3. Жанры и их измерение
Я собираюсь рассмотреть, мой будущий соратник по перу, четыре основных жанра: рассказ, повесть, роман и сериал (он же – цикл, сага, эпопея, а в просторечии – опупея). Но прежде, чем этим заняться, поговорим о мерах – ибо все, что производит человек (в том числе – писатель), может быть взвешено и измерено.
Единицей объема текста служит авторский лист (а.л.), который равен сорока тысячам знаков, причем под знаком понимаются буква, знак препинания и пробел между словами (те, кто работает на компьютере, уже сообразили, что 1 а.л. равен 40 килобайтам). Это точная мера, а приблизительная – 22 стандартные страницы машинописного текста, около 1800 знаков на страницу. Нам трудно представить авторский лист, и потому я собираюсь использовать в дальнейшем другую меру – книжную страницу. В разных изданиях на ней разное количество знаков, но если мы примем, что их 2000–2200, то не слишком ошибемся. Итак, 1 а.л. – приблизительно 18–20 обычных книжных страниц.
Следующая мера – количество персонажей, которых может быть от одного до сотни и более. Между собой персонажи неравнозначны, а распределяются по группам: главный герой (или герои – их может быть несколько); герои второго плана (непосредственное окружение главных героев); проходные персонажи, которые действуют в одной-двух сценах; упоминаемые персонажи – они не совершают никаких действий, а появляются на страницах книги в воспоминаниях героев.
Важной мерой является число эпизодов или сцен – то есть логически завершенных частей текста, в которых описывается локальное событие, происходящее в определенное время и в определенном месте. Например, путешествующий герой прибывает в некий город, селится в гостинице, вступает в разговор с портье, распаковывает вещи, ужинает и ложится спать. Это – локальная сцена, полностью отвечающая данному выше определению. Но возможен и такой эпизод, в котором кратко описано все путешествие героя, происходящее в течение месяца по маршруту в сотни километров, или другой эпизод, посвященный биографии одного из персонажей. В литературном произведении может быть только один эпизод или несколько десятков.
Есть еще такая характеристика – многоплановость. Планы произведения уловить труднее, чем эпизоды; обычно под планами понимается изображение определенных сторон действительности, и их можно ранжировать, как на театральной сцене или картине: передний план, второй план и так далее до фона. Представим, например, что в романе описана семья: муж – из демобилизованных элитных офицеров, ныне работающий охранником на заводе, жена – учительница, и с этими героями случается детективная история. Эта история – основной план книги, но могут быть прописаны еще и другие планы: "заводской" и "школьный" (связаны с работой супругов); "военный", связанный с бывшей службой мужа (его ностальгические воспоминания); "ресторанно-богемный" – если, скажем, жена-учительница, красавица и умница, вынуждена подрабатывать официанткой и подвергаться домогательствам "новых русских". Кроме того, может быть добавлен план философского толка – размышления мужа о проклятой жизни, о бедах народных и наших продажных чиновниках. Фоном же будет современная российская действительность – где-нибудь в Питере, Москве или Казани.
Пространство и время тоже являются мерами произведения. Время действия может составлять от часа до столетий и тысячелетий, а место либо одно, либо мест множество, и они разнесены в пространстве на световые годы. Например, в произведении бытовом все события могут происходить в течение дня в одной и той же комнате, а фантастическая эпопея нередко охватывает сотню-другую лет и переносит нас на дюжину миров Галактики.
Имеется еще целый ряд мер, но я упомяну только об одной из них, самой неопределенной и спорной – масштабности произведения. Под ней понимается как историческая значимость, глобальность изображенных событий, величие духа и страдания положительных героев и глубина мерзости отрицательных, так и творческая мощь, с которой автор все это изобразил. Масштабные произведения общеизвестны – например, "Война и мир" Льва Толстого и "За правое дело" Василия Гроссмана. Однако не думайте, что всякое великое произведение должно быть обязательно масштабным; на мой взгляд, большинство шедевров как раз не масштабны, а камерны, как набоковская "Лолита".
Вернемся, однако, к первоначально заявленной теме и определим рассказ как повествование малого объема (5-20 страниц), одноплановое, описывающее некое событие, происходящее за небольшой период времени в конкретном месте или небольшом числе мест. Количество персонажей рассказа тоже не слишком велико – один-два или не больше десятка, считая с проходными личностями, и обычно рассказ посвящен одному эпизоду.
Наоборот, роман является произведением крупного объема, от двухсот до пятисот и более страниц, многоплановым, охватывающим события многих лет, которые происходят в десятках различных мест – например, роман может описывать целую человеческую жизнь. В нем множество эпизодов, в нем присутствует если не масштабность, то хотя бы определенная глубина – подробно прописанные биографии героев, их воспоминания, раздумья, философские размышления, их нрав и движения души, закономерно приводящие к тем или иным поступкам. На страницах романа толпятся десятки, а иногда – сотни персонажей, в нем может быть не один, а два-три и более главных героев, "белых" положительных, "черных" отрицательных, меняющих психологическую окраску с течением лет или изначально пестреньких (так сказать, неоднозначных и сложносочиненных). Наконец, в романе автор имеет возможность сам обратиться к читателю и донести до него свое видение проблем.
Но главный признак романа все же заключается в том, что эти проблемы его достойны – иными словами, вдохновившие автора события не могут быть описаны и раскрыты более кратко, в повести или, тем более, в рассказе. Бывает, однако и так: тема – на рассказ в двадцать страниц, а автор делает из нее двухсотстраничный роман. Это достигается повторами, излишне детальными и слишком частыми описаниями пейзажа и обстановки, пустой болтовней персонажей, которая "не двигает" действие – словом, раздуванием и заливкой "воды". Это, разумеется, нехорошо, и вы должны научиться верно соотносить тему и литературный жанр, в котором ее стоит реализовать. Не пытайтесь высидеть страуса из голубиного яйца.
Между рассказом и романом находится повесть. Тема ее слишком обширна для рассказа, но недостаточна для романа; в ней нестолько эпизодов, десяток героев, один или два плана, и события происходят в сравнительно недолгое время и в небольшом числе мест. Так как повесть – жанр промежуточный, границы ее условны, и часто мы не можем сказать, что такое вещь в 40–60 страниц – большой рассказ или маленькая повесть? А если в ней двести страниц – повесть ли это или небольшой роман? Дело, как говорится, вкуса, но если в произведении 100–150 страниц, то с большой вероятностью оно окажется повестью.
Что касается сериала, самой крупной формы, то он может состоять из рассказов, повестей, романов и их смеси в любых пропорциях. Произведения сериала объединяются либо героем и реальностью, в которую он погружен, либо только реальностью (то есть оригинальным миром, в рамках которого действуют различные герои), либо определенной идеей нравственного или философского плана. Перечислю несколько классических сериалов: истории Конан Дойла о Шерлоке Холмсе и Рекса Стаута о Ниро Вульфе и Арчи Гудвине, "Волшебник Изумрудного города" с продолжениями, цикл о Конане Варваре, цикл "Стар трек" ("Звездный след"), цикл Желязны о принцах Эмбера, и так далее, и тому подобное. Полнометражные многотомные сериалы писали, в основном, фантасты и детективщики (Бэрроуз, Азимов, Андерсон, Фармер, Гаррисон, Муркок, Кэтрин Керц, Агата Кристи, Гарднер, Чейз и многие другие), тогда как авторы исторических романов ограничивались более миниатюрным вариантом – дилогиями, трилогиями, тетралогиями. Тут я бы назвал для примера Яна, Дрюона, Скляренко ("Святослав", "Владимир", "Ярослав"), Сигрид Унсет и, конечно, Антоновскую, автора шеститомного "Великого моурави". Замечу, что к их работам более подходят определения "эпопея" или "сага", чем "цикл" или "сериал".
Из сказанного мной вы могли бы сделать вывод, что начинать нужно с рассказов, поскольку они – самая короткая и, на первый взгляд, самая простая форма. Конечно, вы можете с них начать, но почти наверняка это будут п л о х и е рассказы. Дело в том, что рассказ вовсе не прост, и, в отличие от повести и романа, предъявляет автору пару очень жестких требований:
1. Конец рассказа должен быть максимально "забойным", то есть внезапным, неожиданным для читателя; поэтому, когда у вас появилась идея рассказа, вам надо думать не о первой его фразе, а о последней. Мастера рассказов умели этой последней фразой перевернуть все с ног на голову, нанести читателю такой удар, что тот, застывши с раскрытым ртом, поражается хитроумию автора. Временами эти концовки становились афоризмами; вспомните хотя бы: "Боливару не снести двоих" ("Дороги, которые мы выбираем" великого рассказчика О.Генри).
2. Рассказ требует "высокой плотности текста" и особой выразительности письма. Это значит, что если в повести или романе вы описываете пейзаж, обстановку, внешность героя в десяти, двадцати или тридцати строках, то в рассказе это нужно сделать в двух-трех-четырех. Но сделать так, чтобы пейзаж или лицо человека предстали перед глазами читателя! Очень непростая задача – писать кратко, скупо, но выразительно и ярко… А ведь это обязательное условие, ибо пространство рассказа невелико, растекаться мыслью по древу нельзя, и каждая фраза стоит гораздо дороже, чем в романе.
Но у романа – свои проблемы и трудности. Крупная форма, с большим количеством персонажей, непростым сюжетом и многими нитями повествования, которые нельзя рубить, а следует завязать в узелки в должном месте и в должное время… Вряд ли начинающему писателю по силам сразу сотворить роман страниц на четыреста-пятьсот, и по этой причине я советую обратиться к повести объемом 100–150 страниц; с одной стороны, вы не будете ворочаться в ней как слон в посудной лавке, с другой – попали вы все-таки в лавку, а не в гигантский супермаркет. Такая повесть может перерасти в небольшой романа страниц на двести, а это – оптимальный размер для всякой занимательной истории, любовной или детективной.
Выше мы рассмотрели понятие жанра, связанное с формой и масштабностью произведения, но этот термин имеет еще один смысл, определяемый уже не объемом, а тематикой. В таком понимании литературными жанрами являются: сочинения о нашей современности (я бы называл их бытописанием); жанр исторического романа, повести, рассказа; детективы, триллеры, приключенческая литература (все это объединяется в группу остросюжетных произведений); любовные истории; истории иронические, юмористические, сатирические; эротические сочинения; и, наконец, фантастика. Существуют, разумеется, и другие жанры – детская, военная, научно-популярная литература, мемуары и биографии, мистика и ужасы и тому подобное, но нам вполне хватит упомянутых выше. Хватит с лихвой! Ведь каждый из этих жанров делится в свою очередь на разновидности или поджанры: например, бытописание – на городской роман, производственный, сельский ("почвенный") и т. д.; фантастика – на фэнтези (сказки для взрослых) и "твердую" НФ, а она, эта околонаучная фантастика, включает в себя "космическую оперу", утопию и антиутопию, альтернативную историю, фантастику "ближнего прицела", социальную, героическую, юмористическую и даже эротическую. Кроме того, полноценное произведение – в чем я глубоко убежден! – получается лишь в результате слияния нескольких жанров, и если я читаю "городской роман" без всякого юмора и эротики, то поневоле прихожу к мысли, что автор – мрачный импотент.
Вам надо хорошенько поразмыслить, какой вы изберете жанр, так как у каждого имеются своя специфика и свои тайны. Обычно выбор определяют ваши склонности и ваш темперамент, но тут как раз вы можете и угодить в ловушку! Пусть, например, вы – Казанова и дон Жуан в одном лице, пусть вы освоили всю "Камасутру", изучили женщин и пропустили дивизию через свою постель – и теперь вы уверены, что вам удастся написать эротический роман? Не заблуждайтесь! У вас может получиться самая грязная порнография самого мерзкого толка, ибо писание эротических сцен, то овеянных нежной лирикой, то опаленных жаром страсти – особый талант, никак не связанный с вашими постельными подвигами. Я знаю одного писателя, большого авторитета в этой области; так вот, он – примерный семьянин, весьма религиозен, а нужный опыт черпает из фильмов – вроде "Эммануели" и "Истории О".
Наконец, последнее: если вы хотите быстро добиться успеха и славы, то презрите все мои советы и принимайтесь сразу за десятитомный сериал. О чем – неважно; но на каждые три страницы должен приходиться труп, а на каждые пять – акт мужеложства, некрофагии или педофилии.
Ах, вы не знаете, что такое педофилия? И о некрофагии тоже не наслышаны? Ну, ничего, пусть будет изнасилование, только позвероватей.
4. Идея
С чего начинается произведение? Разумеется, с идеи, мелькнувшей у вас голове, затем обозначенной парой-тройкой фраз и превратившейся в результате в замысел.
Интригующее это слово – замысел… лежит рядом с умыслом, и веет от него чем-то секретным, загадочным… Правильно веет – ведь никому не известно, откуда и как приходят к нам идеи, замыслы и умыслы. Тайна за семью печатями!
Теолог скажет, что все идеи – от Бога, но с этим трудно согласиться, поскольку есть идеи жуткие – каннибализм, концлагеря, геноцид, насилие; получается, что дьявол – равноправный партнер в процессе потусторонней генерации идей. Марксизм-ленинизм настаивает, что идея, как и прочие наши мысли – суть отражение объективной действительности, данной нам в ощущениях, и, может быть, в этом истина: много лет мы отражали советскую действительность и мыслили на ее счет такое, что она не выдержала и спеклась. А вот британский физик Роджер Пенроуз считает, что есть вселенский Банк Идей, откуда они летят как кванты света и проникают в наши мозги. Конечно, не во все, а исключительно в головы интеллектуалов, к которым – по чистому недоразумению – принадлежат и писатели.
Тайна, глубокая тайна!
Но если не касаться ее загадочных корней, а пощипать по вершкам, то мы увидим следующее:
есть внешний импульс, толчок к идее – прочитанное в книге, увиденное по телевизору или в реальной жизни, подслушанное слово, всплывшее воспоминание, рассказанная кем-то история;
иногда идея вызревает сразу за полученным импульсом, а иногда импульс ведет к долгим и временами мучительным раздумьям;
случается, что результат этих раздумий равен нулю, но бывает и обратное – они порождают идею;
идеи приходят внезапно и являются, повидимому, не плавным завершением логического процесса мышления, а неким стремительным скачком интуиции;
идеи приходят когда угодно и где угодно – временами во сне или в состоянии полусонного транса.
Замысел – идея, оформленная словами, и примеры замыслов могут быть такими:
Напишу-ка я историю о любви парня и девушки из двух семейств, разъединенных кровной враждой…
Отчего бы не вообразить искусственный мир в виде гигантского кольца вокруг светила?
Предположим, есть у нас крутой боец-полковник лет сорока; предположим, есть мерзавец-бизнесмен – организует в сибирской тайге охоту на людей для западных миллионеров; а теперь представим, что полковник отдыхал в лесах с молодой женой и попался бизнесмену в лапы…
Как в тайне – но положительно – повлиять на чужую цивилизацию? Лучше всего явиться в античные времена, представиться богом и основать гуманную религию – например, с запретом убийств.
Существует закон природы, ограничивающий человеческое познание, и когда тот или иной ученый подбирается к запретным пределам, происходит такое, что хоть покойников выноси!
Не сочинить ли роман о старом ученом, который продал душу дьяволу за возвращение молодости?
Один мой приятель толст, малоподвижен и любит поесть, другой помешан на разведении орхидей, а третий – умен и проницателен. Слеплю-ка я их вместе и сделаю этого типа детективом!
Вот бедные молодые супруги накануне Нового года. У жены – роскошные волосы, а все богатство мужа – золотые часы. Он продает их, чтобы сделать жене подарок – дорогой черепаховый гребень; является домой и узнает, что жена срезала волосы и продала их, чтобы купить ему цепочку к часам.
Оконтурив идею дюжиной-другой слов и превратив ее в замысел, мы приступаем к двум следующим этапам: развитию замысла в сюжет с помощью воображения и логики, а затем – к претворению сюжета в текст. Это очень ответственные процедуры, и мы их рассмотрим в последующих главах, а сейчас я хочу коснуться такого вопроса: что делать, если нет идей – и, соответственно, замыслов?
Напомню вам анекдот об иностранце, который восхищается прекрасным ухоженным английским газоном и хочет узнать секрет этого чуда. А хозяин-британец ему говорит: все, мол, просто – стригите и сейте, сейте и стригите. И так – лет двести. Вы тоже сейте и стригите: работайте, путешествуйте, слушайте, смотрите, читайте книги – и думайте. И так – лет двадцать. Глядишь, и взойдет на вашем газоне прекрасная зеленая трава.
5. Конструкция и некоторые другие понятия
Собственно, речь у нас пойдет о композиции, но я, как представитель точных наук, предпочитаю термин "конструирование". Тем более, что композиционный принцип (от латинского compositio – составление) еще называют архитектоникой, что по-гречески означает "строительное искусство". Ну, а там, где стройка – там и конструкция!
Начнем с уточнения некоторых терминов, которые понадобятся нам в дальнейшем.
Подумайте, что станет предметом ваших забот после того, как вы, в соответствии с предыдущим разделом, обозначите замысел книги парой-тройкой фраз? Разумеется, теперь вам нужно развить свою идею в общих чертах, представить главного героя или героев (пока безымянных), место и время действия, конфликт, основные события и завершение вашей истории. Лучше всего это сделать, рассказывая историю самому себе, и через пару дней – или пару лет – вы увидите, что у вас получился краткий, но связный текст, который следует записать. Это – фабула, сжатое изложение действий и событий вашего будущего повествования в их последовательной связи. Иногда положенную на лист бумаги фабулу называют аннотацией, расширенной аннотацией или заявкой; ее размер – одна-две страницы, и вы можете представить эти страницы издателю. Если ваши идеи ему понравятся, и если он уверен, что вы их качественно реализуете в тексте, то с вами заключат договор и даже (может быть) выплатят аванс.
Далее вы начинаете детализировать и развивать фабулу, превращая ее в сюжет, который является совокупностью событий (эпизодов или сцен), связанных с основным конфликтом произведения и раскрывающих характеры ваших героев. Это очень важный момент! Вы, собственно, занялись конструированием скелета своего произведения, решая попутно ряд задач: какую внешность и нрав будут иметь ваши главные герои, какие еще понадобятся персонажи, как вся эта публика будет говорить, где жить и чем заниматься; наконец, кто погибнет, кто присядет на нары, кто совершит открытие, кто получит наследство и юную деву впридачу.