Данная точка зрения восходит к прямолинейно истолкованному положению К. Маркса: "Способность вещи есть нечто внутреннее присущее вещи, хотя это внутреннее присущее ей свойство может проявляться только в ее отношении к другим вещам" [34, 143]. В соответствии с этим высказыванием бытует мнение, что свойства вещей не создаются из отношения между вещами, а лишь проявляются в нем [ср. 39, 63; 48, 259–260]. Не было бы возражений против данной трактовки, если бы "свойство вещи" понималось как "атрибут вещи" в духе Спинозы. Однако к свойству вещи начали причислять и "модусы вещи".
Оппоненты данной точки зрения высказывают диаметрально противоположное мнение: "Значение приобретается предметом или явлением, выступающим в роли знака в связи с его отношением к чему-то, что не является знаком. Еще раз подчеркнем – значение не проявляется в отношении, а именно приобретается в этом отношении" [33, 96]. Здесь имеется в виду семиотическое, знаковое отношение.
Обе точки зрения являются крайними и довольно свободными толкованиями философского наследия К. Маркса. Осталось незамеченным, что основоположник диалектического материализма отмечал в своих трудах следующее. Для возникновения отношения необходимо наличие минимум двух вещей. Кроме того, для выявления отношения вещей, согласно К. Марксу, необходимо "объединить их в одну категорию", их принадлежность к которой "есть единое в них" [там же, 146].
Далее, согласно тому же автору, свойство вещи – не есть качество отношения между вещами; отношение – это определенный способ проявления свойства вещей; отношение – это общий для обеих вещей категориальный признак, в объеме значимости которого вещи проявляют свои свойства. Важным условием этого вывода является то, что в отношение вступают однородные величины (вещи). В соответствии с этим условием выводы К. Маркса не могут распространяться на экстралингвистические (знаковые) отношения языковых единиц. По той же причине "отношения между вещами" вряд ли можно рассматривать по аналогии как отношения разных типов языковых знаков, ср. существительных и глаголов, прилагательных и существительных, глаголов и наречий.
Однако данные положения вполне приемлемы для объяснения однотипных языковых знаков, например, предметных имен. Такие вещественные имена как шляпа и отец не имеют сами по себе (и даже в отношении!) свойства или качества "принадлежности", ср. шляпа отца. "Принадлежность" обозначает само отношение. Основное свойство "шляпы" проявляется в ее функциональном предназначении "покрывать голову". Оно не выражается в самом отношении "принадлежности". В сочетании шляпа отца актуализируется свойство "шляпы" как "предмета одежды", который может "принадлежать". "Отец" проявляет свойство предмета, "имеющего обыкновение носить головной убор", которым можно "обладать". "Принадлежность" и "обладание" – это разные полюсы одного и того же категориального признака, ср. тот, кому принадлежит нечто, обладает этим нечто. Реальные отношения рассматриваются в синтагме в виде частных формантов, ср. шляпа отца – der Hut des Vaters, или – целыми языковыми знаками, ср. шляпа принадлежит отцу – der Hut gehört dem Vater.
Таким образом, любое отношение, в том числе и отношение тождества, строится на принадлежности к единому третьему, которое и объединяет единицы (предметы, понятия, понятийные компоненты и др.) в данное отношение. Этим соотносительным третьим может быть единая категория, единый класс, тип, вариант; единая функция; единое пространство; единое время и действие.
Возвращаясь к проблеме отношения потенциального значения в языке и актуального значения в речи у одной и той же лексической единицы, следует отметить, что переход языковой единицы в речевую не всегда сопровождается отношением тождества по принципу А = А. На уровне речи потенциальная семантика языковой единицы активно взаимодействует с обозначаемым мыслительным понятием, а не повторяет, не имитирует его. Именно на уровне речи происходит формирование и изменение семантики языковой единицы, ее корректировка и подгон под новые логико-мыслительные понятия.
Номинативное знаковое отношение лексической единицы претерпевает изменение при ее вступлении в репрезентативное знаковое отношение. Возникает вопрос – если что-то изменяется, значит, это что-то присутствует в качестве константной величины?
Да, такой константной величиной является тот самый семантический потенциал языковой единицы, который часто называется собственным значением. Собственное значение – это типовое, главное, стереотипное значение, которое закрепилось за языковой единицей и является неотъемлемой частью ее знаковой сущности. Такое значение ассоциируется в языковом сознании человека, говорящего на родном языке, в первую очередь. По сути дела, стереотипное значение – это то актуальное значение, которое повторялось у данной речевой единицы в рамках типизированных контекстов до тех пор, пока она не сохранила "семантическую память" на рекуррентно реализуемое значение.
В речевом, репрезентативном акте стереотипное, константное значение соотносится благодаря субъекту речи с актуальным мыслительным понятием, в результате чего порождается определенный семантико-концептуальный эффект. Подобного рода эффекты имеют речемыслительную природу. Они не являются чисто вербальными или чисто мыслительными. Они представляют собой синтез. Однако сам акт обозначения (= придания значения) осуществляется говорящим по принципу уподобления потенциальной семантики языковой единицы (собственного значения) и актуального репрезентируемого понятия, т. е. по принципу тождества А = А.
На уровне языка в стереотипном значении языковой единицы презентируется (предъявляется) какое-то исторически застывшее понятие, получившее лингвистический статус. На уровне речи языковая единица репрезентирует (воспроизводит, создает в перспективе данного, известного) по аналогии, обусловленной говорящим субъектом, какое-то подобное или новое (не совпадающее по "номиналу") мыслительное понятие.
Эффект этого взаимодействия как раз и приписывается актуальным значениям – прямым и косвенным, главным и второстепенным, собственным и метафорическим. Однако, как показала логика рассуждения, ставить абсолютный знак равенства между языковыми и речевыми значениями словесных единиц неправомерно.
Итак, отношение Языка и Речи можно определить как отношение полного номинативного тождества и в то же время как отношение определенного семантического подобия. Само же знаковое отношение вербальной единицы в речевом контексте следует определить как аппроксимативное семантико-концептуальное отношение. Это отношение приближения языкового знакового значения и обозначаемого мыслительного понятия. По характеру это совместное, двунаправленное отношение, т. е. соотношение.
Так называемые ассоциативные, "вертикальные", или парадигматические, отношения словесных знаков в языке представляют собой, как известно, тематические, синонимические, антонимические, омонимические, номинационные, словообразовательные, морфологические, частеречные отношения. В основе всех разновидностей отношений данного типа лежит один и тот же принцип тождества. Тождество устанавливается соответственно:
• по принадлежности к единой теме или одному и тому же понятию (стул, стол, шкаф – "мебель");
• по сходству номинативных значений (дом – здание; учитель – преподаватель);
• по принадлежности к единой понятийной категории при наличии номинативных контрастов (зима, лето – "время года"; жизнь, смерть – "человек");
• по сходству акустемных оболочек, или номинативных форм и разности значений (замок – замок, коса – коса);
• по совпадению мотивационных признаков именования (бегать, бег, убегать, забег – "бег");
• по принадлежности к единым словообразовательным средствам (мальчик, пальчик, стульчик – "-чик");
• по сходству грамматических морфем или грамматических категорий (носы, столы, помидоры – "ы" как формант грамматической категории множественного числа);
• по принадлежности к единому лексико-грамматическому классу (идти, ползти, работать, говорить – "глаголы как части речи"; дом, снег, любовь, горение – "существительные как части речи").
Традиционно выделяемые синтагматические или речеконтекстуальные отношения словесных знаков также строятся на отношении тождества. Оно проявляется, например, как отношение семантического согласования, или семантической валентности (моргать глазами; рубить топором; кусать зубами). Знаками отношений вообще в языке выступают глаголы-предикаты (Он читает книгу), а также предлоги (Книга лежит нна столе). Эксплицитные формы выражения тождества зафиксированы в лексике языка, ср.: походить, быть похожим, равный, подобие, уподобление, сходство, совпадать, быть тождественным, одно и то же, то же самое; как две капли воды; не отличаться; идентичный; аналогичный и др.
Обобщая проблему тождества в лингвистике, можно сделать следующий вывод: парадигматические, системные или лексические отношения, основывающиеся на тождестве, – это объективированные отношения тождества, т. е. "оязыковленное" тождество. Синтагматические, речеконтекстуальные отношения, строящиеся говорящим субъектом по принципу уподобления, – это репрезентативные речемыслительные отношения. Их, таким образом, не следует искать в языке, они проявляются на стыке речи и мысли. Главным инициатором этих отношений выступает говорящий человек, творящий речь субъект. Это и определяет в основном специфику речемыслительного тождества. "Уподобление рождает пространные и притом прекрасные идеи" (М.В. Ломоносов, [106, 28]). Речемыслительное уподобление часто не подвластно рациональной логике, с помощью которой философы и логики пытаются измерить границы человеческого мышления.
2.4. Когитологические концепты
В данном разделе будут рассмотрены основные когитологические соотношения, как то:
(1) Действительность – Сознание-Мышление – Язык-речь;
(2) Язык-Речь – Сознание-Мышление – Действительность.
Первый тип отношения охватывает процессы отражения действительности в сознании и мышлении, а также воплощение результатов отражения в языке и речи как продуктов языкотворческого сознания. Второй тип отношения представляет собой деятельность координативного сознания, которое переводит язык и речь в сознание и мышление с соответствующими образами действительности. В этой связи полезно сопоставить философские русскоязычные терминопонятия СОЗНАНИЕ и МЫШЛЕНИЕ с их немецкоязычными эквивалентами BEWUSSTSEIN и DENKEN. Русский термин сознание состоит из двух смыслонесущих компонентнов, со + знание, что буквально означает "параллельное знание". Именно оно выступает аналогом того, что отражается в нашей голове – это некое "абсолютное знание", представляющее структуру и содержание действительности. Более материалистичен в этом отношении немецкий терминоаналог Bewusstsein, который также можно квантовать на две смысловые части, ср. Bewusst + sein. Первая конституента Bewusst (= осознанный) определяет вторую конституенту sein (= бытие). "Осознаному бытию" в голове человека соответствует бытие действительности (Sein). Отсюда можно понять, почему для многих немецких философов действительность представляется хаотической. По мнению представителей данной точки зрения, сознание отражает хаотическую действительность упорядоченно, т. е. приводит ее в соответствие со структурой и содержанием мыслительных понятий. Сопоставление номинативной оболочки других терминов подвигает нас также к более тонкому пониманию феноменов, которые им приписываются. Ср. немецкое denken (= мыслить) восходит к слову Ding (= вещь). Мыслить в немецком понимании означает, таким образом, "вещать", "мыслить предметно". Русское "мыслить" восходит по смыслу к более распространенному в просторечье глаголу думать ("постигать своим умом"), а также к глаголу "рассуждать".
При ближайшем рассмотрении классического отечественного лингво-философского наследия выявляется, что многие подходы к анализу языковых объектов насквозь когитологичны. Об этом свидетельствуют краткие формулировки основных когитологических взглядов, представленные ниже, ср.:
• Языковое сознание не равно речевому мышлению.
• Язык и мысль взаимодействуют как разные категории.
• Тождество между языком и мыслью проявляется по форме и содержанию.
• Любая мысль может быть выражена с помощью языка.
• Мысль "является" в речи.
• Слово в языке и слово в речи – это разные слова.
• Язык усваивается через мысль. Язык есть средство приобретения мысли.
• Мысль формируется первоначально независимо от форм языка.
• Язык – "генератор мысли".
• Мысль выхолащивает языковое содержание.
• Ложность следует искать в познании, а не в отношении вещей.
• Язык соотносится с действительностью через сознание.
• Знаком слова является его "внутренняя форма".
• Знание, заложенное в языке, и знание, находящееся вне языка, – это соотносимые, но не совпадающие величины.
• Быстрота мышления с помощью языка становится возможной благодаря заместительной функции одного из признаков значения.
Приведенные формулировки лишний раз подтверждают, что методологическая база лингвистического анализа должна строиться с учетом взаимодействия известных гносеологических категорий Действительности, Сознания-Мышления, Языка-Речи.
С учетом направленности бинарные отношения данных категорий сводимы к следующим типам:
1. Отношение Действительности к Сознанию.
2. Отношение Сознания к Действительности.
3. Отношение Сознания к Концептуальной картине мира.
4. Отношение Сознания к Языку-Речи.
5. Отношение Языка-Речи к Сознанию в действии, или к Мышлению.
1. Отношение Действительности к Сознанию – это процесс отражения действительности в форме понятий. Это воздействие внешнего мира на наши чувства и разум. Это – условно первичное формирование (становление, структурирование) потенциальной концептуальной картины мира.
2. Отношение Сознания к Действительности – это процесс осознания, познания действительности через призму ранее сформировавшихся представлений и понятий об объективном мире. Это – условно вторичное формирование (идентификация, уточнение, дополнение) актуальной концептуальной картины мира.
Отношения одного и второго типа по сути своей неразрывно связаны друг с другом, они представляют собой две стороны единого соотношения, векторы которого постоянно меняются.
Сущность вещей и вещественных отношений – это не что иное, как сущность понятий и понятийных отношений. Вещь измеряется в сознании по следующим общественно-исторически обусловленным параметрам:
1) по качеству (внешним и внутренним признакам, т. е. фигуративным и конфигуративным признакам; предполагается, что качественные признаки являются устойчивыми, абсолютными);
2) по количеству (величине, числу, объему);
3) по свойству, проявляющемуся в отношении вещи к другим вещам (под свойством вещи целесообразно понимать внешнее проявление какого-то качества вещи);
4) по характеру активного действия, которое исходит от вещи, сопровождается ею или замыкается на ней;
5) по локализации в пространстве (расположению, местонахождению);
6) по локализации во времени (отнесенности к временному отрезку, временной точке, временной протяженности).
Та или иная совокупность качественных, количественных, относительных, пространственных и временных признаков (степень их участия и взаимодействия может быть различной, а некоторых – даже равной нулю!) дает основания различать одну вещь от другой, выделять род, вид вещей.
Само по себе соизмерение действительности и осознания действительности, иными словами, мира и концептуальной картины мира в рамках одной культурно-исторической общности, т. е. относительно одной нации или национальности, не представляет проблемы. Адекватность отражаемой действительности и концептуальной картины мира воспринимается почти как "один к одному" (1: 1). Не замечаемая в синхронном срезе разница создается за счет относительности и бесконечности познания постоянно изменяющейся действительности, детерминирующей в свою очередь изменение концептуального аппарата познания. Однако проблема данного соизмерения становится интересной и плодотворной для научного анализа, когда рассматривается в диахроническом, историческом плане. Осознание одной и той же вещи могло быть разным на различных этапах развития человеческого сознания, прогресс которого неотделим от развития человеческой цивилизации в целом. Следы различных этапов развития человеческого сознания стерлись в ходе истории, если не были зафиксированы в специальных источниках информации. Они частично отложились с той или иной степенью прозрачности в языковой материи (в форме слов, в формально-грамматических категориях; мотивационных значениях, интегрированных с формой слова) и языковой идеальности (в семантике слов, в значениях грамматических форм).
Проблема соизмерения действительности и концептуального сознания приобретает особую важность в плане сравнения различных культурно-исторических общностей. Нет сомнения в том, что есть не только сходства, но и существенные различия в соизмерении действительности и сознания разных народов. Эти различия обусловлены особенностями в социальном (общественном, культурном, бытовом и др.) укладе жизни, т. е. спецификой самой реальности, уровнем цивилизации. И хотя формы отражения действительности в целом совпадают, содержание этих форм, в частности, состав вышеназванных параметров, по которым измеряется предметная действительность, может существенно различаться. Содержание мыслительных понятий будет неодинаковым и в силу различной приоритетности тех или иных параметров или элементов понятий.
3. Отношение Сознания к Концептуальной картине мира – это процесс корректировки и переработки актуальной концептуальной картины мира.