Более сложным случаем для понимания является омонимия, возникшая в предложении на основе взаимодействия значений в структуре высказывания. Так, напр., фразу Вы не должны ходить туда можно понять и как разрешение (т. е. можно не ходить), и как запрещение ('вам нельзя ходить туда').
Ср. также неудачное рекламное объявление: "Лада" по цене завода, которое может быть понято неоднозначно: отпускная заводская цена машины или цена, равная цене завода.
Омонимы, которые возникают в результате расщепления многозначности, активно появляются и в наше время, в частности, одним из источников омонимии такого рода является современный молодёжный жаргон (ср., напр., ботаник, конкретный, тащиться, крутой и др.).
Омонимия и многозначность
Одна из важных лингвистических задач – это разграничение омонимии и полисемии. Это не только теоретическая проблема, но и лексикографическая, так как для составителей словарей важно, как трактовать те или иные явления: как разные слова или как значения одного слова? В связи с этим необходимо найти критерии разграничения многозначных слов и омонимов.
Главный критерий – семантический, т. е. утрата значениями слова их языковой мотивированности. Сложность состоит в том, что распад полисемии обычно осуществляется постепенно, процесс расхождения значений может быть в завершённом состоянии и в незавершённом.
Поэтому считается, что лучше говорить об омонимии относительно определённой языковой эпохи. То, что было многозначным для одной эпохи, может оказаться разбитым на омонимы для другой. Напр., омонимы рак1 – "покрытое панцирем животное с клешнями, которое живёт в воде" и рак2 – "злокачественная опухоль" возникли из полисемии. Название болезни дано по сходству внешнего вида рака1 со способом, формой распространения опухоли, т. е. на основе метафоры. Эта внутренняя форма была в своё время прозрачной. В дальнейшем изучение раковых заболеваний расширило представление об этой болезни, появились новые диагностические признаки слова, внешнее сходство с живым существом постепенно перестало осознаваться.
Семантический критерий омонимии (утрата значениями общности внутренней формы) поддерживается дополнительными критериями, напр., несовпадением лексической сочетаемости: морской, речной рак, большие раки, маленькие раки и рак желудка, рак печени; ловить, варить, есть раков и лечить кого-нибудь от рака. Слово рак в значении "болезнь" не имеет формы множественного числа; каждый из омонимов входит в своё словообразовательное гнездо: с одной стороны, рак, раковые шейки, ракообразные, рачьи норы, рачиха, раколов; с другой стороны, рак, раковый корпус, раковая опухоль. Кроме того, один из омонимов имеет широкое фразеологическое окружение: на безрыбье и рак рыба; показать, где раки зимуют; покраснеть как рак и т. п.
При всей важности показателей лексической и фразеологической сочетаемости, несоотносимых словообразовательных гнёзд, различной морфемной членимости главным критерием разграничения омонимии и полисемии остаётся семантический. Иногда говорят, что между омонимами нет ничего общего ни на одном шаге толкования.
Но такая формулировка не совсем точна. Напр., медвежатник1 ('охотник на медведей') и медвежатник2 ('место для содержания медведей в зоопарке'), безусловно, являются омонимами, но в их толковании есть общий семантический компонент. По-видимому, в данном случае можно говорить об относительно регулярной омонимии (человек / место или сосуд), которую с некоторой долей вероятности можно предсказать (ср. ягодник, телятник, молочник). У омонимов может быть и другая общая часть, которую Ю.Д. Апресян называет тривиальной ("тривиальная" – значит повторяющаяся во многих словах): топить масло, топить печку, топить лодку. Общая часть этих омонимов: 'делать так, чтобы…' или 'каузировать'. Значение 'каузировать' содержится в обширной группе слов (шить платье, писать роман, снимать фильм и т. п.).
Омонимия в аспекте понимания
Как правило, омонимы взаимно исключают друг друга в тексте, так как говорящий или пишущий обычно не употребляет омонимы контактно, поэтому у носителя языка достаточно редко возникают проблемы, связанные с пониманием омонимов: ситуация общения и контекст снимают возможные трудности восприятия.
Но всё же в ряде случаев лексические омонимы (полные и частичные), омоформы, омофоны и синтаксическая омонимия создают трудности при понимании речи на слух в недостаточных контекстах.
Напр., вопрос Какой у вас код? может вызвать недоумение у слушающего, если ему неясно из ситуации, о чём именно идёт речь, о домашнем животном или о дверном запирающем устройстве. Если о незнакомом человеке говорят, что он доктор, у партнёра по коммуникации может возникнуть сомнение, является ли интересующий его человек врачом или доктором наук. Трудно понять и такие предложения: Экипаж находится в отличном состоянии (о чём идёт речь, о транспортном средстве или о команде?); Бабушка хранила свои деньги в банке (банк или банка?); Он остепенился (стал степенным или получил учёную степень?). Особые трудности возникают при восприятии названий. Так, напр., название фильма Люка Бессона в русском переводе звучит как "Поцелуй дракона", но до просмотра фильма неясно, является ли дракон субъектом данного действия либо, напротив, в названии содержится призыв совершить данное действие. Люди, не знакомые с творчеством Кнута Гамсуна, будут гадать, о чём может идти речь в романе под названием "Паш. Двусмысленным является и заглавие газетной статьи "Ненова простой".
Таким образом, омонимы могут создавать ситуации неугадывания, "нераспознавания" подлинного смысла. Омофоническое сближение слов нередко приводит к эффекту "ослышки", основанному на переразложении слов в потоке речи. Так, напр., бабушка дочитывает сказку внуку: Стали они жить-поживать да добра наживать. Дослушав, внук спрашивает: "Бабушка, а какого они жевали добрана?".
Подобная парадоксальная ситуация положена в основу повести Юрия Тынянова "Подпоручик Киже". Молодой, неопытный писарь, переписывая приказ, допускает ошибку: вместо слов "подпоручики же Стивен, Рыбин и Азначеев назначаются" он, прерванный офицером, сбившись, пишет: "подпоручик Киже". Обстоятельства вынуждают объявить подпоручика Киже реально существующим. Так случайно созданное омонимическое созвучие даёт жизнь невероятному герою, который был объявлен особой "секретной" и "фигуры не имеющей", оказывается сосланным в Сибирь, возвращённым оттуда по воле императора, женится на фрейлине, делает военную карьеру и, наконец, "умирает" в чине генерала.
Сдвиг на основе омофонии, т. е. осмысление в потоке речи двух или нескольких соседних слов как одного, нередко является источником нераспознавания подлинного смысла даже в произведениях художественной литературы, если они воспринимаются со слуха:
О Север, Север-чародей!
Иль я тобою околдован?
(Ф. Тютчев).
Случайная игра слов в результате омофонии встречается у М.Ю. Лермонтова (С свинцом в груди лежал недвижим я), у В.Я. Брюсова (И шаг твой землю тяготил). Омофония может возникнуть при переводе произведения на другой язык, напр., в переводе одного стихотворения оказалась такая строчка: Можно ли быть равнодушным ко зли?
Неоднозначными для восприятия могут быть и высказывания с использованием слов, имеющих омоформы: Депутаты теряют очки или Это замечательная финка! (нож или женщина?).
При восприятии письменных текстов омофоны не влияют на понимание, но омографы в минимальных контекстах могут вызвать трудности, напр., предложение Это старый замок неоднозначно вне более широкого контекста.
Ср. также: – Конечно, я извиняюсь, – говорил дорогой следователь, – я тогда погорячился (А.П. Чехов), где при беглом прочтении может возникнуть иллюзия, что дорогой – это определение к слову следователь, а не обстоятельство времени (по дороге).
Смешение омоформ также иногда приводит к непониманию или неверному пониманию. Ср.: Не забудь о тесте! – это напоминание в письменном виде, напр., в записке, для человека, не подозревающего или забывшего, о чём конкретно идёт речь, допускает несколько толкований: предметом внимания может быть тесто, тест, тесть. Это явление обыгрывается в шутливом рассказе Г. Кузнецова "Не забыть о тесте".
Утром, собираясь на работу, доцент Усольцев обнаружил на своём письменном столе записку для памяти: "Не забыть о тесте". Что-то насчёт этого жена говорила ему вчера, но что именно, он не мог вспомнить.
"Ага! – сообразил, наконец, Усольцев. – Надо купить теста для куличей. Ведь скоро Пасха…"
Такую же записку нашёл у себя в кармане пиджака бизнесмен Муравьёв и тоже не мог вспомнить, что нужно сделать.
"Ага! – дошло до него. – Надо пройти тест на СПИД. Ведь без этого не дадут визу". Муравьёв собирался в Чикаго на конгресс деловых кругов…
Доцент и бизнесмен успешно выполнили намеченные дела, о чём и доложили вечером своим жёнам, которые были родными сестрами. Но удостоились не похвалы, а упрёков и обидных прозвищ. Потому что в это время их тесть, лежавший в больнице, напрасно ждал обещанного дочерьми прихода хотя бы одного из зятьев.
Возможность двусмыслицы на основе омонимии необходимо учитывать при создании аббревиатур: ГИРЯ (Государственный институт русского языка), еду в МГЛУ (Московский государственный лингвистический университет), ГАД (газовый аккумулятор давления), ВНОС (воздушное наблюдение, оповещение и связь) и т. п.
Роль омонимов в процессе создания речевых произведений будет рассмотрена отдельно во второй главе.
Паронимы
Понятие паронимии
Паронимы (от греч. para – 'возле, около' и ́оnyma – 'имя') – это разные по значению слова, сходные по произношению и лексико-грамматической принадлежности. Ядро паронимии составляют однокоренные слова, семантически соотнесённые друг с другом: адресат – адресант, интеллигентный – интеллигентский, эффектный – эффективный, чувственный – чувствительный, впечатлительный – впечатляющий, свершить – совершить и т. д.
Паронимический ряд состоит из двух и более паронимов, принадлежащих, как правило, к одной и той же части речи: сытый – сытный, советник – советчик, представить – предоставить, надеть – одеть, выплатить – заплатить – оплатить, героизм – геройство – героика, гуманный – гуманитарный – гуманистический, экономный – экономичный – экономический и т. д.
Однокоренные паронимы возникают в результате словообразовательных процессов, поэтому они имеют сходство не только в звучании, но и в значении.
Разнокоренные паронимы появляются в результате случайного сближения слов в звучании, что чаще наблюдается среди заимствованных слов: антимония – антиномия, ампир – вампир, алименты – элементы. Разнокоренные слова, близкие по звучанию, составляют периферию в явлении паронимии (многими учёными они вообще не включаются в понятие паронимии).
По параметру формального сходства слова-паронимы сближаются с омонимами, но отличаются от них тем, что паронимы никогда не совпадают полностью в произношении и на письме.
По параметру семантического сходства паронимы сближаются с неточными синонимами (квазисинонимами), но отличаются от них тем, что различия в значении между паронимами, как правило, не подвергаются нейтрализации в отличие от квазисинонимов, различия между которыми нейтрализуются в определенных контекстах (см. об этом раздел "Синонимы").
Паронимы и виды речевой деятельности
В речи слова, близкие по произношению, довольно часто смешиваются. Неточность употребления паронимов основана на их формальной общности и частичном семантическом сходстве: в лексиконе носителя языка такие слова обычно находятся "рядом", поэтому нередко подменяют друг друга. Так, напр., говорящий иногда вместо ритмичный говорит ритмический, не учитывая того, что ритмичный – это 'чувствующий ритм или обладающий ритмом', а ритмический – 'основанный на ритме'. Причиной смешения паронимов в речи является небрежное отношение говорящего к значению, неточное, приблизительное знание им семантики. Неправильное употребление паронимов говорящим или пишущим может привести к непониманию, к недоразумению, к коммуникативным неудачам: – Это очень эффектное решение. – Не вижу ничего эффектного, хотя результат действительно есть. – Я это и хотел сказать. – Тогда эффективное, а не эффектное. Ср. также: Он щёлкнул щиколоткой, – где автор смешивает щиколотку со щеколдой; Какая чувственная женщина! (вместо чувствительная).
Паронимы требуют повышенного внимания к себе, заставляя задуматься о том, что же в действительности связывает или разделяет созвучные слова.
Нагнетание в тексте однокоренных слов со сходным значением нередко приводит либо к непониманию, либо к комическому эффекту. Ср.:
Умысел замыслу не товарищ
В. Христенко: "В этом (желании предприимчивых людей заработать на финансовом кризисе. – Ред.)есть умысел, а то, что за этим стоит замысел, – это миф".
Такой ужу них промысел, у предприимчивых людей. Отсюда и умысел. А то, что у них есть какой-то замысел, так это чистый вымысел. Или, если угодно, домысел (АиФ).
Особое значение в переводческой деятельности имеют межъязыковые паронимы как случаи частичного звукового и морфологического сходства сопоставляемых слов в родственных языках при их семантическом различии. Ср. следующие примеры: укр. корисный 'полезный' – русск. корыстный 'корыстолюбивый'; укр. власний 'собственный' – русск. властный 'имеющий склонность повелевать'; укр. стариц ('нищие') – русск. старцы; белор. гульня ('игра') – русск. гулянье, гулянка, гульня; польск. zdanie ('предложение') – русск. здание; польск. zapomniéc ('забыть') – zapamietác ('запомнить'); серб, позориште ('зрелище, театр') – русск. позорище; чешек, rodinny ('семейный') – русск. родной; чешек, pitomec ('глупец, дурак') – русск. питомец ('воспитанник'); чешек, zivot ('жизнь' – krasny zivot = 'прекрасная жизнь') – русск. живот. Надо отметить, что в древнерусском языке слово животъ также имело значение 'жизнь', сохранившееся до сих пор в некоторых фразеологизмах: не щадя живота своего – 'не жалея своей жизни'; положить живот свой – 'отдать свою жизнь во имя чего-либо'.
Нередко различие в значении доходит до полной противоположности. Хорошо известный пример этого рода слова урод (русск.) и uroda (польск.) 'красота', причём оба слова этимологически восходят к глаголу уродить(ся).
Иногда говорят о явлении межъязыковой паронимии и омонимии и в отношении неродственных и даже типологически далеких языков, напр., венг. batya ('старший брат') – русск. просторечное батя; японск. уаmа ('гора') – русск. яма.
Проблема неполной и мнимой эквивалентности особенно актуальна для переводчиков, не случайно межъязыковые паронимы и омонимы получили название "ложных друзей переводчика". Особенно отчётливо это явление обнаруживает себя при сопоставлении заимствованных слов в русском языке и их "родственников" в других языках. Ср. русск. галантный и англ. gallant 'доблестный', 'красивый'; русск. фельетон и фр. feuilletоn 'публикация в газете фрагмента из романа с продолжением'; исп. estrada 'дорога', фр. estrada 'подмостки' и русск. эстрада.
Итак, паронимия, с одной стороны, может быть источником ошибок, речевых "трудностей" при понимании, с другой стороны, паронимия является средством, придающим выразительность тексту, способом воздействия на адресата, что будет рассмотрено отдельно в главе 2.
Явление паронимии нашло отражение в словарях (см. список словарей в конце книги).
Глава 2. Описание лексики от значения к форме (ономасиологический подход)
Сущность подхода
Ономасиологический подход к описанию лексики, как уже отмечалось раньше, состоит в рассмотрении лексических единиц "от значения к форме". Такая установка ориентирована на продуктивную речевую деятельность (говорение и письмо), т. к. даёт представление о том, на чём основываются действия человека, создающего речевые произведения в письменной или устной форме.
Основные понятия
Селекция и комбинация языковых единиц
Когда мы говорим или пишем, то обычно не отдаем себе отчета в том, что в основе нашей речи лежат два существенных фактора, обусловленных устройством языка в целом, – селекция и комбинация языковых единиц. Иначе говоря, при построении речевого высказывания важную роль играет как отбор речевых средств, адекватных замыслу говорящего, так и умелое их сочетание. Высказывая свои мысли, сообщая о чём-либо адресату, мы отбираем определенные слова из ряда единиц, связанных друг с другом по смыслу, и определенным образом соединяем их, причём и отбор, и сочетание определяются правилами, существующими в языке. Носитель языка производит отбор и соединение слов в речи в большинстве случаев автоматически. Механизм селекции становится очевидным лишь тогда, когда нам приходится разговаривать на неродном языке, автоматизм применения которого у нас не выработан. Усилия говорящего по отбору речевых средств заметны также в тех случаях, когда ему нужно обозначить что-то не совсем обычное, нестандартное и он задумывается о том, какое слово лучше "подходит" для этого, какое сочетание слов является оптимальным и т. д.
Выбор языковых единиц обусловлен парадигматическими, "вертикальными", отношениями в лексике и основан на механизме эквивалентных замен. Подыскивая нужное обозначение предмета или явления, говорящие перебирают, конечно, не весь словарь (и даже не сколько-нибудь значительную часть его), но выбирают нужное обозначение из некоторого ограниченного круга слов, между которыми существует смысловая связь. Комбинация, сочетание нужных слов осуществляются на основе линейных, "горизонтальных", отношений в лексической системе. Такие отношения называются синтагматическими.
Сочетание всех единиц языка так же, как их отбор и чередование, подчинено определенным правилам, которые объективно закреплены в языке и получают отражение в речи в виде конкретных высказываний.