Среди "народных умельцев" нет специальных, профессиональных мастеров. Никто не сочиняет для каждой деревни "Хорошо темперированный клавир" [10] . Тут музыкальное и литературное творчество является важнейшей частью жизни каждого, как еда и питьё. Все сочиняют и исполняют не на заказ, а естественно, подсознательно, как маленький ребёнок общается вольно, свободно.
Наша цивилизация на пороге XX века стала изрядно отрываться от законов природы по целому ряду параметров.
Урбанизированный человек больше времени проводит в замкнутых пространствах, искусственно организованных, причём созданных по метрической системе. Кое-как англичане обороняют свою систему мер и весов, противятся единице измерения – метру. А метр – единица, искусственно созданная. Всё, что окружает нас, – рукотворное, и не всегда пропорционально человеческому телу, в отличие от деревьев, гор, озёр и других природных объектов. Сегодня созданные человеком предметы резонируют и создают вокруг нас неестественную звуковую среду, в значительной мере формирующую нас самих. Наверное, все замечали, что в старинных зданиях, отнюдь даже не роскошных, люди чувствуют себя значительно более комфортно, чем в созданных высокоразвитыми современниками.
Прежде человек строил, меряя все конструкции, которые он возводил, частями своего тела – "локтями", "саженями", "вершками", то есть всё им созданное было человеческому телу соразмерно. Нынче уже не одно поколение вырастает в других условиях.
Есть ещё одна тонкость. Люди – общественные существа не только в философском смысле. В отличие от многих животных-индивидуалистов, мы живём в стае, привыкаем общаться друг с другом. Общественные ещё и в этом смысле, – то есть общающиеся, общительные существа.
Мы передаём друг другу не только информацию, мысли, чувства. Мы передаём и состояние, как, кстати, и любые высокоорганизованные живые создания. Все не раз замечали: где-либо в общественном месте находится очень нервозный человек, беда какая-то у человека. Он ничего не делает, не говорит, просто очень напряжён… И всем становится как-то не по себе… Его состояние передаётся окружающим, возникает общая нервозность.
В крупных городах люди накапливают все эти неприятности, обмениваются ими и передают их окружающим. Особенно хорошо тому способствуют средства массовой коммуникации, наши дорогие телевидение и радио. Как отмечалось, худой голос в эфире, неестественная напряжённость передаются аудитории.
Когда будете в театре, обратите внимание: если на сцене актёр безголосый (есть хорошие актёры с плохими голосами), в зале, по уже описанным причинам, обязательно начинается кашель. На сцене актёр с хорошим голосом, в зале – гробовая тишина. Телевидение и радио отличаются от театра тем, что ведущий не слышит кашель зрителей. И поэтому Е. Киселёв может позволить себе неряшливость сорванным голосом вести часовую передачу ("неряшливость" – это очень мягко названо, хоть надо отдать должное его журналистскому мужеству). Он в телестудии, не слышит кашля, который раздаётся в каждом доме. И не обладает особыми исполнительскими навыками и школой, которую мы постараемся освоить.
2. Куда уходит голос?
Родился человек. Первое, что сделал, появившись на свет? Вдохнул и заорал. Есть интересное наблюдение кандидата технических наук, акустика Б. В. Гладкова (некоторые его приёмы мы будем применять). Все новорождённые, независимо от пола, расы, массы и других отличий, кричат на одной и той же частоте – 440 Гц, "Ля" 1-й октавы. Мировой камертон.
Голос Природой-Матушкой дан всем, даже глухонемым. Немыми люди становятся, как правило, из-за отсутствия слуха. Неслучайно, для того чтобы ребёнок быстрее заговорил, он должен слышать человеческую речь. Между прочим, длинные нервные клетки, нейроны, управляющие мышцами связок, ведут в те же центры головного мозга, что и главные слуховые нервы.
Младенцу не надо заниматься голосом, – в момент рождения ещё действует природа. И действует очень эффективно. Первый крик ребёнка – это не вопль страдания, а функция самосохранения. Сознания ещё нет, а есть инстинкты, только безусловные, врождённые инстинкты, направленные на выживание. Нет никаких манер поведения, привычек, никакой цивилизации, "есть я в этом мире, и я должен выжить!" Природа научила, заложила в подкорку и во все нервные клеточки: орать надо! Постоянно сообщать о себе матери, от которой полностью зависим. Оторвавшись от пуповины, ребёнок всё ещё жизненно связан с матерью и кричит на указанной частоте.
Природа всё устроила замечательно. Ведь что это за частота? Из курса средней школы знаем, что частота звуковых колебаний, или длина волны зависит от размеров вибратора, производящего колебания, и скорости звука в нормальной среде. Чем меньше вибратор и, соответственно, длина волны, тем выше частота колебаний, то есть тон звука [11] . И эта частота, высота тона голоса рождённого человека, соответствует длине позвоночника взрослого человека – матери. Рост матери существенного значения не имеет, длина позвоночника взрослого человека по среднестатистической норме – 0,78 метра. В свою очередь, длина позвоночника младенца – четверть от этой длины, то есть позвоночник ребёнка меньше позвоночника его матери ровно в четыре раза.
Физики утверждают, что четвертьволновой вибратор – самый лучший излучатель. Полноволновой резонатор, вибратор – самый лучший восприниматель колебаний. Выходит, что система "младенец – мама" – лучшая с точки зрения физики приёмопередающая система. Излучатель-детёныш и воспринимающий объект, мать – оптимальная резонансная система, созданная природой.
Вспомните, что с вами произошло дальше, после рождения? Вас запеленали! То есть – связали, ограничив свободу ваших движений. А между тем, у высокоорганизованных существ есть особый рефлекс – "рефлекс свободы". Любая собака, не говоря уже о диких животных, стремится избежать всякого воздействия, ограничивающего свободу её движений. Так же и человек. Попробуйте себя хоть мысленно запеленать и продержаться в таком состоянии час-другой. Вряд ли выдержите!
Вы, наверняка, замечали, что ребёнка довольно трудно запеленать (он сопротивляется) и легко распеленать. Детей, особенно совсем маленьких, очень трудно одевать. Они с удовольствием выходят на улицу и неохотно возвращаются домой, даже в плохую погоду. Не хочет это существо возвращаться в неудобные условия. Поэтому нам так хорошо за городом или на море, где-нибудь на просторах (замкнутое пространство то же ограничивает свободу живого существа). Мы, в отличие от собак и первобытных предков, – ответственные существа – должны ходить в штанах, в рубашках и т. п. Уже не лезем на пальмы, – не умеем. Нас с детства приучили к одежде, что, вообще-то, противно живому существу. И хоть тело сопротивляется всевозможным ограничениям, человеку приходится расти в таких условиях.
Не дай вам Бог присутствовать при выпуске коров из зимнего стойла "на волю"! Эти ленивые меланхоличные животные так бесятся от некоего счастья, что невозможно описать!.. А нас, отнюдь не парнокопытных, запеленали в первые минуты жизни. Лишили, как минимум, физической свободы уже при рождении. Причём из лучших побуждений, заботясь о нас же.
Но дело не только и не столько в ограничении физической свободы. Возникают другие менее заметные, но значительно более неприятные последствия. Поверхность кожи (вся поверхность!) покрыта нервными окончаниями, рецепторами. Они посылают в мозг электрические сигналы при соприкосновении с любыми инородными предметами. Таково осязание. Поэтому с закрытыми глазами мы точно осознаём, где что касается нашего тела. Когда тело постоянно завёрнуто в пелёнки или обтягивающую одежду, множество рецепторов сигнализируют мозгу о вторжении чего-то постороннего. Формируется постоянное раздражение.
Можно приучить себя к чему угодно, в том числе и к неудобной одежде. Почти вся история светского костюма (почти вся!) – непрерывная комедия. Никто и никогда, впрочем, не ходил в кринолинах целыми днями, как мы в своих повседневных костюмах. Между прочим, обратим внимание молодых читателей (особенно, молодых!) на то, что постоянное ношение одежды, обтягивающей интимные зоны человека, влечёт у юношей всего лишь медленную кастрацию. Девушкам грозит онкологическими заболеваниями весьма важных для продолжения рода органов. Постоянное фланирование прекрасных барышень на высоких каблуках приводит к формированию непоправимых дефектов костей ног и позвоночника. На групповых уроках, кстати, заниматься лучше босиком [12] , в свободных костюмах, вроде кимоно. А вы дома – будете голыми, без единой нитки. Человек создан, чтобы ходить босиком и голым. Он так устроен.
В определённом возрасте нам объяснили, и мы все привыкли к тому, что в нашем организме одно прилично, а другое неприлично. Действительно, есть правила, которые следует соблюдать, чтобы не мешать окружающим, не вызывать раздражения. Это необходимо не только на публике. К столу нужно выходить в рубашке обязательно, голым нельзя – это гадко. Когда кто-нибудь в шортах и в пляжных тапках или с голым торсом в общественных местах садится за стол или гуляет по Невскому проспекту, музею, в фойе театра – это вызывающее бесстыдство. Здесь такое неуместно, так же, как явиться в баню в парадном одеянии.
Мы отнюдь не проповедуем натуризм или нудизм и не склоняем к тому, чтобы все всё с себя скинули, отказались от достижений цивилизации, ушли в леса или полезли на пальмы. Нет категорически! Люди обязаны быть общественными существами, но должны уметь управлять своим постоянным спутником – собственным телом. Воспитывать его так же, как воспитывают домашних животных, служебных или цирковых. Человеческое тело, – в сущности, не что иное, как высокоорганизованное животное. Полезно с ним дружить, ухаживать за ним, ссориться с этим другом нельзя. Иногда своего помощника надо уговаривать: "Давай, дорогой, ты сможешь, у тебя получится. А я тебе отплачу, награжу непременно". От нас зависит, чтобы он не усомнился в этом. Тогда обязательно выручит в трудный момент, даже когда этого и не ждёте, если с ним обращаться правильно. Должно точно знать, как он устроен, как функционирует. Повадки, особенности, что ему приятно, а что нет, что полезно, а что вредно. Что будет, если потянуть за одну верёвочку, и что будет, если – за другую.
Нам требуется природная естественность цивилизованного человека !
Поэтому будем без ханжества анализировать себя. Мы приучили себя к дополнительным напряжениям. Для нас непривычно естественное состояние, даже наедине с собой. Отсюда – закомплексованность по очень многим параметрам.
Обратим внимание на то, что многие радиоведущие, актёры перед выходом к публике вынимают из карманов всё лишнее, снимают с руки часы. Они висят постоянно, обжимают руку, и это раздражает. Есть ещё и профессиональная привычка удалять с костюма и из карманов всё, что может звенеть, дребезжать, издавать какие-либо шумы. Несмотря на то, что в студии всегда есть часы, у профессионалов вырабатывается привычка к тому, чтобы и свои часы тоже были на видном месте. Причём не на руке, некогда вертеть руками, чтобы узнать время: объекты внимания строго ограничены – микрофон, текст, студийные часы, быть может, ещё собеседник. Это профессиональный рефлекс.
Но действует ещё и внутренняя потребность освободиться от постоянного источника психологического напряжения. От всего, что может отвлекать, мешать – от обтягивающего, обжимающего ремешка, в частности. Даже лёгкая, но обтягивающая одежда, или какой-то предмет, постоянно касающийся поверхности кожи, будут вызывать раздражение, пусть и не очень заметное.
Почему нам хорошо, когда мы в бане или на море можем скинуть с себя все эти привычные обертки? Он, организм, говорит: "Спасибо, Вася! (или Вова!) Дал отдохнуть от твоей цивилизации!" Тут ему хорошо, приятно. Сознание вряд ли фиксирует эти благодарности нашего друга и помощника, но почувствовать, подслушать его можно, и очень легко (хоть происходит такое общение на подсознательном уровне). Значит, мы можем и должны приучиться, "приучить себя", в первую очередь, своё тело, когда потребно чувствовать себя так же вольно, свободно. Даже в очень несвободных условиях производства телевизионных или радиопрограмм, выступлений перед публикой.
Телерадиовещание – это очень сложная отрасль. Здесь журналист зажат со всех сторон противоестественными для человека условиями: временнЫми рамками, технологическими правилами. В студии кругом аппаратура, особая акустическая обстановка. Ведущий привязан к микрофону, не может свободно ходить, если у него не ручной микрофон или "петличка". Но и ручной микрофон является источником напряжения. Говорящий прикован к нему, должен всё время следить, чтобы звук попадал в определённое поле, даже когда он поворачивается. Микрофон всегда должен быть обращен к источнику звука, как говорят, "смотреть в рот".
В этих очень несвободных условиях телерадиоведущий должен уметь вести себя свободно, в том числе, звучать свободно. Как мы договорились, зритель следит за поведением человека. И оно должно быть свободным, естественным. Речь, дыхание – это очень важные элементы поведения.
3. Издержки искренних забот
Ещё раз впадём в детство. Что происходит с ребёнком после рождения? Он растёт. Кричать он уже умеет, этому, как ранее отметили, учиться не надо. Дышит нормально. Кстати, замечали, как дышат маленькие дети? Они дышат поясницей. Это физиологически правильно. А теперь вы сделайте глубокий вдох. Сравните: поднимается грудь, а то и плечи. Почему же ваш вдох отличается от вдоха собаки, кошки и маленького ребёнка?
Вспомним, что с вами происходило потом, через несколько лет после рождения и выкармливания? Всякий ребёнок когда-нибудь простужался. Пригласили доктора. Что первым делом совершает врач, все помнят: "Дышите, – не дышите". Прослушивает лёгкие. Ребёнок дышит так, как устроено природой. Но вместе с мамкой, или теткой, или бабкой (или любым другим самым родным человеком), доктор требует дышать иначе – так, чтобы подымалась грудь, а то и плечи. Чтобы вдох был слышен и виден, что, в сущности, – противоестественно. В дальнейшем навык "совершенствуется" занятиями плаванием, баскетболом, аэробикой и другими упражнениями, развивающими поверхностное дыхание. Рефлекс очень надёжно закрепляется. Противоестественное становится привычным.
Предложите кому-нибудь из своих приятелей сделать вдох "полной грудью" (лучше это наблюдать на голом торсе), сразу увидите описанный выше феномен. А человек совершенно искренне убеждён, что его этому никто не учил, что это и есть его "природное" дыхание.
Врачей же все более беспокоит то, что в крупных городах у большинства современных подростков жизненный объём лёгких с каждым годом всё меньше и меньше. Тенденция, кроме чисто профессиональных проблем, грозит многими весьма неприятными и даже опасными заболеваниями.
В действительности механизм дыхания прост.
Лёгкие – это два мешка, заполненных капиллярами, собирающими кислород, пористые, как губка. В верхней, ключичной, части маленькие, а в средней и нижней – шире. Трахеями они соединены с верхними дыхательными путями. Когда мы для вдоха приподнимаем грудь и плечи, мы заполняем воздухом лишь верхнюю, наименьшую часть лёгких (ключичный отдел) и среднюю (грудной отдел). Нижний самый большой объём при этом остаётся незадействованным. Он иногда включается непроизвольно: при гомерическом смехе, вольном, свободном хохоте (не при жеманном хихикании, с жеманством будем бороться) и при жутком, серьёзном кашле (также не при изящном, кокетливом покашливании), когда человека просто выворачивает изнутри. Таким образом рефлекторно срабатывает естественный механизм, и происходит своеобразное непроизвольное проветривание лёгких.
Снизу лёгкие отделены от других внутренних органов диафрагмой – специальной мышечной плёнкой, прикреплённой к нижним рёбрам. В свободном состоянии она, подобно куполу, прогибается вверх. Когда эта мышца напрягается, купол распрямляется, объём лёгких увеличивается, давление воздуха в них снижается, лёгкие наполняются наружным воздухом. Это вдох. Будто работает поршень. Таков процесс природного дыхания, в котором активно участвуют не только самый маленький верхний (ключичный) и средний (грудной), но наибольший нижний (диафрагменный) отделы лёгких. Воздухом заполняется весь отведённый для этого объём.
Объём лёгких можно изменять иначе, приподнимая и опуская грудь или плечи. Пример – искусственное дыхание. В процессе дыхания участвуют, соответственно, средняя по объёму, грудная и наименьшая, ключичная часть лёгких. При спасении утопающих об этом думать, конечно, не приходится (хоть, кроме манипуляций с руками спасаемого, рекомендуют также искусственное дыхание "изо рта в рот"). Но для публичного речевого общения необходимо дыхание и подвижное, и большое, глубокое. Хорошо бы, и ненавязчивое внешне. Визуально надувание и сдувание грудной клетки воспринимается как нечто болезненное, может вызывать жалость и отвлекать внимание зрителя. И микрофон более чувствителен к поверхностному дыханию, в эфире громкость вдоха (звук компрессируют) по уровню может достигать громкости речи. Надо полагать, что радио и телевизор включают не для того, чтобы слушать вдохи и вздохи.
Кроме отмеченного надо вспомнить и о том, что труд эфирного сотрудника требует значительных затрат энергии и, следовательно, кислорода. При каком типе дыхания мы получаем его больше, читатель может посчитать.
Итак, в 4–5 лет ребёнку подправили естественное дыхание с помощью методики, которую доктор психологических наук, профессор В. Л. Дранков называл "педагогикой Мальвины". Эдакое методичное указание воспитуемому на его "недостатки", "вылепливание" из него, реального – некоего идеала, рождённого в мечтах воспитателя. При всей любви, при всей благодарности мамкам, тёткам, бабкам и другим прекрасным женщинам, мы должны понимать, что они допустили определённые ошибки. Они не могли знать многого из того, о чём мы с вами говорим. Им хочется, чтоб их ребёночек был лучше и красивее.
Взрослые всегда относятся к ребёнку немного как к собственности. Украшают его, учат, чтобы он красиво выглядел: "Что ты сутулишься? Ну-ка сделай осанку!"
Попробуйте и вы сейчас "сделать" осанку: расправьте плечи, сделайте большой вдох, замрите и посмотрите друг на друга (только не на себя в зеркало, позировать не надо). У человека при этом поднимается грудь, голова и плечи, "выпрямляется осанка" и по-армейски задирается подбородок. Разве такая поза удобна? Нет, неудобна. Но для многих людей такие неестественные положения являются привычными. И это понятно, – ведь они сформировались в детстве, когда человек впитывает всё на рефлекторном, на подсознательном уровне. Всё, чему учат в раннем возрасте, очень глубоко ложится в подсознание.