– Папа.
– Так вот, скажи папе, что я умею сажать не только кукурузу…
Как видно из примеров, энантиосемия представляет собой взаимодействие антонимии и омонимии.
Довольно распространённой является речевая энантиосемия, на основе которой строится такой приём, как антифразис, т. е. употребление слова (обычно с особой интонацией) в смысле, противоположном его словарному значению для достижения эффекта иронии: Ну и красив! (в значении 'очень некрасив'); Откуда, умная, бредёшь ты голова? (обращение к Ослу в басне И.А. Крылова); Ну и чистый! (о чём-нибудь или о ком-нибудь грязном). В письменной речи, чтобы избежать возможного непонимания, используется особый графический приём, придающий слову противоположное значение – кавычки: На месте преступления им предстояло увидеть немало "приятного".
Антифразис часто используется в текстах, пронизанных авторской иронией. Ср. Два почтенных мужа, честь и украшение Миргорода, поссорились между собой (Н.В. Гоголь).
Энантиосемия чаще возникает в том случае, если исходное понятие оценивается положительно: Аккуратный ты наш! – о неряхе; народный умелец – о человеке, ничего не умеющем делать; Какой молодец! – о провинившемся ребёнке и т. п.
Итак, оценочная направленность слова определяется не только его словарным значением. В результате смены контекста оценка значения слова может измениться радикальным образом, причём слова-инвективы (бранные слова) тоже могут изменить свой отрицательный знак на положительный:
Вишь, какой батько! – подумал про себя старший сын, Остап, – всё, старый собака, знает да ещё и прикидывается! (Н.В. Гоголь).
А Ермолаев говорит: "Вы такая сволочь, такая настоящая сволочь, такая хорошая сволочь, что вы лучший в спектакле!" Уланова с Тимофеевой тоже поздравляли (М. Лиепа – "Огонёк", 1989, № 35).
– Как лихо отплясывает Пальма, – сказал Вант. – Скотина…
– Зачем так грубо? – улыбнулся Петерис. – А я люблю его.
– Действительно?
– Действительно. А может, завидую. Но очень добро. Без зла (Ю. Семёнов).
В последнем примере реакция слушателя на слово скотина была сначала стандартной (Зачем так грубо?), но собеседник довольно быстро понял, скорее всего, по интонации говорящего, что в данном случае скотина – это выражение добродушного панибратского отношения (ср. улыбнулся Петерис).
В современную эпоху усилилась тенденция использовать слова с эмотивной отрицательной семантикой в положительном значении: Какое подлец! (с восхищением). Ср. также: чума, чумовой (знак высокой оценки в молодёжном жаргоне), я ласковый мерзавец (из популярной песни), обаятельный гад, шок ('приятное потрясение', ср. я в шоке – в молодёжном жаргоне используется в значении 'в восторге') и т. п.
Противоположность может подчёркиваться различной лексической сочетаемостью, конструктивной обусловленностью, особыми графическими приёмами, разным интонационным оформлением, поэтому речевая энантиосемия не влияет, как правило, на процесс понимания, но она имеет значение для говорящего, так как позволяет ему выразить свою оценку, не прибегая при этом к прямым обозначениям свойств и качеств, вызывающих отрицательные эмоции. Энантиосемия получила широкое распространение в современной журналистике, когда в зависимости от идеологической позиции печатного органа одно и то же слово используется с противоположным оценочным знаком: ср. коммунист, демократ, патриот, коллективизм, индивидуализм и др.
Внутрисловная антонимия не является специфически русским языковым средством, она характерна и для других языков, напр., во французском языке слово sacre имеет значения 'священный, святой' и 'чёртов, проклятый', в немецком языке der Held – 'герой' и 'трус'.
В переводческой деятельности необходимо обращать внимание на наличие межъязыковых антонимов в родственных языках, появившихся в результате развития энантиосемии. Так, напр., в восточнославянских и болгарском языках слова с корнем – вон– имеют значение 'плохой запах', а в западнославянских языках (чешском и польском) эти же слова имеют противоположное значение – 'хороший, приятный запах'. Ср. в чешском языке: vůně – 'благоухание, аромат', voněti – 'хорошо пахнуть, благоухать', но zápach – 'вонь', pachnouti – 'вонять'; польск.: wón – 'запах', wonieć – 'пахнуть, благоухать, обонять'. Ср. также: русск. урод – 'человек с физическими недостатками, очень некрасивый', польск. uroda – 'красота, миловидность', укр. врода – 'красота, краса', вродливий (уродливый) – 'красивый, пригожий'.
Функции антонимов в продуктивной речевой деятельности
Основные функции антонимов ярче всего раскрываются при контактном употреблении в процессе говорения или письма. Семантические функции антонимов тесно связаны с важнейшими сферами деятельности человека и являются оценочным выражением его мыслей, чувств, воли.
Важность использования антонимов далеко не исчерпывается потребностью говорящего найти образное противопоставление или подчеркнуть полярные проявления того или иного признака, качества, свойства. Как показали современные исследования по когнитивной лингвистике, способом хранения информации являются сценарии, или фреймы. Своего рода "мини-сценарием" является и антонимическое противопоставление. Как названия дней недели, месяцев и т. п. представлены в сознании словно в одной "упаковке", так же не существуют изолированно и члены антонимического противопоставления. Антонимы не только взаимно отрицают, но и предполагают друг друга. Рассмотрим, в каких ситуациях и с какой целью производитель речи прибегает к антонимам.
1. Говорящий или пишущий чаще всего прибегает к антонимам при выражении противопоставления одного явления другому. Ср. Он не молодой, а, напротив, старый. В такого рода конструкциях второй член противопоставления легко предсказывается:
Иванов раньше был добрым, а сейчас, напротив, стал…
Петров толстый, а Сидоров, напротив,…
Любой человек, владеющий русским языком, без труда продолжит данные высказывания, употребив соответствующие антонимы. Ср. невозможность продолжить высказывания типа:
Это не кровать, а, напротив,…
Опустив слово напротив, можно получить практически бесконечное количество вариантов: Это не кровать, а диван, раскладушка, кресло, стул и т. п.
Антонимы представляют собой воспроизводимые микросистемы.
С помощью антонимов часто строится антитеза – стилистическая фигура, представляющая собой сопоставление резко контрастных понятий или образов для усиления впечатления, производимого на читателя: Вы свет, а я похож на тьму; Вы веселы, а я печален; Вы параллельны ко всему, а я, напротив, вертикален! (А.К. Толстой); Сырой овраг сухим дождём росистых ландышей унизан (Б.Л. Пастернак).
Противопоставление усиливает эмоциональность речи. Поэтому не случайно, что в основе многих афоризмов лежит антонимия: Мне грустно потому, что весело тебе (М.Ю. Лермонтов); Как мало пройдено дорог, как много сделано ошибок (С.А. Есенин); Дома новы, но предрассудки стары (А.С. Грибоедов).
На противопоставлении нередко основаны пословицы и поговорки: Глупый осудит, а умный рассудит; Когда деньги говорят, тогда правда молчит; Старое старится, молодое растёт; Мягко стелет, да жёстко спать; При сытости помни голод, при богатстве – бедность. По принципу антитезы построены многие названия произведений: "Толстый и тонкий", "Живые и мёртвые", "Дни и ночи". Особенно часто используется антонимия в функции противопоставления в заголовках газетных и журнальных статей, призванных привлекать внимание читателя к полемически заостренным вопросам: Россия и ОПЕК: союзники или конкуренты? Бедность при богатстве; Доходы и расходы и т. п.
Сложная (многочленная) антитеза характерна для художественной литературы, в частности для произведений М.И. Цветаевой, поэтика творчества которой во многом основана на экспрессии контраста:
Полюбил богатый – бедную,
Полюбил учёный – глупую,
Полюбил румяный – бледную,
Полюбил хороший – вредную,
Золотой – полушку медную.
Целиком на антитезе строится и знаменитое стихотворение М.И. Цветаевой "Вчера ещё в глаза глядел…", где практически в каждой строфе есть антонимы либо языковые, либо контекстуальные: Я глупая, а ты умён. Живой, а я остолбенелая. Через антитезу с использованием антонимов реализуются в тексте глубокие философские обобщения: Время родиться и время умирать… Время разрушать и время строить… Время любить и время ненавидеть… Время войне и время миру (В.П. Астафьев, "Царь-рыба"). Материалом для антитезы могут быть все виды антонимов.
Если субъект речи хочет усилить впечатление, производимое антитезой, он может прибегнуть к различного рода повторам, напр., использовать однокоренные антонимы: У сильного всегда бессильный виноват (И.А. Крылов); И я несчастлив оттого, что счастлив (Е. Евтушенко); Он думает, что он законченный актёр, а он конченный актёр (К. Станиславский). По мнению некоторых учёных, для выражения крайних противоречий используются именно однокоренные антонимы. Такой тип антитезы особенно характерен для газетных заголовков: Неблаговидные дела под благовидным предлогом, Неюбилейные мысли по юбилейному поводу, Неофициальное об официальном и др.
Семантика противоположности может выражаться в зависимости от намерений субъекта речи категорично или, напротив, сдержанно, мягко. Это осуществляется с помощью антонимов-эвфемизмов, которые образуются с помощью приставки не: красивый – некрасивый (ср. безобразный), добрый – недобрый (ср. злой), молодой – немолодой (ср. старый) и т. п. По мысли Н.Д. Арутюновой, из отрицания градуированного признака выводится своего рода "серединная" характеристика субъекта, при этом неглупый, напр., располагается на шкале противопоставлений чуть ближе к её позитивному краю, а неумный – к негативному. Получается, что тот, кто не умён, глупее того, кто не глуп, а градационная шкала по этому признаку выглядит следующим образом: умный – неглупый – неумный – глупый. В эвфемистических целях используются в основном контрарные антонимы, так как именно они предполагают возможную градацию противопоставления: ср. молодой – старый и молодой – немолодой или молодой – пожилой. Следует отметить при этом, что эмоциональное переживание человеком возрастных изменений сдвигает пожилой с позиции среднего, осевого термина ряда молодой – пожилой – старый в область правого члена оппозиции. К эвфемистическим обозначениям в сфере возраста относятся и такие, как он уже давно взрослый, люди пенсионного возраста, женщина элегантного возраста, она родилась очень давно и некоторые другие. Как правило, антонимы комплементарного типа реже используются для "смягчения" производимого впечатления, но в выражениях типа Он не совсем здоров; Это было полуправдой; Это не совсем верно зафиксировано эвфемистическое употребление членов антонимической парадигмы этого типа. Истинный смысл данных выражений – 'болен', 'неправда, ложь', 'неверно'.
2. Говорящий или пишущий прибегает к антонимам и в том случае, если хочет показать чередование, быструю смену или последовательность противоположных явлений. Типичной для выражения данного смысла является конструкция то…, то…:
Любви страстной, беспокойной, то сладкой, то горькой как полынь, какую прежде возбуждала во мне Наталья Гавриловна, уже не было (А.П. Чехов);
Дыша то радостью, то грустью,
И я мгновеньям отдаюсь,
И, как река стремится к устью,
К безбрежной дали я стремлюсь
(В.Я. Брюсов);
Полковника бросало то в жар, то в холод – ангина сегодня, кажется, готова была окончательно свалить его (К.М. Симонов);
Запах палого листа и дыма висел над садами, то усиливаясь, то ослабевая от неуверенных нажимов ветра (К.Г. Паустовский).
Реже это значение может выражаться и другими конструкциями: Он не ответил, встал и в задумчивости начал ходить взад и вперёд (Ф.М. Достоевский).
Для передачи значений чередования, последовательности чаще используются контрарные и векторные антонимы.
3. Говорящий прибегает к антонимам и в том случае, если ему нужно наиболее контрастно выделить какое-либо явление, действие, признак. В таком случае это явление, действие или признак утверждается, а противоположное, с помощью антонима, отрицается, что придаёт высказыванию сильную экспрессию. Ср., например:
Русская душа ушиблена ширью, она не видит границ, и эта безграничность не освобождает, а порабощает её (Н.А. Бердяев);
Скорбеть надо, а не радоваться (А.П. Чехов);
Не ленись, а трудись, на чужое не льстись (пословица).
Подобное соединение антонимов способствует тому, что значение одного из них, употреблённого без отрицания, усиливается, подчёркивается. Речевая избыточность здесь оправданна, она выполняет конструктивную функцию – служит средством актуализации понятия, на которое говорящий хочет обратить внимание: Я был собственником "Русского слова", но не явным, а тайным (И.Д. Сытин); Ср. Я был тайным собственником "Русского слова", где мысль выражена более экономно, но менее заострённо.
Ту же функцию выполняет сравнительная конструкция с использованием антонимов: Мы можем сказать про человека, что он чаще бывает добр, чем зол, чаще умён, чем глуп, чаще энергичен, чем апатичен, и наоборот (Л.Н. Толстой).
4. У производителя речи может возникнуть потребность в обозначении чего-либо неопределённого, среднего, неяркого, "стёртого", для чего нет особого названия, поскольку, как уже отмечалось, серединная часть шкалы противоположностей бедно представлена в языке. В этом случае говорящий (пишущий) прибегает к отрицанию сразу двух экстремальных признаков, что достигается с помощью конструкций с двойным отрицанием, при этом значение "крайних" оценок нейтрализуется, сводится к некоторой усреднённой норме: Говорил он ни громко, ни тихо, а совершенно так, как следует (Н.В. Гоголь); Кипренский писал ни хорошо, ни плохо – что-то погасло внутри (К.Г. Паустовский). Ср. также: Если друг оказался вдруг и не друг, и не враг, а так… (В. Высоцкий). Такой приём, служащий для обозначения промежуточного качества, свойства между двумя противоположными, называют диатезой. Классический пример диатезы находим у Н.В. Гоголя при описании Чичикова: В бричке сидел господин, не красавец, но и недурной наружности, не слишком толст, не слишком тонок; нельзя сказать, чтобы стар, однако же и не так, чтобы молод. Ср. также: Вошёл человек неопределённых лет, с неопределённой физиономией, в такой поре, когда трудно бывает угадать лета: не красив и не дурен, не высок и не низок ростом (И.А. Гончаров); Подле неё сидел человек средних лет, с одним из тех лиц, которые не поражают вас ни телесным безобразием, ни душевной красотой, которые не привлекают вас и не отталкивают (В.Ф. Одоевский).
Диатеза допускает замену конструкции с двойным отрицанием словами средний, никакой, нормальный, так себе и др. в том случае, если употребляются антонимы контрарного типа: не умный и не глупый (посредственный), ни стар ни молод (средних лет), нежарко и нехолодно (нормально).
Диатеза может быть представлена также антонимами комплементарного типа: ни жив ни мёртв, не болен и не здоров, не холост и не женат, ни да ни нет, между жизнью и смертью, не сыт и не голоден и др. Такие высказывания отмечены гиперболой или иронией. В этом случае замена словами типа средний, нормальный невозможна, поскольку у антонимов данного типа отсутствует средний член противопоставления.
5. С помощью антонимов можно описывать целое, опираясь на крайние, полярные точки и используя конструкции: и … и, от … до, с … до и др. Ср. фразеологизированные конструкции: зимой и летом (всегда), и здесь, и там (везде), вдоль и поперёк (полностью), и стар и млад (все), размышлять о концах и началах, от первого до последнего, от мала до велика, с восхода до заката, снизу доверху и др. Антонимы в этой функции используются для охвата всего класса предметов, для объединения видовых понятий в родовое: Вокруг городка день и ночь мокнут растрёпанные ржаные поля (К. Г. Паустовский); Вы не поверите, они измучили меня со всех сторон, все, все, и враги… и друзья (Ф.М. Достоевский); И поздно желать, всё минуло: и счастье и горе (Вл. Соловьёв); Много я видел на своём веку домов, больших и маленьких, каменных и деревянных (А.П. Чехов); В русском языке все тоны и оттенки, все переходы звуков от самых твердых до самых нежных и мягких (Н.В. Гоголь).