Чтение молитвы
Прежде чем приступить к молитвам в первый день Новолетия, рабби Моше из Кобрина сказал:
"Однажды король разгневался на свой мятежный народ и стал вершить свой суд над ним. Никто не осмеливался предстать перед королем с просьбой о даровании милости. На это решился лишь человек, который был во главе мятежа. Зная, что он сам все равно обречен на казнь, этот человек явился к королю и стал просить о милости. Вот так же в Дни трепета читающий молитвы предстает перед Ковчегом Завета и молится за всю общину".
Он воззвал к ним
В первый день Новолетия, прежде чем вострубить в шофар, рабби из Кобрина воззвал к своей общине:
"Милые мои братья, не полагайтесь полностью на меня! Хорошо бы, если каждый из вас взял на себя свою часть!"
Жертвоприношение
Однажды в субботу рабби Моше из Кобрина стоял перед Ковчегом Завета и читал мусаф, дополнительную молитву, представляющую собой замену жертвоприношению в субботу и праздничные дни. Дойдя до слов "Приведи нас в нашу землю, и там мы будем совершать пред Тобою заповеданные нам жертвоприношения", он упал на пол, потеряв сознание. Его с трудом привели в чувство, и он закончил молитву.
Вечером этого дня, сидя за столом, рабби Моше сказал: "Там, в нашей Земле, мы будем совершать заповеданные нам жертвоприношения по субботам, ибо здесь у нас нет ни святилища, ни возможностей для приношения жертвы". И, все больше воспламеняясь, он воскликнул: "Владыка мира, мы, мы сами принесем себя в жертву!"
И тут все поняли, отчего он потерял сознание в доме молитвы и упал на пол, будто жизнь покинула его.
Глупец
Рабби из Кобрина спросили: "Почему кантора всегда называют глупцом?"
"Дело в том, – объяснил рабби, – что мир музыки находится на самой грани мира Божественного, и когда кантор поет, он весь в мире музыки и так близок к Богу! Ведь ему ничего не стоит переступить грань и броситься в тот мир, изменив свою жизнь, – а он этого не делает. Из всех глупостей это самая глупая глупость".
Сила за силу
Рабби Моше учил так: "Когда еврей собирается произнести "Благословен Ты, Господь, Бог наш, Царь Вселенной" и уже готов сказать первое слово, "Благословен", он должен сделать это с такой силой, чтобы уже быть не в состоянии произнести следующие слова благословения. В этом и заключается смысл стиха из Писания "А надеющиеся на Господа обновят силу". Ведь по сути мы говорим вот что: "Отец Небесный, я отдаю Тебе всю свою силу в первом же слове, а теперь ты взамен дай мне новую силу, и дай в избытке, чтобы я мог продолжить свою молитву"".
Внутрь слова
Рабби Моше из Кобрина говорил: "Когда ты произносишь слово, обращенное к Богу, то войди в это слово всеми членами своего тела".
Один из присутствующих спросил рабби: "А как же человек, при всем его росте, сможет войти в маленькое слово?"
На это цадик ответил: "Но мы не ведем речь о людях, которые полагают, будто они больше, чем слово".
Тот, кто не умеет задавать вопросы
Когда рабби из Кобрина подходил к тому разделу пасхальной Агады, где говорится о четырех сыновьях, которым отец рассказывает о празднике, и о младшем сыне, который не умеет задавать вопросы, то рабби Моше, сказав эту фразу – "Тот, кто не умеет задавать вопросы", делал паузу и говорил со вздохом, обращаясь к Богу: "И тот, кто – увы! не умеет молиться, – открой же его сердце, чтобы он мог возносить молитвы".
Кто знает что такое "Один"?
Вот что сказал рабби Моше из Кобрина о первом из вопросов, задаваемом в считалочке, которая поется уже ближе к концу пасхального седера: "Один, кто знает, что такое "Один"? Я знаю, что такое "Один"".
"Один, кто знает, что такое "Один"? Кто может знать, что такое "Один" – ведь это сама единственность. Разве не спрашивают и серафимы: "Где обитель Его славы?" Один, и я знаю это, несмотря ни на что! Ибо, как сказал мудрец [Йеѓуда Ѓалеви]: "Бог, где я могу найти Тебя? Ведь Ты же повсюду!" Вот и серафимы отвечают: "Вся земля полна славы Его!" Я знаю, что такое "Один", который есть сама единственность, благодаря тому, что Он мне сделал".
Лестница
Рабби Моше учил: "Сказано: "И снилось ему: вот, лестница стоит на земле…"Ему – это каждому из людей. Каждый человек должен знать: я сотворен из глины, я лишь один из бесчисленных глиняных черепков, но "верх ее [лестницы] достигает неба" – моя душа достигает небес; и "вот, ангелы Всесильного восходят и спускаются" по лестнице – даже движение ангелов зависит от моих поступков".
Повсюду
Рабби из Кобрина учил: "Бог говорит человеку, как он сказал Моше: "Сбрось обувь с твоих ног", то есть отбрось все привычное, что висит грузом на твоих ногах, и ты поймешь, что "место, на котором ты стоишь, – земля святая". Ибо нет такой ступени в жизни человека, когда мы не могли бы ощутить Божественную святость повсюду и во все времена".
Он грядет
Рабби из Кобрина учил: "В мидраше мы читаем: когда Моше объявил народу, что Бог избавит их от рабства, они ответили ему: "Как же Он может нас избавить, если вся земля Египетская осквернена нашим идолопоклонством?" Но Моше ответил им: "Если Он хочет вас избавить, Ему нет дела до вашего идолопоклонства". И ведь сказано: "Чу! Голос возлюбленного моего! Вот он идет! Скачет он по горам, прыгает по холмам". Так же дела обстоят и сейчас. Стоит человеку задуматься и пожелать избавления от недобрых дел, и тотчас дурное начало станет ему нашептывать: "Как же ты можешь надеяться на избавление! Разве не проводишь ты все свои дни в заботах об обыденном?" Но наши мудрецы говорят: "Если Он хочет вас избавить, Ему нет дела до былого, Он одним прыжком одолеет прошлое и даст вам избавление"".
Ради Всевышнего
Рабби из Кобрина учил: "Сказано: "И передал Моше слова народа Богу". Повинуясь Божественному велению, Моше принес народу Израиля весть, что будут они Богу "царством священнослужителей и народом святым", и они ответили: "Все, что сказал Бог, сделаем". Но такой ответ означал: сделаем не для того, чтобы достигнуть высшей ступени служения Богу, но лишь потому, что Он так сказал нам. Ответ этот удовлетворил Моше, и он сказал об этом Богу – от имени всего народа и от своего имени".
Не боясь смерти
Однажды хасиды сидели в доме рабби из Кобрина в праздник Шавуот, и рабби обратился к ним: "Сказано, что на горе Синай народ говорил Моше: "Говори ты с нами, и услышим, пусть не говорит с нами Всесильный, а то мы умрем". Как же могло случиться, что в свой самый великий час народ Израиля отказался услышать голос Господа, страшась смерти, которая есть не что иное, как высвобождение души из телесной оболочки, дабы она могла существовать в царстве света!"
Цадик повторил свой вопрос один раз и другой, а на третий он лишился чувств и какое-то время лежал без движения. Когда его привели в чувство, цадик выпрямился в своем кресле и продолжил свои поучения: ""…а то мы умрем". Потому что им было страшно подумать, что они больше не смогут служить Господу на земле".
Самый скромный
Рабби из Кобрина спросили: "Как могло случится, что Датан и Авирам упрекнули Моше в том, что он хочет над ними властвовать? Разве в Торе не сказано, что Моше был самым скромным из людей?"
На это рабби ответил: "Когда Моше сидел в кресле цадика, его суждения были твердыми и властными, и вот почему можно было подумать, что он стремится властвовать над окружающими. Но в глубине души Моше был очень скромным человеком. Сколь же отличаются от него все те, кто неизменно стоит на своем, но при этом ходит потупив взор и именует себя скромником. Такая скромность – это притворство. Истинная скромность – в глубине души человека".
Слова, не дошедшие до сердца
Однажды рабби из Кобрина поучал за субботней трапезой; в завершение он сказал хасидам, сидевшим с ним вокруг стола: "Как я вижу, ни одно из сказанных мною слов не дошло до ваших сердец. И если вы спросите меня, почему я так думаю – не будучи ни пророком, ни сыном пророка, – то я вам отвечу. Слова, идущие от сердца, всегда находят путь к сердцу другого человека во всей их полноте. Но если слова не нашли сердца, к которому они были обращены, то Бог оказывает милость говорящему: Он возвращает ему эти слова, дабы они не пропали втуне. Это случилось и со мною: я ощущаю, как сказанные мною слова переполняют мое сердце.
* * *
После смерти рабби Моше один из его друзей сказал: "Если бы ему было с кем говорить, он бы не умер".
Отдохновение
Однажды, уже будучи старым, рабби Моше сидел за субботней трапезой, и всем было видно, как он ослаб. Его верный слуга предложил ему пойти отдохнуть. "Глупец! – воскликнул рабби. – Для меня единственное отдохновение – общаться со своим народом. Я не знаю никакого другого отдыха".
"Если бы знать"
Однажды рабби Моше сказал:
"Если бы только знать, что мне удалось помочь хотя бы одному из моих хасидов по-настоящему служить Господу, то ничего другого мне и не надо".
В другой раз он сказал:
"Если бы только знать, что я хотя бы раз сказал "Амен" так, как следует говорить, то ничего другого мне и не надо".
И еще как-то он сказал:
"Если бы только знать, что после моей смерти на небесах скажут: "К нам идет еврей", то ничего другого мне и не надо".
Конец
В Великую субботу, за несколько дней до своей смерти, рабби Моше из Кобрина снова и снова повторял слова псалма: "Славьте Бога! Восхваляй, душа моя, Бога". Затем он сказал вполголоса: "Душа моя, ты будешь славить Бога в любом из миров, где бы ни был этот мир. Но все же вот о чем я молю Бога: "Буду восхвалять Бога, пока я жив" – и пока я существую, я хочу, чтобы у меня были силы восхвалять Его".
В последний день Песаха он долго говорил за праздничным столом, прежде чем сказать благословение. И потом вздохнул: "Мне нечего больше добавить. Скажем теперь благословение".
На следующий день он уже не встал с постели и неделю спустя умер.
Самое важное
Рабби Мендл из Коцка спросил вскоре после смерти рабби Моше одного из его учеников: "Что было самым важным для твоего учителя?"
Подумав, ученик ответил: "То, чем он занимался именно в этот момент".
Из дома Магида из Козниц
Глава пятая
Моше и Элиэзер из Козниц
Чтобы зажигать светильник
Рабби Моше, сын Магида из Козниц, говорил: "Сказано: "Чистое оливковое масло, выжатое из маслин, для освещения – чтобы зажигать светильник". Нас тоже надо жать, мять и давить, чтобы мы могли излучать свет".
Окно и занавеска
Когда юный рабби Элиэзер из Козниц, сын рабби Моше, гостил в доме рабби Нафтали из Ропшиц, он как-то раз не без удивления взглянул на окно с раздвинутыми занавесками. Хозяин дома спросил, в чем причина его удивления, и рабби Элиэзер ответил: "Если тебе хочется, чтобы люди заглядывали к тебе в дом, то зачем вообще занавески? А если тебе не хочется, чтобы люди заглядывали к тебе в дом, то зачем тогда тебе окна?"
"Ну, а ты как объяснишь раздвинутые занавески?" – спросил рабби Нафтали.
"Если тебе хочется, чтобы человек, которого ты любишь, заглянул к тебе, – ответил юный рабби, – тогда ты отдергиваешь занавеску".
Хаим-Меир-Йехиэль из Могельницы и Иссахар из Вольбужа
Оправдание
Рабби Хаим-Меир-Йехиэль рассказывал: "Моя мать, мир ее праху, теряла детей в самом младенчестве, одного за другим. Наконец она родила мальчика, которому дали имя Моше, и выглядел он вполне здоровым. Впервые он сел за стол со своим дедом, святым магидом, в третью трапезу субботы, и было ему тогда семь лет. В тот день читалась недельная глава Торы, где Бог велел Моше "сказать скале, чтобы она дала воду", и "Моше ударил по скале посохом своим два раза, и обильно потекла вода". Вся семья сидела за едой, и тут мальчик Моше вскочил на стол и закричал: "Тора говорит о грехе Моше – но какой же грех в том, чтобы ударить по скале посохом? И разве не сам Господь сказал ему: ‘Возьми посох’"?
И он продолжил говорить, и представил логичное оправдание поступку нашего учителя Моше. Затем он слез со стола и сказал матери: "Мама, голова болит". Он пошел в свою комнату, лег на кровать и умер. Впоследствии цадики этого поколения говорили, что в мальчика вселилась душа учителя нашего Моше и что он родился для того лишь, чтобы оправдать поступки Моше.
Когда он умер, моя мать стала умолять своего отца, святого магида, сделать так, чтобы хоть один ее ребенок дожил до взрослых лет. Тот ответил ей: "Дочь моя, когда ты ложишься со своим мужем, твоя душа воспаряет высоко в небеса в порыве радости, и потому дети, которых вы зачинаете, имеют мало земного. Верни свою душу на землю, и тогда твой ребенок будет жить долго". Моя мать восприняла этот совет всем сердцем, и вскоре на свет появился я.
В ночь накануне моего рождения ей снилось, что ее ввели в огромный зал, где старики в коронах и белых мантиях сидели вокруг длинного стола и слушали председательствовавшего за этим столом мальчика – ее сына Моше. Она кинулась было к нему, чтобы обнять и поцеловать, но он сказал: "Не прикасайся ко мне!" После чего он дал благословение на час ее родов".
Во плоти
Рабби Хаим-Меир-Йехиэль рассказывал: "Когда мне было пять лет, я сказал моему деду, святому магиду: "Дедушка, ты ходишь к рабби, и мой папа ходит к рабби. А я – единственный, кто не ходит к рабби. Я тоже хочу ходить к рабби". И я заплакал.
Тогда мой дед сказал мне: "Но я – тоже рабби".
Тогда я спросил его: "Зачем же ты ходишь к рабби?" А он спросил меня: "С чего ты взял, что я хожу к рабби?" И я сказал: "Потому что по ночам я вижу, что ты сидишь со стариком, и сидишь так, как сидят ученики перед учителями – значит, этот старик и есть твой рабби".
"Дитя мое, – сказал он, – но это Баал Шем Тов, пусть его достоинства защитят нас. Когда ты станешь постарше, тоже сможешь брать у него уроки".
Я сказал: "Нет, я не хочу учиться у мертвого рабби".
И я до сего дня думаю точно также. Я не хочу подниматься на ступень духовного совершенства не во плоти. Когда ученик учится у рабби, он должен быть похожим на своего учителя хотя бы в одном – быть во плоти. Это и есть тайна Шхины в изгнании".
Самостоятельно
Рабби Хаим-Меир-Йехиэль, внук Магида из Козниц, рассказывал: "Когда я был мальчишкой одиннадцати лет, мой дед позвал меня и сказал: "Приходи ко мне на рассвете, и я начну учить тебя каббале". Я не послушался деда, но с этого времени я стал самостоятельно учиться, начиная с рассветного часа, потому что не хотел ничего такого, чего бы я не смог сделать самостоятельно.
Некоторое время спустя мой дед снова позвал меня и сказал:
"Сначала я было подумал, что тебе не хочется рано вставать. Но я узнал, что ты сам встаешь очень рано и все равно не приходишь ко мне". Но он, однако же, осознал, что я хочу заниматься самостоятельно, и потому добавил: "Во всяком случае, постарайся каждое утро приходить ко мне, когда я молюсь, и я позабочусь, чтобы ты получал святое озарение".
Но я и тут не хотел прибегать ни к чьей помощи и потому приходил только к началу молитвы и потом в конце. Время шло, и вот как-то ночью мне было видение. Мой учитель, рабби из Апты, да будет благословенна его память, предстал предо мною и дал мне тфилин, принесенный им прямо из рая. И, возложив этот тфилин на голову, я ощутил святое озарение".
Выбор души
Однажды рабби Хаим-Меир-Йехиэль рассказывал своим хасидам: "Я знаю человека, который в ночь накануне своего совершеннолетия оказался в высших мирах, где ему предложили выбрать душу по своему желанию. И он выбрал великую душу. Однако после этого он не достиг высшей ступени бытия, оставаясь обыкновенным человеком".
И хасиды поняли, что рабби рассказал им о себе.
Секрет отсчета
Рабби из Могельницы сказал однажды своим хасидам: "Я растолкую вам секрет отсчета пятидесяти дней между Песахом и Шавуот. Сначала вы пребываете во тьме, затем делается немного светлее, затем снова наступает темнота, а затем, день за днем, постепенно становится все светлее и светлее, пока, наконец, не наступает истинный свет, и мы получаем Тору, к дарованию которой мы внутренне готовились все это время".
Против благочестивых мыслей
Однажды в Пурим рабби из Могельницы читал свиток Эстер; а когда рабби закончил чтение, молодой человек, стоявший неподалеку от него, сказал: "Боюсь, я не слушал достаточно внимательно, и, возможно, я упустил одно-два слова, пока я повторял текст за вами, про себя".
Позже рабби сказал своим друзьям: "Вот вам человек с избытком благочестия. Думает он только о том, как бы все делать строго по правилам. Но тот, чья душа готова исполнять волю Бога и все Его заповеди, всецело прилепившись к Господу, вполне может ошибиться и сделать не все строго по писаному, да это и не очень его беспокоит. Ибо сказано: "Любовь искажает меру.