Вы нормальные люди. Ваши тела здоровы и сильны. Вы обладаете всеми физическими качествами настоящих мужчин. Вы мужчины, а не овцы. Сумейте же за себя постоять! И нанесите ответный удар!"
Его слова звучали, так, словно он обращался не к людям, а к домашним животным, которые обладают зачатками разума. До сих пор не ясно, произносил ли он на самом деле речь, которую опубликовали газеты. И все же появившаяся в газетах речь Мори наглядно свидетельствует о позиции человека, которому поручили претворять в жизнь авторитарные фантазии фашистского режима.
Через несколько дней операция по осаде Ганджи завершилась. Были арестованы сто тридцать скрывавшихся от правосудия преступников и около трех сотен их сообщников.
Насыщенная милитаристским духом, решительная, жестокая и весьма зрелищная осада Ганджи запомнилась тем, что она более или менее соответствовала тому, как фашистская пропаганда хотела ее провести, тому, как она весьма продуманно создавала свой стиль ведения войны с организованной преступностью. Когда в 80-е годы XX столетия перебежчики мафии вступили в контакт с Джованни Фальконе, стало ясно, что у самих мафиози остались сходные воспоминания о годах фашизма. Так, мафиози Антонио Кальдероне из Катаньи, который в 1986 году стал pentito, поведал, что воспоминания о фашистском режиме Бенито Муссолини в течение более чем сорока лет после его падения оставались для мафии незаживающей раной.
"Все изменилось (при фашизме). Для мафиози настали тяжелые времена. Многих отправляли в тюрягу. Так продолжалось изо дня в день… Это делали Муссолини, Мори и те, кто отвечал за правосудие. Они давали мафиози пять лет внутренней ссылки. Это максимум, что они могли дать без суда. А когда эти пять лет заканчивались, они издавали новый указ и давали еще пять лет. Вот так. Указ! И еще пять лет… После войны мафия уже едва дышала. Все сицилийские кланы были разгромлены. Мафия напоминала растение, которое прекратило рост. Моего дядю Луиджи, который был боссом и обладал властью, довели до того, что ему приходилось воровать, чтобы заработать на кусок хлеба".
Кальдероне был совсем ребенком, когда его дядя Луиджи страдал от этих унижений. И хотя рассказы, которые он слышал, будучи подростком, отличались упрощенностью, столь характерной для всех семейных воспоминаний, в их основе несомненно лежали подлинные факты. Те суровые меры, которые фашисты впервые применили при осаде Ганджи, позволили некоторым полицейским и судьям, обладавшим многолетним опытом борьбы с мафией, продолжить наступление на ее кланы. Мафия серьезно пострадала. Многие "люди чести" были отправлены за решетку, как по решению суда, так и без такового, а оставшиеся на свободе члены преступной организации прекратили активные действия.
Фашисты объявили о том, что они решили проблему мафии. Но, как и многое из того, что говорил Муссолини, это утверждение оказалось пустым хвастовством. В те времена дуче держал под контролем всю информацию, что до сих пор мешает историкам докопаться до правды. Подлинная история "человека с каменным сердцем", самого опасного врага мафии, на самом деле наверняка еще более темна и загадочна, чем та, что была предложена фашистской пропагандой, или та, о которой мы узнаем из воспоминаний различных мафиози.
Лишь когда Чезаре Мори исполнилось семь лет, его родители узнали о том, что у них есть сын. До этого времени он жил в приюте города Павия, неподалеку от Милана. В Италии конца девятнадцатого столетия армия и полиция входили в число тех немногих сфер деятельности, где смышленый, но безродный мальчуган мог сделать карьеру. Материалы составленного министерством внутренних дел секретного досье Мори демонстрируют его упорное восхождение по служебной лестнице и убеждают в том, что это был целеустремленный и мужественный человек. В 1896 году Мори был награжден медалью за преследование и задержание сутенера, который на его глазах остановил молодого солдата, угрожая ему револьвером, а проститутка пыталась всадить молодому человеку нож в спину. Этот эпизод был первым из многих случаев личного участия Мори в предотвращении жестоких преступлений. В отчетах о деятельности Мори его начальники дают ему блестящие характеристики: "Энергичен, решителен и благоразумен. Хорошо разбирается в работе, прежде всего в политическом сыске, знает доктрины всех политических партий, а также привычки и поведение политических деятелей". Успехи Мори были отмечены продвижением по службе, а в 1903 году в Равенне он обыскал одного влиятельного советника местной администрации, которого заподозрил в ношении ножа. Тогда Сицилия была отнюдь не единственным местом, где деятельность политического советника считалась весьма опасным делом. В прессе началась кампания против Мори. В награду за свое упрямство Мори был переведен на Сицилию, в Кастельветрано. Начиная с этого момента, вся его дальнейшая деятельность вошла в историю мафии.
Давление на избирателей, тайно оказывавшееся во время выборов, кражи скота и организованная преступность – вот стандартный набор правонарушений, с которым в течение четырнадцати лет пришлось бороться силам правопорядка Западной Сицилии под началом Мори. Он взялся за дело со всей присущей ему энергией. От местных жителей постоянно поступали жалобы о том, что он превышает свои полномочия, но в 1906 году он получил звание старшего полицейского офицера. Спустя три года он снова продвинулся по службе, после того как во время длительной перестрелки убил одного бандита. В 1912 году он отличился, выследив группу вымогателей, которые требовали деньги у одного из членов парламента.
Полицейская служба в Италии всегда отличалась крайней степенью политизированности. Политические убеждения самого Мори, а он принадлежал к числу консерваторов-монархистов, были достаточно традиционными, чтобы не мешать его честолюбивым замыслам. Стремление сделать все, что ожидают власть имущие в столице и провинции (во всяком случае, когда ожидания тех и других совпадают) от своего назначенца, является поощряемым стимулом. На Сицилии Мори выбрал линию поведения, вполне отвечавшую интересам наиболее влиятельной группы населения, то есть местных землевладельцев.
Когда началась Первая мировая война, Мори был заместителем начальника полиции города Трапани, расположенного на западной окраине острова. На Сицилии не велись боевые действия, однако все случившееся после того, как в мае 1915 года Италия вступила в мировую бойню, было результатом тайного сговора, направленного на то, чтобы и население острова приняло участие в массовом насилии. В армию было призвано более 400 тысяч сицилийцев, что превышало численность всего населения Палермо. Как и во времена основания единого итальянского государства, тысячи рекрутов уклонялись от призыва, скрываясь в горах. Чтобы выжить, беглецы ступили на путь преступлений, и внутренние районы острова захлестнула волна бандитизма. Из-за нехватки рабочих рук, необходимых для сева зерновых и уборки урожая, крупные земельные участки стали превращаться в пастбища для домашних животных. Повышенный спрос на лошадей, мулов и мясные продукты, необходимые фронту, вызвал повышение цен на рынке крупного рогатого скота. Возросло количество жестоких преступлений, что было вызвано соперничеством группировок, желавших погреть на этом руки. Резко увеличилось число краж скота, участились кровавые стычки, вызванные борьбой за получение контрактов на аренду, управление и "защиту" земельных участков. В некоторых районах острова ситуация граничила с анархией.
Мори вел неустанную борьбу с угонщиками скота, которыми во время Первой мировой войны кишела сельская местность. Круглосуточно и в любую погоду, возглавляемые им конные отряды патрулировали окрестности городов. Он блокировал деревни, вылавливая тех, кто скрывался от правосудия, а порой даже переодевался монахом, чтобы сбить с толку своих врагов.
В 1917 году Мори получил повышение и был переведен с острова в промышленный северный город Турин, где стал начальником полиции. Он занял этот пост как раз в то время, когда сокрушительное военное поражение при Капоретто поставило страну на грань катастрофы. Со столь характерной для него решительностью Мори подавил восстание рабочих-социалистов. Многие из них были убиты. Спустя три года, уже в Риме, Мори приказал своим подчиненным разогнать демонстрацию студентов, которые придерживались правых взглядов. Здесь тоже были раненые и убитые.
Именно в первые послевоенные годы еще незрелая итальянская демократия вступила в тот период своего развития, который закончился ее полным крахом. Казалось, что старые, влиятельные политики больше не в состоянии сдерживать противоречивые амбиции социалистов, католиков и националистов, которые мечтали об итальянской "расе" и о новой империалистической войне. В 1918 году, когда в стране разразился жестокий экономический кризис, сотни тысяч демобилизованных солдат стали возвращаться домой. Многие из них были полны решимости добиться перемен. Одни придерживались левых взглядов, другие правых. Пример русской революции вызвал восхищение у многих рабочих и крестьян. Казалось, весь полуостров становится неуправляемым и ему не избежать революции или гражданской войны.
На Сицилии не было такого мощного рабочего движения, каким отличался промышленный Север, но в 1919 и 1920 годах жители острова, впервые после экспедиции Гарибальди 1860 года, были полностью заняты тем, что терроризировали друг друга. Вернувшиеся на Сицилию призывники возобновили борьбу за контроль над островом. Никуда не делись и те проблемы, о которых первыми, еще в 1890-е годы, заговорили представители движения Fasci. Теперь бывшие солдаты решили, что в награду за свое самопожертвование они должны получить землю, и стали занимать участки силой. В Риме несколько политических группировок подняли шум, требуя помочь ветеранам приобрести земельные участки и предоставить им право владения теми не возделываемыми полями, которые они уже заняли. Некоторые землевладельцы, понимая, что Риму они не нужны, стали ради защиты своей собственности прибегать к насилию. Мафия использовала точно такие же методы против крестьянских кооперативов. Разработав эту тактику, чтобы совладать с движением Fasci, она прибегала к подкупу и обману, а если "мирные средства" оказывались бесполезными – переходила к убийствам.
Враждуя с властью, мафия одновременно вела бесчисленные междоусобные войны. Одним из наиболее дестабилизирующих обстановку на острове факторов было возвращение ветеранов войны, закаленных в боях и весьма честолюбивых молодых людей, которыми мафия всегда пополняла свои ряды. Они упустили возможность поживиться и теперь изо всех сил пытались утвердиться в правах, либо примыкая к мафии, либо организуя самостоятельные банды. Мори отмечал, что после войны мафию захлестнула волна междоусобиц: "Не было больше правил и никто никого не уважал".
Фашистское движение появилось в Милане в сентябре 1919 года, его основателем стал журналист и ветеран войны Бенито Муссолини. Он ставил себе целью установить "траншеекратию", которая должна была обогатить чахлую итальянскую демократию патриотической дисциплиной и агрессивностью фронтовиков. В следующем году, когда послевоенная волна рабочего движения пошла на убыль, эскадроны фашистов стали объединяться в единое движение и устраивать по всей Северной и Центральной Италии жестокие избиения забастовщиков и социалистов. Этим они заслужили благосклонность землевладельцев и промышленников, которые страстно желали нанести удар по рабочему движению в тот момент, когда оно сдавало свои позиции. Местная полиция и другие представители власти часто закрывали глаза на методы воздействия, применяемые фашистами, которые запугивали жертв стрельбой и, издеваясь над ними, заставляли поглощать касторовое масло в опасных для жизни количествах.
Однако в Болонье, расположенной в центре северного региона, нашелся человек, который не мог смириться с деятельностью чернорубашечников. Он считал, что борьба за спасение отечества от "красной опасности" поставила их выше закона. В 1921 году мальчик из приюта Чезаре Мори достиг вершины своей карьеры – его назначили префектом Болоньи. Там он столкнулся с самопровозглашенной фашистской организацией "национальной молодежи" – и обошелся с ней точно так же, как обходился с другими подрывными организациями. Мори добросовестно выполнял свою задачу вплоть до того момента, пока чернорубашечники из близлежащих городов не собрались в Болонье и не встали лагерем вокруг его штаб-квартиры. Выражая протест, они разыграли представление в полном соответствии с фашистской стилистикой – дружно помочились на стены здания префектуры. Власти пошли на попятную, Мори был переведен в другое место. Этот эпизод так и останется темным пятном на взаимоотношениях Мори с вожаками фашистских эскадронов.
Хотя партия национал-фашистов не располагала большим количеством голосов в парламенте, жесткая организация и готовность пойти на риск позволяли ей одерживать верх над разобщенными и нерешительными политиками. В октябре 1922 года Муссолини предпринял марш на Рим, тем самым бросив вызов государству, которое должно было либо отдать власть, либо подавить его движение силой. В конечном счете Муссолини предложили сформировать коалиционное правительство, и в течение последующих двух десятилетий ему было суждено оставаться лидером страны.
После того как в 1922 году фашисты пришли к власти, вожаки эскадронов отомстили Мори, сняв его с должности. Мори пришлось поставить крест на карьере по той простой причине, что он выбрал не тех политических хозяев. Впрочем, его едва ли можно было в этом обвинить, поскольку мало кто, кроме партии национал-фашистов, предвидел, что чернорубашечники захватят власть. В попытках вернуться к активной деятельности Мори вскоре примирился с фашистами и мобилизовал всех своих влиятельных друзей. Он объявил том, что восхищается Муссолини и что, на самом деле, всегда работал, руководствуясь принципами фашизма. В свою книгу "Среди цветков апельсина за туманом" он вставил ряд лестных отзывов о фашизме. Напыщенное название книги выдавало склонность ее автора к театральным эффектам. Но прежде, чем Мори сумел продолжить свою карьеру, фашизм решился вступить в схватку с сицилийской мафией.
На Сицилии, как и вообще на юге Италии, фашизм никогда не был массовым движением. Сицилийский политический бомонд с его неизменными действующими лицами и своекорыстными группировками был менее идеологизирован, чем его северный аналог. Не было здесь и такого спроса на штрейкбрехеров, поскольку мафия весьма эффективно справлялась с забастовщиками. Но как только к власти пришел Муссолини, во всех уголках острова вдруг появились сочувствующие фашизму группировки, воспылавшие любовью к черным рубашкам и подражавшие приветствиям древних римлян. Мафиози тоже попытались запрыгнуть в триумфальную колесницу дуче: префект охарактеризовал правящую группу городского совета Ганджи как "фашистско-мафиозную". В другом докладе сообщалось, что правящая фракция в Сан-Мауро представляет собой "фашистскую мафию".
Дуче как личность был популярен на Сицилии, но его движение здесь явно не пользовалось массовой поддержкой. Именно по этой причине Муссолини поначалу требовались новые сицилийские "друзья". В течение какого-то времени казалось, что фашисты пользуются традиционными методами управления островом, передавая властные полномочия местным бонзам и закрывая глаза на то, что их избирательными кампаниями руководят мафиози. Один князь, который в принципе не отрицал своих связей с мафией, стал министром в правительстве Муссолини.
Но, как оказалось, это был кратковременный медовый месяц. Очень скоро фашистов стали обвинять в том, что они равнодушны к экономическим проблемам Сицилии. В то же самое время воинственные заявления высокопоставленных активистов фашистского движения, вещавших о необходимости вступить в борьбу с мафией, стали вызывать тревогу в определенных кругах сицилийского общества и среди землевладельцев и политиков, которые оказывали поддержку мафии. В апреле 1923 года один из таких активистов обратился к Муссолини со следующим посланием:
"Фашизм ставит себе целью уничтожить коррупцию, которая пропитала политическое и административное устройство этого края. Он ставит себе целью уничтожить закулисные группировки и паразитирующие клики, которые подтачивают священное тело нации. Он не может обойти вниманием рассадник этой заразы. Если мы хотим спасти Сицилию, мы должны уничтожить мафию… Тогда мы сможем утвердиться на этом острове. И наше положение будет прочнее, чем на Севере, где мы покончили с социализмом".
За образной формой скрывалось весьма незамысловатое содержание. Мафия, независимо от того, что она собой представляла, могла бы выполнять на Сицилии ту же самую задачу, какую на Севере выполняли социалисты, могла бы стать для фашизма вполне приемлемым врагом. Со временем Муссолини должен был выработать собственную стратегию. Возглавляемое им движение чернорубашечников подавало себя как полную противоположность старому миру доверительных отношений, обходных маневров и компромиссов. Поскольку мафиози зачастую имели связи с политиками, непримиримая борьба с организованной преступностью позволила бы фашистам нанести удар и по некоторым заметным фигурам либеральной системы. К тому же это был лучший способ подчеркнуть серьезность намерений фашистов.
В мае 1924 года Муссолини впервые посетил Сицилию. Он прибыл в Палермо на линкоре "Данте Алигьери", в сопровождении самолетов и подводных лодок. Будучи в провинции Трапани, дуче услышал о достижениях Чезаре Мори до и во время мировой войны. Помимо этого, он узнал и о том, насколько серьезной является проблема мафии для Сицилии. Делегация ветеранов сообщила ему о 216 убийствах, совершенных в Марсале за год. Они объяснили, что мафия – главная причина того, что фашизм не сумел пустить корни на острове.
Когда кортеж Муссолини проезжал через Пиана деи Гречи, близ Палермо, мэр этого городка, мафиозо дон Франческо Кучиа пренебрежительно махнул рукой в сторону телохранителей премьер-министра и елейным голосом промурлыкал ему в ухо: "Вы со мной, вы под моей защитой. Зачем вам все эти легавые?" Дуче не ответил, но эта наглая выходка привела его в ярость, и весь остаток дня он кипел от злости. Продолжительность визита на остров сократили. Допущенное доном Франческо Кучиа нарушение этикета вошло в историю как своего рода катализатор, ускоривший решение Муссолини объявить войну мафии. В течение нескольких недель после возвращения Муссолини в Рим все хлопоты покровителей Мори окупились сполна, когда Чезаре снова направили в Трапани.
В 1924 году события, развернувшиеся в итальянской столице, резко ухудшили отношение фашистов к Сицилии. Вскоре после поездки дуче на остров его головорезы похитили и убили лидера социалистической партии. Это привело в ужас итальянское общественное мнение, и политические союзники фашистов стали от них дистанцироваться. Для национального лидера потеря власти является самым верным способом лишиться благосклонности определенной категории сицилийских политиков. Летом 1924 года казалось, что Муссолини вот-вот ее потеряет.