До появления книгопечатания и наряду с ним существует рукописная традиция. Рукописные переводы или обработки романообразного материала имеют место ещё в Киевской Руси; копии этих т. н. "сказаний", "повестей" или "историй" распространяются вплоть до XVII и XVIII века. Однако уже малый размер этих текстов не позволяет назвать их "романами". Даже самые длинные "истории", как правило, представляют собой сильно сокращенные обработки, чаще всего – "сухой" пересказ романной фабулы (если основой служил роман, а не эпос, хроника или легенда). Только в рукописях XVIII века можно обнаружить романы в настоящем, современном смысле: например, полноценный перевод "Приключений Телемака" Ф. Фенелона или "Памелы" С. Ричардсона. Однако и в 18-м веке большую часть текстов составляют старые "истории" – о прекрасной Магелоне, Мелюзине и т. п. К ним следует добавить переводы более новых, но сходных по содержанию и ценности романов XVII века, как, например, "Азиатская Баниза". Представлены и переводы некоторых романов XVIII века, в которых приключенческие мотивы соединены с моральными и сентиментальными.
Поскольку эти новые тексты представляют собой уже не сравнительно краткое воспроизведение содержания, а рукописи объёмом в несколько сотен тесно исписанных страниц, с количественной точки зрения, невозможно провести границу между ними и печатной романной литературой. Но и с качественной точки зрения чёткое разделение составляет трудность. С одной стороны, среди рукописных текстов можно обнаружить романы, такие как уже упомянутый "Телемак", который вскоре станет самым тиражируемым переводным романом XVIII века; с другой стороны, среди печатных изданий 60-х годов можно найти "истории", ранее распространявшиеся в рукописном виде. Кроме того, произведения, русские переводы которых уже были однажды напечатаны, продолжают переписываться от руки даже во второй половине XVIII века.
Таким образом, печатные романы этого начального периода не могут рассматриваться отдельно от рукописных, которые составляют для них параллельный или нижний слой. Понятие "нижний слой", при этом, может быть понято как с литературной, так и с социологической точки зрения. Хотя читатели и авторы рукописных текстов являлись представителями различных профессий и сословий, в первую очередь, рукописи создавались для простых, незажиточных читателей. Необходимо учитывать, что во времена Екатерины для представителей аристократической среды было характерно знание одного или нескольких иностранных языков. Как правило, в высшем обществе читали иностранную литературу (в том числе, французские романы) в оригинале и не были знакомы с русскими переводами текстов в печатных изданиях (это касается и писателей). Таким образом, благодаря распространению рукописей с одной стороны и благодаря распространению иностранных оригиналов с другой стороны, романы становятся популярными среди широкой читательской аудитории ещё до публикации их переводов в печатном виде. В середине восемнадцатого столетия чтение романов было одним из самых любимых занятий общества – свидетельством тому является и тот факт, что ещё до 1760 года разворачивается острая полемика против написания и чтения романов.
Так, например, А. П. Сумароков, один из главных представителей российского классицизма наряду с Тредиаковским и Ломоносовым, в 1759 г. публикует в своём журнале "Трудолюбивая пчела" дискуссионную статью "О чтении романов". Сумароков жалуется на то, что количество романов так сильно увеличилось, что они могут легко заполнить половину всех библиотек мира. При этом, по его словам, вреда от них гораздо больше, чем пользы. Говорят, что чтение прогоняет скуку, но чтение романов – это не разумное времяпрепровождение, а бессмысленная трата времени, – считает Сумароков. Лживый "романический стиль" не способен поднять человека над прочими животными и портит естественный вкус. Исключениями являются лишь "Телемак", "Дон Кихот" (как сатира на романы) и несколько других произведений. При возможности Сумароков также высмеивает рукописные романы и истории, такие как "Бова Королевич" и "Пётр Златые Ключи".
Одновременно разворачивается полемика в защиту романа. Поскольку первые романы русских авторов появляются только после 1763 года, проблема признания романа беспокоит, прежде всего, переводчиков. Чаще всего, русский переводчик начинал текст с собственного предисловия, в котором подчёркивал моральную ценность переведённой им работы и указывал на то, что включение морали в развлекательное содержание только увеличивает её влияние и, соответственно, пользу от чтения. Таким образом, для ответа на нападки классицистов применяются их собственные аргументы, и старая формула о соединении приятного с полезным присутствует почти во всех введениях того времени. Иногда к этой непрямой защите собственной позиции добавляется также и прямой ответ на претензии классицистов.
Особенно наглядным примером является предисловие русского переводчика (С. Порошина) к роману Прево "Английский философ, или История г-на Кливленда, побочного сына Кромвеля" в издании 1760 года. Здесь читателю также преподносится идея о том, что задачей искусства является облачение морали в художественную форму. К произведениям такого рода следует относить и романы, – пишет Порошин. Романы существовали ещё в античности; некоторые греческие и римские романы известны и сегодня. Однако "в наши дни" роман, к несчастью, подвергается нападкам за большой вред и малую пользу. Причиной тому стало резкое увеличение количества романов на французском и немецком языках. Среди них, действительно, есть много плохих, – признает Порошин. Не только "у нас", но и везде есть тексты в стиле "Бовы Королевича", "Еруслана Лазаревича" и "Петра Златые Ключи". Но ругать нужно исключительно те романы, которые содержат лишь описание бессмысленных приключений и похождений и которые способны превратить любого читателя в Дон Кихота. Протестовать же против чтения "разумно написанных романов" совершенно неверно, так как они являются зеркалом человеческих нравов и развивают добродетель.
Наличие связи с предшествующей полемикой Сумарокова не подлежит сомнению. Его тезисы опровергаются или, по крайней мере, уточняются. Порошин не оспаривает тот факт, что многие романы написаны плохо, однако расширяет понятие "хорошего" и "полезного" романа, которое у классицистов ограничивалось лишь текстами "Телемака" и "Дон Кихота". Характерно, что переводчик также упоминает романы "Бова Королевич" и "Дон Кихот", однако на этот раз – не для того, чтобы раскритиковать романы в целом, а для того, чтобы показать, что между этими двумя экстремумами остается достаточно пространства для настоящего, "полезного" и заслуживающего чтения романа – "зеркала нравов".
В литературных документах середины восемнадцатого века можно найти много других схожих статей и высказываний – как против романа, так и в его защиту. Особенно часто они встречаются в текстах конца 1760-х годов. Именно в это время выходят в свет первые романы русских писателей, которые тоже вступают в полемику, и в большом количестве появляются сатирические журналы, где излюбленной темой становится насмешка над читателями романов и пародия на "романный стиль".
К 1770 году романная литература, несмотря на достаточно малое количество переведённых на русский язык текстов, имеет весьма разнообразный характер. В течение определённого времени пользуются популярностью рыцарские приключения, которые преобладают в рукописной традиции, однако широко представлены и в печатных изданиях. Среди них можно встретить как старые рыцарские истории, так и произведения, написанные в традиции "Амадиса", Кальпренеда, Скюдери и Лафайет, а также новейшие работы XVIII века, которые переводятся на русский язык почти сразу после публикации. Все эти тексты, различающиеся по времени появления и своей литературной ценности, одновременно достигают России и выступают как представители единого жанра – героически-галантного романа. Судя по документам того времени, ни русские читатели, ни авторы, ни критики того времени не отличают романы Мадам де Лафайет со сложным соединением мотивов и глубоко психологической трактовкой от обычных рыцарских и галантных "историй".
Схожее сосуществование текстов с разным временем появления, происхождением и литературным значением демонстрирует жанр "сказок". Народные сказки в обработке Перровыходят в свет наряду с восточными сказками тысячи и одной ночи, нравоучительными сказками Мармонтеля и старыми или новыми рыцарскими сказками, в отношении которых иногда также используются термины "повесть" или "история" (что хорошо отражает литературную ситуацию того времени в целом, когда провести четкие границы между "романом", "историей" и "сказкой" практически невозможно).