3. Форма в грамматике – это соотношение грамматического значения и грамматического способа в их единстве; меняя способ при сохранности значения или меняя значение при сохранности способа, мы получаем новые формы. Например, предобрый и добрый–добрый по значению одно и то же – превосходная степень прилагательного, но способ выражения этого значения различен: приставка в слове предобрый и повтор в добрый–добрый; это разная форма и разные формы; добрый–добрый и ходишь–ходишь одинаковы по способу (повтор), но различны по значению: добрый–добрый – превосходная степень прилагательного, ходишь–ходишь – особый видовой оттенок глагола; это тоже разная форма и разные формы.
4. Вследствие линейности речи форма прежде всего выявляется распадением речевой цепи на отдельные звенья: лексемы, морфемы, фонемы.
Синтаксическое целое распадается на составляющие его слова:
Это || воспитательный || дом; слово воспитательный распадается на морфемы: вос–пит–а–тель–н–ый, корень слова воспитательный (морфема) распадается на фонемы: [п'-и–т].
Но такое распадение линейной формы не может осуществиться без наличия парадигматической формы.
5. Парадигматическая форма – это характеристика того или другого слова или сочетания слов как члена целого – парадигмы форм; одинаковые по линейной форме слова могут иметь разную парадигматическую форму; так, зло – существительное, зло – краткое прилагательное и зло – наречие по линейной форме распадаются одинаково на две морфемы [зл–о], но парадигматически все эти три слова имеют разную форму:
1) зло (существительное) – член парадигмы склонения (зла, злу и т. д.);
2) зло (прилагательное) – член родовой и числовой парадигмы (зол, зла, зло, злы) и парадигмы степеней сравнения (злее);
3) зло (наречие) – член только парадигмы степеней сравнения (злее).
То же самое у существительного печь (печи, печью, печи и т. д.) и инфинитива глагола печь (пеку, печешь; пек, пеки), хотя линейно эти два слова оформлены одинаково, а похожая пара знать существительное и знать инфинитив имеет и разные линейные формы: существительное [знат' + нуль], глагол [зн–а–т'].
6. Словоизменение охватывает те случаи, когда это формы того же слова, т. е. когда лексическое значение остается тем же, а реляционное значение меняется; таковы для русского языка у прилагательных формы рода, числа, падежа и степени сравнения; у существительных формы падежа и числа; у глаголов формы лица, числа, вида, наклонения, времени, а в прошедшем времени рода и числа.
7. Словообразование относится к разным способам производства от данных основ и корней других слов с особым лексическим значением; таковы для русского языка у прилагательных уменьшительные и увеличительные формы, у существительных собирательные, увеличительные, уменьшительные, у глаголов префиксальные формы, где, кроме вида, меняется и лексическое значение (писать – написать – не меняется, а писать – записать – "сделать запись" – меняется); и, конечно, все случаи производства других частей речи от основы данной части речи: труд – трудный – трудиться; печь – печной – печник и т. п.
8. Количество грамматических способов в языках мира ограничено. Они стандартны и могут быть характерными для данного языка только косвенно. Грамматические значения в разных языках есть и общие, есть и различные, что приводит к тому же выводу. Формы же всегда индивидуальны и характерны для данного языка.
Так, в большинстве языков существует категория множественного числа, но формы множественного числа в разных языках будут различны; например, в малайском повтор: orang – "человек", orang–orang – "люди", в африканском языке шиллук – изменение тона: jit с высоким тоном – "ухо", jit с низким тоном – "уши"; в арабском перестановка гласных трансфикса: [i – a] hamar – "осел", [а – i] hamir – "ослы"; в русском изменение окончания: меч – мечи; в немецком изменение гласной корня: die Mutter – "мать", die Mütter– "матери", или изменение артикля: das Fen–ster – "окно", die Fenster – "окна" и т. п.
По свидетельству Э. Сепира: "На языке насс, одном из языков Британской Колумбии, множественное число образуется четырьмя различными способами. Большинство имен (и глаголов) во множественном числе удваивается, т. е. часть корневого элемента повторяется, например gyat – "человек", gyigyat – "люди". Второй способ сводится к употреблению некоторых характерных префиксов, например an'on – "рука", ka–an'on – "руки", wai – "весло", lu–wai – "весла". Множественное число образуется также посредством внутренней перегласовки, например gwula – "плащ", gwila – "плащи". Наконец, четвертый вид множественного числа состоит в присоединении к имени суффиксального грамматического элемента, например waky – "брат", wakykw – "братья".
§ 44. Грамматические способы языков
Как мы уже говорили выше, грамматические способы для всех языков одинаковы, но языки могут пользоваться и всеми, и только некоторыми из них; кроме того (что главное), в разных языках эти способы сочетаются с различными грамматическими значениями, что создает каждый раз новую форму.
Обзор грамматических явлений удобнее начинать именно с грамматических способов, во–первых, потому, что они исчислимы и легко обозримы, во–вторых, потому, что при грамматическом анализе всегда лучше идти от внешнего (способа) к выяснению внутреннего (значения или категории), а не наоборот, так как в последнем случае легко "примыслить" языку то, что не выражено в данном языке, т. е. чего на самом деле в языке нет. Следуя первым путем, этой опасности легко избежать, так как обнаружить один из известных способов несложно, а если есть налицо грамматический способ, то значит есть и значение, которое он выражает.
§ 45. Способ аффиксации
Способ аффиксации состоит в присоединении к корням (или основам) аффиксов.
Аффиксы – это морфемы с грамматическим значением. Аффиксы не существуют в языках вне слов, они сопровождают корень, служа для словообразования и словоизменения.
По положению относительно корня аффиксы можно разделить на префиксы, стоящие перед корнем, и постфиксы, стоящие после корня.
Есть языки, которые не употребляют префиксов (тюркские, угро–финские), а всю грамматику выражают постфиксами; в таких языках все слова начинаются корнем, за которым может следовать цепочка постфиксов; например, в киргизском языке: кол–дор–ум–го – "моим рукам" (кол- – по–киргизски "рука", - дор- – постфикс множественного числа, - ум- – постфикс принадлежности первому лицу, - го – постфикс дательного падежа); другие языки предпочитают префиксацию и не употребляют (за редкими исключениями) постфиксов; например, в языке суахили (группа банту, Восточная Африка) глагольная форма wa–ta–si–po–ku–ja [ватаси–покуджа] – "если они не придут", где wa означает 3–е лицо множественного числа, ta – будущее время, si – отрицание, ро – условность, ku – глагольный префикс – расширитель односложного корня и jа [джа] – корень со значением "приходить". Индоевропейские языки, к которым принадлежит и русский язык, употребляют и префиксы, и постфиксы, но с явным перевесом в сторону последних; ср. пред–став–и–тель–н–ый, где один префикс и четыре постфикса.
Деление постфиксов на суффиксы и флексии основано не на их расположении; необязательно, чтобы суффикс был за корнем перед флексией, а флексия на конце слова, например в немецком Kind – "дитя", Kinder – "дети", a Kinderchen – "детки", где–er – флексия множественного числа, a–chen – суффикс со значением уменьшительности; ср. в русском "возвратные формы", где флексия не заканчивает слова, а за ней еще стоит не изменяющийся по падежам возвратный суффикс – -ся:трудящиеся, трудящихся, трудящимся и т. д.
Суффиксы и флексии различаются по типу грамматического значения: суффиксы– это постфиксы с деривационным значением, а флексии– постфиксы с реляционным значением. Применительно к индоевропейским языкам префиксы так подразделить нельзя, так как один и тот же префикс даже в соединении с тем же корнем (или словом) может выражать то деривационное значение без изменения реляционного, то реляционное без изменения деривационного, то, наконец, и деривационное, и реляционное одновременно; например, в русском языке префикс за–в соединении с глаголом несовершенного вида ходить может иметь значение:
1) только деривационное: Когда ходил в институт, то заходил в библиотеку, т. е. "ходя, посещал"; несовершенный вид (реляционное значение не меняется);
2) только реляционное: Ребенок долго не ходил и заходил лишь на четвертом году, т. е. "начал ходить", где лексическое значение не изменилось, а реляционное изменилось, – это глагол совершенного вида с тем же лексическим значением;
3) и деривационное, и реляционное: Мы ходили с ним по городу, и он заходил меня до полусмерти, т. е. "замучил ходьбой", – глагол с другим лексическим значением и другого вида – совершенного.
По своей грамматической роли суффиксы – словообразовательные аффиксы, а флексии – словоизменительные; префиксы (как мы уже убедились на примере заходить) могут играть и ту и другую роль.
Однако и с постфиксами не всегда все так просто, в частности в русском языке. Если сравнивать падежные флексии от существительного зло (зл–о, зл–а, зл–у и т. д.) или прилагательного злой (зл–ой, зл–ого, зл–ому и т. д.) внутри каждой парадигмы склонения, то это явно словоизменительные аффиксы, так как они различают формы одной и той же лексемы, не меняя лексического значения; но если сравнивать соответствующие падежные формы двух этих слов друг с другом (зл–о – зл–ой; зл–а – зл–ого; зл–у – зл–ому и т. д.), то те же постфиксы различают разные лексемы и служат признаками: одни – существительных, другие – прилагательных, лексическое значение которых различно. Следовательно, это словообразовательные постфиксы (зл–без них не слово, а с ними – слово: зло, злу; злой, злому и т. д.).
Итак, в русском языке падежные флексии и словоизменительны и словообразовательны одновременно; правильнее всего было бы называть их суффикс–флексиями. Примером чистой флексии в русском языке может служить–и в глаголах прошедшего времени для обозначения только множественного числа: ходил – ходили, или, еще точнее, - те в повелительном наклонении тоже для обозначения множественного числа: иди – идите, кинь – киньте и т. п.
Кроме префиксов и суффиксов, как таковых (что наиболее часто встречается в языках мира), бывают и иного типа аффиксы.
1)Интерфиксы– служебные морфемы, не имеющие собственного значения, но служащие для связи корней в сложных словах. Н. С. Трубецкой называл их "морфемами связи" (Verbin–dungsmorphemen). Они употребляются исключительно в словообразовательной функции. Таковы, например, в русском языке соединительные гласные: зубр–о–бизон, лоб–о–тряс, овц–е–бык, каш–е–вар, вин–о–черпий, кров–о–пийца, или немецкая "соединительная согласная" - S–в таких случаях, как: Ort–s–kunde – "краеведение", Alter–s–heim – "дом престарелых", где при словах мужского и среднего рода (der Ort, das Alter) соединительное–s–восходит к флексии родительного падежа (des Orts, des Alters), а также и в таких случаях, как Sitzung–s–bericht – "отчет о заседании", Bedeutung–s–wandel – "изменение значения", Erinn–erung–s–tafel – "памятная доска", где соединительное–s–не может восходить к падежной флексии, так как die Sitzung, die Bedeutung, die Erinnerung – слова женского рода, никогда не имевшие флексии–s, а тем самым всякое–s–в сложных словах немецкого языка всегда является интерфиксом.
Общее с интерфиксами имеют и такие морфологические элементы, как так называемые "тематические гласные" в славянских языках, которые связывают корень с каким–либо постфиксом для образования глагольных форм; например, в русском языке игр–а–ть, сид–е–тъ, кос–и–ть, а также и "тематический йот" [j], служащий для образования "второй основы глагола" и следующий за "тематической гласной"; например, игр–а–й, игр–а–й–у (орфографически играю), бел–е–й, бел–е–й–у (орфографически белею) и т. д.
Но у "тематических гласных" иногда появляется возможность стать значащими аффиксами, т. е. выражать особое грамматическое значение; например, различие вида в глаголах типа.:реш–а–ть – реш–и–ть, лиш–а–ть – лиш–и–ть, или различие непереходного и переходного глагола в таких случаях, как бел–е–ть – бел–и–ть, черн–е–тъ – черн–и–ть, обезлюд–е–ть – обезлюд–и–ть и т. п..