СОНЯ. Освежить слежавшийся половой инстинкт?
ЭДИК. Ну прости, я скучал, я о тебе думал, я так хочу, чтобы ты сыграла в моем спектакле!
СОНЯ. Допустим. Тогда зачем этот маскарад?
ЭДИК. Конспирация. А если твой муж дома? Ты говорила, он у тебя ревнивый.
СОНЯ. Как пьяный Отелло.
ЭДИК. Он у тебя, кажется, военный?
СОНЯ. Еще какой!
ЭДИК (смотрит на фотографии). Здоровый мужик!
СОНЯ. Знаешь, что он сказал мне в первую брачную ночь?
ЭДИК (подступая). У него было время говорить?
СОНЯ. Погоди! Сказал, что всех, кто был у меня до него, он убил мысленно, а всех, кто будет после, убьет из табельного оружия.
ЭДИК. Он не вернется?
СОНЯ. Нет, улетел в Японию.
ЭДИК (хихикая). Не с президентом?
СОНЯ. А что, президент в Японии?
ЭДИК. Все утро по ящику бубнят.
СОНЯ. Я не смотрю: сериалы - для дебилов, новости - для кретинов.
ЭДИК. Увы, Соня, демократия - это театр для людей с ограниченными умственными способностями. Ну, иди ко мне… в театр! (Хочет обнять.)
СОНЯ (уклоняясь). Допустим, не врешь. А "добромором" зачем вырядился? Мог бы интеллигентно: почтальоном, разносчиком пиццы, сантехником…
ЭДИК. Это костюм для моего нового спектакля.
СОНЯ. Врешь!
ЭДИК. Клянусь Мейерхольдом!
СОНЯ. В "Гамлете" есть могильщики, но морильщиков там нет.
ЭДИК. Не было. До меня. А теперь будут, потому что и Клавдий, и Гертруда, и Полоний, и Горацио, и Лаэрт, и Гильденбрандт, и Розенкранц, и даже Офелия - все они на-се-ко-мы-е. Но разные. В зависимости от характера. Вот, например, призрак отца Гамлета - жук-рогач…
СОНЯ. А Офелия?
ЭДИК. Трудный вопрос. Еще не решил. Возможно, моль.
СОНЯ. Моль? Помнишь, как на этюдах я изображала стрекозу?
ЭДИК. Я помню все!
СОНЯ. А Гамлет кто?
ЭДИК. Мировая сенсация. Он - "добромор". Уморит всех!
СОНЯ. В каком смысле?
ЭДИК. В прямом. Разве не гениально! Разве такое было?
СОНЯ. Такого - нет еще…
ЭДИК. Гамлет бродит по сцене в халате, респираторе, с ядовитым баллоном и медлит, медлит с местью… (Эдик ходит по сцене, показывая.) "Быть или не быть!" Потом всех травит, в конце - себя…
Эдик хватает баллон и открывает газ.
СОНЯ. А зрителей тоже?
Отбирает у него агрегат и выключает газ.
ЭДИК. При чем тут зрители? Зрители нужны, чтобы вешалка в театре не пустовала и вчерашние бутерброды в буфете не залеживались.
СОНЯ (вздохнув). Ладно. Я буду тебе хорошей Офелией.
ЭДИК. Знаешь, не все так просто…
СОНЯ. Что! Ты уже кому-то пообещал мою роль?
Направляет на него распылитель.
ЭДИК. Нет, но очень много желающих. Чулпан телефон оборвала.
СОНЯ. Раздевайся!
ЭДИК. Зачем?
СОНЯ. А то я не знаю, как роли достаются.
ЭДИК. Ну хорошо… Может, завтра где-нибудь… в отеле…
СОНЯ. Порядочные замужние женщины по отелям не шляются. Здесь и сейчас. Завтра заключаем контракт.
ЭДИК. Здесь? А если кто-нибудь придет?
СОНЯ. Кто? Федька на рынок через всю Москву едет. Муж летит в Японию.
ЭДИК. Он дипломат?
СОНЯ. Ага, атташе по физкультуре. Портфель за начальством носит.
ЭДИК. Ну, если так… Я готов!
Обнимает Соню, пытается поцеловать. Она уклоняется.
СОНЯ. Сначала в душ.
ЭДИК. А где у вас душ?
СОНЯ. Там же, где и унитаз. Извини, живем скромно.
ЭДИК (загораясь). Не в этом счастье, Соня!
СОНЯ. Помнишь, у Вознесенского: "Моя душа - совмещенный санузел"?
ЭДИК. Конечно! "Ты говорила шепотом: "А что потом, а что потом?""
Эдик скрывается в ванной.
СОНЯ (вздохнув). Только ради искусства!
ЭДИК (выглядывая из ванной). Тут всего два полотенца.
СОНЯ. Воспользуйся большим - оно Мишино.
ЭДИК. А удобно ли?
СОНЯ. Ну мной же ты собираешься воспользоваться.
ЭДИК. Всенепременно!
СОНЯ. Я горю!
ЭДИК (закрывая дверь). Я моюсь.
Слышен шелест воды в ванной. Соня задумчиво бродит по квартире, вдруг оживляется, снимает платье, набрасывает на себя простыню, делает из искусственных цветов венок, надевает его на голову и напевает:
День Валентинов проклят будь!
Нет у мужчин стыда.
Сначала девушку сгребут,
А после как всегда:
- Ты мне жениться обещал,
Меня лишая чести!
- Клянусь, я слово бы сдержал.
Но мы уж спали вместе…
Она увлекается и не замечает, как входит Михаил в форме подводника, капитана третьего ранга. В руках у него черный кейс. Некоторое время он с иронией наблюдает за женой. Она замечает мужа и хватается за сердце.
СОНЯ. Фу, черт… Стороженко!
МИХАИЛ. Здесь!
СОНЯ. Как призрак отца…
МИХАИЛ. Моего?
СОНЯ. Скажешь тоже! Гамлета…
МИХАИЛ. Испугалась?
СОНЯ. Ты же в Японии?
МИХАИЛ. Отменили.
СОНЯ. Почему?
МИХАИЛ. Скоро узнаешь. А чем это пахнет? Курила?
СОНЯ. Тараканов морили.
МИХАИЛ. Смотри-ка, быстро прислали. А борщ есть?
Садится, ставит чемодан на журнальный столик. Соня незаметно ногами заталкивает под тахту одежду Эдика.
СОНЯ. Не успела… Я думала… У тебя что - новый чемоданчик? А где старый?
МИХАИЛ. Там, где меня нет.
СОНЯ. Потерял? Мой подарок?
МИХАИЛ. Оставил на память начальству.
СОНЯ. Ну и зря.
МИХАИЛ. Разговоры в строю! Сама-то зачем вырядилась чучелом?
СОНЯ. Я? Репетировала… Мне роль предложили.
МИХАИЛ. Кто?
СОНЯ. Один. Знакомый. Режиссер.
МИХАИЛ. Говорил мне батя: не женись на актерке!
СОНЯ. Ну и не женился бы.
МИХАИЛ. Где он?
СОНЯ (вздрогнув). Кто?
МИХАИЛ. Хрен в пальто.
СОНЯ (упавшим голосом). Откуда ты знаешь?
МИХАИЛ. Позвонили добрые люди. Где спрятала? Убью!
СОНЯ (закрыв лицо руками). Он… он в душе…
МИХАИЛ. Грехи смывает?
СОНЯ. Ничего еще не было.
МИХАИЛ. Не было? Было! Не репетировать надо (срывает с нее венок), а сына воспитывать.
СОНЯ. Ты о чем?
МИХАИЛ. Федьку из школы выперли.
СОНЯ. Ты-то откуда знаешь?
МИХАИЛ. От верблюда. Тамерланыч позвонил. У тебя все время занято. По телефону репетируешь?
СОНЯ. За что выгнали?
МИХАИЛ. Он новую классную руководительницу…
СОНЯ. Вилку?
МИХАИЛ. Вот именно. Ну что за поколение! Мы были не такие. Ну, могли кнопку на стул подложить. Канцелярскую. Как комарик укусит. А эти дикари! Саморез. Десять сантиметров! Как она теперь рожать будет?
СОНЯ. Какой ужас! Но почему? Федя… добрый мальчик…
МИХАИЛ. Втюрился он в нее.
СОНЯ. Ты-то откуда знаешь?
МИХАИЛ. Общаться надо с сыном, а не со знакомыми режиссерами. Я ему говорил: рано, сынок, терпи, наращивай потенциал, ты еще встретишь свою женщину. Не выдержал, сбросил ей в "личку", мол, люблю и так далее… Ну, она его при всем классе и высмеяла…
СОНЯ. Это же непедагогично!
МИХАИЛ. Ясен пень. Молодая, необученная. Дура. А другие в пединститут не идут. Федька психанул и отомстил… саморезом. Она - к директору.
СОНЯ (в ужасе). К Чингизу Тамерлановичу?
МИХАИЛ. К нему. Вызвал он нашего урода и раскатал. А Федька взял образец лица этой Вилки и прифотошопил к ней продолжение с порносайта.
СОНЯ. Это конец!
МИХАИЛ. Нет, еще не конец. Потом Федька обрушил в школе интернет. Ткнешь кнопку - выскакивает эта Вилка во всех кучерявых подробностях. Я посмотрел. Заводит! Талантливый у нас все-таки сын. Вымоется - прибью. (Бьет в дверь ванной.) Выходи, хуже будет! Боится. Меня батя за такие штуки оглоблей лупцевал.
СОНЯ (в сторону). Жалко - не убил.
Подходит к жене, обнаруживает под простыней голое тело.
МИХАИЛ. Ого! Не ждала, значит? Пошли. Мне надо стресс снять.
СОНЯ. Давай не сегодня.
МИХАИЛ. У тебя всегда то голова болит, то текущий ремонт.
СОНЯ (спохватывается, обнимая мужа). Ну хорошо, иди - раздевайся! Я что-нибудь придумаю.
Михаил уходит в спальню. Она бросается к двери ванной.
СОНЯ. Эдик!
ЭДИК (выглядывая с опаской). Кто это?
СОНЯ. Муж!
ЭДИК. Кошмар!
СОНЯ. У тебя три минуты, чтобы исчезнуть.
ЭДИК. Почему так мало?
СОНЯ. Не лезь в мою семейную жизнь!
Михаил выходит из спальни. Он снял китель, оставшись в брюках и майке.
МИХАИЛ. Шушукаетесь!
СОНЯ (отпрянув от двери). Нет… я… хотела…
МИХАИЛ. Вот, на твоих потачках террорист вырос.
СОНЯ. Иди, иди… Я сейчас…
МИХАИЛ. Не могу. Трясет. Надо сначала пожрать.
СОНЯ. Хлеб кончился…
МИХАИЛ. Бардак! Ни борща, ни хлеба…
СОНЯ (с надеждой.) Может, в магазин сбегаешь?
МИХАИЛ. Обойдусь. Давай что есть!
Соня хлопочет. Михаил включает телевизор. Экран остается темным.
МИХАИЛ. А что с ящиком?
СОНЯ. Федька хотел 4D сделать.
МИХАИЛ. Из этой рухляди? Хотя… наш Кулибин может. В прадеда Василия пошел. Тот всей деревне ходики чинил. Генетика!
Бьет по ящику кулаком, экран остается темным, но слышен голос диктора.
ГОЛОС ДИКТОРА. Визит президента России в Японию внезапно отложен. Пресс-секретарь главы государства Мурена Шептальская объяснила, что в одном из московских роддомов в рамках предвыборной кампании должен вот-вот появиться 150-миллионный россиянин. (Звук прерывается.) Во Франции протестующие фермеры повалили Эйфелеву башню… (Звук совсем пропадает.)
МИХАИЛ. Ага, запрыгали!
СОНЯ. Кто запрыгал?
МИХАИЛ. Кто надо. А Шептальская - голова. Ловко вывернулась. Надо выпить. Такое событие - 150-миллионный соотечественник наружу лезет.
СОНЯ. Кончилась.
МИХАИЛ. Как это?! Соль, спички, хлеб и водка должны быть в доме всегда.
СОНЯ. А ты забыл, сколько выхлебал, когда банк "Щедрость" лопнул!
МИХАИЛ. Ну, выпил. Не каждый день теряешь все, что нажил. Купила бы!
СОНЯ. Закрутилась.
МИХАИЛ. Хозяйка из тебя как бюстгальтера портупея.
СОНЯ (с сарказмом). Сбегаешь или обойдешься?
МИХАИЛ. Сбегаю. (Подходит к двери ванной.) Смотри женилку не смыль, влюбленный пингвин! Вернусь - выпорю.
Михаил набрасывает на себя плащ с капюшоном, закрывающим лицо.
СОНЯ. Разве на улице дождь?
МИХАИЛ. Гроза.
Уходит. Соня бросается к двери ванной.
СОНЯ. Эдик, скорее, у тебя пять минут. Магазин в соседнем подъезде.
Возвращается муж, попутно спотыкается о баллон.
МИХАИЛ. Ч-черт!
Соня отскакивает от двери.
СОНЯ. Забыл что-нибудь?
МИХАИЛ. Забыл. А что это там за фигня?
СОНЯ. Ах, баллон! Я же говорила: тараканов морили. Вечером заберут.
Михаил достает из тумбочки кобуру, проверяет пистолет, кладет в карман, берет чемоданчик.
МИХАИЛ. Выйдет - не бей! Меня дождись.
Михаил уходит. Соня стучит в дверь ванной.
СОНЯ. Скорее! Скорее!
Эдик осторожно выглядывает. На голове у него прозрачная душевая шапочка, вокруг бедер повязано полотенце.
ЭДИК. Боже, как в плохом водевиле!
СОНЯ. В водевилях не убивают. А у Миши табельный пистолет.
ЭДИК. Господи, за что? И ты так спокойно об этом говоришь!
СОНЯ. Поживешь пятнадцать лет со спецназовцем и успокоишься.
ЭДИК. Где моя одежда?
СОНЯ. Вот!
Соня достает из-под дивана скомканную одежду.
ЭДИК. Как я пойду в этом по улице?
СОНЯ. Ты лучше думай, как живым до улицы дойти. Дуй вверх по лестнице! Там оденешься. Потом, когда он вернется, спустишься…
Грохот в прихожей.
ЭДИК. Что это?
СОНЯ. Вернулся! Лезь под тахту…
Эдик безуспешно пытается залезть под тахту.
ЭДИК. Тут узко.
СОНЯ. Выдохни и представь, что ты камбала.
ЭДИК. Как это?
СОНЯ. По Станиславскому.
Эдик заползает под тахту. Вбегает Михаил, безумно озирается, хватает кресло и тащит в прихожую.
СОНЯ. Что ты делаешь?
МИХАИЛ. Баррикадируюсь. Помогай!
СОНЯ. Зачем?
МИХАИЛ. Они оцепили дом.
СОНЯ (несет в прихожую стул). Кто? Почему?
МИХАИЛ (таская мебель в прихожую). Потом объясню. Бери Федьку и медленно выходи из подъезда с поднятыми руками.
СОНЯ. Почему с поднятыми?
МИХАИЛ. Иначе пристрелят. Где он?
СОНЯ. Одевается.
ГОЛОС ПО МЕГАФОНУ. Внимание! Дом оцеплен, на крышах снайперы. Сопротивление бесполезно. Выходить по одному с поднятыми руками.
СОНЯ. Что это, Господи?!
МИХАИЛ. Я тебе говорил - гроза… (Пытается сдвинуть тахту.) Пособи!
СОНЯ. Не надо! Развалится. (Не дает двигать тахту.)
МИХАИЛ. Плевать!
Вдруг сам собой оживает телевизор: на экране появляется генерал Строев.
СТРОЕВ. Майор!
МИХАИЛ. Капитан третьего ранга Стороженко, товарищ генерал!
СТРОЕВ. Майор, ты понимаешь последствия своего проступка?
МИХАИЛ. Так точно!
СТРОЕВ. Если президент узнает про твою выходку с кнопкой, тебе конец!
СОНЯ (в ужасе). Миша, ты подложил президенту кнопку?
МИХАИЛ. Скорее - свинью.
СТРОЕВ. Немедленно сдай оружие и казенное имущество! Тогда я смогу что-то для тебя сделать.
МИХАИЛ. Например?
СТРОЕВ. Похлопочу, чтобы выделили отдельную камеру.
МИХАИЛ. Я согласен.
СТРОЕВ. Ну и отлично!
МИХАИЛ. Трехкомнатная отдельная камера. На юго-западе.
СТРОЕВ. Майор, ты о чем?
МИХАИЛ. О моей квартире, которую ты, генерал, отдал своему племяннику.
СТРОЕВ. Пожалеешь!
МИХАИЛ. Не пугай!
СТРОЕВ. У тебя десять минут на размышление.
МИХАИЛ. А у тебя - пять. Кнопку не отдам! Привет начальству!
Телевизор гаснет. Слышен голос из мегафона.
ГОЛОС ПО МЕГАФОНУ. Готовность номер один! В случае сопротивления - огонь на поражение!
СОНЯ. Какая кнопка? Стороженко, что ты натворил?
МИХАИЛ. Тебе лучше не знать.
СОНЯ. А про какую квартиру вы говорили?
МИХАИЛ. Про ту, которую мы должны были получить в прошлом году.
СОНЯ. Но ты же сказал, очередь не движется.
МИХАИЛ. Движется. Да не туда. Ну я и накатал рапорт. Куда следует.
СОНЯ. Ты дурак, что ли?
МИХАИЛ (вздохнув). Верно батя говорил: начальству о бардаке докладывать - как свинье на грязь жаловаться. Рапорт замылили, меня сначала с очередным званием прокатили, а потом на медосмотре аритмию нашли. В последний раз сегодня дежурил. Но они меня еще вспомнят! Я их сам комиссую. Помогай!
Резко сдвигает тахту. Там лежит, прикрыв голову руками, Эдик.
МИХАИЛ. Это кто?
СОНЯ. Где?
МИХАИЛ. На полу.
СОНЯ. А-а… Я же сказала, тараканов морили…
МИХАИЛ. Не похож.
СОНЯ. Всякие бывают.
МИХАИЛ. А почему под тахтой?
СОНЯ. У них там гнездо, видимо.
МИХАИЛ. Возможно. А почему голый?
СОНЯ. Мылся, наверное.
МИХАИЛ. Выясним. Встать!
Эдик встает, придерживая полотенце на бедрах.
МИХАИЛ. Значит, в душе был он, а не Федька!
СОНЯ. Ну да…
МИХАИЛ. Почему врала?
СОНЯ. Я не врала. Ты сам так решил.
МИХАИЛ. Почему не возражала?
СОНЯ. Когда ты психуешь, спорить с тобой бессмысленно.
МИХАИЛ. Допустим. Где сын?
СОНЯ. На радиорынок уехал.
МИХАИЛ. Почему утаила?
СОНЯ. Ты рта не давал мне открыть: то стресс сними, то водки налей, потом мебель стал двигать…
МИХАИЛ. Разберемся. (Эдику.) Зачем мылся?
ЭДИК. Работа у нас вредная. После дезинсекции необходимо принять душ.
МИХАИЛ. Правдоподобно. Как вариант. Под диван зачем полез?
ЭДИК. Таракан туда забежал.
МИХАИЛ. Не уверен. Звать как?
ЭДИК. Таракана?
МИХАИЛ. Тебя.
ЭДИК. Эдуард.
МИХАИЛ. Допустим. А ты почему не доложила, что у нас гость?
СОНЯ. Я про него и забыла. Думала, ушел…
МИХАИЛ. Забыла и голая по квартире разгуливала…
СОНЯ. Говорю же, репетировала.
МИХАИЛ. Голой?
СОНЯ. Ну конечно. Офелия когда жила? В средневековье.
ЭДИК. В темные века.
МИХАИЛ. Заткнись! В темных веках ты теперь жить будешь.
СОНЯ. Нет, правда: белья тогда не было. Одежду на голое тело носили…
МИХАИЛ. Экономно.
СОНЯ. Вот я и вживалась в образ. Так у Станиславского написано.
МИХАИЛ. А у него не написано, что не все, кто по форме одевается, бараны вроде Розенстерна и Гильденкранца?
ЭДИК. Розенкранца и Гильденстерна.
МИХАИЛ. Из какого ты театра?
ЭДИК. Я не из театра.
МИХАИЛ. Значит, из кино. В групповой кастинг баб заманиваешь?
ЭДИК. Я из "Добромора". Уничтожение бытовых насекомых.
МИХАИЛ. Врешь!
СОНЯ. Ладно, Эдуард, скажи ему правду.
ЭДИК. Я не вру!
МИХАИЛ. Никогда?
ЭДИК (после паузы). Никогда.
МИХАИЛ. Проверим. Месяц назад, в среду, где был?
ЭДИК (высчитывает). На работе. Травили в загородном доме. Хозяин - экстремал, завез либерийских тараканов. А они пищат, как мыши. Жуть!
МИХАИЛ. Да, наши тараканы молчаливые. Как народ. А потом?
ЭДИК. Не помню.
МИХАИЛ. Вспоминай!
Достает пистолет, осматривает оружие, снимает с предохранителя.
ЭДИК. Ах, ну да… Потом я поехал на встречу выпускников.
МИХАИЛ. А оттуда?
ЭДИК. К однокурснице.
МИХАИЛ. Имя?
ЭДИК. Вера Караханова. Заслуженная артистка. Лауреатка "Золотой маски".
МИХАИЛ. Знаем. Пробы ставить негде. Странно, что не народная. Теперь еще и сводница. А вы, Софья Борисовна, где были в среду?
СОНЯ. Не помню. А ты где был?
МИХАИЛ. Летал с президентом в Мадрид.
ЭДИК. Какая у вас работа интересная!