Международное публичное право: учебное пособие (учебник, лекции) - Шевчук Денис Александрович 2 стр.


Кроме того, различаются субъекты права, наделенные таким статусом правовыми нормами (наделенные правом в объективном смысле), и субъекты правоотношений, реально участвующие в общественных отношениях, регулируемых правом (реализующие право в субъективном смысле).

Общая теория права дореволюционного и советского периодов субъектами права традиционно называет как лиц, определенных в качестве таковых объективным правом, так и носителей субъективных прав (участников правоотношений).

В советской международно-правовой доктрине этот вопрос решался не столь однозначно. В общем плане приемлемым считается широкое общетеоретическое определение субъекта права как носителя объективных и субъективных прав. Но при доктринальном толковании проблем правосубъектности зачастую происходило ограничение круга субъектов международного права лишь теми образованиями, которые способны создавать нормы международного права. И в этом случае прочие участники международных правоотношений субъектами права не признавались.

Многие нормы международного права возлагают права и обязанности на иных участников международных отношений – представительные органы, возглавляющие борьбу за национальное освобождение, международные неправительственные организации и т. д. Показательно, что их право на участие в международных правоотношениях в российской международно-правовой доктрине не подвергается сомнению, но при этом высказываются различные точки зрения насчет того, являются ли эти образования субъектами международного права.

Субъект правоотношения не обязательно должен быть субъектом права. Максимализм данной идеи заключается как раз в том, что субъектами международного права признаются лишь те образования, которые создают правовые нормы.

Тема 5. Взаимодействие норм международного и национального права

Международное и внутригосударственное право принадлежат к разным системам права и международный договор в силу суверенитета государства не может непосредственно создавать права и обязанности для субъектов внутригосударственного права.

Между заключением международного договора и его воздействием на поведение субъектов должен находиться волевой акт государства, допускающий и обеспечивающий такое воздействие. "Международная норма выражает согласованную волю государств, внутренняя – только волю данного государства. В силу же суверенитета государства на его территории может действовать только его воля…". Когда цели международного договора могут быть достигнуты только путем нормативного регулирования поведения субъектов внутригосударственного права, такой волевой акт представляет собой акт правотворчества.

Исследователь международного права Е.Т. Усенко1 объединяет эти положения в понятии трансформации, определяя ее как "способ осуществления международного права посредством издания государством внутренних нормативных актов… в обеспечение исполнения им своего международного обязательства или в интересах использования им своего международного правомочия. В науке международного публичного права лишь немногие (С.В. Черниченко, В.Г. Буткевич, Э.М. Аметистов)2 тоже называют этот процесс трансформацией, а большинство (Н.В. Миронов, Д.В. Левин, А.С. Гавердовский и др.) квалифицирует его иначе.3

Для науки МПП, имеющего дело с международными договорами, по сути своей связанными с внутригосударственным регулированием, теория трансформации всегда имела особое значение.

Решив принципиальные вопросы вхождения международного права в национальном праве, теория трансформации не сделала из этих решений логически необходимых выводов в отношении механизма имплементации. Этим, а также недостаточным вниманием к международным обязательствам государств, которые прямо касаются их национального права, объясняется разнообразие предлагаемых этой теорией объяснений того, как реально действует механизм трансформации.

Одно из важных положений теории трансформации состоит в том, что государство, имплементирующее международное право путем внутреннего правотворчества, действует "во исполнение своего международного обязательства". Но в чем конкретно это обязательство состоит, эта теория не объясняет.

Мы определим его как обязательство придерживаться при регулировании определенных внутренних отношений известных норм, содержащихся в международном договоре.

Участвующее в унификационном договоре государство несет обязанность обеспечить в пределах своей юрисдикции правовое регулирование определенных в этом договоре отношений установленным в нем образом.

В зависимости от избранных участниками договора способов унификации права содержание таких обязательств может быть различным. Международный договор может содержать "правовые положения в форме определенных норм поведения", а может устанавливать "лишь некоторые общие принципы, на базе которых… государство берет на себя обязательство издать свой внутренний закон…". Соответственно в первом случае (прямая унификация) от договаривающегося государства требуется обеспечить применение правила, которое в международном договоре предусмотрено уже как "норма", готовая к применению к государствах – участниках договора, тогда как во втором, реже встречающемся случае (косвенная унификация), договаривающееся государство должно создать в своем законодательстве правовую норму, содержание которой лишь в определенной мере предопределено договором.

Тема 6. Право международных договоров

Для международного права второй половины XX в. характерно возрастание как числа, так и роли международных договоров, заключаемых государствами. Речь идет прежде всего о содержании договорного регулирования, о расширении круга вопросов, регулируемых в договорном порядке. Особенно ярко эта тенденция проявилась на Европейском континенте, а также в странах Латинской Америки.

Специалистам рекомендуется перед применением коллизионных норм внутреннего законодательства проверить, не существует ли какого-либо международного договора, содержащего соответствующее правило по возникшему вопросу применения права. В разработке международных договоров существенную роль играют международные организации.

С точки зрения содержания все международные договоры, а точнее договорные нормы, следует разделить на две группы: к первой относятся договоры (нормы), устанавливающие материально-правовые правила, единообразные унифицированные нормы, регулирующие те или иные отношения с иностранным элементом (с международным фактическим составом); ко второй группе – договоры (нормы) коллизионного характера, т. е. создающие единообразные договорные коллизионные нормы.

Используем мы классификацию международных договоров – по числу участников, деление договоров на двусторонние и многосторонние. В области МПП можно встретиться и со смешанной формой, при которой многосторонние договоры дополняются двусторонними либо вступают в силу на основании двусторонних договоров.

К международным договорам полностью применимы общепринятые принципы международного права, положения Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г. и других актов, взгляды международно-правовой доктрины, касающиеся заключения, вступления в силу, толкования и действия международных договоров.

Согласно господствующей точке зрения, международно-правовая норма применяется к соответствующим отношениям только в результате ее трансформации, т. е. преобразования в норму внутригосударственного права. Такая трансформация осуществляется путем ратификации, издания актов о применении международного договора или издания иного внутригосударственного акта. Однако и после их трансформации нормы международно-правового характера сохраняют автономный характер по отношению ко всей системе права данной страны в целом.

Как у нас решается вопрос о соотношении международного договора и внутреннего закона? Общего, генерального правила на этот счет в советском законодательстве не было, хотя надобность в нем давно назрела. Основы гражданского законодательства 1961 г. и 1991 г. предусматривали, что если международным договором установлены иные правила, чем те, которые содержатся в советском гражданском законодательстве, то применяются травила международного договора (ст. 129 Основ 1961 г., ст. 170 Основ 1991 г.). Такое же правило содержится и в Основах законодательства о браке и семье, в Основах гражданского судопроизводства, ряде других законодательных актов. Это подчеркивает значение международного договора для регулирования соответствующих отношений. Рассматриваемое положение понимается обычно как норма, которая разрешает коллизию между двумя внутригосударственными нормами: каким-либо правилом общего характера, содержащимся в законодательстве страны, и специальным изъятием из нее, вытекающим из заключенного государством международного договора. Именно этой второй норме отдается предпочтение.

Как решаются эти вопросы в других государствах? Во Франции. например, общее положение содержится в Конституции, согласно ст.55 которой, "договоры или соглашения, ратифицированные или одобренные в установленном порядке, после их публикации пользуются приоритетом перед законами, с условием применения каждого соглашения или договора другой договаривающейся стороной".

В ФРГ такого положения о приоритете нормы международного договора перед нормой внутреннего закона нет) а потому применяются общие правила – специальный закон (норма) пользуется преимуществом перед общим законом (нормой), новая по времени норма – перед старой. Что же касается применения норм, установленных международным договором, то германский судья может применять их только как нормы, трансформированные во внутригосударственное право.

Тема 7. Международные организации в системе международно-правовых отношений

Международные организации влияют на развитие международно-правовых систем через участие в процессе правообразования. Правообразование (формирование права) – объемная категория, включающая в себя несколько этапов: а) познание социальных факторов, вызывающих необходимость появления правовой нормы; 6) формирование правила поведения, составляющего содержание правовой нормы; в) признание этого правила в качестве обязательного и соответственно защищенного мерами международно-правового принуждения. При этом следует отметить, что в международном праве оформление правила поведения может проходить как письменно (договор), так и в виде определенной практики участников международных отношений. Практическая взаимосвязь международных актов всегда основывается на уже существующем праве, но при этом может охватывать новые аспекты международной жизни, еще не затронутые правом. Из практики может возникнуть новое правило правового характера или этого не произойдет. Хрестоматийным примером здесь можно назвать практику, сложившуюся в ООН, при которой воздержание при голосовании в Совете Безопасности, если оноисходит от постоянного члена, не рассматривается как применение права "вето".

Международные организации участвуют в процессе правообразования через два вида деятельности – правотворчество и правоприменение. Изучение правотворческой функции межправительственных организаций было приоритетной темой доктринальных исследований последних десятилетий. В этих исследованиях поднимались многие проблемы правообразования с участием международных организаций. При этом подчеркивалось, что при реализации своей правообразующей функции межправительственная организация может выступать, во-первых, в роли вспомогательного органа в правотворческой деятельности государств.

В качестве вспомогательного органа международный институт выступает при выработке проектов международных конвенций (в том числе и при кодификации основных институтов и отраслей международного публичного и международного частного права). Во-вторых, международная организация может участвовать в правообразовании и как основной субъект правотворчества и правоприменения. Последнее становится возможным при: а) заключении международных договоров; 6) принятии нормоустановительных решений; в) выработке рекомендаций для участников международных отношений.

При выработке любого из нормативных документов международная организация должна действовать в соответствии со своей нормотворческой компетенцией, т. е. в рамках тех полномочий, которыми она обладает согласно международному праву. Правотворческая компетенция международных организаций носит индивидуальный характер, и каждая из них имеет право на нормотворчество при особых условиях в специальных, только ей присущих видах и формах и лишь в соответствии с целями и задачами, определенными ее уставом.

Так, Венская конвенция 1986 года о праве договоров между государствами и международными организациями предусматривает, что "правоспособность международных организаций заключать договоры регулируется соответствующими правилами этих организаций (ст. 6). В ст. 2 этой же Конвенции раскрывается понятие "правила организации", в которые включаются учредительные акты организации, соответствующие решения и резолюции, а также их установившаяся практика.

Согласно правилам, к примеру, межправительственных организаций системы ООН их правотворческая компетенция должна базироваться на положениях их учредительных документов (уставов) и может реализоваться лишь в соответствии с процессуальными требованиями, выработанными в этих организациях (уставы и Правила процедуры).

Критерием в разграничении компетенции структурных подразделений международного учреждения должны служить внутренние правила международной организации. Анализ практики организаций системы ООН позволяет сделать вывод о том, что договорная компетенция все в большей степени перераспределяется в пользу исполнительных органов.

Не менее важным является и вопрос распределения компетенции органов международного учреждения по поводу принятия решений, обязательных для государств-членов.

Уставы межправительственных организаций предусматривают, что подобные решения могут выноситься двумя органами – высшим и исполнительным. Наиболее широкая компетенция в этом вопросе принадлежит высшему (пленарному) органу.

Тема 8. Ответственность в международном праве

Санкции и ответственность относятся к числу фундаментальных категорий международно-правовой науки. Положение ответственности в правовом порядке является индикатором, ясно характеризующим степень развития этого порядка.

Представители доктрины международного права издавна уделяют серьезное внимание проблеме международно-правовой ответственности.

Несмотря на то что в средние века, вплоть до периода абсолютизма, не существовало стройной системы научных знаний о регулировании международных отношений, в теологических сочинениях богословов – представителей католической доктрины уделялось значительное внимание вопросам международного права, в том числе и вопросам ответственности за нарушение международных договоров. Испанский богослов Франциско де Виттория (1492–1546) утверждал, что международное право допускает применение санкций к нарушителям международно-правовых обязательств. К санкциям он относил различного рода репрессалии (принудительные меры, применяющиеся в ответ на международное правонарушение и характеризующиеся ущемлением субъективных прав нарушителя), вплоть до вооруженных, а также войну.

С возникновением и развитием буржуазной доктрины международного права вопрос о санкциях постоянно находился в центре внимания правоведов-международников. Так, голландский ученый Гуго Греции (1583–1647) к международно-правовым санкциям относил репрессалии и наиболее действенной из них считал войну.

Русские дореволюционные авторы Л. А. Камаровский, В. А. УЛЬЯНИЦКИЙ, Ф. Ф. Мартене и др. под санкциями в международном праве понимали различные виды принудительных мер, таких, как репрессалии, блокада, интервенция, война и т. д.

Однако в работах, посвященных сложной и многоплановой проблеме международно-правовой ответственности, многие ее аспекты все еще не получили должного освещения. До сих пор даже не выработано единого понятия международно-правовой санкции.

В буржуазной науке, по мнению группы авторов, проводивших исследование проблемы санкций в международном праве в рамках Британского института по международным вопросам, наибольшее признание получило определение, в котором санкции трактуются как все "действия, предпринимаемые членами международного сообщества против… нарушения права". В качестве санкций рассматривался весь комплекс негативных для государства-правонарушителя последствий: его обязанность возместить ущерб, представить удовлетворение и подчиниться принуждению.

Наряду с этой точкой зрения в классической доктрине международного права долгое время существовало и даже главенствовало мнение явно цивилистической окраски, сводящее международно-правовую ответственность к возмещению ущерба, причиненного международным правонарушением.

Международные судебные и арбитражные органы неоднократно подтверждали приверженность этой концепции в отношении санкций. Так, Международный суд ООН в своем известном консультативном заключении от 11 апреля 1949 года о возмещении ущерба, понесенного на службе ООН, высказал убеждение, что концепция, рассматривающая международно-правовые санкции и ответственность в плане выполнения обязательства возмещения, является господствующей в международно-правовой доктрине и находит реальное отражение в международном праве в качестве его принципа.

Такое понимание санкций и ответственности неправомерно ограничивало их только мерами по возмещению ущерба, в то время как все принудительные меры, допускаемые международным правом, оставались за рамками санкций и, следовательно, ответственности.

Представители позитивистского направления доктрины международного права высказывали мнение, что под санкцией следует понимать принудительные меры, применяемые к субъекту, нарушившему предписания международно-правовых норм. По их мнению, возможность применения таких мер находит обязательное закрепление в международном праве (как в договорах, так и в обычаях) и принимаются они в строго определенном порядке.

Как правило, западные ученые под принудительными мерами понимают репрессалии, реторсии (принудительные меры, характеризующиеся ненарушением охраняемых международным правом интересов и субъективных прав государства-дели-квента) и принудительные меры международных организаций. Причем именно за последними признается характер "санкций международного права будущего".

Назад Дальше