Успешные структуры, пусть даже небольшие, всегда привлекают внимание нехороших людей, и фирмы Переверзева не стали исключением. Как-то субботним утром в его офис, который располагался на последнем этаже недавно построенного роскошного здания в центре города, несмотря на наличие охраны, вошли два человека. Один из них, тот, что был пониже ростом, представился Аликом, второй, ростом под два метра и с лицом, которое обошла своим вниманием цивилизация, молча встал у двери, скрестив на груди мощные руки. Не замечая протянутой ему руки и не вставая с кресла, Переверзев холодно поинтересовался, как они прошли мимо вахтёра. Алик почему-то вытер ладонь о штаны и, хищно улыбнувшись, сел верхом на стул.
– Твоей фирме нужна хорошая охрана и тебе её обеспечат, – сказал он, как-то странно на блатной манер растягивая слова, – ты понял, мусор?
Выражение лица у Переверзева не изменилось, он давно ожидал чего-то в этом духе и был готов к появлению подобных клоунов. Только глаза его приобрели опасный серо-стальной оттенок.
– И с чего ты взял, что я мент?
– Да не мент, – ухмыльнулся Алик, – а мусор, ты просто по жизни мусор. Тот, что плавает на поверхности воды, понял, поц? И ты будешь платить, сколько тебе скажут. Бухгалтера мы посадим своего. Вопросы есть?
– Да, нет, вопросы отсутствуют, поц.
Сотрудник, присутствующий при этом разговоре, потом долго рассказывал всем желающим, как вслед за этими словами их шеф встал из-за стола, как его фигура словно расплылась в воздухе, а ровно через несколько секунд оба незваных гостя лежали на полу без признаков жизни.
– Скажу честно, – заканчивал обычно свой рассказ сотрудник, – я сам в этот момент струхнул, думал, он и меня заодно уложит. Я такое только в кино видел, да и то не в каждом.
Поле этого инцидента при появлении Переверзева в офисе, сотрудники стали почтительно вставать. Но визитом Алика и амбала дело не закончилось. На следующий день в его офис, предварительно постучав, вошёл внешне интеллигентный мужчина кавказской наружности. Сергей сразу понял, что перед ним не простой человек. Он попросил секретаря принести им кофе, коньяк и всё, что к этому полагается, закрыл дверь на ключ и остался наедине с пришельцем.
О чём они говорили, осталось неизвестным для окружающих, но после разговора, который длился более часа, Переверзев проводил чеченского, как выяснилось, гостя до автомобиля на улице. На глазах у всех они крепко обнялись на прощание и расстались. Удивительно, но днём позже всё тот же Алик с рукой на перевязи и наклейками пластыря на лице зашёл к нему, осторожно постучав в дверь, в сопровождении своего угрюмого сопровождающего, который занёс большую корзину с французским коньяком и разнообразной снедью.
– От нас, за беспокойство, – сказал он, стараясь не смотреть в глаза, – проблемы больше нет.
– Я рад, – спокойно ответил Сергей, – будет нужда в наших технологиях, заходите.
– Спасибо, – ответил тот, положил на стол аккуратный конверт и навсегда исчез из его жизни.
После этого случая заработок его сотрудников внезапно стал стабильным и вырос многократно.
Со временем управление фирмами было доведено до автоматизма и Переверзев, не теряя жесткого контроля над созданными им структурами, снова смог вернуться к любимому делу – научной работе. Он, как и прежде, много работал, защитил свои диссертации, учился сам и учил других, но только был уже при этом обеспеченным человеком. Денег было не так много, когда они помимо удовольствия от их обладания начинают доставлять головную боль, но вполне достаточно для того, чтобы чувствовать себя свободным от большей части скучных проблем окружающего нас меркантильного мира.
Такие успешные мужчины без возраста очень нравятся женщинам. К ним, инстинктивно угадывая потенциального вожака стаи, с должным уважением и вниманием относятся мужчины. В целом же, принимая к сведению сказанное выше, Переверзев имел облик, хотя и не совсем академического интеллектуала, но вполне симпатичного человека, совершенно не опасного для окружающих.
Сергей Александрович, как и полагается мужчине его возраста с сугубо гетеросексуальной ориентацией, был женат. Ещё в бытность свою студентом второго курса, он, что называется, без памяти влюбился в такую же студентку второкурсницу филологического факультета. Мила была не только экзотически красива, но при этом также умна и чрезвычайно сексуальна. Редкое для одной женщины сочетание качеств. Парни побаивались её острот, близкие подруги у таких красоток, как правило, отсутствуют, и вокруг девушки незаметно образовался своеобразный вакуум вообще и мужского внимания в частности, что втайне её тяготило.
Сергей появился, как говорится, в нужное время и в нужном месте. Они, казалось, были созданы друг для друга. Остались забытыми лекции и всякая осторожность. Оба молодых организма, до краёв переполненные гормонами, в упоении сливались в одно целое, неконтролируемая страсть кипела, как вода чайнике, понятие о контрацепции практически отсутствовало, поэтому известие о беременности Милы было вполне предсказуемым. Это событие подействовало, словно ушат холодной воды и слегка отрезвило влюблённых. Оба нехотя вернулись к скучным реалиям жизни.
Переверзев женился по любви со всеми вытекающими отсюда последствиями. Сын Андрюшка появился на свет, когда ему было двадцать лет, а жене двадцать один, и все они обретались в комнате площадью четырнадцать квадратных метров. Комната была съёмной и обходилась в двадцать пять рублей ежемесячно. Это были большие деньги по тем временам, особенно если учесть, что малыш постоянно болел. Мила наотрез отказалась принять приглашение матери взять академотпуск и хотя бы год пожить у них в родительском доме в Симферополе. Она решила находиться при болеющем ребёнке и молодом муже, а Сергей вертелся, как белка в колесе, учась, зарабатывая деньги разгрузкой вагонов и быстро взрослея.
Окончив университет, Переверзев здесь же в Городе попал по распределению в крупный научно-исследовательский институт, занимавшийся проблемами горного дела. Работа ему понравилась. Она была, как ни странно, напрямую связана с его специальностью. Денег занятие научным трудом приносило немного. Правда, были перспективы, отдаленные, но были.
Мила к этому времени тоже работала в школе, в младших классах, с соответствующей учительской зарплатой. У неё оказалась редкая способность вкладывать, как-бы играя, сложные понятия в маленькие детские головы. Дети любили свою Людмилу Петровну, хорошо учились и скоро в классы, которые она вела, образовалась очередь родителей, которые желали, чтобы их чада получали знания только у Людмилы Переверзевой. Аншлаг был полный, записывались чуть ли не из роддома.
Работа полностью занимала Сергея и Милу, ей и ребёнку было посвящено всё, но это была жизнь, и она им, как ни странно, нравилась именно такой: напряжённой, интересной, почти не оставляющей свободного времени.
До изнеможения вкалывая летними месяцами на различных шабашках, годами не зная, что такое отпуск, Сергей сумел заработать денег на кооперативную квартиру. Это была первая в их жизни собственная квартира: большая, трёхкомнатная в тихом спальном районе города. Они были молоды, счастливы и полны надежд. Жизнь безудержно неслась вперёд, подобно хорошо отрегулированному и смазанному механизму, к чему-то радостному и светлому.
Дочь появилась на свет через двенадцать лет после рождения первого ребёнка. Роды были неудачными, и снова началась бесконечная больничная карусель. Благодаря самоотверженному упорству Милы, которая в связи этим оставила работу в школе, и возросшим финансовым возможностям и связям Сергея, Машеньку выходили. Теперь это была прелестная девочка десяти лет с внешностью мамы и характером папы. Надо ли говорить, что и отец, и вся семья в ней просто души не чаяли.
Переверзев, для которого эти годы пролетели, словно один день, давно уже одновременно с основной работой преподавал в университете, числясь на полставки профессором кафедры. Робота, фирмы забирали, как и в молодые годы, всё свободное время. Сын в настоящее время учился на последнем курсе юридической академии, недавно женился, и они жили неподалёку в новенькой квартире, подаренной родителями на свадьбу.
Людмила так и не нашла в себе сил вернуться в школу. Недостатка в деньгах не было, а большая часть бытовых проблем решались с помощью домработницы. Мила, как и в студенческие годы, оставалась всё так же безупречно красивой молодой женщиной. Она посещала фитнес-центры и спа-салоны, ходила по магазинам, делала шопинг, как стало принято говорить, часами общалась с подругами и психологом, при этом всё больше и больше отдаляясь от Сергея.
Частыми и уже привычными стали истерики и упрёки в отсутствии любви к ней и избытке внимания к другим женщинам. Сергей от всего этого приходил в состояние тихого бешенства. Последние годы он спал в кабинете, всё больше и больше погружаясь в свой собственный внутренний мир. В присутствии жены Переверзев подсознательно ощущал душевный дискомфорт, и только уходя из дому, с облегчением чувствовал, как постепенно спадает напряжение и растворяется неоправданное чувство вины.
Так жизнь внешне благополучной семьи Переверзевых, подобно многим семьям в этом мире, катилась накатанным привычным путём, ускоряя свой бег, словно в тревожном ожидании чего-то особенного, какого-то из ряда вон выходящего события, которое непременно случится, вывернет их наизнанку, встряхнёт и, кто знает, может быть заставит быть иными.
2. Информация приносит не только деньги
Переверзев с облегчением уселся в кресло экспресса, который через четыре часа должен был доставить его из хмурого, усеянного мелким осенним дождём Киева в родной Город. Командировка, обещавшая быть столь интересной, не состоялась. В Академии наук ему показали телеграмму, из которой следовало, что руководство Института отзывает Переверзева в связи с производственной необходимостью. В чём состояла эта крайняя необходимость, не говорилось, но было ясно, что уютный осенний Краков с его утренним туманом, наползающим от Вислы на влажные, мощеные булыжником старые улочки, прозрачными тёплыми вечерами, строгими изящными костёлами, столиками у бесчисленных ресторанчиков и общением с коллегами на профильной конференции накрылись медным тазиком. Так говаривал в таких случаях друг его бурной юности, а затем однокашник по университету Лёшка Орлов, связавший свою судьбу с уголовным розыском и по сей день ничуть об этом не жалевший.
Ввиду особенностей своей профессии Лёшка так и не женился. Впрочем, была ещё одна причина, сильно повлиявшая на его отношения с противоположным полом. Внезапная смерть его школьной подруги, которую он, несмотря на годы, так и не смог забыть, сильно изменила характер Орлова. Две могилы на старом кладбище – матери и Зиночки-Зинули – единственное, что связывало его с шахтёрским городком, где он родился и вырос, и куда приезжал хотя бы раз в год, несмотря на обилие текущих дел.
О своей же нынешней неустроенной жизни Орлов нисколько не печалился, меняя бесконечных подружек и обрастая в связи с этим всё большим количеством довольно обременительных обязательств. Дело в том, что все они из разряда подруг рано или поздно попадали в разряд бывших женщин, которые со всеми своими проблемами неизбежно обращались к нему же. И Лёха, этот внешне брутальный и неулыбчивый мент, в силу особенностей личного трепетного отношения к слабому полу никогда не отказывал им в помощи.
Правда, с полгода назад в его жизни неожиданно появилась высокая, стройная рыжеволосая девушка, черты лица, фигура и характер которой удивительно напоминали Зиночку. Переверзев иногда даже ловил себя на том, что обращается к ней так, словно перед ним находится их бывшая школьная подруга. Было интересно наблюдать, как Орлов, несмотря на то, что Вика была на тринадцать лет моложе, в её присутствии преображался и готов был выполнить любые прихоти своей юной хозяйки.
Его квартира, благодаря женским рукам, из крайне неухоженной берлоги холостяка приобрела, наконец-то, вид цивилизованного жилища. Сам же он теперь каждый день щеголял в свежей рубашке, стал чаще бриться, практически перестал иметь свободное время, но при этом, как и прежде, оставался верным и преданным другом, каких судьба посылает нам как-бы в подарок: очень редко и далеко не каждому. Загруженные своей работой, встречались они не часто, рады были таким встречам безмерно, и, как следствие, неслабо напивались в одном из уютных ресторанчиков, огромное количество которых появилось в последние годы.
Орлов к этому времени, в противовес своей изящной рыжеволосой подружке, представлял собой весьма колоритную фигуру. Он был ростом повыше Переверзева и крепче сложен, угрюмо спокоен в миру, имел привычку наголо брить голову. Крупные кисти его рук украшали многочисленные шрамы и мозоли от регулярных занятий карате-кёкусинкай. Восточные единоборства Лёха любил до самозабвения, имел пятый дан, полученный не где-нибудь, а в Японии из рук самого Оямы Масутацу незадолго до смерти великого Учителя, и черный пояс носил вполне заслуженно. Его карие, почти черные, глаза на смуглом славянского типа лице смотрели в упор на собеседника, и под таким взглядом даже очень крутые пацаны и старые урки чувствовали себя весьма неуютно.
В криминальных кругах руководителя убойного отдела знали как умного, крайне опасного, но правильного мента, который не способен на подставу, закрывает глаза на мелкие шалости, но не прощает наглости и беспредела. Его уважали авторитетные люди по обе стороны условной черты, делящей людей на преступников и законопослушных граждан. Многие из них были обязаны ему деньгами, честью, а кое-кто и жизнью. Серьёзные люди такое не забывают.
Таким был давний друг Переверзева полковник Алексей Орлов. Его среди всех приятелей Сергея выделяла даже Мила, прощая им редкие встречи и зная, что Орлов, который не имел своей семьи, искренне любит их, особенно Машеньку, и что на него всегда можно положиться.
В сумке тихо запиликал резервный телефон, о наличии которого знали немногие.
– Слушаю, – осторожно произнёс Переверзев, обратив внимание на то, что номер звонившего ему не был известен.
– Привет, Серёга, – раздался в трубке голос Орлова, – ты можешь говорить?
– Да, могу, – улыбнувшись от нескрываемого удовольствия слышать друга, ответил Сергей, – что-то я ощущаю грусть в твоём голосе, старик, или я не прав?
– Да, есть немного, брат, – как-то вяло отреагировал Орлов, – ты, где находишься?
– В поезде, я возвращаюсь, командировка не получилась. А что случилось? Неужели тебя наказала твоя рыженькая Викуся, и вы пребываете в печали, мой комиссар?
– Не до шуток, брат. Выйди-ка в тамбур.
– Иду, – помедлив, почему-то хрипло произнёс Переверзев, чувствуя, как от дурного предчувствия холодной волной прошёл озноб по коже головы и вспотели руки. По пути в тамбур Сергей вдруг отчетливо понял, что последние дни, отгоняя эту мысль, он подсознательно ждал чего-то нехорошего, какого-то запредельного известия. Так волк со вздёрнутой на загривке шерстью инстинктивно чувствует приближение охотников.
– Не рви душу, Лёха, – отрывисто бросил Переверзев, закрывая за собой дверь тамбура, – что случилось?
– Беда, брат, – не стал искать окольных путей Орлов, – прости, Машенька пропала.
"Вот оно" – с ужасом подумал Сергей, чувствуя, как бешено забилось в груди сердце, разгоняя по телу выброшенный в кровь адреналин.
– Что ты говоришь, Лёха, – хрипло произнёс он в трубку, – как это пропала?
– Я только что вернулся от друзей узбеков, опытом обменивались, и прямо из аэропорта поехал к вам, завёз дыни и фрукты. Милку нашёл всю в слезах и соплях. Было уже пять часов, а Маша не вернулась из школы. Она обзвонила всех её подруг и учителей. Никто её не видел после занятий. Одна девочка вроде бы заметила, как Маша садилась в какую-то машину. Но она не уверена, была ли это Маша и уж точно не знает, что за машина её увезла.
– Ты что-то пробивал по своим каналам?
– Да. Я крайне осторожно поднял на ноги и своих, и тех, кто против нас. Ты знаешь, у меня много должников и информаторов. Картина в результате сложилась, прости, самая паскудная. Оказывается, за последние полгода похищено восемь детей. На самом деле похищений, насколько я понял, несколько больше, но то всё, похоже, чьи-то игры в крутых пацанов. Ты знаешь, такой бизнес не любят ни там, ни здесь. А вот эти восемь… Короче, это очень серьёзно, брат…
– Подробнее, – прервал его Переверзев, – в чем заключается эта серьёзность?
– Во всех случаях были похищены любимые дети состоятельных родителей. Я подчёркиваю: не просто дети, а любимые дети. Всегда следовало предупреждение о том, чтобы спецструктуры не ставились в известность, иначе угрожали смертью детей. И не просто смертью, а жуткой смертью. Во всех случаях был затребован очень большой, но вписывающийся в возможности потерпевшего, выкуп. Но хуже всего то, что после выплаты денег дети так и не были возвращены.
Все уверены, что это или какие-то свои новые отморозки, или залётные. Их никто не знает, нет даже предположений на этот счёт, но мне все поклялись, что втихую, чтобы, не дай Господь, не вспугнуть тварей, начнут рыть по всем направлениям. Я сам осторожен до предела, если заметил, даже общаюсь с тобой по другому телефону. Этот номер пока ещё никому не известен, звони мне только сюда, хрен знает, какие у них связи.
– Ты хочешь сказать, что полгода пропадают дети, а никто даже не чешется?
– Чешутся, ещё и как чешутся, даже создана особая группа, но толку пока от этого не много. Я просто долго отсутствовал, потому и не в курсе, да, видимо, и общественность пугать не хотят, ты же знаешь наш идиотизм. Следов никаких. Какая-то умная тварь стоит за этим…
– Я понял, – прервал его Переверзев, – слушай внимательно: Людмиле ничего не говори о моём возвращении, скажи только, что я обо всём знаю и максимально скоро буду. Скажи ей также, что мы эту проблему решим, чего бы нам это не стоило. Пусть выпьет чего-нибудь успокоительного, у неё этих препаратов более чем достаточно. Для всех, кто будет интересоваться, я по-прежнему еду в командировку и в настоящий момент нахожусь где-то между Киевом и Львовом. Наверное, они будут звонить мне, поскольку их интересуют, прежде всего, деньги. Для них я реально могу вернуться только завтра к полудню. Я буду ждать их звонка и тебе больше звонить сегодня не стану.
В одиннадцать встреть меня в Дзержинске. Купи чистую симку и займись сбором информации о родителях пропавших детей. Сделай это максимально подробно, до седьмого колена, до любовниц и любовников, до клиентов, поставщиков услуг и товаров, до движения денег на счетах и тайных интересов. Информация должна быть в электронном виде, по мере поступления сбрасывай её Зурабу, его адрес у тебя есть. Ты всё понял?
– Да, я всё понял. Чувствую, брат, мы их сделаем, и, поверь, до суда это дело не дойдёт. Я их порву на месте, ты меня знаешь…
– Хорошо, – остановил его Сергей, – действуем. Успокой насколько это возможно Милку. Придумай что-нибудь. И ещё раз: максимум информации, не отметай ничего, даже если это покажется тебе ненужным. Это очень важно, часто вся суть кроется в мелочах.