Это справедливо и по отношению к женскому гомосексуализму. Тюремные активные лесбиянки совращают в большинстве случаев и обычных в сексуальном плане женщин, которые затем практически всегда возвращаются к полностью нормальной семейной жизни. Активные же лесбиянки способны на жуткие эксцессы ревности (так же, как и гомосексуальные мужчины), как по отношению к сопернику (сопернице), так и к объекту своей страсти, вплоть до убийства. И, конечно же, гетеросексуальные отношения им противны, хотя есть среди них и бисексуалистки – все они, как правило, хищные.
Хищные гоминиды, таким образом, должны, по идее, быть бисексуалами, точнее, "пансексуалами". Последнее медиками трактуется как "неразличение объекта сексуального предпочтения". "Всё. что шевелится…" – этот далеко не шуточный девиз иных "сексуальных гигантов" имеет, в принципе, вполне реалистическую основу. Гомосексуализм, точно так же, как и инцест, и педофилия – это как раз и есть проявление (сексуальная проекция) именно патологической агрессивности, нарушение её нормы. Патологическая агрессивность хищных гоминид, как их психофизиологическая основа, так же проявляет себя и в сексуальной сфере.
Следует отметить, что в человечестве (и даже ещё раньше – в семействе гоминид, предков человека) правила и правит бал патология. Не говоря уже о том, что человек – это "сошедшее с ума животное", т.е. создание патологически невротическое, многие другие аспекты его физиологии тоже как бы с "очевидными пунктиками". Отсутствие волосяного покрова: уникальнейший способ терморегуляции среди млекопитающих, оправданный лишь в условиях солнцепёка, но каково это для обитателя приполярных зон – далеко не райских кущ? Прямохождение, начиная от австралопитеков, – также абсолютно противоестественно для позвоночных животных. Все самые жизненно важные органы – шея, живот, половые органы – никак не защищены, всё выставлено вперёд, наружу! В руках находится 14. а в ногах 16 капиллярных клапанов-насосов, предназначенных для подачи крови вверх. Больше их нигде в туловище человека нет – Природа рассчитывала на "самотек", т.е. на четвереньки, таким образом. Прямохождение – откровенная патология. Медики утверждают, что если бы люди ходили на четвереньках, то 99% т.н. женских болезней попросту не возникало. Все болезни позвоночника тоже напрямую проистекают от двуногости. Во всём человеческом гнездится патология!
Поэтому когда здесь, по отношению к сексуальной извращённости, постоянно употребляется выражение "патологическая", то это говорится как бы "по полемической инерции", т.е. не совсем корректно. Ведь имеется в виду неестественность её по отношению к виду, в человечестве же наличествуют и сосуществуют виды-двойники. Мало того, они поведенчески диаметрально противоположны (хищные и нехищные), т.е. они по самой своей сути совершенно разные виды. Поэтому понятие "патологичность" здесь как бы расщепляется. С одной стороны, агрессивность по отношению к ближнему своему хотя и считается нормальными людьми патологичной, но для хищных гоминид она совершенно естественна. С другой стороны, патологией необходимо признать внутривидовую агрессивность хищных гоминид (их внутренние "разборки"), ибо она возникла именно в форме патологии, т.е. агрессии, направленной на представителей своего же, тогда ещё единого, вида палеоантроповых гоминид (троглодитов), и таковою, т.е. патологической, она осталась и поныне.
Но эта взаимоистребительная, патологическая (для хищных гоминид) активность оказалась необычайно выгодной для выживания нехищных людей. Извечная и неустранимая разобщённость хищных гоминид оказывается и посейчас практически единственно спасительным фактором для человечества. До сих пор все оппозиции возглавлялись тоже хищными, единственная цель которых – стремление к власти. Нехищные лидеры всегда "успешно" устранялись, хотя иногда они всё же добивались великих побед (Иисус Христос, Махатма Ганди). Всё же обольщаться в этом плане не стоит: хищники способны во многом договариваться друг с другом (звери-то они как-никак говорящие), в частности, делить сферы влияния и т.п. Если они найдут некий приемлемый для себя и достаточно устойчивый баланс сил в глобальном масштабе, то нехищным людям – хана, из рабского состояния им не вырваться, либо сделать это придётся такой большой кровью, что в ней запросто смогут утонуть все.
Так что к термину "патология" нужно относиться двойственно: и в конкретном психиатрическом смысле, и в образном, больше – эмоциональном, нежели строго медицинском. Кроме того, думается, что чудовищность проявлений всего этого сексуально-политического "хозяйства" отодвигает вопросы внешней корректности на самый дальний план. Это очень сложный комплекс вопросов, поэтому даже понять главное, уловить суть и смысл всей этой огромной важности проблемы – уже большое дело. Ведь то, с чем человечеству приходится иметь дело, с чем постоянно сталкиваться, воистину, чудовищно! Взять лишь одно: в "хищных генах". т.е. в неком, присущем хищным гоминидам, структурно устойчивом супергенном комплексе, заложено, имеется и сохраняется в потомстве свойство, обеспечивающее им потенцию к поеданию детей, безо всяких на то угрызений совести, – как предмета, заведомо отсутствующего! Изнасилование ими детей – всего лишь "блажь и нега" этих чудовищ, уже то хорошо, что хоть не сожрали.
Второй анализируемый нами аспект – не менее важный момент в отмеченной взаимосвязанности сексуальности и агрессивности. Это – буквальное "заражение" хищностью, в том числе и полидевиантной сексуальностью, совращение и растление наиболее морально неустойчивой части диффузных людей хищными гоминидами, что называется, личным примером. Значительная часть преступников (во многом, так же обстоит дело и с извращенцами) представляют из себя вовсе не хищных гоминид, а обычных людей, но они заражены – буквально – хищностью. Это – охищненные диффузные люди. Они либо воспитаны с детства в таком духе асоциальноеT и безнравственности, либо их "повязали" позже (в случае втягивания в преступность). Все они составляют "исполнительные группы" нехищных людей, находящихся в распоряжении хищных гоминид и/или состоящих у них на довольствии. Т.е, диффузный вид включает в себя и скопище потенциальных новобранцев для хищной армии: "необученные годные" – в военкомовской формулировке, которые очень быстро, хотя и не всегда охотно (бывает, вынуждено) проходят "курс молодого бойца" в разного рода и весьма своеобразных "учебках". Это не кто иные, как предатели стада. К счастью, большинство нехищных людей всё же как-то избегают попадаться в лапы к хищным гоминидам, "стадо" (нехищный социум) в общем и целом держится пока ещё уверенно.
Многочисленные случаи благополучного ухода жертв от преступников после уговоров, "отпрашивания" или "пощады" со стороны тех – это всё как раз и есть случаи встречи с такими вот "обработанными" диффузными людьми. Истинный хищник вряд ли отпустит (= упустит) свою жертву. Суггестор – этот точно, ни за что не упустит, но вот суперанимал, тот может – он редко, но всё же способен на великодушие, у него иногда может прорваться что-то типа игривого, "доброго" настроения. Но чаще эта игривость (особенно у суггесторов) проявляется в форме "шутейного", издевательского отпускания жертвы, и когда человек уходит успокоенный и обрадованный избавлением от явной смерти, следует меткий выстрел ему в спину.
В самом общем виде процессы хищного заражения сравнимы с описанной Л.Н.Гумилёвым "психической индукцией", заражением людей "пассионарностью". Это – героическое воодушевление, вызванное подражанием, возникшее под воздействием неодолимого психического давления со стороны пассионария, как, например, в бою исходит воздействие от отважного бойца, "соседа слева". В таком отчаянно бесшабашном состоянии можно совершить немало действительных подвигов, но этот боевой азарт, задор достаточно быстро проходит. К сожалению, его "сухой остаток" – лёгкое отношение к насилию, а то и возникшая привычка к убийству остаются надолго. Это – тоже охищнение. По такой же психологической схеме, хирург не может долго пребывать без выполнения операций, он ощущает психический дискомфорт.
Но большинство нехищных людей не могут перенести спокойно и легко подобное психологическое потрясение, их психика оказывается искорёженной. Врачами-психиатрами этот феномен отмечен как различного рода послевоенные психопатические комплексы, проявления травмированной психики: "вьетнамский синдром", "чеченский синдром"… В то же время у большинства солдат Великой Отечественной "германского синдрома" не возникало. Когда есть мощное внутреннее самооправдание (как у того же хирурга), то насилие не вызывает столь негативных последствий, хотя и не может пройти совершенно безболезненно.
Точно так же обстоит дело и с проекцией агрессивности на плоскость сексуальной извращённости. В силу тех или иных условий жизни, воли обстоятельств нехищные люди могут быть втянуты в противоестественные гомосексуальные отношения. Особенно это распространено в изолированных коллективах: тюрьмы, экспедиции, армия, флот и т.п. Схожее поведение наблюдается и у других видов высших млекопитающих. Например, в группах быков, длительное время изолированных от "любовного общения" с коровами, начинаются вспрыгивания быков друг на друга. Но при восстановлении нормальных условий "временные девианты" могут быть возвращены "на путь истинный" – вернуться к гетеросексуальным отношениям. И всё же "педерастический комплекс" у них останется навсегда, даже и при нормальной во всех отношениях дальнейшей жизни, самооправданий у них быть не может, можно только постараться всё забыть.
Но и в период своего гомосексуального существования их фундаментальная тяга к женщине, так или иначе, но прорывается, зачастую, в самых уродливых и неожиданных формах. Так, в тюрьмах на спинах пассивных педерастов, "опущенных" (раньше имевших тюремное звание "козлы", теперь разжалованных в "петухи", "петюни"), татуируются голые женщины в самых недвусмысленных позах. Никакие другие татуировки – "визитные карточки" заключенных опущенным не "выдаются". Им, кстати, обычно дают и женские имена, что находится в том же русле объяснения.
Тот факт, что насильников в тюрьмах в принудительном и обязательном порядке "опускают", делают из них "козлов", "петухов", на первый взгляд, может показаться похвальным, как бы неким вариантом "народной расправы". И это действительно есть некая форма, точнее, отголосок борьбы ненастоящей, наносной хищности с врождённой безнравственностью хищных гоминид. Некое уродливое подобие принципа "добро должно быть с кулаками". Как внешний мир ("воля") в лице официальной власти декларирует и кое-что делает в интересах народа, нехищных людей (власть вынуждена делать эти поблажки в целях маскировки своего хищного нутра), так и в лагерных зонах и тюрьмах – происходит внешняя демонстрация, якобы, справедливого возмездия чудовищам (остальные, мол, не такие). Но в этой тюремной "правилке" больше бахвальства и показухи (равно как и на "воле": обеспечение веры народа власть имущим проходимцам), и ещё больше – заботы о создании для себя достаточного контингента пассивных гомосексуальных партнёров (на "воле" – привлечение пропагандой достаточного электората для победы на очередных выборах). Вот если бы в местах заключения убивали матёрых, воистину "злостных" убийц, кастрировали насильников детей, рубили руки тем ворам, которые позарились на последнее у бедняков, то тюрьмам бы тогда цены не было! (На "воле" это соответствует стихийным восстаниям, народным революциям и беспощадному "фонарному контролю снизу" над власть имущими мерзавцами).
Есть возможность как-то проследить крупномасштабное распространение хищного (точнее, псевдохищного) поведения. Имеется в виду воспитание т.н. "безфрустрационных" детей по методике некогда знаменитого педиатра, психолога Бенджамина Спока ("фрустрация" – психическое состояние, вызываемое препятствиями в достижении цели).
Детей воспитывали таким образом, чтобы ни в малейшей степени "не давить на психику", – не делать никаких замечаний, не наказывать ни за какие проступки до самого их взросления. В результате подобного "не осаживания вовремя" негативного детского поведения в США появилось огромное множество (опять же американский размах!) предельно наглых, вот этих самых "безфрустрационньк" детей. Судьбы многих из них сложились ужасно, в чём-то напомнив участь "опущенных" в тюрьмах. Они, повзрослев и столкнувшись с настоящей жизнью, бывали в большинстве случаев психологически сломленными, ибо оказались не готовы ни к какому отпору. Для собственной защиты от агрессии со стороны окружающих у них ничего не было кроме вызывающей, вздорной наглости, за которой не существовало никакого психически обеспеченного "тыла". Это, и впрямь, похоже на то, как если бы избалованному, капризному юноше в одночасье оказаться в лагерной зоне. Ведь в США практика третирования и преследования более слабых членов всех общественных групп, в особенности производственных коллективов, очень развита, и имеет самые беспощадные формы [26]. Другими словами, у "споковских" ребятишек не был в детстве выработан (привит) "социальный иммунитет". Понятно, что лишь те из них, которые были хищными, пошли дальше по жизни уверенно, имея подобный иммунитет и так – он у них врождённый. И они на отпор со стороны нового (взрослого) хищного окружения ответили ещё большей степенью наглости и изощрённой жестокости. Они вели бы себя почти так же и без воспитания "по Споку". Такое воспитание (без сдерживания) наиболее полно подходит именно хищным детям, они как бы сразу наставляются "на путь истинный". А вот нехищным оно оказывается "не в жилу". Их следует, если уж приходится охищнять, наоборот, натаскивать, приучать постепенно к отпору, и затем – нападению. Для этого надо уничтожить или как-то подавить нехищные, добрые стереотипы поведения.
Нечто подобное существует у японцев, у которых практикуется та же самая вседозволенность детям, попустительство их шалостям, но только – до семи лет. Затем следует резкая смена курса – дисциплина и неукоснительная ответственность. Именно эта методика, видимо, и определяет национальный характер японских диффузных мужчин – суровых, настойчивых, безжалостных, т.е. характер этот достаточно охищнен. Хотя, возможно, существует некая, в нынешних условиях совершенно необходимая, воспитательная "золотая середина".
Но американцам, понятно, подавай размах! И всё же янки-педагоги не "дотянули" – для полного ажура надо было как-то поднатужиться и постараться ничего не запрещать людям с детства до самой смерти. Впрочем, в США где-то так оно и есть, там существует полнейшая безнаказанность "де-факто" для тех, у кого есть очень большие деньги. Пойди, арестуй миллиардера – "наркобизнесмена", хоть бы на том и "висели" десятки жутких преступлений. Поимка колумбийского наркобарона Эскобаро, как и арест панамского диктатора Нараньеги – всё это лишь разборки между власть имущими, кто-то кому-то чего-то недодал или не так выразился.
Предел в проекции агрессивности на сексуальную "плоскость" у нехищных людей – это т.н. "мужская дружба", при которой нет ни малейшего сексуального колорита в отношениях, но есть доброе отношение, тёплая радость при встрече, "роскошь истинно человеческого общения". Даже пьяные объятия и поцелуи у нехищных мужчин не есть форма прорыва скрытого, глубинного гомосексуализма, как утверждают апологеты повальной бисексуальности, якобы, присущей всем людям. Физиологическая сторона при подобных "контактах" достаточно неприятна в сексуальном аспекте, она сохраняет свою отталкивающую форму, охранительную функцию. Всё – как в отношениях с близким родственником: братом, отцом, сыном. Даже больше и лучше, ибо нет той "квази-субординации", некоторой стеснённости, которая всё же существует в отношениях между родственниками. Чувство симпатии, возникающее при этом, ближе к всеобщему альтруизму, желанию проявить доброту ко всему вселенскому.
ВОЙНА МИРОВ
Публицист, геополитик и "конспиролог" А.Г.Дугин в своей концепции "консервативной революции" отмечает одну неимоверно важную вещь [39]. Об этом же, но в другой терминологии, пишет и социолог, аналитик С.Г. Кара-Мурза [34]. Поднята же эта тема ещё в прошлом веке, в частности, российскими мыслителями – евразийцами, славянофилами. Дело вот в чём.
Повсюду в мире происходит борьба "геополитических типов": глобальное противостояние двух глубинных, архетипических моделей поведения людей. Их этика, психология, мотивация поступков совершенно различны. Имеются для них многочисленные определения. Патриоты и космополиты, почвенники и западники, традиционалисты-фундаменталисты и прогрессисты-демократы, "евразийцы" и "атлантисты" и т.д. И всё это противоборство, как утверждает А.Дугин, обязано своим происхождением, якобы, географии, т.е. определяется в чистом виде ландшафтом, в которых живёт тот или иной народ. Морская цивилизация, "талассократия", с одной стороны, и земная, "теллурократия", с другой. Море и Суша. Поле битвы "народов моря" и "сынов земли" – не только политика, экономика и т.п., но вся культура, весь быт, уклад жизни.
Атлантисты – это Запад, во главе с США. Основная характеристика Запада – это индивидуализм, персональная независимость, эгоцентризм, отсюда и "права человека", как предельное социально возможное воплощение эгоизма. Народы же, населяющие "глубинку" материков, создают "традиционные" общества, консервативные. Именно такова, в частности, и Россия, создавшая уникальную, самобытную цивилизацию – интеллектуально и духовно – всемирного звучания и значимости. С. Г. Кара-Мурза, развивая эту тему противостояния диаметрально противоположных ценностных ориентации, говорит о неустранимых различиях между "традиционным" обществом и "обществом потребления". Личность (и взаимопомощь) – или индивидуум (и конкуренция).
Всё вроде бы правильно и неоспоримо, но вот одна закавыка: почему в "теллурической", консервативной, традиционной России, многовековом оплоте справедливости ("правды"), совести, сострадания, и вдруг – все эти "атлантисты" появляются – гайдары, ельцины, собчаки, станкевичи, чубайсы? В семье не без урода, что ли? А на Западе, даже в Америке существует масса собственных "почвенников", отрицающих саму идею современного капитализма – как торжества хищного (паразитарного) ростовщического капитала. Тот же Гитлер, пусть больше на словах, но всё же был приверженцем идеи честного трудового капитала, в отличие от жульнического биржевого. Как это объяснить9 Человек человеку – "волк" или же "товарищ и брат"? Или то и то?
Знаменитый анархист, князь П.А.Кропоткин в своё время ответил на этот вопрос достаточно оптимистично. "Взаимопомощь, справедливость, мораль – таковы последовательные этапы, которые мы наблюдаем при изучении мира животных и человека. Они составляют органическую необходимость, которая содержит в самой себе своё оправдание и подтверждается всем тем, что мы видим в животном мире… Чувства взаимопомощи, справедливости и нравственности глубоко укоренены в человеке всей силой инстинктов. Первейший из этих инстинктов – инстинкт Взаимопомощи – является наиболее сильным" [45]. "Его устами бы да мёд пить", как говорится. Но…