В СИМВОЛЬНОМ ПОВЕДЕНИИ мы задерживаемся на время, чтобы в достаточной мере исследовать текущие условия, и таким образом делаем наши действия условными (подходящими данным условиям среды). Даже в условиях, которые, по-видимому, призывают к немедленным действиям, мы можем извлечь пользу из, по меньшей мере, короткой задержки. Как отметил учёный в области общей семантики, Хэри Уайнберг: "Когда со здания, под которым вы находитесь, падает кирпич, и кто-то кричит: "Берегись!", по-видимому, времени на оценку ситуации немного. Однако даже здесь, если быстро посмотреть вверх, можно узнать, в какую сторону стоит отступить, иначе можно отступить под кирпич".
Экстенсиональные приёмы
Как мы можем задержать наши оценки? Как мы можем давать более точные экстенсиональные ‘значения’ нашим словам и утверждениям, чтобы поступать более разумно? Экстенсиональные приёмы дают нам средства, которыми мы можем экстенсионально связывать наши слова и утверждения с жизненными ‘фактами’.
Экстенсиональные приёмы включают следующее:
1. Индексирование
2. Датирование
3. И так далее (и т. д.)
4. Кавычки
5. Дефисы
Мы использовали эти и другие экстенсиональные техники и терминологию на протяжении этой книги. Может показаться, что их легко понять. Мы считаем эту ‘простоту’ обманчивой. Вербального понимания не достаточно; для того, чтобы извлечь из них пользу, ими нужно пользоваться. Если использовать их открыто в речи и письме хотя бы иногда, то можно менять структуру языка и двигаться в сторону более экстенсионального оценивания и нестандартного подхода.
Индексирование
Использование ИНДЕКСИРОВАНИЯ пришло из математики, где переменным даются подстрочные индексы, например x1, x2, x3, и т. д. В нашем повседневном языке переменные состоят из слов, которые мы используем. Мы считаем любое утверждение в некоторой степени неопределённым или экстенсионально ‘бессмысленным’ до тех пор, пока мы не уточним наши термины, используя индексы.
Однажды к Брюсу отправили пациента с диагнозом "остеоходнроз". Брюс объяснил, что ему нужна история болезни, и что необходимо провести осмотр. Пациент, по-видимому, не хотел ждать и спросил: "Разве в направлении не написано, что нужно делать?" Брюс объяснил, что осматривал каждого человека, даже с ‘одинаковым’ диагнозом индивидуально и по-разному. Он сказал: "‘Спина’1 – это не ‘спина’2". После этого у пациента не возникло проблем с прохождением осмотра.
Наши категории слов склоняют нас обращать внимание на схожести, нежели на отличия. Это видиться необходимым и полезным, поэтому стоит помнить, что никакие два индивидуума или вещи ни в какой определённой категории никогда не ‘одинаковы’. Независимо от того, какими похожими они кажутся, в них есть отличия.
Несколько лет назад, мы оба купили по машине ‘одинаковой’ марки, ‘одинаковой’ модели, ‘одинакового’ года. Помимо разницы в цвете, каждая машина управлялась по-разному, с разными звуками двигателя, разными ‘ощущениями’ при езде и переключении передач. ‘Та же’ машина?
Без индексирования, мы будем склонны игнорировать такие отличия. Преувеличивая схожести, мы можем отождествить одного индивидуума с другим, и таким же образом – с вербальной категорией в нашей голове. Используя индексы, мы напоминаем себе о важных отличиях между отдельными людьми, ‘объектами’, событиями, и т. д. Почти автоматически мы можем избежать отождествления нашей категориальной карты с индивидуумами, которых мы категоризуем. Это помогает нам избежать отождествления наших слов с нашими невербальными опытами и невербальной территорией. Индексирование даёт каждому индивидууму свою подкатегорию, сохраняя при этом связи с другими индивидуумами в категории.
Как мы будем реагировать на отдельных людей, если мы будем постоянно пользоваться индексированием, чтобы помнить о том, что ‘либерал’1 – это не ‘либерал’2, ‘консерватист’1 – это не ‘консеватист’2, ‘чернокожий’1 – это не ‘чернокожий’2, ‘белый’1 – это не ‘белый’2, и т. д.? Возможно нам нужно меньше дискриминации между индивидуумами в категориях, к которым мы их относим, но больше дискриминации между индивидуумами в отношении того, как они отличаются.
Индексы также могут помочь нам оценивать с точки зрения континуумов и степеней. Как мы отметили, аристотелева языковая структура, которую мы унаследовали, способствует двухсторонним (либо/либо) формулировкам. Например, без индексов кажется простым сказать: "Вы либо чувствуете боль, беспокойство, и т. д., либо – нет". Поместив "боль" и "беспокойство" на континууме, мы можем проиндексировать их, с точкой 0, указывающей на отсутствие боли или беспокойства, и точкой 10, указывающей на максимальное значение. Таким способом мы можем более реалистично увидеть степенную природу этих переменных. Мы можем начать замечать и поощрять степени улучшения в себе и других, нежели ожидать незамедлительных результатов, в которых есть либо всё, либо ничего.
Помимо этого, индексы оказываются полезными, когда мы имеем дело с многопорядковыми терминами. Мы можем использовать индексы, чтобы говорить о беспокойстве2 о беспокойстве1, страхе2 страха1, удовольствия2 от удовольствия1, любви2 любви1, ненависти2 ненависти1, и т. д. Индексирование уровня абстракции может помочь нам говорить о реакциях первого и второго порядка, иметь дело с логическими ‘парадоксами’, и т. д.
Коржибски также рекомендовал пользоваться тем, что он называл "цепным индексированием" – многопорядковым индексированием индексов – чтобы указать влияния условий среды, местоположения, и т. д. Машина1 (с полным баком горючего) не будет работать так же как машина1 (с пустым баком). Мы можем отметить эту машину как машина1,1 – это не машина1,2.
Цепной индекс или, как его называл писатель Кеннет Кис, индекс "где", помогает нам понять, "что любой человек или вещь может вести себя по-другому, когда перемещается в другое место или оказывается в новых обстоятельствах". Не только пациент1 не ведёт себя как пациент2, но и пациент1, прошедший пешком 30 минут может испытывать намного меньше неудобств или совсем никакой боли в спине, в сравнении с пациентом1, просидевшем 30 минут, сгорбившись. С помощью цепного индексирования, мы можем легче узнать об определённых обстоятельствах, в которых мы чувствуем боль, комфорт, беспокойство, удовольствие, и т. д. Таким способом мы избегаем поведения, основанного на том, будто каждая ситуация ‘–’ одинакова.
Датирование
Индексирование даёт нам возможность указывать различия между индивидуумами, степенями, уровнями абстракции и условиями среды. Нам также нужен способ для указания или индексирования отличий, относящихся ко времени.
Портной Джорджа Бернарда Шо понимал, что ‘вещи’ меняются со временем. Не только каждый клиент отличается от любого другого, но и отдельные клиенты отличаются от самих себя на протяжении времени. Клиент, который в 1991 году весил 90 килограммов и имел охват талии 96 сантиметров, может в 2010 году весить 100 килограммов и иметь охват талии 100 сантиметров. Хороший портной примет во внимание такие изменения со временем и измерит по необходимости каждый раз, когда клиент обращается.
Несмотря на то, что мы живём в процессуальном мире ‘овеществляющихся перемен’, мы можем интенсионально оценивать и говорить о нём, включая нас самих, будто разница во времени не имеет значения. Для того чтобы сделать наши слова и утверждения – и относящиеся к ним оценки – более экстенсиональными в отношении к фактору времени, мы практикуем ДАТИРОВАНИЕ, снабжая термины, которые мы используем, датой.
Датирование помогает нам отличать определённого индивидуума в данное время от этого индивидуума в другое время. Оно помогает нам понять, что ни один определённый индивидуум ‘–’ в точности не ‘одинаков’ от одного момента к другому. Вы сегодня – не вы 10 лет назад. Как и в чём вы изменились? Некоторые индивидуумы, как тот портной, по-видимому, по ‘натуре’ более экстенсиональны и поэтому более вероятно учитывают фактор времени.
И так далее (И т. д.)
Возможно, вы заметили, что мы часто используем и так далее (и т. д.). Это слово (английское – et cetera, etc.) пришло из латинского языка. Мы пользуемся этим в качестве экстенсионального приёма, чтобы показать, что мы никогда не можем сказать всего, и всегда можем сказать больше о том, о чём мы говорим. Карта никогда не может охватывать всей территории, которую представляет, и поэтому использование "и т. д." показывает нам самим и другим, что последнее слово не было сказано.
Поиск и перечисление примеров, когда мы говорим или пишем, помогает нам натренировать экстенсиональный подход к абстракциям высокого порядка. Использование "и т. д." открыто помогает нам помнить, что даже когда мы сказали всё, мы не сказали всего, и поддерживать такое отношение. Когда мы практикуем отношение не-всеобъемлемости, мы спрашиваем себя: "Что я мог упустить? Что ещё? Какие другие факторы участвуют здесь, и т. д.?
Коржибски считал использование "и т. д." настолько важным и пользовался им так часто в своих работах, что даже придумал специальную форму пунктуации, в которой используется точка (в комбинации с другим знаком препинания), обозначающая "и т. д." Например, пользуясь этой пунктуацией, мы бы написали последнее предложение в предыдущем абзаце так: "Какие другие факторы участвуют здесь,.?"
Точка перед вопросительным знаком обозначает "и т. д." Мы впервые указали на использование этой пунктуации Коржибски в его цитате в начале Главы 6, и пометили её [и т. д.] в каждом последующем случае, когда он её использовал.
Нам полезно вспомнить об "и т. д." каждый раз, когда мы видим точку, чтобы не считать, что на ней всё останавливается и помнить о том, что всегда можно продолжить.
Кавычки и дефисы
Мы называем индексирование, датирование и и так далее "рабочими приёмами", чтобы указать на их полезность в изменении структуры нашего повседневного языка в сторону большей адекватности жизненным фактам. Мы также рекомендуем использовать кавычки и дефисы в качестве "безопасных приёмов" в использовании элементалистической и метафизической терминологии.
Мы использовали одинарные кавычки на протяжении этой книги, чтобы обозначить слова, которые могут иметь элементалистические или ложные по отношению к фактам подтексты. Как мы уже отмечали, мы можем элементалистически разделить языком то, что не разделено в невербальном мире. Например, мы можем говорить о ‘разуме’ и о ‘теле’, как будто некие ‘вещи’, с которыми эти термины соотносятся, существуют в невербальном мире как отдельные сущности. Однако, как отметил Джералд Эделман: "…ещё никогда не наблюдалось чёткой и ясной демонстрации разума без тела…". Из-за метафизического подтекста, мы стараемся избегать использования термина ‘разум’. Однако, если решаем использовать его и другие сомнительные термины, мы используем их в кавычках, когда это возможно. (Во время разговора можно показать кавычки пальцами или даже – просто для себя – пальцами ног.) Использование кавычек помогает нам проявлять осторожность при употреблении таких терминов, так как они могут ввести нас в заблуждение, если мы используем их некритически.
Мы также пользуемся кавычками, чтобы отметить термины, употреблённые метафорически или шутливо.
Используя дефисы, мы соединяем термины, которые подразумевают разделение того, что мы лучше понимаем едиными процессами. Дефис напоминает нам о том, что Коржибски называл "фактическая эмпирическая сложная взаимосвязанность в этом мире". Таким способом мы можем оценивать, используя не-элементалистические термины, такие как пространство-время, психо-биологический, нейро-лингвистический, нейро-оценочный и организм-как-целое-в-среде.
Другие экстенсиональные техники
Экстенсиональные приёмы дают нам способы наблюдения и изменения нашего собственного последовательного использования языка, что ясно указывает на подразумеваемое ориентирование. Здесь мы хотим отметить несколько других техник, которые вы можете использовать, чтобы сделать ваш язык и ориентирование более экстенсиональным.
Визуализация
Рисунки, диаграммы, дорожные карты, визуальные модели, и т. д., в основном работают на низких порядках абстракции, в отличие от вербальных ‘карт’. По этой причине, визуализация часто видится более прямой в сравнении со словами в том, что она показывает возможную невербальную структуру, отношения, и т. д. У ‘мышления’ в картинках есть потенциал улучшить ваше использование языка и сориентировать ваше оценивание в более экстенсиональном направлении. Поэтому мы рекомендуем вам практиковать рисование (неважно, насколько простое) того, что вы видите и имеете ввиду. Но не стоит полностью исключать слова; возможно "картина стоит тысячи слов", но чтобы сказать это, нужны слова. И помните о том, что ваша визуальная карта – это тоже не территория.
Термины не-всеобъемлемости
Использование форм множественного числа, нежели единственного, неопределённого артикля (в английском языке, обозначающего что-то неконкретное – a, an) или слов некий, некоторый, нежели определённого артикля (в английском языке, обозначающего что-то конкретное – the) может помочь нам избежать поисков ‘той самой, одной причины’ и единственных факторов, и вместо этого искать причины и многие факторы. Например, как мы отмечали, Коржибски с осторожностью называл общую семантику a non-aristotelian system (одна из многих, очередная не-аристотелева система), вместо the non-aristotelian system (единственная в своём роде не-аристотелева система).
Когда мы решаем проблемы, мы можем ограничить себя в наших альтернативах, когда мы размышляем в таких терминах как "‘наилучший’ способ", нежели "способ сравнительно лучше" или "некоторые сравнительно лучшие способы" делать что-либо. Разговор о "решении" (‘the’ solution – в русском языке подразумевая, что решение только одно), нежели об "одном из решений" или о "некоторых решениях" содержит скрытые предположения абсолютизма или всеобъемлемости, что это единственный способ решения, и точка!
Нам нужно быть осторожными, когда мы подразумеваем всё или ничего. Помимо случаев, когда мы имеем дело с чистой математикой, где по определению мы можем включить все подробности, о которых мы говорим, мы не можем, насколько нам известно, сказать ‘всего’ о чём-либо. Даже обобщения без открытого указания ‘всего’, часто предполагают скрытые предположения о всеобъемлемости.
В письме редактору мы прочли, что причиной, по которой "людям не нравится рэп… проста: рэп – мерзок". ‘Весь’ рэп? Тот, кто это написал, слышал весь рэп? Ограниченное всё, как в высказывании: "Я считаю мерзким весь рэп, который я слышал до сих пор", могло бы, по меньшей мере, оставить открытой возможность изменить мнение с приобретением нового опыта. Хотя для нас рэп – это не наш любимый жанр музыки, мы считаем, что это утверждение можно приблизить к ‘фактам’, пересмотрев и изменив его на: "Некоторый, но не весь, рэп кажется мне мерзким на данный момент".
Роберт Антон Уилсон предложил использовать слово некневсе – укороченная форма фразы некоторые-но-не-все – в качестве замены для всего. Поэтому некневесь рэп может казаться мерзким. Некневсе политики, по-видимому, нечестные. Некневсе мужчины, по-видимому, женофобы, и т. д. Возможно, вы сможете узнать, что может произойти, когда начнёте применять некневсе рекомендации в этой главе и книге, некневсё время.
Качество и количество
Уточняющие фразы, которые конкретизируют ситуацию, в которой мы делаем утверждение, и которые указывают на осознанность нашей роли как оценщиков, позволяют нам делать весьма определённые утверждения экстенсионально. Такие фразы, как насколько мне известно, в этих обстоятельствах и с моей точки зрения помогают нам уточнить и ограничить то, что в ином случае может прозвучать, как чрезмерные обобщения. Насколько нам известно, абсолютистские способы ‘мышления’ не ведут к разумным образам поведения. В этих обстоятельствах, если вы хотите поступать более разумно, вам стоило бы использовать экстенсиональные приёмы и техники как можно чаще. С нашей точки зрения, использование общей семантики может привести нас к большему здравомыслию.
Употребление таких фраз как до некоторой степени помогает нам избегать оценивания по либо/либо. Они позволяют нам идти дальше таких вопросов как: "Вы за или против меня?" Возможно, мы можем согласиться до некоторой степени, с теми, чьи взгляды отличаются от наших.
Оценивая при помощи степеней, мы понимаем, что витамин D способствует укреплению костей, и добавление его в молоко может принести пользу нашему здоровью до некоторой степени. Мы читали о восьми людях, с диагнозом отравление витамином D. Они все пили от половины до трёх кружек молока из магазина молочной продукции в Бостоне ежедневно. Лабораторные исследования выявили, что некоторые образцы содержали концентрацию этого витамина до 232 565 международных единиц (Управление по контролю за продуктами и лекарствами сегодня рекомендует 400). Вспоминая о не-аддитивности, мы видим, что больше – не всегда лучше.
Квантификация (уточнение количества) в вашем языке посредством получения ответов, даже примерных, на такие вопросы как Сколько? могут поспособствовать экстенсионализации того, что вы говорите и делаете. Возвращаясь к проблеме с отравлением витамином D, в статье отмечалось, что витамин D добавляли в молоко вручную. Возможно, если бы квантификации было уделено больше внимания, проблемы можно было предотвратить.