Учитель и отшельник
Вместе с несколькими своими последователями Конфуций отправился на поиски справедливого правителя, который бы хотел видеть свой народ благонравным и счастливым.
Во время путешествий Конфуций с учениками однажды пришли к реке, через которую захотели перебраться. Но не было моста.
"Цу Лу, – сказал Конфуций одному из своих учеников, – пойди вон к тому человеку, работающему в поле, и спроси у него, где мы можем сесть на паром, чтобы перебраться на другой берег. Возможно, он знает".
Когда Цу Лу подошел к тому человеку поближе, увидел, что это отшельник Чан Чу. В Китае в те времена было много отшельников, поскольку людей приводило в ярость себялюбие князя и его министров и они уходили из городов и деревень, чтобы жить в одиночестве. Чан Чу был одним из таких отшельников.
Когда Цу Лу подошел ближе, Чан Чу спросил его:
"Кто ты, господин?"
"Я Цу Лу".
"Ты ученик Кун-Фу-цзы?" "Он самый", – ответил Цу Лу.
"Не лучше ли тебе стать отшельником, а не следовать за учителем, который бегает из одной провинции в другую?"
После этих слов отшельник продолжил свою работу в поле и не сказал Цу Лу, где найти паром для переправы.
Цу Лу вернулся к Конфуцию и передал слова Чан Чу.
"Чан Чу не прав, – сказал Конфуций. – Убегая от зла, человек не делает жизнь лучше. Если бы все люди были добры и счастливы, мне незачем было бы пытаться направить их на путь истинный. Долг каждого человека – не убегать от трудностей. Понимать, как надо правильно поступать, и не делать этого – трусость".
Последователи Конфуция поняли, насколько путь их Учителя мудрее, чем отшельника.
Чуть позже в тот же день Конфуций сказал своим ученикам:
"Добро – это не отшельник. У него много соседей".
И они все улыбнулись.
Сердце, умеющее любить, не может причинить зла
На протяжении пятнадцати лет Конфуций и его приверженцы скитались в поисках мудрого правителя и нашли такового. Пока Конфуций ходил из провинции в провинцию, его жена умерла. А ко времени его возвращения в Лу он уже начал стареть.
Князь провинции Лу попросил Конфуция стать его главным советником, но Конфуций решил провести оставшиеся годы жизни за написанием истории своей родной провинции и составлением сборника древнекитайской поэзии.
Конфуций надеялся, что посредством книг его идеи разойдутся по всему Китаю, а его ученики и последователи помогут распространить его учение. Среди его приверженцев было несколько известных ученых, с которыми он проводил много часов в спорах.
Конфуций особенно любил обсуждать значение образования. Знания, по его убеждению, были величайшим благом в мире.
"Является ли оно благом для всех людей?" – однажды спросил его ученик.
"Трудно было бы найти человека, который, проучившись три года, не извлек бы из учения ничего хорошего", – ответил Конфуций.
"А в каком возрасте лучше учиться?" – спросил другой ученик.
"Учиться хорошо в любом возрасте, но лучше, если люди становятся образованными, когда еще молоды".
"Правильно ли, если человека любят все его соседи?"
"Нет", – сказал Конфуций.
"Значит, правильно, когда человека ненавидят все его соседи?"
"Нет, – сказал Конфуций. – Будет лучше, если хорошие соседи будут любить его, а дурные – ненавидеть".
"Правильно ли платить добром за зло?" – поинтересовался еще один ученик.
"Нет, – ответил Конфуций, – ибо чем же тогда платить за добро? Платите добром за добро и справедливостью за зло".
Конфуций всегда был готов отвечать на вопросы о том, как должны жить люди, чему должны учиться и как человек может стать хорошим. Но он отказывался отвечать на вопросы о любом боге, небесах или жизни после смерти.
Когда его спрашивали, есть ли, по его мнению, жизнь после смерти, он отвечал:
"Не зная жизни, как мы можем знать о смерти?"
И больше не говорил ничего.
Подобно тому как существовали некоторые вещи, о которых он не хотел говорить, было множество вещей, о которых он особенно любил спорить. Ему нравилось говорить о том, как стать хорошим человеком, о поэзии и музыке, и больше всего ему нравилось говорить о любви.
"Что такое любовь?" – спросил один из его последователей.
"Любить людей – вот что значит любовь", – ответил он.
"Но что она такое?"
"Больше ценить усилие, нежели награду, – вот что можно назвать любовью. Радость сделать что-то не за награду, которую можно получить в конце, а ради самой радости можно назвать любовью. Делать добро не потому, что ты получишь за это награду в этой или иной жизни, а потому, что тебе нравится делать добро, означает любить добро. Любовь – награда сама по себе. Любовь придает всему красоту. Любовь дает спокойствие. Когда на карту поставлена любовь, дети мои, не сдавайтесь даже армии!"
Он подумал немного и добавил:
"Сердце, умеющее любить, не может причинить зла!"
Последние дни Великого Мудреца
Конфуций старел. И хотя много работал над книгами, которые собирал и писал, мысль о бедности и страданиях в Китае печалила его.
Когда Конфуцию исполнилось семьдесят лет, умер его сын Ли, а потом один из его любимых учеников.
Но у Ли остался сын по имени Кей, который во многом походил на своего деда Конфуция. Кей жил вместе со своим дедом, учился у него и был большой радостью для старого философа.
Однажды Конфуций находился один в комнате и работал над своей книгой по истории, которую он назвал "Осень и весна", когда в комнату тихо вошел Кей, чтобы не помешать дедушке. Конфуций еще поработал какое-то время, потом перестал писать и вздохнул.
"Дедушка, – тихо сказал Кей, – почему ты вздыхаешь? Ты думаешь, что твои потомки будут недостойны тебя? Или потому, что в своем восхищении великими мудрецами, которые жили до тебя, ты боишься, что не достигнешь их уровня?"
Конфуций встал со своего места и подошел к внуку.
"Дитя, – спросил он, положив руку на плечо мальчика, – откуда ты знаешь, что у меня в мыслях?"
"Я часто слышал, как ты говорил, что, когда отец собрал и приготовил дрова, а его сын не может отнести вязанку, его следует называть недостойным. Эта мысль часто приходит мне в голову и вселяет страх того, что могу оказаться недостойным продолжать твой труд".
Конфуция порадовал ответ внука. Он счастливо улыбнулся и воскликнул:
"Теперь меня ничто не будет тревожить! Мое учение не пропадет зря! Оно будет продолжено, оно будет процветать!"
Потом он снова сел и сказал:
"Иди сюда, дитя, сядь рядом".
И когда Кей сел рядом с ним, Конфуций сказал:
"В каждом городе есть люди такие же знающие, как и я. Но когда меня спрашивают о чем-то, я стараюсь дойти до самой сути, пока не пойму этого. Есть много людей таких же мудрых, как и я, но мало таких, которые так же любят учиться".
"Когда можно сказать о человеке, что он образован?" – спросил Кей.
"А когда можно сказать о человеке, что он хороший стрелок из лука?" – Конфуций ответил вопросом на вопрос, как это часто бывало.
"Когда он может попасть в яблочко", – ответил Кей.
"То же самое можно сказать и об образовании, – сказал Конфуций. – Попасть в цель не означает добиться успеха в стрельбе из лука. Это означает только попадание в цель. Только о человеке, который попадает в цель достойного поведения и знания, можно сказать, что он образован. А тот, кто образован, держится подальше от крайностей любого рода. Не дойти – плохо, но и зайти слишком далеко – не лучше. Человек, который умеет придерживаться середины между крайностями, умный человек".
"А как узнать, достаточно ли далеко ты зашел или еще нет? Как вести добропорядочную жизнь?" – спросил Кей.
"Желай справедливости, придерживайся добра, покойся в любви и двигайся в искусстве, – сказал Конфуций. – Это пути к добродетельной жизни".
И хотя Кей много учился, ему было трудно сразу понять то, что сказал ему дед, и он медленно повторил, стараясь понять:
"Желай справедливости, придерживайся добра, покойся в любви и двигайся в искусстве".
"Да, подумай об этом, сынок. А сейчас я должен вернуться к своей работе".
Конфуций продолжал свою работу, но недолго. В 478 году до н. э. он умер.
Когда об этом стало всем известно, его оплакивали во всей Китайской империи. Даже правители, которые пренебрегали им при его жизни, засвидетельствовали свое почтение его памяти.
Многие его ученики и последователи носили траур после его смерти в течение трех лет, будто по отцу. Некоторые из них даже построили небольшие убежища рядом с могилой Конфуция и оставались в них все время траура, изучая его труды.
Яблочко от яблони недалеко падает
Когда Конфуций умер, Кей стал систематизировать высказывания и уроки, которые он получил от своего деда.
Кей был небогатым человеком и все свое время посвящал книге Конфуция о Доктрине Среднего Пути.
Чтобы обеспечить себе средства к существованию во время работы над книгой, Кей преподавал ученикам, которые приходили к нему.
"Послушайте, учитель, – иногда говорили ему его ученики, – ваша куртка стара и расползается по швам, и у вас так мало еды!"
"Учитель, – отвечал им Кей, всегда называя Конфуция Учителем и никогда дедом, – говорил, что ученый, ищущий истину и стыдящийся бедной одежды и скудной пищи, недостоин того, чтобы с ним разговаривать".
Иногда у Кея не было достаточно еды, и тогда ее присылали ему его друзья. Пищу, необходимую для поддержания физических сил, он с благодарностью принимал, отказываясь при этом от вина и деликатесов, например, сушеное мясо он брать отказывался. Даже рис и овощи, которые ему приносили, он брал только у тех людей, которых он уважал.
Однажды некий богатый человек, который узнал, что внук Конфуция нуждается, прислал ему продукты питания и одежду. Зная о том, как щепетильно Кей принимает подобные дары, он послал с ними слугу с таким сообщением:
"Когда я беру взаймы у человека, я забываю об этом, когда я даю что-то, я расстаюсь с этим так же легко, будто я это выбросил".
Слуга возвратился назад с дарами, сказав, что Кей не принял их.
"Объяснил ли он тебе причину?" – спросил богач.
"Нет", – ответил слуга.
Тогда богач сам отправился к Кею и спросил его:
"У меня всего много, у тебя нет. Почему ты не принимаешь мои дары?"
"Ты отдаешь свое добро, как будто выбрасываешь его в сточную канаву, – ответил Кей. – Каким бы бедным я ни был, я не могу думать о своем теле как о сточной канаве. Вот почему я не могу принять твои дары".
И внук Конфуция объяснил китайцам истину о том, что подающие милостыню должны испытывать сочувствие, а принимающие ее – иметь самоуважение.
Кей продолжал свою работу. Он был счастлив видеть, что слава учения его деда идет по всему Китаю.
Мэн-цзы, именуемый Менцием
Чуть более ста лет после смерти Конфуция в провинции Лу родился ребенок, которого назвали Мэн.
Большинство правителей Китая были по-прежнему себялюбивы и несправедливы, как и во времена Конфуция, и, когда Мэн вырос, он стал выступать против князей и министров, которые думали только о своем собственном благе, а не о благе народа, которым правили.
Мэн собрал вокруг себя многих учеников и учил их мудрости Конфуция, которая получила название конфуцианство.
Его ученики называли его Мэн-цзы, что означает "Мэн-философ". Мы называем его – Менций.
Менций пришел к правителю Лу и попросил его управлять провинцией в соответствии с учением Конфуция. Но князь Лу отказался его слушать. Менций собрал своих последователей и отправился по империи искать правителя, который захочет править своим народам так, как учил Конфуций.
Куда бы ни приходил Менций, его принимали с большим уважением, как прославленного философа.
"Что это за справедливое и мудрое правление, которое ты проповедуешь?" – спрашивали у него князья.
"Ничего нового я не проповедую. Учитель Конфуций учил этому до меня. Справедливый правитель управляет своим народом согласно Пяти Постоянным Добродетелям, так говорил Учитель".
"А что это за Пять Постоянных Добродетелей?"
"Вот они:
ДОБРОЖЕЛАТЕЛЬНОСТЬ – работай на благо людей;
ДОБРОДЕТЕЛЬНОСТЬ – не делай другим того, чего ты не хотел бы, чтобы они сделали тебе;
ПРИСТОЙНОСТЬ – всегда будь обходителен с людьми, которыми правишь;
МУДРОСТЬ – пусть знания и понимание будут твоими ориентирами;
ИСКРЕННОСТЬ – будь искренним во всем, что ты делаешь, так как без искренности, как говорил Учитель, мир не может существовать.
Этим Пяти Постоянным Добродетелям и должен следовать любой правитель!"
Князья и принцы слушали Менция, но ни один не внял его словам. И Менций отправлялся в другие провинции.
Так он путешествовал двадцать лет. И хотя не нашел ни одного принца или князя, который последовал бы его совету, ему удалось распространить учение Конфуция.
Покидая то или иное место, он оставлял его с большей любовью к мудрости Учителя.
Растущая любовь и понимание идей Конфуция среди людей побудили Менция продолжать работу по распространению конфуцианства.
Менций умер в возрасте восьмидесяти трех лет, почти 2300 лет назад. Но его память чтут миллионы людей и по сей день.
Китайцы называют Конфуция Первым Мудрецом Китая, а Менция – Вторым Мудрецом Китая.
Преступник десяти тысяч поколений
Шло время, несправедливость и эгоизм князей, принцев и их министров распространялась в Китае повсеместно.
Это продолжалось до тех пор, пока около двухсот пятидесяти лет после смерти Конфуция на трон Поднебесной не вступил новый император, который решил провести реформу в управлении страной. Звали его Цинь Ши-Хуанди. Вступив на престол совсем еще мальчиком, он принял решение взять власть над всей страной в свои руки.
Конечно, князьям в провинциях это не понравилось. Но Цинь со своей армией выступил на север и на юг и покорил всех, кто противился ему. После того как вся власть в Китае перешла к нему, он провозгласил себя Первым Императором.
В Китае было много, очень много императоров и до него, но Цинь назвал себя Первым Императором, давая понять, что хочет, чтобы подданные забыли всех предыдущих правителей.
Все это было похоже на игру с грифельной доской: на ней записывали долги до тех пор, пока не осталось ни единого свободного места, а игроки не начали безбожно плутовать. И вот пришел мальчик-император Цинь, вытер доску начисто и велел людям начинать игру с чистого листа, а он будет наблюдать, чтобы никто не плутовал.
После победы над теми, кто восстал против него, император распорядился устроить во дворце большой праздник, на который были приглашены все министры и Большие Люди страны.
Во время праздника гости, согласно обычаю, выступали с речами, восхваляя императора и желая ему долгих лет жизни.
Поднялся министр развлечений и сказал:
"Счастливо царство Китай под властью вашего величества, великий император Цинь Ши-Хуанди! До вас империя была раздроблена и слаба, но своей силой и мудростью вы объединили ее и сделали сильной. До вас наша империя была мала. Теперь благодаря вашей мудрости она так велика, что, где бы ни светили солнце и луна, люди склоняются перед вашей властью. Вы, ваше величество, создали счастливую империю, она будет процветать на протяжении десяти тысяч поколений! В прежние времена не было великого императора, подобного вашему величеству!"
Эта речь понравилась императору, однако потом поднялся великий ученый Шун-ю Ю и сказал:
"Министр развлечений проявил себя как льстец. Чтобы доставить удовольствие вашему величеству, он оклеветал память наших великих предков, императоров прошлого, поэтому его нельзя считать преданным министром".
Все за столами зашептались, обсуждая слова бесстрашного ученого.
Один министр встал со своего места и сказал:
"То, что сделали вы, ваше величество, поистине больше, чем может понять простой ученый. Эти ученые не понимают, что мы делаем сейчас. Они лишь изучают прошлое. Теперь, когда ваше величество сделали нашу империю великой, они проповедуют людям то, что против вашей воли.
Наилучший способ не дать этим ученым причинить вашему величеству какой-либо вред – сжечь их книги и книги, написанные древними учеными. А всех, кто учит по ним других против вашей воли, следует предать смерти".
Молодому императору Циню понравилось предложение министра. Он разослал своих порученцев по всей стране, чтобы они собрали книги Великих Учителей, особенно труды Конфуция, его внука Кея и последователя Менция, и сожгли, дабы предать забвению даже память об этих ученых.
В те времена книги в Китае писали не на бумаге, как в наши дни, а на полосках бамбука шириной около одного дюйма и длиной два фута чем-то вроде лака, которые связывались вместе таким образом: по углам прокалывались дырочки, и полоски скреплялись шелковыми или кожаными шнурами, вроде наших книг на спиралях. Естественно, такие книги были очень большими и тяжелыми. Книга вроде той, которую вы читаете сейчас, весила бы около ста фунтов, будь она написана на бамбуковых полосках.
Посланцы императора начали собирать книги из королевских библиотек и частных домов недалеко от императорского дворца для сожжения.
Печальным выдался тот год, 212-й до н. э., в Китае. Некоторые императорские посланцы и ученые, которые любили великие труды своих Учителей, украли копии этих трудов и замуровали их в стены домов, где их нельзя было найти.
Однако большая часть книг была сожжена.
В течение трех месяцев неподалеку от императорского дворца пылали костры. Днем и ночью в пламя подбрасывали бамбуковые книги, и люди со всех концов страны собирались у огромного костра и наблюдали за огромными тенями от языков пламени, пляшущими на стене дворца.
После того как книги были сожжены, император приказал лишить жизни старых ученых, которые помнили содержание этих книг и учили по ним людей. Около пяти тысяч ученых были убиты, а сотни других либо изгнаны из страны, либо отправлены на строительство Великой Китайской стены.
Несколько лет спустя, когда император Цинь умер, люди достали книги, замурованные в стенах, и устроили большой праздник в память о Конфуции и его последователях и книгах, которые были спасены.
Конфуций, имя которого император Цинь хотел стереть из памяти людей, стал его подданным еще дороже, а память о самом императоре ненавистна.
Император Цинь, по имени которого мы называем Китай (англ. China - вариант китайского Ts’in-a), хотел, чтобы его народ помнил о нем как о самом лучшем императоре на протяжении десяти тысяч поколений. Но вместо этого народ Китая помнит о нем как о преступнике десяти тысяч поколений.