В 1930-е годы официально считалось, что порученная Мори задача выполнена. Фашизм разгромил мафию и навсегда покончил с этой проблемой. Преемник Мори дал указание прессе уменьшить количество сообщений о преступлениях. Впредь не должно быть ни облав, ни показательных судов. Гораздо проще было без соответствующей юридической процедуры отправлять подозрительных лиц в ссылку. Такая практика не вызывала лишнего шума. В конце концов, ведь именно так власти решали проблему мафии на протяжении большей части того периода истории страны, который предшествовал фашизму. По коридорам власти Палермо прошла целая вереница быстро сменявших друг друга бесцветных функционеров фашистского режима. Сицилия погрузилась в трясину коррупции и фракционных междоусобиц.
Смерть Мори, скончавшегося в 1942 году, фактически оказалась никем не замеченной. Спустя год фашистский режим рухнул, и вся работа префекта оказалась напрасной. Спасение мафии пришло из Соединенных Штатов. В течение тех же самых десятилетий, когда мафия боролась с социализмом, фашизмом и войной, это преступное общество стало частью американской жизни.
Глава 5 Мафия пускает корни в Америке: 1900-1941 гг.
Джо Петросино
В период между 1901 и 1913 годами около 1,1 миллиона сицилийцев стали эмигрантами, что лишь немногим меньше четверти всего населения острова. Из них приблизительно 800 тысяч человек выбрали Соединенные Штаты. Некоторые из эмигрантов, несомненно, были "людьми чести", ловкими и безжалостными преступниками, стремившимися с помощью системы рэкета, которую они собирались навязать своим соотечественникам-переселенцам, и других столь же преступных методов установить контроль над торговыми путями, связывающими берега Атлантики.
В течение большей части девятнадцатого столетия пустившиеся в бега сицилийцы пытались найти пристанище в США. Торговля лимонами, которая находилась под сильным влиянием мафиози, связывала Палермо и Нью-Йорк. Так было и в 80-е, и в 90-е годы девятнадцатого века. Уже тогда американская полиция считала, что некоторые жестокие убийства, совершенные внутри итальянской общины, связаны с деятельностью мафии. Особенно широкий резонанс вызвало совершенное в 1890 году убийство начальника полиции Нового Орлеана Дэвида Хеннеси. Подозреваемые в этом убийстве сицилийцы подверглись линчеванию. Но только после 1900 года, когда началась массовая эмиграция в Америку, обмен преступными замыслами, ресурсами и людьми между Италией и США стал для мафии одной из самых важных сфер ее деятельности.
Существуют две легенды о прибытии мафии в Америку. Первая восходит ко временам массовой эмиграции сицилийцев. В 1903 году, расследуя одно нашумевшее убийство, к совершению которого была причастна мафия, газета "New York Hera" забила тревогу, заявив, что "сапог" (т. е. Италия) выливает на голову нации всех скопившихся в нем преступников. Данные статистики подтверждают, что у порога Соединенных Штатов собрались "полчища нарушающих закон, хищных и бессовестных подонков из Южной Европы". Для аборигенов Нью-Йорка появление мафии напоминало нашествие опасных паразитов, зародившихся в переполненных трюмах пароходов. Другие, воспринимая это явление столь же негативно, считали его результатом заговора международных преступников, решивших распространить свою деятельность на девственную территорию США.
Вторая легенда появилась не так давно. Она приобрела популярность в 1960-е и 1970-е годы среди потомков итальянских иммигрантов, которые к настоящему моменту совершенно растворились в американском обществе.
Они представили появление мафии в США как историю, фабула которой почти целиком укладывалась в словосочетание "криминальное нашествие". Перебравшиеся через Атлантику сицилийские крестьяне сохраняли приверженность традициям средневекового "сельского рыцарства". Столкнувшись с мрачной жестокостью капитализма больших городов и беспринципным политиканством, они приспособили к новой обстановке те духовные ценности, которые привезли сюда со своей патриархальной родины. Мафия зародилась в тот момент, когда старые сицилийские ценности, связанные с преданностью семье и законами чести, столкнулись с изнанкой "американской мечты". Вот тогда-то все и началось.
В действительности, урбанистическая Америка и сельская Сицилия не так уж сильно отличались друг от друга. Так, например, Корлеоне вовсе не был сельской деревушкой. Это был один из многих "сельскохозяйственных городов", в которых слыхом не слыхивали ни о рыночной экономике, ни о протекционистской политике, ни об организованной преступности. И хотя крестьяне Корлеоне были бедными, суеверными и забитыми людьми, они вовсе не были так невинны, как это изображает американский журналист итальянского происхождения Адольфо Росси, отправившийся брать интервью у Бернардино Верро и написавший сентиментальный портрет движения Fasci. Трудящиеся Сицилии прекрасно знали, насколько важно проявлять лояльность к правящим кругам города, от которых зависел их заработок, которые могли предоставить им работу и землю и проявить милосердие. Многие из них не питали иллюзий по поводу того, во что им обойдется участие в политической и деловой жизни. Большинство ставило себе целью скопить денег и приобрести связи в США, а затем вернуться на Сицилию. Эмигранты-сицилийцы не были похожи на еврейских беженцев, которые, оказавшись на рижском причале, навсегда распрощались со своим прошлым отплыли к другому берегу Атлантики, где их ожидало совершенно неизвестное будущее. Сицилийцы не забыли ни о той политической системе, которая существовала на Сицилии, ни об имевшейся на острове развитой индустрии насилия. Все сицилийцы были вполне приспособлены к условиям жизни в растущих городах Соединенных Штатов. Когда они пересекли океан, то, к своей радости или печали, обнаружили там второй дом. Зачастую их вхождение в американское общество происходило с помощью системы padrone. Чтобы получить работу (как правило, в строительстве), нужно было признать зависимость от какого-нибудь босса. Чтобы захватить сектор рынка рабочих мест, такой босс иногда применял метод запугивания. Эти боссы даже предоставляли ссуды самым бедным эмигрантам, чтобы они могли купить билет на пароход, а потом, с большим процентом, высчитывали эти суммы из их жалования. Действительность, с которой сталкивался эмигрант по прибытии в Северную Америку, напоминала ему Сицилию, где власть принадлежала не общественным институтам, а грубым личностям, объединившимся в хорошо организованные группировки.
Особенности политической жизни итальянских кварталов Нью-Йорка также были хорошо знакомы сицилийцам. Действуя от имени штаба демократической партии в Нью-Йорке, так называемого "Вигвама", боссы вели агитацию среди избирателей, которые проживали в соответствующих административных районах города. Для этого они использовали любые источники убеждения, которыми располагали в своих сферах влияния, в том числе и банды преступников. В Америке, как и на Сицилии, воинственности организованного пролетариата часто противостояли коррупция и жестокость.
Элизабет-стрит была сердцем сицилийской диаспоры Нью-Йорка. В 1905 году приблизительно 8200 итальянцев, подавляющее большинство которых были сицилийцами, проживали на "Элизабетта Стретта", как они называли эту улицу. По концентрации населения и размерам территории этот район был сравним со многими "сельскими городами" сицилийской глубинки. Кинематограф проделал замечательную работу, когда в начале двадцатого столетия воссоздал внешний облик таких мест, как район Элизабет-стрит с его прижатыми друг к другу многоквартирными домами, полулегальными мастерскими и улочками, вдоль которых выстроились ряды нагруженных товаром тележек мелких торговцев. (Итальянский экспорт в США неуклонно увеличивался, снабжая эмигрантов, уехавших в Америку, продуктами питания, на которых они выросли.)
Во времена "Великого сицилийского исхода" американцы с тревогой и сожалением наблюдали за расширением эмигрантских кварталов. В 1909 году один реформатор написал об Элизабет-стрит следующие строки:
"Здесь мириады человеческих существ задыхаются в коробках, похожих на выдвижные ящики бюро, с проделанными в них отверстиями, сквозь которые можно посмотреть наружу и увидеть прямо напротив себя другие коробки и ревущую "надземку". Те, кто остался дома, высовываются из окон. То минимальное количество одежды, которое можно на них увидеть, едва ли соответствует правилам приличия. Лишенные растительности ущелья из пропитанных копотью кирпичных стен, брусчатки и асфальта кишат детьми, которые пытаются дышать свежим воздухом и хоть как-то развлечься".
Память о нищете "сельских городов" Сицилии и надежды на лучшее будущее делали условия жизни недавно прибывших в Нью-Йорк эмигрантов относительно сносными.
Однако ни сделанным из добрых побуждений отчетам, подобным вышеупомянутому, ни образам, созданным современным кинематографом, так и не удалось воспроизвести динамизм экономики Малой Италии. Когда в 1878 году Адольфо Росси впервые отправился в Америку, Малберри-Бенд представлял собой ирландские трущобы. Росси описывал "пугающего вида грязные сараи этого района, в основном из дерева". Во времена великого трансатлантического исхода Росси стал уполномоченным итальянского правительства по делам эмигрантов и сообщал об успехах итальянцев, уехавших в США. В 1904 году он вернулся на Манхэттен и с удовольствием сообщил о том, что по сравнению с периодом создания Малой Италии стоимость домов и аренда недвижимости повысились, качество зданий заметно улучшилось, а итальянцы сами стали основными инвесторами на рынке собственности. Вновь прибывшие с полуострова, в особенности женщины, обнаружили стремление к получению образования. В Соединенных Штатах итальянцы делали все, чтобы получить возможность улучшить свою жизнь.
Именно в этом динамичном окружении, которое носило черты как сицилийской, так и американской действительности, мафия и пустила корни. Вопреки многочисленным утверждениям, мафия не в состоянии быстро расширить свое влияние на столь отдаленные регионы. Существуют два основных способа, посредством которых она захватывает новые области. Первый способ отличается быстротой и гибкостью. Обычно он связан с деловой инициативой в какой-нибудь необычной сфере бизнеса, например в торговле определенным видом наркотиков. Получив одобрение оставшихся на родине главарей и заручившись их поддержкой, отдельные мафиози могут действовать от имени мафии в любых районах, которые они выберут, по пути устанавливая временные фактории.
Но "люди чести" – не просто бизнесмены, они еще и администраторы теневой власти. Значительное место занимает разработанная мафией система территориального контроля, с помощью которой власть мафии распространяется за пределами Западной Сицилии. В эту систему входят рэкет, политические связи, соглашения о разделе сфер влияния между соседними группировками, усилия, направленные на то, чтобы склонить на свою сторону часть прессы, полиции и местного населения и многое другое. Однако экспорт этой "приватизированной" формы управления является весьма медленным процессом. Даже в различных районах Западной Сицилии мафия обладает различной полнотой власти. Несмотря на 140 лет своего существования, она располагает лишь отдельными аванпостами на территории материковой Италии. Однако Соединенные Штаты представляли собой настолько благодатную почву для преступной деятельности, что стали одним из тех немногих мест, где мафия смогла развернуть крупномасштабную деятельность. История двух американцев итальянского происхождения – Джо Петросино и Джузеппе Пидду Морелло раскрывает многие подробности появления мафии в Америке.
Вот текст служебного письма, датированного 19 октября 1908 года и направленного комиссару полиции Нью-Йорка: "Сэр,
В соответствии с условиями параграфа 3 правила 30 Свода положений и правил полицейского управления покорно прошу дать разрешение получить золотые часы, дарованные мне в знак благодарности итальянским правительством. С уважением, Джозеф Петросино, Нач. Итальянского отдела, Сыскное бюро".
Другой текст без указания даты представляет собой меморандум, адресованный американским консулом в Палермо комиссару полиции Нью-Йорка:
"Петросино зарегистрировался в гостинице "Отель де Франс" в Палермо под именем Гульельмо де Симони. Двенадцатого марта 1909 года он стоял в ожидании трамвая у подножия статуи Гарибальди, когда двое мужчин сделали по нему четыре выстрела. Три пули угодили в Петросино, и он мгновенно скончался. Одна попала в правую часть спины, другая прошла через оба легких, а третья вошла в левый висок. Петросино не был вооружен. В его оставленном в гостинице саквояже был обнаружен револьвер марки "Смит и Вес-сон". Рядом с местом преступления был обнаружен бельгийский револьвер крупного калибра с разряженным барабаном".
Следующий документ – служебная записка Нью-Йоркского полицейского управления, датированная 11 мая 1909 года:
"Получено от комиссара полиции: золотые часы и цепочка лейтенанта Петросино, пара золотых запонок, трость, два чемодана с личным имуществом, пачка писем и чек на сумму 12 долларов 40 центов. Принято под роспись Луисом Салино".
Четырнадцатого апреля 1903 года, в шесть часов утра, полная женщина средних лет по имени Франсес Коннорс проходила мимо мастерской "New York Mallet amp; Handle Works", расположенной в доме 743 по 11-й улице, неподалеку от пересечения с Авеню Д. Ее внимание привлекло пальто. Оно было наброшено на видавшую виды бочку из-под сахара, стоявшую возле тротуара, рядом со штабелем бревен. Подняв пальто, она увидела под ним ступню правой ноги и кисть левой руки. Заглянув внутрь бочки, она обнаружила в ней тело полностью одетого мужчины. На его зажатой между колен голове был мешок из грубой холстины, стянутый на шее веревкой. Вопли миссис Коннорс услышали двое полицейских, патрулировавших этот район. Тело мужчины было еще теплым.
В ходе проведенного позже тщательного осмотра выяснилось, что на шее жертвы имеются восемнадцать неглубоких колотых ран и порез через все горло, настолько глубокий и широкий, что голова убитого едва держалась на шее. Этот человек был прилично одет. Оба его уха были проколоты. Перед самой смертью он весьма основательно поел. В его желудке были обнаружены остатки картофеля, бобов, свеклы, салата и спагетти. Дно бочки было покрыто трехдюймовым слоем опилок вперемешку с луковичной шелухой и жеванными окурками дешевых итальянских сигар.
Загадка "тела в бочке", как ее быстро окрестили нью-йоркские газеты, привела в ужас американцев, испугавшихся нашествия несметных полчищ итальянских уголовников. Помимо леденящих душу подробностей, это преступление в столь интригующей форме подтверждало реальность существования мафии, перебравшейся в Соединенные Штаты в эпоху "Великого сицилийского исхода". Оно также стало заметной вехой на пути к славе американца итальянского происхождения, полицейского по имени Джозеф (Джузеппе) Петросино. Возможно, что именно оно привело этого человека к гибели, случившейся шестью годами позже в Палермо, на Пьяцца Марина. Убийство Петросино стало одним из самых нашумевших убийств, когда-либо совершенных мафией.
На следующий день после того как было обнаружено тело в бочке, полиция арестовала девять участников мафиозной группировки фальшивомонетчиков и вымогателей. В течение некоторого времени они находились под наблюдением тайных служб США. Существовали подозрения, что они занимались доставкой в страну фальшивых американских долларов, перевозимых в банках с оливковым маслом, которые имели двойное дно. Через сеть своих агентов они распространяли поддельные деньги по другим городам северо-восточного побережья.
Было известно, что за день до убийства жертва вечером заходила в мясную лавку в доме 16 по Стэнтон-стрит. Эта лавка являлась одним из прибежищ шайки фальшивомонетчиков. Чуть позже убитый направился в распивочный зал, к задней части которого примыкал небольшой ресторанчик. Там он изрядно задержался, а наблюдение на ночь сняли. Это питейное заведение принадлежало 34-летнему человеку из Корлеоне, которого звали Джузеппе Пидду Морелло и который, как было установлено, являлся вожаком этой шайки.
Когда Морелло арестовали в Боуэри, он оказался вооружен, а в его карманах были обнаружены сигары, идентичные тем, которые нашлись в бочке. Пол его питейного заведения был посыпан опилками вперемешку с луковичной шелухой и окурками сигар. Впрочем, Морелло не так уж трудно было схватить, поскольку на его правой руке не было ни одного пальца, кроме мизинца. Во время допроса он отказался давать показания и даже объяснить, при каких обстоятельствах лишился пальцев.
Как выяснилось, к бочке, в которой было обнаружено тело, имел отношение не только Морелло. Нанесенная с помощью трафарета надпись на ее днище – W amp;T 233 – привела детективов на лонгайлендский берег Ист-Ривер, где находился крупный завод по рафинированию сахара, а затем в бакалейную лавку "Wallace amp; Thompson" в доме 365 по Вашингтон-стрит на Манхэттене. У всех этих заведений оказался общий клиент-сицилиец – Пьетро Индзерилло, член возглавляемой Морелло группировки. Еще две бочки с таким же клеймом были обнаружены в макаронной лавке Индзерилло и в кафе в доме 226 по Элизабет-стрит.
Разрешить загадку личности жертвы помог сержант-детектив Петросино. Этот низкорослый и коренастый человек с изрытым оспинами лицом и бесформенным носом (в 1960 году Эрнст Боргнайн сыграл его в неудачном фильме "Плати или умри!") обладал огромной физической силой. Родившийся в 1860 году неподалеку от города Салерно, расположенного на юге материковой Италии, Петросино с детства познал нужду и еще мальчиком эмигрировал в США. Научившись читать и писать в бесплатных средних школах Нью-Йорка, он сделал первый шаг для того, чтобы подняться выше общественного уровня, на котором находились его родители. Он стал дворником, а потом десятником бригады "речных забияк" – людей, составлявших экипажи плоскодонных барж, которые вывозили из города мусор. В те времена за уборкой мусора в Нью-Йорке надзирала полиция. На Петросино обратил внимание один офицер полиции, благодаря которому он получил возможность стать настоящим полицейским.
Медленное восхождение Петросино по служебной лестнице полицейского управления Нью-Йорка ускорилось, когда на рубеже столетий резко увеличилось количество прибывающих в США иммигрантов и преступников из Италии. Он уже привлек к себе внимание, когда предупредил, что группа, состоящая в основном из итальянских анархистов из Патерсона, штат Нью-Джерси, планирует убийство президента Уильяма Маккинли. Однако это предостережение осталось незамеченным и шестого декабря 1901 года Маккинли был застрелен во время открытия всеамериканской выставки в Буффало.
Через несколько дней после того, как был обнаружен труп в бочке, Петросино, преодолев пятьдесят километров вверх по восточному берегу Гудзона, добрался до группы серых зданий тюрьмы Синг-Синг. Благодаря своим контактам в Малой Италии Петросино добился того, что Джузеппе Ди Примо, отбывавший трехлетний срок за подделку денег, помог установить имя обнаруженного в бочке трупа. Петросино беседовал с Ди Примо в камере, построенной за семьдесят лет до этого из каменных блоков, которые доставляли заключенные, работавшие на каменоломне. Сырая, холодная и тесная, она не превышала 2,1 метра в длину и 197 сантиметров в высоту, а ее ширина составляла всего лишь 97 сантиметров. Тюрьма Синг-Синг вполне заслуживала своей пугающей репутации.