Законность - еще одна высшая ценность, и история дает нам множество примеров того, что случается с людьми, когда их потребность в этой ценности депривирована. Так, например, на Гаити я сталкивался со множеством людей, которые не верили никому и ничему, они были предельно циничны в отношении окружающих, а все потому, что однажды решили для себя, что <все сгнило в датском королевстве>.
Особый интерес для меня представляет метапатологическое состояние бесцельности и бессмысленности. Мне часто встречаются молодые люди, которые вроде бы удовлетворяют всем критериям самоактуализированной личности: их базовые нужды и потребности удовлетворены, они хорошо реализуют все свои возможности и не выказывают никаких видимых симптомов психологического нездоровья.
Но при этом в них можно заметить какой-то надлом, какое-то тотальное отрицание. Они не верят ни в какие высшие ценности, во все то, что свято для людей старше тридцати, они считают такие понятия как справедливость, добро, любовь просто затертыми словами. Они уверены, что не в состоянии изменить мир к лучшему, и потому ограничиваются бессмысленными вы 206
Образование
ходками и деструктивным протестом. На их примере я понял, что если человек лишен ценностей, то не обязательно он будет невротиком. Скорее его заболевание можно отнести к разряду познавательных или духовных болезней, ибо до определенной степени его взаимоотношения с миром нарушены и ненормальны.
Если высшие ценности необходимы нам так же, как витамины и любовь, и если их отсутствие может вызвать у нас болезнь, тогда праведная жизнь, жизнь платоническая, освещенная разумом, о которой человечество говорит на протяжении многих тысяч лет, составляет саму сущность человеческой природы. Человек - это пирамида потребностей с биологическими в основании и духовными на вершине. Однако, в отличие от биологических, высшие потребности не имеют иерархии. Одна высшая потребность равновелика другой, и каждую из них можно определить в терминах других. Справедливость, например, должна быть абсолютной, эстетичной, очевидной и, как ни парадоксально, ироничной в олимпийском, божественном смысле. Красота должна быть справедливой, доброй, ясной и т. д. Следовательно, если все эти категории можно определить в терминах друг друга, то, как говорят нам статистика и факторный анализ, в основании этих категорий есть некий основной, генеральный фактор - фактор G. Высшие ценности - не радужные блики, скачущие по стенам и потолку, это скорее грани одного смарагда, о которые разбился луч света. Ученый, посвятивший себя поиску истины, и адвокат, посвятивший себя поиску справедливости, на самом деле посвятили свою жизнь одному и тому же. Каждый из них увидел свою грань этой главной ценности, оказавшуюся ближе ему, его сущности, делу, которому он служит.
Есть очень интересная особенность у высших ценностей, и состоит она в преодолении многих традиционных антиномий, таких как <эгоизм-альтруизм>, <плоть-дух>, <религиозное-мирское>. Если вы любите свою работу, если посвятили свой труд самой важной на ваш взгляд ценности, то вы в своем устремлении к ней эгоистичны, но в то же время и альтруистичны. Если справедливость дорога вам, как палец на руке, тогда любая несправедливость, где бы она ни произошла, заставит вас страдать. Границы вашего <Я> выходят за пределы вашего тела, за пределы ваших личных интересов и объемлют собой весь мир. Тогда, если в отношении какого-то человека в Болгарии или в Чили совершена несправедливость, вы почувствуете, что она направлена против вас. Вы можете не знать этого человека, но вы почувствуете его обиду как свою.
Или взять хотя бы дихотомию <религиозное-мирское>. Религиозные ритуалы, с которыми я столкнулся еще в нежном возрасте, показались мне настолько нелепыми, что я надолго утратил всякий интерес к религии и не испытывал ни малейшей потребности в <богоискательстве>. Однако я слышу рассуждения моих верующих друзей, и зачастую они - во всяком случае те из них, которые переросли крестьянское представление о Боге как о седовла Цель и значение гуманистического образования
207
сом старце, сидящем на облаках - употребляют почти те же слова, какими я описываю высшие ценности. Сегодня теологи задаются вопросами о предназначении универсума, о его направлении. Поиск абсолюта, строгое соблюдение ценностей, канона- сущность любой религиозной традиции. Симптоматично, что представители многих религиозных конфессий сегодня открыто заявляют, что внешняя, ритуальная мишура, сопутствующая отправлениям практически всех культов, вроде запрета есть мясо по пятницам или обязанности есть мясо только по пятницам, не столь уж важны, скорее даже вредны, потому что в сознании ограниченных людей они подменяют собой религию. Эти религиозные деятели очень близки к тому, чтобы начать заниматься как практикой, так и теорией высших ценностей.
Люди, измеряющие свою жизнь мерками высших ценностей, приверженные им, проще и радостнее принимают свои базовые потребности, потому что в состоянии увидеть их сакральный смысл. Для двух любящих людей, принимающих любовь как высшую ценность и в то же время как способ удовлетворения базовой потребности, сексуальный акт может стать священнодействием. Не обязательно полжизни просидеть на вершине столпа, чтобы проникнуться высшей духовностью. Причастность к высшим, духовным ценностям удивительным образом возвышает и тело, и все его потребности.
Если образование будет устремлять человека к осознанию своих высших потребностей, к актуализации их, если оно будет способствовать самоактуализации человека, то очень скоро мы сможем наблюдать расцвет цивилизации нового типа. Люди станут сильными и здоровыми, они станут хозяевами своей жизни. Человек станет более ответственным за свою судьбу, будет руководствоваться ценностями разума, перестанет быть равнодушным к окружающему его, активно включится в переустройство общества. Потому что движение к психологическому здоровью отдельного человека означает приближение к обществу, построенному на духовных ценностях, приближение к социальной гармонии.
Часть V
Общество
14
Синергизм в обществе и в человеке
Я хочу посвятить эту главу памяти Рут Бенедикт*, которая циклом лекций, прочитанных в Bryn Mawr College в 1941 году, ввела в научный обиход понятие <синергизм> и обстоятельно развернула концепцию синергичного общества. Широкая общественность незнакома с этой концепцией только потому, что рукописи лекций Рут Бенедикт были утеряны. Когда мне довелось впервые прочитать ее рукописи, они крайне заинтересовали меня, но я был потрясен, обнаружив, что они существуют в единственном экземпляре. Я тревожился,
J4TO она не удосужится опубликовать эти лекции, потому что ее, казалось, нисколько не беспокоило, будут они преданы широкой огласке или нет. И я боялся, что они могут просто потеряться. Как оказалось, мои страхи были не безосновательны. Когда я, уже после смерти Рут Бенедикт, навестил ее душеприказчицу, Маргарет Мид и попросил ее найти эти лекции, она перерыла все папки с бумагами, но рукопись так и не обнаружила. Единственным утешением для меня служит то, что в те давние времена моего знакомства с Рут Бенедикт я перепечатал часть ее рукописей, столько, на сколько у меня хватило сил. Эти отрывки вскоре будут опубликованы (9, 41), так что здесь я приведу лишь часть их, самую уместную для обсуждаемой нами темы.
Становление и определение понятия <синергизм>
В последние годы своей жизни Рут Бенедикт пыталась преодолеть доктрину культурного релятивизма, с которой ошибочно связывали ее имя, вый * Рут Бенедикт (1887-1948)- профессор антропологии Колумбийского университета, поэтесса, печатавшаяся под псевдонимом Энн Синглтон. Темой ее научных работ были американские индейцы. Во время второй мировой войны изучала японскую культуру, составляла обзорные справки для ведения союзниками пропагандистской работы. Основные работы <Patterns of Culture>, <Race, Science and Politics> и <The Chrysanthemum and the Sword>. - Прим. ред.
212
Общество
ти за ее пределы. Я помню, как ее бесило, когда ее записывали в стан релятивистов. Сама она не без оснований считала, что ее <Patterns of Culture> нужно понимать как признание в любви холизму. И в самом деле, в этом труде она с позиций холизма попыталась описать различные культуры. Сложно счесть атомистическим описание общности людей, представленной как целостная структура, состоящая из целостных структур, причем описание с чувствами, интонациями и созданием атмосферы, присущими лишь ее поэтической натуре.
Когда я изучал антропологию, а это было в1933-1937 годах, культурные особенности различных народов выглядели уникальными, культуры казались абсолютно идиосинкратичными. Не существовало научных способов для их изучения, а обобщения казались совершенно невозможными. Культура одной нации, одного народа выглядела совершенно ни в чем не похожей на культуру любого другого народа. Абстрактные культурологические изыскания, оторванные от конкретной культуры в ее предельно конкретных проявлениях, были просто невозможны. Бенедикт в те годы настойчиво приближалась к определению сравнительной социологии. Она постигала то, чем должна была стать эта наука интуитивно, как поэт. Ее одолевали слова, которые она, как ученый, не решалась употреблять в научных кругах, потому что им недоставало сухости. Они были явно оценочными, более уместными за бокалом мартини на вечеринке в узком кругу, чем в научной публикации.
Становление понятия <синвргизм>. Однажды Рут Бенедикт взялась свести воедино все, что ей было известно о нескольких индейских культурах. Она завела несколько огромных листов бумаги, на которых записывала все данные. Со временем оказалось, что речь идет о четырех парах культур, - она почувствовала, что именно эти культуры очень отличаются друг от друга. Ее интуиция, ее чутье были непревзойденными, и она смогла выразить эти различия совсем не так, как представлялись они мне в те годы.
В каждой паре культур одна несла опасность, а другая была безопасной. Одна из двух обязательно была мрачной (явно не научный термин), - то есть представители этой культуры были мрачными людьми. Мне припоминается, что Рут Бенедикт терпеть не могла мрачных людей. Вот и получилось, что четыре культуры были представлены угрюмыми и недоброжелательными людьми, а четыре противоположные им - приятными людьми. Затем, уже через несколько лет, когда над миром нависла угроза войны, она начала писать о культурах аморальных и высокоморальных. Она всегда противопоставляла друг другу ненависть и агрессию с одной стороны и доброжелательность и любовь - с другой. Что объединяло между собой те четыре культуры, которые ей так не нравились, с одной стороны, и те, которым она симпатизировала, с другой? Условно, в порядке рабочей гипотезы, она называла их соответственно <опасными> и <безопасными> культурами.
Синергизм в обществе и в человеке
213
В ряду хороших культур, безопасных, приятных и симпатичных ей культур оказались племена зуни, арапеш, дакота и одна из эскимосских групп индейцев (я забыл, какая именно). Мои собственные полевые работы (результаты которых не опубликованы) добавили к ее перечню индейцев племени <черноногих> (Northern Blackfoot). Среди угрюмых, недоброжелательных культур, заслуживших ее неприязнь, были чукчи, оджибве, добу и квакиутль.
Она перепробовала один за другим все способы обобщения признаков этих культур, воспользовалась всеми возможными в те времена приемами. Она сопоставляла их по расовому признаку, сравнивала географические и климатические условия их обитания, их численность, уровень жизни, внутриплеменную иерархичность. Но ни один из общепринятых критериев не срабатывал, среди них не оказалось такого, который бы проявлялся у четырех безопасных культур и не проявлялся у четырех других. Ни один из известных критериев не позволял добиться интеграции, логики и таксономии. Бенедикт пыталась изобрести новые основания, она спрашивала себя: какие культуры допускают самоубийство, а для каких оно неприемлемо? Какие культуры основаны на полигамии, а какие на моногамии? Какие из них матрилинейны, а какие патрилинейны? Представители каких культур привыкли жить в просторных жилищах, а какие в небольших? Но ни один из принципов классификации не работал.
В конце концов такой критерий был найден. Я бы назвал его скорее функцией поведения, в отличие от явных проявлений, или стиля поведения. Рут Бенедикт осознала, что истина кроется не в поведении, что ей нужно искать функцию поведения, смысл поступков и значение образа жизни, ту структуру характера, которая выражается через поведение. Именно этот непривычный ход я считаю революционным для теории антропологии и общества, ибо он заложил основы сравнительной антропологии, дал технику сравнения обществ, помещая их в континуум, вместо того, чтобы рассматривать каждое как уникальное viper se. Далее следует отрывок из ее рукописи:
<Возьмите, к примеру, самоубийство. Самоубийство принято считать следствием дурных условий жизни - мол, при одних условиях люди чаще кончают жизнь самоубийством, а при других - реже. В Соединенных Штатах самоубийство рассматривается как очевидный показатель психологической катастрофы. Здесь самоубийство - акт, который разрубает гордиев узел невыносимой для человека ситуации. Но в рамках другой культуры самоубийство может выступать как естественное проявление ее традиций, оно может нести совершенно иной смысл. Так, в древней Японии самоубийство для воина, проигравшего битву, было делом чести, - такое самоубийство, согласно самурайскому кодексу, значило для чести воина больше, чем вся его доблестная жизнь, было главным его долгом. В примитивных обществах самоубийство женщины -жены, сестры или матери становится вершиной
214
Общество
женского долга, выступает как крайнее выражение скорби по умершему мужчине; оно символизирует собой, что любовь к близкому для женщины дороже жизни и что, если этот мужчина умер, ее жизнь теряет всякий смысл. Если такие взгляды становятся высшим моральным кодексом общества, самоубийство выступает в качестве апофеоза идеалов. Или другой случай. В некоторых племенах самоубийство приобретает черты китайской идеи смерти "на пороге дома" врага, - это ритуальный способ отомстить обидчику или врагу. В примитивных племенах, где принят такой ритуал самоубийства, оно зачастую может стать самым эффективным, если не единственным способом ответа на обиду, но в таком случае это действие скорее стоит рассматривать как возмездие, как карающую руку закона>.
Определение синергизма. В конце концов вместо <опасного> и <безопасного> в отношении общества Рут Бенедикт стала употреблять понятия <высоко синергичное общество> и <низко синергичное общество>, понятия менее оценочные и более объективные, менее вводящие в соблазн проецировать на обсуждаемый предмет собственные идеалы и вкусы. Она определила эти понятия следующим образом:
<Есть ли среди условий, создаваемых общественным устройством, такие, которые коррелируют с высокой агрессией, и такие, которые коррелируют с низкой агрессией? Все наши земные планы успешно служат и тому, и другому в определенной пропорции, определяемой тем, насколько социально приемлемые формы, которыми мы можем прийти к исполнению наших планов, обеспечивают взаимную выгоду и исключают поступки и цели, наносящие ущерб другим членам общества... .Все имеющиеся в нашем распоряжении данные позволяют сделать следующий вывод: общества явно неагрессивные имеют такое социальное устройство, при котором индивидуум одними и теми же действиями и в одно и то же время служит как своим собственным интересам, так и интересам остальных членов общества. .. .Агрессия в таких обществах не распространена вовсе не потому, что членам общества неведом эгоизм и они ставят социальные обязательства выше собственных желаний, а потому, что само социальное устройство делает эгоизм и альтруизм идентичными. Рассуждая логически, всякое производство, будь то выращивание маиса или рыболовство, приносит благо всем членам общества. Каждый жнец и каждый рыболов вносит свою лепту в деревенский запас пищи, и если общественные институты, созданные этими же жнецами и рыболовами, не извращают это основное положение, то каждый член общества, становясь хорошим садоводом, работает на благо общества. Он трудится себе на пользу, но и его товарищи также получают от этого свою выгоду...
Я буду называть культуру слабосинергичной в том случае, если ее социальная структура вызывает противодействие одних ее членов действиям
Синергизм в обществе и в человеке
215
других, и высоко синергичной в том случае, если структура поощряет действия ее членов, направленные на общее благо... Я говорю о культурах с высоким социальным синергизмом тогда, когда общественное устройство способствует взаимной выгоде из всех начинаний ее членов, и я говорю об обществах с низким социальным синергизмом, в которых индивидуум, добившийся выгоды, берет верх над остальными членами общества и добивается преимуществ за их счет, менее сноровистых и успешных> (курсив мой. -Авт.).
Высоким синергизмом обладают те общества, социальные институты которых организованы так, чтобы преодолевать полярность между эгоизмом и неэгоизмом, между личным интересом и альтруизмом, так, чтобы человек, добиваясь своих эгоистичных целей, заслужил награды для себя. Если в обществе вознаграждается добро, это - общество с высоким синергизмом.
Далее я рассмотрю некоторые проявления высокого и низкого синергизма. При этом я буду пользоваться моими записями двадцатипятилетней давности и должен сразу извиниться за то, что сейчас уже не смогу вспомнить, какие из приведенных мыслей принадлежали Бенедикт, а какие - мне. Многие годы я размышлял на эту тему и пользовался этими понятиями, - немудрено, что со временем произошло некоторое слияние.
Высокий и низкий синергизм в примитивных обществах
Распределение благ и концентрация благ. Рассматривая разнообразные экономические условия, Бенедикт обнаружила, что внешние, поверхностные, явные проявления-такие, например, как благосостояние общества в целом, - не имеют большого значения. Действительно важным оказалось то, что безопасные, высоко синергичные общества нацелены на распределение благ или, как она назвала это - общие блага <сифонировались> при помощи социальных институтов, тогда как опасные, низкосинергичные создавали условия для неправедной концентрации общих благ или, говоря иначе, способствовали <эффекту воронки>. Вкратце, этот эффект выражается в следующем. Все социальное устройство, все институты и законы обеспечивают такое положение вещей, что богатый становится еще более богатым, что удачливый не обязан делиться с менее удачливым, что бедность ведет к еще большей бедности. И напротив, в безопасном, высокосинергичном обществе богатство делает благодатным все окружающее его, оно <сифонирует> от удачливого к менее удачливому. Так или иначе, блага в таком обществе имеют тенденцию распространяться от богатого к бедному, а не наоборот.
218
Общество