Инверсия любви
Ты вечно стремишься уехать подальше,
Твердишь – тебе лето с зимою приелись.
Весной изнываешь в немыслимой фальши,
А осенью ждёшь листопадную прелесть.В беседке размокший, расплющенный плюс,
Нас годы прождал, не сложив наши полюсы.
Зачем же опять я к тебе тороплюсь,
Бегу с электрички по полю и по лесу?Срываю цветок, и его лепестки
К щекам моим тянутся, чтобы прижаться.
В них – слабость и страсть, они полны тоски!
Но с ними мне легче тебя дожидаться.Ты помнишь, ты помнишь мою откровенность?
Твой лепет: "Как лёгкость руки велика!"
Ты помнишь, как лето манило к траве нас,
Как сетками веток аллея влекла?Как пил влагу губ твоих в зимнем бульваре,
Сцеловывал слёзы на "Новокузнецкой",
К глазницам прижавшись, обуреваем
Рыданьем и страстью с усмешкою детской?Нереальность реального,
Достоверность несбыточного,
Из огня ритуального
Пламя губ твоих высечено".Я тебя обожал, как предмет культа,
Я просил любви твоей, как подаяния,
Я тебя созерцал, создавая, как скульптор.
Наглядеться не мог на своё изваяние.Я – дурак, что любил так, я просто – глупец,
Что любовью терзался, себя искалечивая.
Каждый крах от любви, как кровавый рубец,
Доктора отмечали, мне сердце просвечивая.И я понял, любовь – это злое понятье.
Оно прочит нам счастье фальшиво в губах,
Заставляя два тела сливаться в объятьях,
Избавляясь от платьев и плена рубах.Аскетизм подсказал мне спасенья зарок:
Сбросить гнёт сатаны, все мирские обиды снести.
Я собрал в себе силы и вырваться смог
Из всевластия страсти и мерзкой обыденности!Ох, как трудно любовь из себя изгонять,
Если Дьявол влечёт нас желанием, женственностью!
Страшно в плоти гасить тот пожар из огня,
Что возжён искрой нежности, женской естественностью.
Тюлосба
Бывает, иссякнет сознания власть.
Тускнеет беседа, бездействует просьба.
И только одна ещё теплится в нас,
В душе и в глазах, цветом плазмы светясь,
Особая связь под названьем тюлосба.ТЮЛОСБА – прочитанный вспять АБСОЛЮТ -
Предел постиженья, бессмертия способ.
"Тюлособить" – значит сквозь призму свою
Увидеть в других целый мир из тюлособ.Тюлосба – когда в созревании хлебов
Прорыв к идеальности видит философ.
Он знает – не может исчезнуть "любовь",
Угаснут лишь страсти, сорвётся покров
Наносных эмоций. Но всё ж ты – "тюлособ!"Косьба, молотьба, глыба дамбы, чащоба.
Изба, проба рыбы, судьбы ворожба.
Тюлосба – мольба голытьбы и трущоба,
И с торбой зазноба, и дружбы раба.Тюлосба снимает контрастность сознания.
Ведь Я это Ты – Мы – один АБСОЛЮТ.
Жизнь – драма сердец, но для звёзд Мироздания
Развязка предзадана – оба создания
В тюлосбе навек свои души сольют!Тюлосая ты, Я тюлосблю тебя.
В тебе воплотилась, как вечность, – тюлосость!
С тобой сладко чувствовать боль Бытия,
Взлетая тюлосно в Астральную плоскость!Каскад твоих ласк неземных – в невесомость
Возносит меня, чтоб с небес бросить в дрожь.
Тюлосбой пронзая небесную "сводность",
Мы вместе прольемся, как Солнечный дождь.Во мне не иссякнет сознания власть,
И будет безумствовать страстная просьба
До тех пор, пока, цветом плазмы светясь,
В нас ярко, как радость, сияет тюлосба!
Послесловие
В стихотворении я предложил новый, придуманный мною термин – "тюлосба". Он – эквивалент понятия "абсолютная любовь". Не случайно во многих языках мира имеется, как минимум, два слова, обозначающих "любовь" (Например, в Болгарии "любовта" и "обич"). В моём предложении "Тюлосба" это "анаграмма" слова "абсолют" (образовано инверсией, прочтением его "вспять"). "Тюлосба" может служить наречием: "тюлосно" – в смысле "классно", "здорово", "клёво", "потрясно" (с оттенком "абсолютности"). Либо – прилагательным: "тюлосная", "тюлосный", "тюлосные" – например, "тюлосная" девушка – в смысле "красивая", "классная", "любимая", "секси", "супер" – "абсолютная" и т. д.
2004 г.
Бессменность осени
Ввязавшись в бессменность,
Я пласт своей осени сбрасывал.
Скостив четверть века,
И разность сведя к пустякам,
В тебе отразясь,
Исступлённо твердил "джаст импассибэл",
Сдыхая от сходства,
В нас сверстников смысл постигал.* * *
Вконец цепенея
От пленности царства растениевого,
Сгустив вязкость времени
В выстланный листьями круг,
Я боль в нас гасил,
Близость глаз панацеей расценивая,
И таинств искал
В естестве твоих стиснутых рук.* * *
Преодолев бытийства ритуальность,
Не торопясь до смерти постареть,
Мы вместе пестовали бренности реальность,
Не смея верность ревностью стереть.1985 г. (новая редакция – 2010 г.)
Дом на Ордынке
Как же мне не знать и не любить Москвы?
В ней рождён декабрьским утром – в 35-м.
Я Замоскворечья тайный смысл раскрыл.
Где проект судьбы моей был жрицей спрятан.Жрецов и жриц неведомая мощь
Издревле фараонов власть питала.
А здесь, в Москве, решила мне помочь,
Прожить без блата и без капитала.Каждый сон мой – о детстве. Наш угол двухкомнатный.
Коридор на тринадцать семей инженеровых.
Туалет вечно "занят", а в кухоньке скромненькой
Битвы с боем посуды – не для слабонервных.* * *
Быт сломала война… Сколько ждало нас бед ещё!
Вой сирен, и бомбёжки, и бегство в убежища!Как сейчас помню: дом против почты шарахнуло…
Свист фугасных – всё злее, бомбёжки – плачевнее.
Наш отец не польстился на "бронь" – был с характером:
Хоть геолог Госплана – пошёл в ополчение.Малый порт на Москва-реке – беженцев месиво,
Где же мама, сестрёнка? В детсад до Солотчи!
Мы проплыли полночи, скрываясь от "мессера".
Нас спасли, но был бомбой баркас истолочен.А в Поволжье стояла жара, усугубившая
Всю свирепость болезней, и вшей, что нас грызли.
Так к предгорьям Тянь-Шаня с разбойного Куйбышева
Погнала нас стихия скитаний – к Киргизии.* * *
Тяжело возвращаться, два года промаявшись.
Фронт катился на запад – июль 43-го.
Весь трагизм перелома исчерпан в романах лишь,
А в реальности память не даст нам стереть его.Прибыл с фронта отец. Гимнастёрку снял выцветшую.
Миномётчик, сапёр и при штабе – связной.
Знак "Гвардейский", медаль "За отвагу", и высшим он
Удостоен был орденом – "Красной Звездой".Как его обнимал я, войною просоленного!
Как гордился он мной и сестрёнкою – выросшими.
А в рассказах был скуп: "Ничего, мол, особенного".
Я не верил, годами ждал истины выспрошенной.Мир глядел на Победу глазищами вытаращенными.
Нам мерещилось счастье – сверх меры, с достатками.
С Москворецкого моста салют бил трассирующими,
В небе Вождь плыл на флагах – под аэростатами.В знак развязки – трофеи для выставки стаскивали.
Был в Парк Горького Вермахта сдан реквизит.
Одурев от рядов амуниций со свастиками,
Мы московским дворам наносили визит.
* * *
Родными переулками я наслаждался вдоволь:
Казачий, Кадашевским – с баней за углом,
Пойдёшь к Пыжевскому, за углом, поодаль -
Церковный дворик, и за ним – наш дом.Наш дом на Ордынке… Подъезд ризолитовый.
О, сколько здесь горя и слёз было выпито!
Из двери парадной от склок коммуналковых
Бежал я к друзьям, к Клементовскому на угол.С обидчиков прошлого стоит ли взыскивать?
Нас плесень сквозь крышу не душит протечками…
Но липы стоят ещё… Старые липы-то,
Вы помните мальчика неказистого,
Бегущего в школу с потёртым портфельчиком?Свет Николы в Пыжах – с колокольней и луковицами
Вдоль Скорбященской церкви, что в створе с Курантами
Звал мальчишек с девчонками в улицах слюбливаться,
Разобщённых по школам – бурлящими кратерами.Был разгул "огольцов" – забияк разозлённых -
В школах мальчиков, в год этот – пятидесятый.
Было нечего есть, но хватало силёнок -
Биться в "стычках" в уборных до крови и ссадин.Хоть учение врозь было нам уготовано,
Всё же к женскому полу в нас вбили почтение.
Нереальной девчонке, в мечтах скомпонованной,
Я писал на уроках в стихах сочинения.О, романтика школьных балов! Их безжалостность
К пылким юношам, так на свиданья надеявшимся!
Тани, Людочки, Оли… Как много сбежалось их!
Как боялись мы девочек, "стильно" одевшихся.Я подмостками бредил! Читал Маяковского.
И на вечере в школе мне зал аплодировал.
Но стихи свои прятал: в них не было Космоса…
Всё нутро моё ныло, как зуб запломбированный.Были Толя и Алик со мной в нашей троице.
Мы брели после школы, к углу, что у булошной,
И болтали часами: как жизнь обустроится?
Что могло быть наивней тех споров о будущем!Мы так верили в святость Победы, в Величие
Высших целей, что мелким казалось "нутро".
Нас учили – копание в личном – цинично!
И Соборность не в храмах, – в хоромах метро.Купив, как в театр, билет за бесценок,
С толпой мы спускались, как в мраморный трюм,
Где в гротах перронов царём мизансценок
Был грохот вагонов – так требовал трюк!* * *
Так прошло моё детство – Война, причитанья навзрыд.
Вот и Юность блеснула – мгновенно, как молнии прочерк.
Став студентом, граниты познаний и зодчества грыз,
Предаваясь бесплодно соблазнам мечты и пророчеств.Август 2009 г.
Третий millennium
Встреча 2000-го года
По улицам шествует, снегом забелённое
"Двухтысячелетье" -
Как шоу шокирующее.
Плывёт Двойка-лебедь со знаком – Миллениума,
Три глаза – нуля,
Ожидающе вытаращив.Обжиты бомжами ступени и бордюры,
В товарной массе тонут вестибюли.
Бродячей музыкой взывают трубадуры
К прохожим, чтобы денег отстегнули.Разгулом ярмарочным смята стройность улиц.
Стихия рыночной жар-птицей полетела,
Всё затоварила, но, к счастью, не коснулась
Стерильной девственности метрополитена.Когтями стрессов сердце исцарапал,
Как кот нервозный – дикий темп эксцессов.
С толпой засасываюсь поршнем в эскалатор,
И успокаиваюсь в голубых экспрессах.Ожидание будущего
О, как мы опутаны сложностями!
Русь вязнет, узлом переверченная.
Провидцы не видят решения,
А в звонницах зов не созрел.
Дороги расходятся ножницами,
Мы злобствуем и привередничаем.
Невинные терпят лишения,
А споры решает расстрел…
Не войско ли это Антихристово,
Ожившее из преисподней,
Готово Россию разламывать,
Бросать нас в горящую печь?
Мы верим в спасенье бесхитростно:
Придёт оно – время Господнее,
Родит вновь Мессию Святая Мать,
Чтоб мир от греха уберечь.
Великая сила – в отзывчивости.
Нам надо друг другу довериться,
Чтоб в бездне космической выслушать,
Как молит в душе человек:"Спаси нас, о Боже, от взрывчатости,
Скажи, что Земля не разверзнется
Что Русь, Атлантидою всплывшая,
Людей призовёт в свой Ковчег"!В отзывчивость верим мы с древности.
Надежда хранит нас в несчастии.
Душа инстинктивно разыскивает,
Кто выручит, где Богатырь?
Где Храм? Мы друг другу доверимся,
Прильнём, словно к Чаше Причастия -
Испить из безмолвья российского
Секретов святой Доброты.Грядущий капитан Немо
За двадцать веков мы с лихвой настрадались.
Но жить в дружбе с Космосом не научились.
А беды сбылись, как предрёк Нострадамус.
Один луч надежды – корабль "Наутилус".Не тот наутилус – творенье моллюсков,
Не та субмарина, что в Штатах родилась.
Жюль-верновский Немо – возникнет у русских.
Ковчегом российским всплывёт "Наутилус".Не будет в нём дельцов, погрязших в выгодах.
Лишь просветлённых – Немо призовёт в свой круг,
Откроет тайны сил, ещё никем не виданных,
И поведёт творить крестом сплочённых рук.
Жизнь вся прожитая
Слеза непрошенная свечой старинною
в огарок выгорела.
В ней – жизнь вся прожитая,
любовь отринутая, игра проигранная.
Эльген Григорьев
На Ордынку, в наш дом, из болезни младенческой вызволенным,
Меня мама грудным привезла, я не знал ни понятий, ни слов…
А теперь, через семьдесят пять, говорящими рыбками выловленными,
"Поэтемки" мне радуют мозг, как рыбалку – удачный улов.Отпускаю их в волны: резвитесь, предайтесь стихиям.
Чтобы люди увидели: жизнь мы прожили не зря.
Три желанья исполнив, мои почитайте стихи им
О бессильи, о том, в чём немыслимый силы заряд!Стрелки звёздных часов в оборотах гудят, как пропеллеры.
В чёрных дырах сгорает закрученный временем смерч.
Звёздный высвечен свод: в гроте неба – миры параллельные,
Нечестивых карает космической честности меч.А в земной круговерти счастливчики в мести теснят
Тех, кому путь потерь, испытаний был свыше ниспослан.
Я не думал, что буду стихи сочинять в "семьдесят".
Лишь мечтал: о спасеньи, когда известит нас апостол.Первых десять лет детства – Война, причитанья навзрыд.
И ещё десять – светлый и быстрый, как молния, прочерк.
Став студентом, упорно граниты учения грыз,
Отдавая себя увлеченьям мечты и пророчеств.Ни престижа, ни денег: одна лишь – концепций утрированность:
Мозг питался планктоном идей, словно кит, океан процедив.
Сорок пять, будто солью, кристаллом во мне сконцентрировались,
Не заметно, как временем скрыты следы остальных тридцати.Я просил у мгновений: "Замрите, как только вы СМЕНИТЕСЬ
С восхожденья на спуск и пойдёте вдоль слаломных трасс.
Пусть Земля вокруг Солнца вьёт нитей клубок – свои СЕМЬДЕСЯТ.
Я застыну во времени, впав в "солитоновый" транс.Я в себе культивировал способ РАЗВРЕМЕНЕНИЯ,
Очертив круг желаний, бродил, словно кот по цепи,
Левитацией грезил, давал сам себе заверения,
Что создам антиполе, чтоб вес от Земли отцепить.Я не верил, что людям легко превратиться в зверьё,
Если деньги велят или чьи-то инстинкты взбесились.
Но в театре абсурда не сразу поймёшь, что всерьёз -
Все герои подвластны одной сверхъестественной силе.Я был внешне инертен, но мозг мой вступал в резонанс
С окружающим миром: то скроется мысль, то прорвётся!
Я в стихах умирал, чтобы в душах живых возродясь,
В стихотворный Некрополь порой возвращаться к праотцам.Март 2005 г. (новая редакция – 2010 г.)
Эвакуация из прошлого
Пусть иные гадают: первичен ли дух?
И каким сроком жизнь "во плоти" ограничена?
Ясно то, что дух вечен, что к нам он является в двух
Фазах: прошлой и будущей – в смене биенья ритмичного.Вы ребёнком – "красавчиком" слыли, бесспорно, в семь лет.
А к преклонным годам Ваша плоть, как селёдка, искромсана!
Суть проста: Вы вселились в иной организм на Земле,
А ребёнок вновь жив – он опять обрёл душу из Космоса!* * *
Чем так страдать от времени – круговращенья пошлого,
Не лучше ль переулками московскими бродить враскачку?
Я каждый день эвакуирую себя из прошлого.
Толкаю тело своё в будущее, как садовник – тачку!Представим: время мчится вспять и годы не ушли!
Оставить тело, как личинку – бабочка, и молодеть с летами?
Фантазий много, – пусть воображенье шалит!
Ведь не случайно мы, как в детстве, в сновиденьях летаем.