешения каждого пазла в форме созвучных рифм, строчек, строф законченных поэтемок, порождали во мне чувства разрядки, как будто нажатие "спускового крючка" нервного напряжения сбрасывало спрессованный сгусток внутренней творческой экзальтации. Я благодарен судьбе, наградившей меня с молоком матери возможностью испытать это чувство внезапной аллертности, всплеска интуиции, стимулирующей развитие гибкости мышления. Вероятно, подобная врождённая способность присуща всем поэтам, совершающим таинство стихотворчества. Лично я открыл в себе эту новую для меня способность – компоновать первые чернильные строки откуда-то ниспадающей на меня поэзии – в далёкие годы моей юности, будучи 13-летним учеником 5 класса московской средней школы. Но я продолжал развивать это благое приобретение природы далее, в течение всей моей творческой деятельности. Я чувствовал себя поэтом, когда разрабатывал главы своих двух диссертаций: кандидатской в 1972, и докторской в 1996 годах, когда выпускал десятки своих научных статей в печатных изданиях, когда читал лекции группам дипломников, магистрантам и аспирантам в вузах, на кафедрах архитектурного и дизайнерского профиля. С поэзии начинался мой поиск замысла, идеи и концепции любого творческого начинания при построении гипотезы инновационных методов проектирования. Я обращал в студийный сценарий спектакля даже процесс научного руководства подготовкой к защите диссертаций моих учеников. Думаю, такую методику игрового обучения и ассоциативно-коммуникативного преподавания запомнили многие студенты, работавшие под моим руководством. Знаю, они восприняли и помнят мои уроки как позитивный опыт на их жизненном пути.
С приходом постмодерна, как "сдвига" культуры, сместились грани национальных культур, смешалось в потоках фьюжен (Fusion), стилевом "миксе", своеобразие архитектуры, дизайна, музыки, литературы, театра и кино. Этот "сдвиг" достал самые потаённые струны монад творчества XXI века. В поэзии объявилась нарративная функция лингвистики. Деятельность дизайнеров становится массовым видом "оказания брендинговых услуг" заказчикам, у которых возникла потребность привести утилитарную форму бизнеса в более "продаваемый" – художественно-эстетический вид. Считается, что нормы и критерии требуемого "вида" уже отработаны всем предшествующим опытом подобных экспериментов. Нужно только подогнать к заранее известной норме наличное техническое состояние изделия, сооружения, машины, одежды, изображения, конфигурации шрифта, цвета покраски и т. д. Мне такая роль дизайнера была изначально не приемлема.
В поэтемке "Наперекор" у меня есть такие строки: "Как им внушить, что не для денег я рождён? Что ум мой никогда не будет "продающим"? Что счастье нам – жить так, как листьям под дождём, Творя день будущий, прощаясь с предыдущим?". Этой установкой я руководствовался на протяжении всей моей жизни. Сущность русского дизайна проявлялась в своём феномене" задолго до того, как понятие "дизайн" было узурпировано американцами и встроено в международный лексикон. Именно на стыке XX–XXI веков, в 20-летие этого периода времени возник русский прото-дизайн. Его создатели – умудрённые "прометеевым огнём" умы 17 учёных-подвижников блестящей плеяды "Русского космизма", и вслед за ними основатели и передовые волонтёры художников-конструкторов "Русского авангарда". Они устремились к "глубинам незнаемого", к областям новых учений о "ноосфере", или "Пневматосфере", "сфере разума" Владимира Вернадского, Павла Флоренского, к инновациям "средостроения", "формотворчества", к новым горизонтам естествознания, к освоению "геологического и космического миропонимания" становящейся формации общества. В своих стихах, как и в теоретических исследованиях, я стараюсь реализовать потенциал именно созидательного, тварного процесса, в котором дизайн призван играть ведущую роль. Я верю в то, что практически возможно направить демиургический, жизнестроительный потенциал дизайна в русло творчества, созидающего социум. В дизайне процесс творчества должен стать подобен природному морфо-онтогенезу. Дизайн должен стать "креационным", и для этого дизайнер должен овладеть искусством ноуменального творения. Об этом я тоже пишу в своих теоретических трудах и в "поэтемках".
Удачного Вам прочтения этой книги!
Эльген Григорьев Июнь 2016 г.
Развременение
Течение времени в космических "Крото́вых норах"
Обречено быть замкнутым в туннеле миллионнолетном.
Но, пропетляв меж звёзд, смирив крутой свой норов,
Оно летит назад прокрученной обратно кинолентой.Я власти времени противился, когда мне было двадцать,
Не принимал "фатальность" как природную естественность.
Мне, молодому, не хотелось с жизнью расставаться, -
Да и сейчас не хочется, хоть мне уже за семьдесят.Уйти от старости ещё не удавалось умудриться
Ни медикам, ни колдунам. Нет разве мер мудрее?
Такой вопрос меня преследовал лет тридцать,
Пока я не нашёл ответ – развременение.Я абстрагировал свой мозг от времени круговращения,
Возвёл заслон от града дат, щит ставен, плотность створок.
Стал неподвластным росту возраста и попросил прощения
У старых сверстников за то, что выгляжу на сорок.Мой сын отметил сорок пять – успешных действий шествие,
И дочка к юбилею "сорок" славной подойдёт дистанцией.
А внучке старшей – двадцать, младшая достигла шестилетия,
И внук отпразднует в начале марта год свой девятнадцатый.Чтоб не было так больно с жизнью расставаться,
Не поддавайтесь времени – нет разве мер вернее?
Уйти от старости легко, лишь стоит постараться.
Попробуйте мой инструмент – развременение!Ноябрь 2011 г.
Я был там
Высший Сеятель зёрна вкраплял, оживляя бездушье песчинок.
Превратил их в свидетелей времени – наполненья песочных часов.
Творец знал: неестественность – в ранних смертях беспричинных.
Говорил: жизнь дана – длиться вечно, замкнуть нужно Чёрный засов.Нас, прибывших на свет, ждал "проявленный" мир феноменов.
Ход песочных часов, где песчинки струят сверху вниз.
Постигали умом "Вещь-в-себе" и невидимый мир ноуменов
В первом крике рождённого: вот он – из небытия трансформизм!Жизнь приняв в своё лоно, Земля дала людям вместилище:
Эстафету эпох закрутить, Книгу Книг в свод деяний сверстать.
Нам бы в сердце часов – ПУЛЬС ТВОРЕНИЯ также внести ещё,
Чтобы КРЕАЦИОННЫЙ ДИЗАЙН начал в практику перерастать!Нас учили с пелёнок стремленьям к Познанью, дерзаниям.
В идеале – стать в ранг демиурга, способного чудо творить!
Нас не звали родиться, но жизнь обратилась к Дизайнерам:
Дать идею проекта на Вход, чтоб в бессмертие дверь отворить.Солнце в створ небосвода вкрапляет вибрации порциями.
Как монады, стекаются струйки из колбы песочных часов.
Будь, дизайнер, на Входе, сам станешь создателем в социуме!
Я был там… ещё счётчик не сдвинут, на Выходе – чёрный засов.