Казуальное толкование – разновидность официального толкования норм закона, осуществляемое правоприменительными органами в конкретных случаях. Все мотивировочные части правоприменительных актов содержат казуальное толкование: приговор суда (в котором обосновывается квалификация содеянного, определяется мера наказания в отношении осужденного, указываются отягчающие и смягчающие вину обстоятельства), решение суда по гражданскому делу, правоприменительный акт инспектора ГИБДД, решение административной комиссии и т. д. Казуальное толкование, помимо интерпретации нормы закона, также оценивает конкретные правоотношения и содержит обоснование определенного волевого результата (приговора, решения, приказа и т. п.). Не следует отождествлять казуальное толкование с судебным: несмотря на большое значение и количество актов казуального толкования, выносимых судами разных уровней, казуальным толкованием будет являться также толкование, осуществляемое в сфере исполнительной деятельности инспектором противопожарного надзора и следователем при квалификации содеянного, различными министерствами, госкомитетами, службами, ведомствами, уполномоченными на применение нормативных актов в отношении физических и юридических лиц (административное толкование).
Правоприменительные акты казуального толкования формируют юридическую практику, которая после систематизации позволяет сделать выводы об интерпретационных тенденциях в правовой системе. Акты официального толкования в некоторых случаях создают так называемый "прецедент толкования", имеющий сходные черты с прецедентом в английском праве. Но если английская доктрина толкования дает возможность обосновывать новое решение ранее вынесенными решениями по схожим обстоятельствам, то российская доктрина обязывает правоприменителей ссылать непосредственно на законодательные акты. Прецедент в Российской Федерации не признается в качестве источника права, акты официального казуального толкования имеют обязательное значение для ограниченного круга лиц (например, для органов, ранее рассмотревших дело). Тем не менее, правоприменительные органы учитывают акты казуального толкования при разрешении аналогичных дел.
Неофициальное толкование – разъяснение смысла и содержания норм права, не имеющее обязательного значения, не защищаемое принудительными мерами со стороны органов публичной власти. Субъектами неофициального толкования являются все физические и юридические лица. Обоснованным можно считать разделение неофициального толкования на доктринальное (профессиональное) и обыденное (текущее). Под доктринальным толкованием принято понимать разъяснение норм закона, осуществляемое юристами на основе системы правовых взглядов на предмет толкования и юридическую практику. Обыденное толкование – разновидность неофициального толкования, представляющее собой разъяснение нормы закона, даваемое в повседневной жизни и практике лицами, не имеющими специального юридического образования и не обладающими навыками правовой аргументации.
4. Объем толкования
По объему толкования (соотношению результатов с замыслом законодателя) выделяют буквальное, расширительное и ограничительное. Буквальным толкованием называют такую интерпретацию текста законодательного акта, которая соответствует воле суверена. Ограничительным является толкование, которым норме придается более узкий смысл, нежели указанный в тексте. Расширительным будет такое толкование, которое расширяет значение слов и словосочетаний, использованных в нормативном акте.
Дискуссионным является вопрос: чему отдавать предпочтение при толковании нормативного акта – уяснению воли законодателя, которую он хотел выразить, либо тексту нормативного акта. Воля законодателя лишь настолько составляет закон, насколько она выражена в нормативном акте, поскольку существуют единообразные на территории государства требования к актам, устанавливающим права и обязанности. Если законодатель выразил в законе свою волю уже ее действительного содержания, законной она делается только в том объеме, в каком она выражена. С другой стороны, закон служит настолько источником права, насколько он выражает волю законодателя. Поэтому, если выражения закона окажутся шире действительной воли законодателя, нормой должно рассматриваться только то, что составило действительную волю законодателя. Ошибка или неправильность языка не могут служить источником права, поэтому задачу толкования норм закона составляет выяснение воли законодателя, адекватно выраженной в тексте нормативного акте.
5. Способы толкования закона: грамматический, систематический, телеологический, психоэмоциональный, прецедентный
В предыдущих пунктах было уделено значительное внимание классификации феноменов толкования, однако основное смысловое содержание современной интерпретационной концепции заключается не столько в классификациях процесса толкования, сколько в способах и подходах. В российской парадигме интерпретации права трудно выявить общезначимые правила, презумпции и лингвистические максимы, как, например, в английской доктрине толкования. Содержащиеся в отечественной концепции толкования принципы, презумпции и нормы носят преимущественно декларативный характер, не требующие подтверждения судебной практикой.
Г. Ф. Шершеневич определил сущность толкования права в "совокупности приемов, направленных к раскрытию тех представлений, которые соединял создатель с внешними законами выражения своей мысли и воли". По каким внешним законам выражается воля и мысли законодателя? Какую "совокупность приемов" (методов, инструментов, средств, способов, подходов и т. д.) следует применять для адекватного раскрытия "представлений создателя"? В российской науке не существует единства в понятии способа интерпретации закона и количестве практикуемых способов. Например, Н. И. Матузов выделяет семь способов толкования, В. В. Лазарев – шесть, а А. Б. Венгеров – всего четыре. Не закончены начавшиеся в XIX в. дискуссии об обоснованности использования отдельных способов интерпретации, например. Критику, высказанную Е. Н. Трубецким в отношении логического анализа как самостоятельного способа толкования права, поддерживает А. С. Пиголкин и автор настоящего текста. Следует отметить, что в английской доктрине толкования логический анализ рассматривается как универсальный общенаучный метод, и не как самостоятельный подход. С. С. Алексеев и В. В. Лазарев выделяют еще специально-юридический способ толкования. Не существует также единого мнения о статусе функционального, социологического, исторического и некоторых других методах толкования закона.
Каждый способ толкования имеет самостоятельное значение, обусловленное как целями его применения, так и имманентными способу приемами и методами. Под способом толкования следует понимать совокупность приемов и методов познания, используемых для понимания смысла и содержания закона. Понятия "инструменты" и "средства" можно рассматривать как синонимы соответственно "приемам" и "методам". "Если определять способ толкования только как прием, возникает понятийная неясность, так как способ толкования является более широким понятием, чем прием толкования, и включает в себя ряд технических форм и средств познания. Прием – конкретное познавательное действие, движение мысли".
При известной самостоятельности способов толкования они выполняют свои функциональные задачи только во взаимосвязи с другими способами в общей парадигме толкования. Обосновывая самостоятельность целевого способа толкования, Т. Я. Насырова отмечает, что если точно определять границы каждого из способов толкования и не придавать им всеобъемлющего значения, то обнаруживается их самостоятельность и обособленность. Из этого и следует исходить при соотношении способов толкования друг с другом. Сравнительный анализ российских способов и английских подходов к толкованию закона позволяют установить значительное сходство их ролевых функций в процессе толкования и методологическую общность.
В качестве самостоятельных способов толкования можно рассматривать грамматический, систематический, телеологический, психоэмоциональный и прецедентный.
Грамматический (филологический, лексический, языковой, лингвистический, буквальный) способ толкования основан на грамматической логике языка, языковом мышлении, культурно-исторических словарных контекстах. При грамматическом толковании анализируются структуры предложений, содержащих нормативные предписания, оценивается употребление различных форм существительных, глаголов, причастий, знаков препинания, соединительных и разделительных союзов и т. п. В грамматическом толковании "для уяснения смысла правовой нормы важную роль играют служебные слова, знаки препинания. Так, в зависимости от значения союза гипотеза, диспозиция, санкция в правовой норме могут быть простыми или альтернативными".
Некоторыми исследователями данный способ толкования именуется лексическим, заключающимся в "уяснении словарных значений отдельных слов, содержащихся в правовых актах, и их терминологического смысла". Выработанные правила лексического толкования запрещают без достаточных оснований придавать разным терминам одинаковое значение, а также, если законодателем определены значения терминов, то именно так их следует интерпретировать.
Ю. С. Ващенко выделяет грамматическую и лексическую интерпретацию в самостоятельный способ толкования – филологический, в соответствии со спецификой применяемых средств, с особенностями установления смысла неясных норм путем обращения к целям данного толкования. По его мнению, специфика филологического способа заключается в том, что "любой объект интерпретации выражен с помощью материала соответствующего языка, смысл объясняется самим языком при помощи лингвистических средств языковой нормы. Чем правильнее, с точки зрения языка, правовая норма будет соответствовать языковой, тем понятнее и доступнее будет сам правовой текст, тем легче его интерпретировать. Особенность филологического способа интерпретации состоит в том, что юридическое содержание нормы права не должно выходить за пределы установлений, содержащихся в языковой норме".
Грамматический способ предшествует остальным способам толкования, поскольку именно этим способом раскрывается значение минимальных единиц языковой системы, посредством которых законодатель сформулировал свои нормативные требования.
Систематический (контекстуальный) способ толкования основан на сопоставлении нормы с другими законодательными установлениями и определении места интерпретируемого акта в законодательстве государства. Этому российскому способу вполне соответствует английский контекстуальный подход (contextual approach). Смысл и содержание нормы раскрывается с учетом занимаемого ею места в структуре законодательства и права. С. В. Сарбаш говорит о двухступенчатой системе толкования, отдавая приоритет грамматическому и систематическому способам толкования. Например, уголовным законодательством России похищение не всех предметов рассматривается как кража: норма, предусматривающая наказание за похищение у гражданина паспорта или другого важного личного документа (ч. 2 ст. 325 УК РФ) расположена законодателем в главе 32 УК РФ "Преступления против порядка управления". Из этого следует, что указанная норма не приравнивается по своему значению к нормам о преступлениях против собственности, не рассматривается как их разновидность. Следовательно, не имеет квалифицирующего значения способы осуществления хищения: тайное, открытое хищение, злоупотребление доверием и т. п.
Систематический способ толкования способствует восприятию законодательства как целостной и беспробельной системы, каждый элемент которой имеет как самостоятельное, так и системное значение.
Телеологический (целевой) способ толкования направлен на выяснение целей принятия нормативного акта. Он может быть сравнен с целевым подходом в английской доктрине толкования закона и с правилом вреда (mischief rule): какой вред законодатель намеревался устранить введением нового закона, какое нормативное требование сформулировано для реализации этой цели в тексте. Целеполагание может быть прямо указано в преамбуле, в статьях нормативного акта, либо установлено историческими и логическими приемами толкования.
X. И Гаджиев, Т. Я. Насырова обоснованно указывают, что цель нормативного акта предшествует его тексту, поэтому она должна быть признана отправной точкой при толковании закона. Установление того вреда, который хотел устранить законодатель с помощью нормативного предписания, существенно помогает интерпретатору и правоприменителю. Выяснение цели закона способствует не только уточнению смысла и содержания текста, но и его более справедливому, обоснованному применению к конкретными правоотношениям. Телеологический способ интерпретации может восполнить результаты других способов (в частности, систематического), так как он "позволяет преодолеть ограниченность средств интерпретации права, проникнуть не только в формальное содержание закона, но и познать социальную природу законодательной воли".
Телеологический способ толкования позволяет проверить истинность результатов других способов и может выступать критерием толкования текстов, оставшихся неясными после применения всех известных способов интерпретации. "Цель является идеальным мыслительным предвосхищением результата деятельности, которое в качестве непосредственного мотива направляет и регулирует человеческую деятельность". Адекватное представление интерпретаторов и правоприменителей о целях закона способствует его эффективной реализации.
Психоэмоциональный способ основан на представлении о самостоятельной роли нормативной системы личности интерпретатора, его индивидуального правосознания, уровня квалификации, которые оказывают существенное воздействие на интерпретационные возможности. Основную роль в толковании закона исполняет личность интерпретатора, его признание интерпретируемой нормы как обоснованного, необходимого законодательного установления. Толкование закона – одна из основных функций профессионального правосознания. Субъект толкования, систематизировав правовую действительность (сущее), целенаправленно воздействует на ее отдельные стороны посредством разъяснения правил должного поведения и применения интерпретированных им норм к конкретным юридическим фактам и правоотношениям. Несомненно, "мера ясности закона не может быть одинакова для разных субъектов", – правовое мышление и индивидуальное правосознание, обладая высокой степенью субъективности, неодинаково воздействуют на интерпретацию нормативных предписаний (должного).
В основе толкования и правореализации заложены субъективные цели интерпретатора и правоприменителя. Для реализации собственных задач в контексте индивидуальной иерархии ценностей интерпретатор вынужден гармонизировать результаты своего толкования с мнением референтного сообщества. Субъект интерпретации вынужден согласовывать свои интересы с интересами других участников интерпретационного и правоприменительного процессов, вырабатывая оптимальную, с точки зрения личной установки и служебной иерархии, позицию толкования. Российская правоприменительная система функционирует в режиме прагматического самосохранения ее субъектов. Это означает, что каждым решением (индивидуальным либо в отношении неопределенного круга лиц) правоприменитель укрепляет свое институциональное состояние. Существующими стандартами правоприменители не мотивированы на урегулирование спора, восстановление прав, установление справедливости. Судья выносит то решение, которое ему легче обосновать как в текстуальном, так и в понятийном смысле. Обычно это решение, лежащее на поверхности, не вызывающее спор с коллегами по цеху, с исполнительной и законодательной властью.