Дай я сниму пелену с твоих глаз, Иосиф, и ты увидишь, что ты неотторжим от этого мира, который смотрит на тебя! Ты часть его, но и он, этот мир, – часть тебя самого! Ты не можешь порвать эту связь, даже приговаривая себя к погибели, потому что нет такой силы, которая могла бы превозмочь любовь! Только любовью можешь ты искупить все, в чем раскаивается твое сердце! Только любовью должен ты заплатить за все, что дано тебе, вопреки твоим делам! Щедрость и милосердие явлены тебе сверх меры – для того, чтобы ты разделил их со всем миром!
Вот путь, которым предстоит тебе идти! И однажды ты увидишь, что даже зло, содеянное тобой, изгладилось и легло в подножие добра!
Иосиф. О, ребе, как же я смогу об этом узнать?
Цаддик. В тот день к тебе придет мой ученик и перескажет все эти слова!
1979 г.
Терджибенд
Драматическая повесть
Действие происходит в Баку в 70-е гг.
Терджибенд – поэтическая форма, употребительная в суфийской литературе. В терджибенды объединяются отдельные стихотворения с одинаковым рефреном.
Низами – знаменитый персидский поэт XII века, родился в Азербайджане. Ему принадлежит наиболее известная из многочисленных поэм на тему "Лейли и Меджнун". В системе символов суфийской поэзии и философии любовь Меджнуна к Лейли есть образ извечного стремления человеческой души к ее источнику и создателю.
Насими – азербайджанский поэт XIV века. Принадлежал к позднейшему направлению суфизма, так называемому хуруфизму. Одна из основных идей хуруфитов состоит в том, что каждый человек равен всему мирозданию в целом. Любовь является главной целью и смыслом миротворения. Насими родился в Шемахе; предан мученической казни в сирийском городе Алеппо по обвинению в религиозной ереси.
Саги (перс.) – виночерпий, кравчий.
Сцена первая
Широкая пустая улица. Девушка (Гюля) медленно идет по тротуару. В узком просвете между домами видно море. Гюля засматривается на него, потом, спохватившись, быстрым шагом продолжает свой путь, сворачивает на другую улицу.
Множество народа выходит из дверей огромного учреждения. Один из них (Эльдар), словно не замечая никого, задумчиво улыбается, обегает взглядом улицу с небом, домами, фруктовыми ларьками; взгляд его падает на уличные часы, он хмурится и ускоряет шаг.
Комната в обычной квартире. Две женщины чистят зелень в огромном тазу.
Гюля и Эльдар подходят к дому с противоположных концов. Он машет ей рукой. Она бежит ему навстречу.
Та же комната. Женщины (Марьям и соседка) чистят зелень.
Марьям. Всю свою жизнь! За всю свою жизнь мы с Ибрагимом одного дня для себя не жили! Все для детей! Только для детей! Вот теперь за это получаем!
Соседка (со вздохом). Не вы одни!
Марьям. Я же его не попрекаю! Мне ведь для себя ничего не надо! Но когда ты берешь свою жизнь – и вот так ломаешь, как игрушку, – ты понимать должен, что ты не на пустом месте родился! У тебя отец есть? Мать есть? Они могут не переживать?!
Соседка. Если он о своем ребенке не думает!
Марьям. Ты мне об этом не говори! Я с ума схожу, когда вспоминаю! Я же этого ребенка больше не увижу!
Соседка. А ты при чем? Ты, что ли, виновата?
Марьям. А совесть у меня есть? С каким лицом я туда явлюсь? Они такие люди! Столько для нас сделали! А мы, пожалуйста, – вот чем отплатили!
Соседка. Ну ладно, ладно! Ничего такого не случилось! Муж с женой – да! Как поссорились, так и помирятся!
Марьям (кричит). Я тебе говорю, они не ссорились! Они в жизни не ссорились! Он пришел тихо-спокойно, говорит: "Мы с Арифой решили расстаться. Можно я пока здесь поживу?" Надо было сказать – нельзя!
У тебя дом есть – иди туда! А у меня язык отнялся! Потому что я его характер знаю! Он просто так болтать не станет. Он сто раз про себя решит, только потом скажет! И Ибрагим это прекрасно знает, у них в семье все такие! И мы в жизни не заставим его вернуться, и все эти скандалы ничего не дадут!
Соседка. Себя только угробите!
Марьям. А! Он нас и так уже угробил!
Вся зелень почищена. Соседка кладет нож, встает, подходит к окну. Через двор идут Гюля и Эльдар.
Соседка. Ладно, я пошла! Вон твои дети с работы идут!
Марьям (мрачно). Да, прекрасные у меня дети!
Соседка (прикрикивает на нее). Ну перестань! Гюля что тебе сделала?
Марьям (швыряя нож в таз с зеленью). Эта Гюля в тысячу раз хуже своего брата! (Соседка уходит.)
Гюля (заглядывая в комнату). Ма-ам, привет!
Эльдар. Здравствуй, мама!
Марьям (не глядя на них). Пойду обед греть. (Выходит.)
Эльдар (озираясь). Ты не знаешь случайно, куда она засунула мой чемодан?
Гюля. Знаю! (Она идет в другую, меньшую комнату; он идет следом за ней. Поля вытаскивает чемодан из-под кровати.) Может, все-таки не стоит?
Эльдар. Ты же видишь, как я их довожу!
Гюля. Атак они еще больше будут психовать! Они же не могут о тебе не думать!
Эльдар (трогает ее за плечо). И все на твою бедную голову? (Отходит к книжной полке, проводит пальцем по корешкам медицинских учебников.) Гюля! У вас был такой профессор Аббасов?
Гюля. Конечно, был!
Эльдар (глядя в окно). А что он из себя представляет?
Гюля (пожимает плечами). Нормальный дяденька! Звезд с неба не хватает, а так – вполне! А что?
Эльдар. Да ничего! Просто я сейчас встретил его младшего брата!
Гюля. У него ведь два младших брата! И еще сестра есть – самая младшая! (Эльдар кивает.) А ты их откуда знаешь?
Эльдар. Случайно! Она была на практике в нашем институте!
Гюля. Ее Лейла зовут, да? Я ее видела как-то раз – мне ее показывали специально! Красоты она была необыкновенной! Она и сейчас такая?
Эльдар (начинает бросать вещи в чемодан). Не знаю, я в этом не разбираюсь!
Открывается входная дверь. Входит отец – Ибрагим.
Бросает на стул портфель. "Это я!" – в сторону кухни. Входит в большую комнату, видит через открытую дверь сборы Эльдара.
Ибрагим. Как это надо понимать?
Эльдар (выходя к нему). Папа, я снял комнату и сегодня же туда переезжаю.
Ибрагим. Далеко?
Эльдар. На Баилове!
Ибрагим. Хорошо, хорошо! (Поворачивается к Поле.)
Когда ты завтра кончаешь работу?
Гюля. В четыре!
Ибрагим. Вот, чтоб в половине пятого ты была дома!
Гюля. Папа, я сегодня дома!
Ибрагим. И завтра, и послезавтра! Я тебе запрещаю куда-нибудь ходить, кроме работы!
Гюля. Папа, ты с ума сошел?
Марьям (кричит). Ты как с отцом разговариваешь, дрянь такая! Мерзавка!
Гюля (идет в другую комнату). Вы, кажется, хотите, чтобы я тоже комнату сняла? Я могу это сделать!
Марьям. Только попробуй, ты увидишь, что тогда будет!!
Гюля захлопывает дверь. Мать пытается ее открыть.
Ибрагим хватает ее за руку.
Ибрагим. Бога ради, пойди на кухню! Мы сейчас все успокоимся и будем обедать!
Эльдар закрывает свой чемодан.
Ибрагим. Между прочим, она сейчас ни в чем не виновата! Это все из-за тебя!
Эльдар. Я прекрасно знаю, что все из-за меня! Если бы я сразу нашел комнату, я бы вам здесь глаза не мозолил!
Ибрагим. Эльдарка! Давай мы с тобой знаешь что сделаем? Возьмем эти вещи, поймаем такси и поедем к тебе домой!
Эльдар. Папа, мы, кажется, вчера решили – больше об этом не говорить!
Ибрагим. Как я могу об этом не говорить? Ты мой сын, ты бросил жену и ребенка! Что изменилось со вчерашнего дня?
Эльдар. Папа, я тысячу раз тебе уже сказал! Мне тоже очень тяжело, и очень больно! И стыдно очень – ты понимаешь или нет?! Но это все равно не смертельно! От этого никто не умрет, я тебе клянусь! А потом – сейчас не старое время! Все разводятся!
Ибрагим (орет). Что значит все?! Кто эти все?! Если завтра все начнут людей кушать, ты тоже побежишь?! Ты зачем на других смотришь? Тебя твой отец бросал? Почему твоему ребенку должно быть хуже, чем тебе?! Зачем ты тогда женился?
Эльдар. Зачем, зачем! Женился, потому что так принято! Понимаешь, – у людей принято жениться! Кончил институт – и женился!
Ибрагим. Ты, между прочим, не на ком-нибудь женился, а на дочери Рагим-заде!
Эльдар. Теперь что с этого? Я же оттуда ничего не беру!
Ибрагим. А твоя работа? Ты что, попал на это место, потому что ты гений? Ничуть не хуже тебя сидят на ста двадцати рублях!
Эльдар. Хочешь, чтоб я ушел с работы?
Ибрагим. Правильно, уходи! Пойдешь мусорщиком! Будешь жить в подворотне! (Подозрительно) Кстати, ты всегда теперь будешь жить один?
Эльдар. Надеюсь, что нет!
Ибрагим. А, теперь все понятно! Ты из меня целый месяц дурака делал! Такой туман напускал! А ты просто завел себе бабу и променял на нее своего ребенка! Ты для меня не человек!! Я этого не переживу!!
Мать вбегает в комнату и изо всех сил стучит в Полину дверь.
Марьям. Гюля! Выйди, ради Бога!
Гюля. Мама, у меня нет сил повторять одно и то же!
Марьям. Тебя Наиля к телефону! С ее матерью плохо!
Гюля бежит в коридор. Хватает трубку – "Да!" Из-за двери несется крик отца – "Да лучше иметь сорок любовниц!! Разве дело в этом?"
Гюля (в трубку). Да! Да! Хорошо! Да! (Кладет трубку. Обращается к матери) Наилькину маму по скорой забирают в нашу больницу! Я поехала!
Марьям. Поешь, я тебя умоляю! Это одна минута!
На кухне. Мать дует изо всех сил на тарелку супа. Входит Гюля. Садится за стол.
Марьям. Это ж надо! Она из больницы, а мать в больницу!
Гюля. Видишь, не нам одним весело!
Марьям. У нас все своими руками делают!
Ибрагим (врывается на кухню). Куда она собралась?
Марьям (машет на него рукой). Дай поесть человеку! Посмотри, на кого похожа стала! (Выходит вместе с ним.)
Гюля выходит на лестничную площадку. Эльдар бросается за ней.
Эльдар (запыхавшись). Ты к Андрееву, да? Передай ему!..
Гюля. Нет, Эльдар, нет!..
Эльдар (не слушая ее). Я все с ним никак не увижусь!..
Гюля (сердито). Мне бежать надо!
Гюля выходит на улицу, несколько раз набирает воздух, потом бежит к остановке.
Прохожий. Куда бежишь, моя хорошая?
Сцена вторая
Больничная палата. Гюля сидит на краешке кровати, на которой лежит немолодая женщина. Рядом стоит вторая девушка (Наиля).
Гюля (сворачивает бумажную ленту). Тетя Таня, на этой кардиограмме ничего особенного нет! Просто вы с Наилькой нанервничались! Полежите здесь и старайтесь не волноваться!
Тетя Таня (глаза ее наполняются слезами). Гюлечка, милая, как мне не волноваться!
Старуха на соседней койке. Наш доктор умница! Все правильно говорит! Дай Бог здоровья!
Больничный коридор. Пост медсестры.
Медсестра (Воле). Иди, иди, не беспокойся! (Из палаты выходит Наиля.) Идите, все будет в порядке!
Наиля. Спасибо большое!
Гюля (медсестре). Ну пока! (Они уходят. Медсестра смотрит им вслед. Обращается к подошедшей нянечке, указывая на Наилю.)
Медсестра. Это ее подруга! Ей недавно операцию неправильно сделали, теперь у нее детей никогда не будет!
Нянечка. А муж есть?
Медсестра. Пока есть!
Гюля и Наиля идут по улице.
Гюля. Что ж ты мне сразу не позвонила?
Наиля. Я позвонила Андрееву – его не было! Я решила, что вы где-то шляетесь!
Гюля. Нет, он сам где-то шляется!
Наиля. Ты что теперь, вообще из дому не выходишь?
Гюля делает неопределенный жест.
Наиля. Братец твой не собирается к жене вернуться?
Гюля. Какой там! Он уже квартиру себе снял!
Гюля поворачивает на другую улицу.
Наиля. Ты куда?
Гюля. Привычка, моя дорогая! Я, куда бы ни шла, всегда прохожу через эту улицу!
Наиля (изумленно). Ой! Но ведь Сережка уже десять лет в Москве живет! (Поля усмехается, ей этот факт известен.) А сейчас-то какой смысл, раз он и так при тебе? (Смеется.) Смотри, у них свет! Давай зайдем, обрадуем Галину Михайловну!
Гюля (испуганно). Тише, тише! Ты что! (Бежит вперед.)
Наиля (догоняя ее). Ты придурок, честное слово!
Гюля. Ой, прости, тебе бегать нельзя!
Наиля. Да ну тебя! (Они идут дальше.) Что же с вами будет? Сколько он может здесь торчать?
Гюля. Сколько угодно! Наоборот, они в Москве несколько лет не могли никого уговорить, чтобы сюда поехал надолго! Этой конторе крупно повезло!
Наиля. Всем повезло, кроме твоих родителей!
Гюля. Им каждый день везет! Этот Эльдар, зараза!
Наиля. Кто бы мог подумать! Такой был образцово-показательный мальчик!
Гюля. Ты знаешь, мне кажется, он немножко сдвинулся! Странно, он ведь меня всегда считал ненормальной!
Наиля. Вот нахал!
Гюля. Не он нахал, а я дура! Я ему когда-то в припадке откровенности изложила свои взгляды на жизнь и на Сережу Андреева в частности. Как он был возмущен! Он повел со мной борьбу, безмолвную и упорную! Когда Сережка приезжал на каникулы или просто так, он от меня это скрывал! И сам с ним нарочно не встречался, и не звонил, – а ведь раньше они дружили!
Наиля. Он даже до меня добирался, – требовал, чтобы я тебе нашла какого ни на есть жениха!
Гюля. Он всех на свете заставлял это делать! Меня это даже умиляло – как-никак братские чувства! А когда в один прекрасный день я сама передала ему привет от Андреева – ты знаешь, что он сделал? Он побежал звонить всем своим одноклассникам – выяснял, правда ли, что Сережка здесь, а не в Москве! Он ведь решил, что я окончательно сошла с ума и, так сказать, выдаю желаемое за действительное!
С тех пор мне ни разу не удалось поговорить с ним по-человечески, а потом он взял и такое учудил!
Они подходят к метро. Прощаются.
Наиля. Вот подожди, вот мы еще возьмемся за твоих родичей! Сколько они тебя мучить будут, буржуи-феодалы!
Гюля (улыбаясь). Ах ты вояка! Оплот угнетенных, а также угнетателей!
Сцена третья
День. Шумная улица, машины, пешеходы и т. д. Дверь книжного магазина. Человек лет пятидесяти (Михаил Аркадьевич) с тростью в руке входит в магазин.
Внутри магазина. Михаил Аркадьевич и продавец, худенький паренек с усами.
Михаил Аркадьевич. Ну так как? Есть еще спрос на духовные ценности?
Продавец (улыбаясь). Я очень рад вас видеть!
Михаил Аркадьевич. Узнали, да?
Продавец. Еще бы! Я ведь тогда всего второй день здесь работал! (Качает головой.) Вы так с этим парнем говорили! Я подумал – ох, какая у меня теперь будет жизнь! Но… (Разводит руками.) Что ж вы пропали?
Михаил Аркадьевич. Я болел все это время! Болел!
Продавец (указывая на его палку). С ногой, да?
Михаил Аркадьевич. Нет, сердце! В тот же день загремел в больницу! Такой инфаркт! Никто не верил, что я выживу! Меня, знаете, студентам показывали!
Продавец (сочувственно вздыхает). А тут такие книги были! Я каждый раз держал, держал, а потом отдавал кому попало!
Михаил Аркадьевич. А мой… собеседник, он что? Тоже не появлялся?
Продавец. Он же говорил, что ему надо ехать в Москву!
Михаил Аркадьевич. Но ведь он сказал, что ему предлагают остаться, чуть ли не на год!
Продавец. Он говорил, что скорее всего не согласится!
Михаил Аркадьевич. Ну еще бы! А вот я был уверен, что он останется! А с какой стати? Представляете, лежал в больнице и каждый день только и думал о том, как я сюда заявлюсь! Вот такой я дурак! Всю жизнь гоняюсь за каким-то бредом, умереть спокойно не мог!
Продавец. Вообще-то, мне один раз показалось, что я его увидел! Я за лотком стоял (указывает на улицу), а он – если это был он – шел с какой-то девушкой! Но я ведь не мог лоток бросить! А потом, девушка – как-то неудобно!
Михаил Аркадьевич. Да какая девушка! У него билет в кармане был! Это только мне такая чушь могла в голову прийти! (Идет к выходу.)
Продавец (хочет его утешить). Но вы к нам заглядывайте! Я все интересное буду вам оставлять!
Михаил Аркадьевич. Зачем? Мои дети книг не читают, а я и так знаю все, что мне надо! Все знаю, а ничего не видел! Не повезло!