Итак, коммуникативный подход к организации текста последовательно выделяет в структуре повествования такой важный ее элемент, как образ адресата, ранее несколько остававшийся в тени. Если возможны разные "лики" автора и повествователя, то возможны и разные ипостаси образа адресата. Это, во-первых, реальный читатель, который соотносится с реальным автором; во-вторых, внутренний читатель, который соотносится с повествователем. Он может быть персонажем текста, слушателем устного рассказа (в сказе) и т. п. Адресат произведения должен быть охарактеризован по таким признакам, как конкретность-абстрактность, реальность-условность, участие-неучастие во внутреннем? мире текста, понимание-непонимание стиля автора, наконец,согласие-несогласие с его интенциями.
Структура повествования во многом мотивируется типом повествования. Типы повествования в прозаических текстах представляют собой относительно устойчивые композиционно-речевые формы, связанные с определенной формой изложения. В их основе - система приемов и речевых средств, мотивированнаяединством выбранной автором точки зрения повествователя или персонажа, организующей весь текст, значительное его пространство или отдельные его фрагменты. "Типы повествования в больших эпических построениях вступают в разнообразные сочетания друг с другом, создавая сложную неоднородную систему текста". Объединение разных способов повествования в одном произведении обусловливает особый характер организации его лексико-грамматических средств, определяет чередование форм лица, корреляцию личных местоимений, "игру" времен, связанную с распределением видовременных форм в тексте, перемещение фокуса при употреблении дейктических слов, частиц, модальных слов и др.
В системе типов повествования четко противопоставлены друг другу две ядерные формы - повествование от первого лица и повествование от третьего лица. Они различаются способом изложения, характером образа повествователя и, соответственно, особенностями проявления таких признаков, как субъективность / объективность, достоверность / недостоверность, ограничения изображаемого пространственно-временной точкой зрения повествователя / отсутствие этих ограничений. В произведениях, для которых характерно повествование от первого лица, повествователь, как правило, одновременно является действующим лицом и, таким образом, наряду с другими персонажами выступает одной из фигур изображаемого в произведении мира. Он рассказывает о том, что сам наблюдает, испытывает или же (реже) передает "право вести повествование" другому лицу.
Для повествования от первого лица поэтому характерны высокая степень индивидуальности, субъективности изложения и одновременно ограниченность изображаемого точкой зрения повествователя, его опытом и кругозором, см., например, рассказ И.А. Бунина "Холодная осень", где рассказчица выделяет крупным планом только одно субъективно значимое для нее воспоминание и опускает целый ряд событий или максимально их "сгущает".
В произведениях, которые строятся как повествование от третьего лица, повествователь противопоставлен другим персонажам как фигура иного пространственно-временного плана, иного уровня. Он может выступать как объективный наблюдатель или всезнающий рассказчик, поэтому отличительными особенностями данного типа повествования является большая степень объективности, относительная полнота в передаче внутреннего мира других персонажей, в описании окружающей их жизни. Если в повествовании от первого лица устанавливается соотношение "речь рассказчика - речь персонажей", то в повествовании от третьего лица наблюдается подвижное соотношение "речь повествователя - субъектно-речевой план героев".
Другие возможные противопоставления в системе типов повествования связаны с оппозицией "устное, социально-характерное - книжное". На этом основании выделяется сказ, предполагающий "стилизацию различных форм устного бытового повествования" и "возведение языковых элементов до символов языка". В качестве рассказчика выступает человек "нелитературный" (М. Бахтин). Сказ противопоставляется другим типам повествования и связан с определенными формами построения текста, который предполагает наличие слушателей, и обладает сильными жанрообразующими потенциями.
Третьим разграничительным признаком, способным служить, основанием для классификации типов повествования, является признак субъективности / объективности, связанный с отражением в структуре повествования "голосов" и точек зрения персонажей. Объективным повествованием традиционно признается повествование, в котором доминирует авторская речь и господствующей является точка зрения повествователя, от него отграничивается субъективизированное повествование (повествование, включающее "голоса" персонажей, содержащее более или менее развернутый субъектно-речевой план других героев). Терминологические обозначения этих типов повествования не представляются нам удачными: "объективность" скорее связана с последователь, ной передачей точки зрения персонажа, чем с господством моно логичного авторского слова, однако они закрепились в лингвопоэтике, и нет оснований ломать эту традицию.
История прозы - история развитая субъектно-речевого план персонажа и диалогизации авторской речи. Повествователь посте пенно перестает уподоблять себя всевидящему и всевластному демиургу и превращается, по меткому замечанию английского романиста Д. Фаулза, в бога "нового... образца, чей первый принцип - свобода, а не власть". Проявление этой "свободы" - развитие в прозе XX в. несобственно-авторского повествования, в основ которого лежит словоупотребление персонажа, связанное с последовательным выражением его точки зрения. Этот тип повествования, наряду с субъективизированным повествованием, проти,вопоставляется объективному повествованию и широко используется в современной прозе. "Несобственно-авторское повествование долгое время существовало в виде отдельных вкраплений передававших точку зрения второстепенных персонажей. В современной прозе несобственно-авторское повествование приобретает самостоятельность и превращается в устойчивое средство пере дачи точки зрения центральных персонажей", см., например "Один день Ивана Денисовича" А.И. Солженицына, "Солену падь" С. Залыгина, произведения Ф. Абрамова и др.
Итак, анализ структуры повествования прозаического текста предполагает:
1) определение типа повествования;
2) выявление в тексте субъектно-речевых планов повествователя и героя (персонажей);
3) выделение точек зрения, организующих повествование;
4) установление способов их передачи;
5) описание соотношения субъектных планов повествователя и героя (персонажей) и рассмотрение их роли в композиции целого.
Рассмотрим структуру повествования двух прозаических произведений: повести А.П. Чехова "Степь" (при этом особое внимание будет уделено системе точек зрения, представленных в структуре текста) и повести И.С. Шмелева "Лето Господне", которую отличает контаминированная структура повествования.
"Степь" А. П. Чехова: система точек зрения
Повесть А.П. Чехова "Степь" (1888) неоднократно привлекала внимание исследователей. Как отмечает А.П. Чудаков, "наиболее распространенное толкование художественной специфики этой вещи заключается в том, что будто бы все: природа, степь, люди - в повести изображается через восприятие героя, мальчика Егорушки". Между тем структура повествования носит сложный характер и не может быть сведена к односторонней ориентации на точку зрения одного персонажа и передачу только его непосредственного восприятия.
12 января 1888 г. А.П. Чехов писал Д.В. Григоровичу: "Для дебюта в толстом журнале я взял степь, которую давно уже описывали... Каждая отдельная глава составляет особый рассказ, и все главы связаны, как пять фигур в кадрили, близким родством. Я стараюсь, чтобы у них был общий запах и общий тон, что мне может удаться тем легче, что через все главы у меня проходит одно лицо". Значимость центрального персонажа повести - Егорушки - для композиционно-сюжетной организации произведения, таким образом, подчеркивается самим автором; в основе сюжета произведения - "история одной поездки" десятилетнего мальчика. Его точка зрения последовательно учитывается в структуре повествования. Перед нами субъективизированное повествование от третьего лица, повествователь в нем отделен от персонажа.
Путешествие Егорушки - это не только знакомство героя со степью, но и познание им жизни, открытие Родины, постижение сложности окружающего мира. "Дорога, - писал М. М. Бахтин, - преимущественное место случайных встреч. На дороге... пересекаются в одной временной и пространственной точке пространственные и временные пути, много различнейших людей - представителей всех сословий, состояний, вероисповеданий, национальностей и возрастов. Это точка завязывания и место совершения: событий". Мир, с которым знакомится Егорушка, многообразен и нов для него, в то же время внимание автора сосредоточено прежде всего на внутренней жизни персонажа, который постигает и оценивает окружающее. Формы передачи речи Егорушки представлены в тексте ограниченно: невелико количество реплик reроя (их всего 39), причем, как правило, они не являются развернутыми - это или вопросы мальчика, или его краткие ответы, или обращения к другим персонажам.
Описание реалий, увиденных мальчиком во время поездки, людей, с которыми свела его судьба, во многих контекстах дается; с точки зрения Егорушки, однако к формам несобственно-прямой речи автор обращается сравнительно редко, ограничен и диапазон средств несобственно-прямой речи: это преимущественно вопросительные предложения, которые употребляются при переходе от авторской речи к внутренней речи героя, эмоционально; окрашенные оценочные предложения (Какой колдун!), а также отдельные слова, характерные для речи Егорушки (мамаша и др.), и лексические средства выражения оценки типа ненавистный, противный, рассеянные в тексте:
Кто же, наконец, этот неуловимый таинственный Варламов, о котором так много говорят, которого презирает Соломон и который нужен даже красивой графине? Севши на передок рядом с Дениской, полусонный Егорушка думал именно об этом человеке. Глядел он на небо и думал о счастливом Константине и его жене. Зачем люди женятся? К чему на этом свете женщины?
Ограниченность средств несобственно-прямой речи связана с тем, что повествование в "Степи" прежде всего отражает психологическую точку зрения героя, мотивированную его возрастом, и; передает его пространственно-временную позицию; однако своеобразие мировосприятия Егорушки выражается преимущественно в авторской речи, организующей повествование от третьего лица. Речевые сигналы, выделяющие точку зрения главного героя в тексте повести, связаны прежде всего с фиксацией его подвижной пространственно-временной позиции, с выражением его оценок.
Изменение пространственной позиции Егорушки находит отражение в смене синтаксических конструкций, включающихкачестве предиката глагол движения, а также конструкций, содержащих перечислительный ряд однородных членов, фиксирующих многообразие деталей, увиденных в пути героем. Эти предложения обычно обрамляются в контексте словами, указывающими на субъект восприятия, и глаголами со значением мысли, чувства и т.п.: Мальчик всматривался в знакомые места, а ненавистная бричка бежала мимо и оставляла все позади... Бричка бежит, а Егорушка видит одно и то же небо, равнину, холмы.
Описания в повести даются с переменной позиции: наблюдатель перемещается в пространстве, поэтому в тексте повести представлены средства обозначения постоянно меняющихся пространственных координат (вдали - вблизи, влево-вправо, внизу - наверху и т.п.). Отражение подвижной позиции перемещающегося в пространстве персонажа связано с субъективным (с точки зрения героя) употреблением "размерных" прилагательных, повторным описанием одной и той же реалии в разных ракурсах с учетом изменившегося угла зрения персонажа и возможной деформации деталей. Ср., например:
[Мельница] издали похожа на маленького человечка, размахивающего руками. - Она становилась все больше и больше, совсем выросла, и уж можно было отчетливо разглядеть ее два крыла.
Становясь все меньше и меньше, они [столбы] около деревни исчезали... а потом опять показывались в лиловой дали в виде очень маленьких, тоненьких палочек, похожих на карандашики.
С точки зрения героя дается описание и некоторых статичных реалий, интерьера, портретов других персонажей. Сигналами позиции Егорушки в этом случае прежде всего служат средства выражения неопределенности, отражающие недостаточность знаний героя о новом для него лице или предмете, а также модальные слова: ...Егорушка подошел к столу и сел на скамью около чьей-то головы. Голова задвигалась, пустила носом струю воздуха, пожевала и успокоилась. От головы вдоль скамьи тянулся бугор, покрытый овчинным тулупом. Это спала какая-то баба.
С учетом восприятия Егорушки может передаваться и чужая речь, см., например: Моисей Моисеич говорил вполголоса, низким баском... а жена отвечала ему тонким индюшечьим голоском, и у нее выходило что-то вроде "ту-ту-ту-ту"...
Отражением определенной последовательности восприятия героя часто служит в развертывание ряда однородных членов, порядок компонентов которого в этом случае значим и мотивирован точкой зрения Егорушки: Вдруг, совсем неожиданно, на полвершка от своих глаз, Егорушка увидел черные бархатные брови, большие карие глаза и выхоленные женские щеки с ямочками, от которых, как лучи от солнца, по всему лицу разливалась улыбка. Чем-то великолепно запахло.
Посредством использования групп лексики со значением восприятия в тексте повести последовательно фиксируются не только зрительные впечатления героя, но и его слуховые, вкусовые, осязательные и обонятельные ощущения, см., например: Что-то давило ему голову и грудь, угнетало его, и он не знал, что это: шепот ли стариков или тяжелый запах овчины; От съеденного арбуза во рту был неприятный, металлический вкус.
Обращение к точке зрения героя позволяет дать "текучие", ситуативно обусловленные характеристики лиц и предметов. Окружающие Егорушку реалии изображаются и как часть внешнего мира, и как "факт сознания персонажа": Когда он силился не дремать, ламповый огонь, чашки и пальцы двигались, самовар качался, а запах гнилых яблок казался еще острее и противнее.
Передача детской точки зрения, свежей, непосредственной, далекой от стандартных представлений, мотивирует особый характер сравнений и уподоблений, сближающих человека и предметные реалии или элементы окружающей природной среды, обращение к метонимической детали: Егорушка вспомнил, что он и пальто - оба брошены на произвол судьбы, что им уже не вернуться домой...; Вся степь пряталась во мгле, как дети Моисея Моисеича, под одеялом; Соломон казался коротким и кургузым, как ощипанная птица; Около крайней избы поселка стояла баба... длинноногая и, голенастая, как цапля.
Таким образом, для структуры повествования в повести "Степь" характерна внутренняя фокализация- последовательное использование точки зрения центрального персонажа, который выступает как воспринимающий субъект (наблюдатель) и / или участник действия.
В структуре повествования регулярно передается:
- оптическая (зрительная) точка зрения персонажа, которая, как уже отмечалось, выделяется глаголами восприятия и носит подвижный характер;
- сенсорная точка зрения, отражающая слуховые, вкусовые и другие ощущения героя;
- оценочная точка зрения, проявляющаяся в последовательном выражении оценок персонажа, см., например: ...Голос о. Христофора, казавшийся неприятным и резким, мешал ему сосредоточиться и путал его мысли;
- психологическая точка зрения - отображение в повествовании особенностей мировосприятия героя, в данном случае детского мировосприятия.
Отмеченные точки зрения взаимодействуют в повествовании, в одном и том же контексте могут объединяться разные их сигналы.
Точка зрения героя оформляется в речи повествователя и соотносится с его точкой зрения. Уподобления и образные соответствия, устанавливаемые героем, например, постоянно корректируются и дополняются повествователем: Если бы Егорушка обладал богатой фантазией, то мог бы подумать, что под одеялом лежала стоглавая гидра.
Некоторые сравнения и метафоры повторяются как в контекстах, связанных с точкой зрения героя, так и в речи повествователя - и выступают как сквозные образы повести (образ птицы, тополя, ненужной, брошенной вещи).