Аргументативная деятельность имеет взаимонаправленный вектор воздействия: говорящий формирует модель аргументативного поискового поведения для слушающего, слушающий, в свою очередь, "работает" по программе аргументации, которая задана говорящим. Взаимонаправленность формирования аргументативной деятельности встраивается в риторическую модель речевой коммуникации: говорящий вербализует аргументативную модель, слушающий понимает аргументативное намерения говорящего. Адекватность способов вербализации и понимания обеспечивается "идеологическим монизмом, единством точек зрения, модальной установки" [Купина 1995, с. 53]. Поисковое поведение рассматривается как последовательность действий говорящего и слушающего, связанных с целенаправленным членением следующих компонентов поля аргументации: спорного положения, тезисов, аргументов, – и построением из этих компонентов аргументативной структуры текста. Причем в модусе поискового поведения аргументативная структура текста принципиально однотезисна, так как наличие тезиса, опровергающего спорное положение, является избыточным, поскольку снимает целенаправленность "поиска", дает возможность интерпретации (ср. идею H.A. Купиной о "структурной определенности сверхтекста идеологем… текстовых образований неканонического типа, структурированных однотипно" [Купина 1995, с. 53]. Сущностью модели поискового поведения является аргументативная программа, имеющая психологический и риторический уровни формирования.
Психологический уровень предполагает организацию говорящим этапов деятельности слушающего, последовательно реализую которые, слушающий приходит к убеждению. Отправной точкой является анализ говорящим потребностей слушающего. Определяются иерархия потребностей, выделяются квазипотребности и псевдопотребности (ср.: "формирование специфических человеческих предметно-функциональных потребностей водит в круг потребностей невитальные потребности, необходимость которых никак не "контролируются" объективными условиями существования человека… особенно в сфере социальных и социально-психологических отношений" [Тарасов 1974, с. 45], определяются смыслообразуюгций мотив деятельности, придающий личностный характер, и мотив-стимул, выполняющий роль дополнительного побуждающего фактора.
Вторым этапом является этап оперирования потребностями: либо смыслоообразующий мотив ведущего типа деятельности делается основным мотивом деятельности, либо происходит переиерархизация мотива деятельности Аудитории. Таким образом, оперирование потребностями происходит либо при помощи перестройки иерархии потребностей, либо при помощи актуализации потребностей. Результатом актуализации потребности является появление квазипотребности (сверхпотребности), результатом переиерархизации появляется псевдопотребность (ложная потребность). Способами оперирования потребностями служат способы создания дополнительных психологических ценностей, способы создания имиджа и т. д. Результатом является создание поискового поведения. Данный этап выделяется условно, так как оперирование потребностями уже закладывает модель поискового поведения, тем не менее, выделение данного этапа важно с точки зрения результативности. Модель поискового поведения предполагает организацию говорящим кода деятельности слушающего. Модель включает этапы деятельности слушающего, последовательно реализуя которые, достигается прогнозируемый говорящим результат. Данные этапы кратко сформулированы в известной формуле aida: a (attention) – означает внимание, i (interest) – интерес, d (desire) – формирование мотивации, a (action) – ответная реакция, действие слушающего.
Риторический уровень связан с построением аргументативной модели поискового поведения. Данная модель предполагает адекватность выбора аргументов в зависимости от проблемной ситуации, сформированной в ходе аргументации: "В силу того, что альтернативы выбора способов раскрытия конфликтных ситуаций не даны a priori, они конструируются ответственным за принятие решения лицом, и правила конструирования альтернатив оказываются важнейшим моментом в принятии решений. При конструировании альтернатив большое значение имеет аргументация в пользу включения тех или иных альтернатив в список значимых" [Сергеев 1998, с. 4–5].
Риторический способ конструирования альтернатив (или адекватного подбора аргументов в зависимости от сферы коммуникации) связан с построением "нормативной модели аналитико-аргументативного понимания, что должно выступать в качестве базы для обоснования… объяснительной концепции понимания текста" [Залевская 2001, с. 38]. Риторическое понимание включает в себя собственно лингвистические, коммуникативные, семиотические характеристики.
Собственно лингвистической характеристикой является способность аргументативной композиции быть реализованной в аспекте горизонта ожидания и обманутого ожидания. Аргументативная композиция предполагает наличие следующих компонентов: начато (включает вступление, главную мысль, разделение), середина (включает изложение, обоснование, опровержение) и заключение (обобщение (вывод) и воззвание). Начато связано с формулированием спорного положения и предложением способов решения проблемы (выдвижением тезисов), что связано с реализацией функции представления говорящего и завоеванием слушающего. Данная функция имеет воплощение на этапе оперирования потребностями (attention, interest). Композиционная середина связана с аргументативной разработкой спорного положения, следовательно, реализуется функция изложения аргументативной структуры. Композиционное завершение выполняет функция разработки программы деятельности для слушающего, что соотносится с этапом desire.
Представленная композиция реализуется в зависимости от поля аргументации: композиция может иметь прямой и обратный характер (например, обратная композиция начинается с изложения аргументов и заканчивается формулировкой спорного положения; может быть пропуск системы аргументов или неявная формулировка тезиса). В случае представления инвариантной композиции слушающий "работает" в режиме прогнозирования появления последующего компонента (горизонт ожидания). Реализованная модель композиции предполагает нарушение прогноза, что дает эффект неожиданности, привлекает внимание, возникает "синтагматическое напряжение (термин В.Г. Адмони), появляющееся в синтагматическом ряду в процессе развертывания этого ряда как соотношение между предшествующим и последующим компонентами композиции" [Мухин 1997, с. 354]. Данное напряжение имеет эффект обманутого ожидания.
Когнитивные характеристики заключены в способности формировать аргументативную модель понимания текста, что соответствует идее о "языке как эффективном средстве внедрения в когнитивную систему реципиента концептуальных конструкций, часто помимо сознания реципиента. Язык, таким образом, выступает как социальная сила, как средство навязывания взглядов" [Сергеев 1998, с. 7]. В процессе порождения аргументативного текста (как и в процессе понимания) информация трансформируется. На первом этапе трансформации говорящий создает некоторый образ текста. Это этап появления аргументативного намерения. На втором этапе аргументативное намерение корректируется: образ текста приобретает аргументативные характеристики, задающиеся полем аргументации. Данный этап определяется как межтекст, так как его онтологическим свойством является принципиальная возможность качественного преобразования информации. В результате преобразования появляется квазитекст (третий этап преобразования информации): аргументативное намерение преобразуется в аргуменгативную уверенность. На четвертом этапе после отбора аргументов и языковых средств, реализующих эти аргументы, появляется собственно текст.
Этапы преобразований образ текста – межтекст – квазитекст – текст описывают формальную модель порождения и понимания аргументативного текста и представляют внешний когнитивно-деятельностный механизм аргументативной деятельности. Внутренний механизм определяется многоаспектной природой аргументации. Каждый из аспектов аргументации (логический, психоинтеллектуальный, композиционно-структурный, тактико-стратегический) формирует особое поле аргументации в зависимости от характера выполняемой им функции. Поля функций, сформировавшись автономно, образуют динамическую структуры гиперполя аргументативной функции. Ядерным компонентом гиперполя выступает доминирующая аргументативная функция. Периферийные компоненты – условия и способы реализации доминирующей функций. Основными характеристиками гиперполя аргументативной функции являются множественность полей функций, динамичность структуры, пересечение периферийных компонентов (подробнее о структуре гиперполя см. [Качесова 1999, с.80]). Таким образом, механизм порождения и понимания аргументативного текста имеет два уровня: внешний когнитивно-деятельностный механизм преобразования аргументативного намерения в аргументативную уверенность и внутренний, связанный с динамичностью гиперполя аргументативной функции.
Семиотические характеристики обусловлены описанными Ю.М. Лотманом особенностями порождения текста. По мнению Ю.М. Лотмана, неадекватность агентов коммуникации превращает сам факт несовпадения семиотических систем говорящего и слушающего из пассивной передачи информации в конфликтную игру. В ходе игры каждая сторона стремится перестроить семиотический мир противоположно по своему образу и одновременно заинтересована в сохранении своеобразия своего контрагента [Лотман 1996, с. 13]. В аспекте аргументации "конфликтная игра" имеет вид проблемной ситуации, реализованной посредством выделения компонентов поля аргументации; "стремление переделать мир" репрезентирует сущность поискового поведения в аргументативой деятельности.
Таким образом, при формировании аргументативной структуры текста выделяются психологический и риторический способы репрезентации аргументативной программы, что связано с моделью поискового поведения. Данная модель описывает целенаправленность порождения текста говорящим и адекватность понимания текста слушающим. Психологический способ связан с оперированием потребностями, созданием психологического кода деятельности слушающего. Риторический способ связан с построением аргументативной модели поискового поведения, что, в свою очередь, основывается на собственно лингвистических, коммуникативных, семиотических характеристиках понимания.
Особенности формирования аргументативной структуры имеют многоплановый характер и связаны с многоплановостью композиционной реализации аргументативной структуры текста. Выделяются когнитивный, коммуникативный, семиотико-прагматический способ реализации. Предлагаемый анализ основан на идее конструирования аргументативных альтернатив, что находит отражение в порождении аргументативно-синтаксической структуры текста. Под конструированием понимается способность аргументативной структуры текста к свертыванию и развертыванию. Когнитивный аспект предполагает рассмотрение композиции текста как предикатно-актантной структуры, в коммуникативном аспекте выдвигается описание зависимости компонентов аргументативной структуры текста от типа текста, семиотико – прагматический аспект выявляет соотношение смысловых зон текста и компонентов аргументативной структуры.
Рассмотрение текста в виде внешних условий интерпретации обусловлено складывающейся в настоящее время тенденцией описания текста как формальной единицы культуры, а культура составляет наивысший уровень языковой системы. "Такой взгляд на текст предполагает исследование его семиотической природы в непосредственной связи с изменчивостью его смысловой структуры, подвижностью и разнообразием возможностей его прагматической сущности" [Васильева 1997, с. 152]. Исходя из предложенной В.В. Васильевой трактовки, механизм преобразования любого текста в текст-интерпретацию служит основой для создания лингво-культурологической модели текста.
Межтекст как способ включения текста во внетекстовую действительность.
Сущность межтекста. Межтекст представляет собой модель взаимодействия механизмов порождения и интерпретации как способов включения текста во внетекстовую действительность. Текст во внетекстовой действительности может проявлять себя в двух ипостасях: как компонент, включенный в ситуацию, и как компонент, участвующий в различного рода эвокационных и трансформационных процессах. В первом случае межтекст репрезентирует модель получения текстом ситуативных характеристик (в виде текста, адаптированного к ситуации), во втором – модель взаимоотношений между разными текстами в ситуации. Сущность межтекста фантомна (моделируема), хотя способы его реализации функциональны и ситуативны.
Межтекст – промежуточный коммуникативно-деятельностный этап межтекстовой трансформации. Он интегрирует как черты текстов, включенных в процессы эвокации и трансформации, так и характеристики самой ситуации. Это своего рода модель взаимоотношения и взаимовключения текстов, вовлеченных в коммуникативный акт. Межтекст – адаптивная единица, подстраивающая текст под ситуацию (ситуационная модель, по Т.А. ван Дейку). Адаптивный механизм функционирования межтекста позволяет любым текстам в коммуникативном акте получать (либо восстанавливать) характеристики ситуации, необходимые для успешного протекания коммуникативного акта: "В основе ситуационных моделей лежат не абстрактные знания о стереотипных событиях и ситуациях, а личностные знания носителей языка, аккумулирующие их предшествующий индивидуальный опыт, установки и намерения, чувства и эмоции… Мы понимаем текст только тогда, когда понимаем ситуацию, о которой идет речь. Использование моделей объясняет, почему слушающие прекрасно понимают имплицитные и неясные фрагменты текстов – в этом случае они активизируют соответствующие фрагменты ситуационной модели" [ван Дейк 1989, с. 59].
Механизм функционирования межтекста. Для описания процесса взаимодействия механизмов порождения и интерпретации "необходимы "крупные" единицы, идет ли речь о моделях порождения и схемах их разворачивания, о номинативных блоках, превышающих по своей протяженности простое слово, или, наконец, о таких сложных структурах сознания, как фреймы, сцены или сценарии, которые во многом предопределяют рождающиеся речевые высказывания и выбор средств для их реализации" [Человеческий фактор в языке 1991, с. 7]. Межтекст – своеобразная инвариантная внутренняя форма механизма преобразования, содержащая знания о всех этапах трансформации в виде определенного набора схем и цепочек трансформаций. Межтекст – абстрактное понятие, находящееся в одном ряду с такими понятиями, как текстовый пакет информации (В.И. Герасимов, В.В. Петров), внутренняя форма текста (И.Д. Голев), ситуативно-речевой блок (A.A. Чувакин) и т. д. Для обозначения подобных явлений (своего рода "черных ящиков" – известного, что находится на входе и выходе, но не известного, что внутри) в лингвистической литературе употребляются самые различные термины, в зависимости от аспекта изучения: "в литературе используется ряд терминов для обозначения отраженной в человеческом сознании внеязыковой действительности: фреймы, сценарии, схемы, планы и т. п. Они представляют собой "пакеты" информации (хранятся в памяти), обеспечивая адекватную когнитивную обработку знаний о реальной же действительности" [Соколов 1993, с. 3].
Статус межтекста определяется его промежуточным положением. Являясь синтезирующим абстрактным мыслительным образованием, межтекст функционирует как инвариантная структура процесса взаимодействия: межтекст "стягивает" начальный и конечный этапы преобразований, объединяя тексты разных типов и ситуацию. В процессе порождения стадия межтекста – это этап подготовки мысли к объективации, этап начинающейся речемыслительной деятельности, который связывается с поиском схемы процесса преобразования. Это относится к так называемым "предречевым стадиям речевой деятельности, которые фактически приходятся на фазы трансформации потока сознания в вербализованное или вербализуемое образование, когда носители личностных смыслов, имеющие вплоть до этого момента самые разные формы и субстраты, приобретают, наконец, квазивербализованную – в виде внутренних слов – или собственно вербализованную – в виде реальных языковых знаков, – но еще интериоризованную форму" [Человеческий фактор в языке 1991, с. 15]. Такое определение межтекста позволяет рассмотреть его статус как внутреннюю форму процессов преобразования. По Н.Д. Голеву, внутренняя форма текста – это тот изначальный элемент, из которого закономерно "вырастает" речевое произведение в единстве его формальной и содержательной сторон; в плане синхронного генезиса – это зародыш, предвосхищение формы, формирующегося содержания. Это источник разнообразия внешних форм и одновременного его преодоления, т. е. источник целостности. Все вышеизложенное позволяет сделать вывод о промежуточном статусе межтекста в процессе коммуникации и определить его как абстрактную структуру, в которой происходит "растворение" текстовых и ситуативных характеристик.
Введение в структуру коммуникативного акта межтекста объясняет функционирование процесса преобразования: проходя через стадию промежуточного звена (своеобразного "черного ящика" – промежуточного этапа преобразований, где на входе содержится непреобразованный текст, на выходе – ситуационно адаптированный, а между ними – когнитивная структура – межтекст), механизм порождения адаптируется к механизму интерпретации. Межтекст не только сопрягает формальные и семантические характеристики преобразованного и непреобразованного текстов, но и именно в межтексте происходит подбор характеристик ситуации, необходимых для успешного осуществления коммуникации.
Усложнение коммуникативного акта происходит под влиянием интенции автора ("завершенность/незавершенность описания объекта можно считать исчерпывающим с точки зрения тех целей и задач, которые ставят перед собой коммуниканты" [Мурзин, Штерн 1991, с. 43]). Межтекст появляется на фоне разности интенций автора. Так, например, у В. Шукшина при преобразовании текстов рассказов в тексты киносценариев разность интенций проявляется таким образом: в первом случае доминирует интенция создания эпического произведения, в другом случае – создания киносценарного произведения. Межтекст сталкивает разные свойства двух родов литературы. В межтексте же происходит и членение эпического текста на кадры; результатом функционирования межтекста является композиционно-синтаксическая аранжировка киносценарного текста. В процессе трансформации вторичные тексты приобретают качественно отличающиеся от эпического текста композиционно-синтаксические структуры. Предложенную модель трансформационных преобразований синтаксической композиции эпического текста в синтаксическую композицию киносценарного текста (первичный текст – межтекст – вторичный текст) можно считать инвариантной моделью для подобного рода трансформаций текстов В. Шукшина, а наполнение этой модели происходит вариативно, в зависимости от композиционных особенностей первичных текстов.