Однако, вернувшись домой, парень почувствовал тревогу. Его что-то насторожило. Привычная тишина, царившая в доме в такое время потому, что его младшая сестра обычно была уже в школе, а родители - на работе, отсутствовала. В гостиной горел свет и родители что-то рьяно обсуждали.
Неуверенно отворив дверь собственным ключом, он оторопел. На него налетела мать, при том, что Лилиан Джеймс по натуре была спокойной женщиной, которую было сложно вывести из себя настолько, насколько Джек сейчас наблюдал.
- Мам?.. Что-то случилось? - выражение лица ее говорило явно об обратном.
- Плохие новости. Одноклассница твоей сестры пропала и… ты помнишь озеро, где вы играли детьми? На берегу найден труп.
- Труп?! Чей?! Кого-то убили? - сердце тревожно забилось, грозясь, проломить ребра. Парень изо всех сил старался держать себя в руках. Этого не может быть!
- К сожалению, это действительно так. Я не знаю этого человека. Какой-то старик. Его застрелили, - вопреки всеобщему ужасу, у него внутри наконец-то притихла буря. Не она! Но спокойствие вскоре сменилось мучительным осознанием. Это их вина! Они знали, видели его и не предупредили. Испугались за свою жизнь и он потерял свою.
- Значит, одноклассница пропала?
- Да. И… Не знаю, как сказать. Я знаю, переезд для тебя мучителен. Из-за всех этих поездок ты столько потерял… Но, в этот раз, обещаю, все будет по-другому.
- Переезд? О чем ты?..
- Мы с отцом решили, что нам лучше вернуться на побережье. Там безопасно и, кажется, я даже нашла работу. Вам будет лучше там. Вернетесь к тем друзьям…
- Я не могу поехать.
- Нет, Джек. У тебя нет другого выхода. В городе творится не пойми что и, в случае чего, мы не сможем вас защитить. Многие покидают его. Мы сделаем то же самое. Увидишься с тетей Вайолет, дядей Данте и Ником, разве не здорово?
- Конечно я рад, но… Я не могу уехать. Одному другу нужна помощь.
- Другу? - переспросила Лилиан недоверчиво.
- Вене. Ты видела ее.
- Ну так в чем проблема? Помоги, а вечером мы уедем.
- Ее похитили, - женщина замерла, некоторое время молчала, ее напряженный взгляд не сулил ничего хорошего.
- Планы изменились. Мы уезжаем сейчас же, - слова словно током пронзили тело. Джек не мог в это поверить.
- Как ты можешь?! Она ужинала с нами за одним столом! Она - не посторонняя! Вена - живой человек. Ей страшно, а я, кажется, - единственный человек, который знает, где она находится, и ты хочешь, чтобы я сбежал?
- Я хочу, чтобы мои дети были живы! Я хочу знать, что вы в безопасности. Мне жаль ее, но мы не можем ей ничем помочь. Ровно как и всем остальным. Ты еще слишком молод, чтобы понять это. Нельзя спасти всех, но можно погубить многих, если не беречь себя. Мы - одна семья и мы должны держаться вместе, заботиться друг о друге - только так можно выжить в этом безумном мире! Ты всегда был хорошим сыном. Прошу, послушай меня и на этот раз… - Джек опустил руки.
- Хорошо. Я соберу вещи…
Что творилось у него в голове в тот момент? Сложно сказать. Были и слова Антонио, и слова матери, и воспоминания. Первая встреча с Веной в парке на колесе обозрения, то, как она смотрела на лес, встреча на берегу у озера, разговоры. Предупреждение, которое стоило ей огромнейших сил, потери сознания, огненное шоу… Моменты, проведенные вместе, казались такими яркими, живыми. Они отличались от всего того, что он испытывал раньше. Она его оживила. И, пусть Джек не знал, что его ждет, не знал, удастся ли вернуться, - одно он знал наверняка - он ни за что ее не оставит.
Семья должна уехать - он не мог не думать об этом. И нашел лучший выход.
Весь путь до побережья он играл в покер с младшей сестрой, разговаривал с родителями, стараясь запечатлеть в памяти каждый момент. Они приехали поздно ночью такими вымотанными, что легли спать, не раздеваясь. Все, кроме него. Его, которого ждал обратный рейс в город, полный опасностей и загадок. Город, в котором он был нужен…
Глава тринадцатая "Безумие"
- И даже не пытайся сбежать, - отрезал ученый Вене, которая рассматривала стены в поисках выхода. На самом же деле, она не собиралась никуда уходить, по крайней мере до тех пор, пока не соберет достаточно доказательств. Второго шанса ей не предоставится. Значит нужно заставить врага говорить.
- Получается, это вы похищаете людей? - просто, чтобы не разозлить, а подтолкнуть к длительному монологу спросила девушка. Мужчина положил руку на сердце и глубоко вздохнул.
- Что вы, как можно?! Я - всего-лишь ученый, доктор. Грубая физическая сила - явно не моя работа. Этим занимаются люди, на которых я работаю.
- Но зачем вам все это?
- Понимаешь ли. Каждый год тысячи людей по всему миру умирают от рака. Конечно, поврежденный орган можно заменить, когда речь идет о костном мозге, почках, печень, желудок, прочие органы, пусть и сложно, но, все же, возможно достать. Однако, когда речь заходит о пересадке сердца или мозга… Здесь шансов практически нет. Люди умирают каждый день, но многие из тех, кто болен раком, так и не успели пожить. Дети, подростки - наше будущее поколение, оно вырождается. От рака никто не застрахован. Каждый день кому-то диагностируют грядущую смерть. Но что, если бы мы могли заставить любые отмирающие клетки меняться на новые? Чтобы рак проходил примерно так же, как заживание неглубокого пореза? Сколько люди готовы отдать за лишние несколько десятков лет своей жизни? На что готовы родители ради того, чтобы их ребенок закончил школу, институт, завел семью? За то, чтобы не пришлось заказывать маленький гроб для своего сына или дочери? Это был бы прорыв! Нас бы признали во всем мире!
- Значит все из-за славы и власти? - Вена нехорошо прищурилась.
- Я вижу укор в ваших глазах, - мужчина одернул халат и поправил прямоугольные очки. На вид он был самым обычным стариком. Встреть такого на улице и ни за что не подумаешь на него дурного. Страшно, страшно то, как нас порой обманывает зрение! - В первую очередь мы стремимся к открытиям. Конечно, вместе с этим приходит слава и власть, но обидно, что молодежь считает, что все создается только с этой целью! Как испортилось наше человечество! Поколение невеж, даже не стремящихся узнать что-то новое! Целые толпы безразличных ко всему людей! Что для современного человека катаклизмы, войны, болезни, если он целыми днями просиживает штаны в офисе, из кожи вон вылезая ради того, чтобы угодить своему боссу? Человек не заметит даже ядерной бомбы до тех пор, пока заживо не сгорит!
- И поэтому вы их похищаете? Даже детей? Разве это не противоречит вашим словам насчет будущего поколения?
- Я никого не похищал! Я всего-лишь ученый! Все ради науки! - он вышел из себя. Это хорошо. Когда человек в ярости, проще выпытать то, что в спокойном состоянии он бы скрыл.
- И что же вы делаете? Ставите опыты на невинных людях? Забираете у них жизни? Нарочно пересаживаете им раковые клетки, после чего испытываете на них препараты? Вам мало крыс, обезьян и других животных, которых загубили ваши коллеги?
- Ни одно лекарство не может быть официально признано без испытаний! Напрасно вы взываете к чувству вины, за мной нет греха!
- А как же пропавшие люди?!
- Стремление к познаниям - не грех! Количество жертв не сравнимо с тем, чего мы добьемся в итоге! Каждый месяц несколько сотен человек пропадают: старики, женщины, мужчины, дети. Их убивают, калечат, продают в рабство, на органы и так далее. Судьба многих такова, что они предпочли бы отдать себя науке!
- Неужели вы действительно считаете, что кто-либо в своем уме променяет свою жизнь на это?! Если так, то вы - просто безумец!
- Может и так, - согласился ученый, - Люди в наше время такие приземленные…
- И потому не достойны жить?!
- Я этого не говорил. Позвольте заметить, что мы не убили ни одного. Пусть этим занимаются маньяки. Если все пройдет по плану, каждый из них останется жив. Конечно, стопроцентной гарантии дать нельзя - разные люди, разные возрасты и расовая принадлежность. Но это - наука. Без жертв не обходилось ни в наше, ни в иное время. Даже животные, которых запускали в космос, не все выжили, но, в конечном итоге, риск был оправдан, - К горлу девушки подступила тошнота, сопровождаемая волной ужаса.
- Вы… вы сравниваете живых людей с собаками?
- А чем собака или, скажем, обезьяна хуже человека? Они такие же живые, у них есть семья, они чувствуют боль и страх, однако, ради науки и ими жертвуют.
- Вы безумны! Вы калечите людей!
- Нет. Безумны те, чьи действия ничем не обоснованы! Я спасу миллиарды, а то и больше жизней и никто не вспомнит про тех, кто когда-то пропал! Люди будут благодарить меня, видеть во мне героя!
- И мир попадет во власть фармацептических компаний и врачей. Ведь только вы будете решать их судьбы.
- Если это - грех, значит все врачи будут гореть в Аду за спасенные ими жизни? Каждый труд должен быть оплачен. Кто-то покупает одежду, еду, жилье, кто-то - жизни. Все просто. Здесь нет ничего постыдного. Сейчас никто ничего не делает просто так. Право, возможно я ошибаюсь, но мне кажется, будто вы не хотите, чтобы люди, больные раком, излечились?
- Это не так. Но ваши методы…
- Несколько десятков жизней в обмен на миллионы. Миллионы, Вена.
- Во всем мире много людей, больных раком. Почему же вы не проводите опыты на них? Многие из тех, кто при смерти, пойдут на все ради надежды на спасение.
- Дело в том, что рак обычно диагностируют на поздних стадиях. Для опытов же нужно время. Мне нужны свежие пациенты. Правда некоторые из них далеко не приятно пахнут, если вы понимаете, о чем я, - мужчина рассмеялся, но, спустя минуту, затих, - Ты до сих пор не сказала мне имени твоего друга, - Вена напряглась. Он снова перешел на "ты", - Не трать мое и свое время. Это ни к чему не приведет.
- Я уже говорила. Я не понимаю о чем вы. Это пустой разговор. Я действовала одна.
- Не доверяешь. А ведь эти испытания для тебя не менее важны.
- Это здесь не при чем, - отвернувшись, она закусила губу. Разговор все больше и больше ее раздражал, - Меня не интересует то, как и что вам удалось разузнать, но содействовать я не намерена. Я не буду вам помогать. Делайте со мной все, что хотите - пытайте, проводите опыты, убейте, но мой ответ не изменится. Я была одна.
- Упрямая. Вы уверены в себе, Вена. Это хорошее качества. До последнего готовы защищать друга - это замечательно. Но здесь малейшая ошибка может стоит всем жизни. Неужели вы готовы пожертвовать возможностью спасти человечество?
- Лекарство рано или поздно найдут. В любом случае, я надеюсь, что ученые сделают это более гуманным способом. Никем не жертвуя и не убивая. Может ваши цели и благородны, но поступки - то, чем вы занимаетесь, заражаете людей помимо воли - все это недостойно звания врача. Вы не спасаете, а только губите!
- Позвольте! На моем счету ни одной загубленной жизни! Как ни прискорбно, но до сегодняшнего дня у меня не было возможности начать опыты. Для такого обширного эксперимента нужны не только люди. Вам повезло. Не каждому дано увидеть подобное. Это огромный шаг для современной медицины.
- Я не позволю вам этого сделать!
- А вот это вряд ли, - он щелкнул пальцами и в зал ворвались громилы. Что Вена могла сделать против них? Ничего, - Я ведь к тебе по доброму. Не дал убить, не связал, не пустил на расходный материал. Даже предоставил огромную честь, - она зло прыснула.
- Даже удивительно. Такое благородство для убийцы!
- Что ж, видимо, вас не переубедить. Пусть в ваших глазах я и таков, мое дело благородно.
- Откуда вам знать? Как вы можете быть уверенны в том, что ваш метод сработает?
- Никак. Это не моя работа. Медсестры уверенны в том, что ветрянкой невозможно заболеть дважды, в том, что прививки помогают выработать иммунитет к определенным бактериям, а насморк - синдром простуды, потому, что это установленный факт. Я не действую по шаблону, я создаю их.
- А что, если вы ошиблись? Если ваши теории не верны и все они умрут? Будете похищать больше, до тех пор, пока ваша безумная идея не исчерпает себя?!
- Не исключена и такая вероятность.
- Значит вы признаете, что губите их жизни зря?!
- Это все ради науки! И не нужно так укоризненно на меня смотреть! Это должно сработать, но я не могу знать наверняка, поэтому это и называют опытами! Рано или поздно кто-то должен это сделать! Моя дочь умерла от рака потому что для нее не успели найти подходящего донора! Потому, что врачи были слишком слабы духом, чтобы решиться на подобный эксперимент!
- И поэтому вы заражаете здоровых людей? Заставляете их родных пройти через то же, что и вы?!
- И уберегаю гораздо больше! Ей было три Лиз едва научилась говорить, когда мне сказали, что она умирает! Я был готов отдать все деньги, влезть в любые долги, стать рабом до конца жизни и продать душу Дьяволу, чтобы ее спасти, но никто не мог этого сделать! Незнание, отсутствие лекарства ее погубило и теперь никто не в силах ее вернуть! И, если мне придется заразить тысячу человек, чтобы победить рак - пусть так и будет! Рэн, Сэм, держите ее. Я начинаю эксперимент…
Глава четырнадцатая "Действия"
- Нет! - девушка кричала, вырывалась, но ничего не могла сделать. Все, что ей оставалось - это безвольно наблюдать за тем, как это чудовище, у нее язык не поворачивался назвать его ученым или доктором, пересаживает раковые клетки первому пациенту - мужчине лет сорока и, казалось бы, на этом все должно было кончится, но тут из кармана халата показалась какая-то особая пробирка. Вернее, то, что находилось внутри, было, по мнению Вены, достаточно важным. Вот только его никак не достать. Заметив ее взгляд, мужчина хмыкнул.
- Вас заинтересовало то, что в ней, я прав? Это особые, активные, искусственно выведенные клетки человека. Если они приживутся, - его сердце победит раковые клетки и он останется жив, а если же нет - процесс ускорится и он умрет. Тебе ведь известно, что такое рак. Это опухоль, свойства которой делают её крайне опасной для жизни организма, что и дало основание называть её "злокачественной". Рак сердца же - это довольно редкое заболевание. Диагностировать этот тип онкологии при жизни пациента практически невозможно. Зачастую больной живет с недоброкачественным новообразованием несколько лет, даже не догадываясь об этом. Симптомы рака сердца очень схожи с проявлениями иных заболеваний этого органа: воспаление перикарда, ишемическая болезнь, миокардит и прочие. Кратко говоря, приятного мало. Будем надеяться, что все пройдет удачно.
- Ваше лекарство может его убить, а все, что вы можете сказать - "будем надеяться"?! Человеческая жизнь для вас - ничто?! Как вы можете говорить о спасении всего мира, когда вот так запросто губите людские жизни?!
- Это лекарство может его спасти!
- Да, от рака, которым вы его заразили!
- Вы слишком зациклены. Теперь он - мой пациент. Если ничего не делать, сколько же он проживет?
- Сложно сказать. Может быть долго. Может быть он умрет сегодня же. Вы ведь не можете дать точных гарантий!
- Я вношу вклад в развитие медицины! Я всю свою жизнь отдал на благо науке! Я не какой-то там маньяк с поехавшей крышей! Я образованный человек!
- Так что ж вы себя не заразили раком?! Почему не тестируете свои чудо-лекарства на себе, а не на других?! - девушка была в ярости, а он лишь рассмеялся. Лаборатория, в которой они находились, разразилась зловещим хохотом. Яркое, почти слепящее освещение, мужчина, привязанный к операционному столу и она, не сумевшая помочь. Вся картина была такой безумной, что Вена внутренне поежилась от ужаса.
- Вы серьезно? Нет, вы правда полагаете, что я так глуп? В мире так много врачей, ученых и никто, никто не решился на то, на что решился я! Они сковали себя моральными рамками, законами, правами. Сколько еще веков пройдет до тех пор, пока медицина продвинется настолько, насколько собираюсь продвинуть ее я?! Сколько еще детей убитых горем родителей должно погибнуть из-за врачебного страха совершить ошибку?! Сколько?! Нет, я не умру!
- Значит вы считаете свою жизнь важнее других?
- Несомненно! И не нужно читать мне морали по поводу того, что любая человеческая жизнь - бесценна. Не тратьте мое и свое время. Я приступаю к операции. Прошу меня не отвлекать. Любое неосторожное движение может стоить ему жизни, - она наблюдала процессом, цепенея от леденящего ощущения, будто это ее, а не его тело лежит там, пока с ним творят все эти ужасные вещи. Внутренне Вена молилась, чтобы он выжил, чтобы все это прекратилось до того, как под нож попадут другие, чтобы не видеть, как умирают подростки чуть младше или старше ее и одновременно чувствовала, что это не конец.
- Ну вот и все, - сказал ученый, снимая перчатки, - Теперь будет наблюдать и… - он, по видимому, собирался добавить что-то еще, но аппарат ЕКГ истошно запищал. Мужчина захлебывался собственной кровью и бился в конвульсиях до тех пор, пока не перестал шевелиться. Равнодушно отключив мертвое тело от прибора, ученый велел одному из головорезов - тому, чьи руки не были заняты мертвой хваткой для беспомощной девушки, убрать труп и принести следующего, чтобы он мог его подготовить к второму испытанию. Это был старик, возможно немногим моложе его. Как ни в чем ни бывало мужчина повторил процедуру. На сей раз все прошло быстрее, но увы, результат повторился, тогда он вновь приказал убрать тело и принести следующего. Вена кричала, отчаянно пытаясь выбраться. Бульканье крови в горле, писк аппарата - эти два звука чередовались, сводя ее с ума. Она не могла смотреть за конвульсиями умирающих, но, в то же время, не могла заставить себя отвернуться. Но даже это - ничто по сравнению с тем, что она испытала, увидев маленького светловолосого мальчика шести или семи лет на том самом чудовищном столе, с которого все время уносили трупы. У нее не было сомнений насчет того, что с ними делают - едва ли кто-нибудь из этих бездушных существ стал бы их хоронить или возвращать тела родственникам.
В тот самый момент Вена вспомнила девочку - ту самую, которую она видела в ту ночь, рыдая на крыше. Быть может это ее брат или чей-то еще? Сын или внук, возможно, он должен был стать чьим-то отцом в будущем или спасти кого-то из пожара, или сделать что-нибудь более значимое. Разве для того он родился, чтобы стать жертвой бесчеловечного эксперимента? Нет. Эту смерть она не допустит. Не может допустить.
- Не делайте этого! Вы убьете его! Вы всех убьете! Он должен жить! Они должны жить! - но мужчина не слушал ее.