– Судя по тому, что ты нам рассказал, природа, с одной стороны, серьёзно ущемила тебя при рождении, и ей виднее, зачем она это сделала, но с другой, в качестве компенсации она же дала тебе недюжинную силу ума. При твоей информированности ты, вне всякого сомнения, слышал о Хокинге. Этот человек, будучи парализованным, всю свою жизнь провёл в кресле инвалида. Но при этом он не возненавидел окружающий мир подобно тебе, а стал Нобелевским лауреатом, развивая теорию пространства-времени. Он умрёт, как и все мы когда-то, но в памяти благодарных потомков его будут помнить всегда, как великого учёного, как одного из титанов, на плечах которых стоит человечество.
Ты, весьма вероятно, тоже мог стать таким же, но пошёл по пути какой-то патологической ненависти к миру, избрав ложную цель, погубив множество жизней, в том числе и детских. Я не силён в демонической литературе, но рискну предположить, что боги, весьма условно делясь на хороших и плохих, никогда не унизятся до издевательств над людьми. Кто мы им? Так, пыль под ногами. Я думаю, что у них есть свои, немыслимые для нас способы доказать собственное преимущество друг перед другом. У тебя попросту все эти годы была ложная цель, и в этом состоит твоя основная ошибка.
Я уверен, что выражаю мнение всех присутствующих: ты не должен жить, и ты умрёшь. Сейчас ты уедешь с этим человеком, который, как и все мы, слышал твою исповедь, и он решит какую смерть ты заслужил. Но что ты там говорил об Анне, где она?
Кирилл протянул руку в направлении двери, которая, судя по всему, вела в подвал:
– Она там, ключи в ящике стола.
– И ещё, где находится твой фильм ужасов?
– Он там же, рядом с ней, в ноутбуке. Как я говорил, она вот уже два дня как имеет возможность просматривать мой шедевр.
Сергей поднялся:
– Ну, и тварь же ты, прости меня Господи. Тян, забирай его, пусть он умрёт там, где умирали эти дети, и, по возможности, так же непросто. Лёха, мы с тобой в подвал.
Сергей повернул выключатель, и тусклый свет сорока ваттной лампочки высветил ступени, ведущие вниз. В лицо ударил влажный запах застоявшегося воздуха. Лестница заканчивалась коротким проходом. За ним находилось довольно большое помещение. Оно было слабо освещёно светом, который падал из узкого зарешёченного окна, расположенного высоко над цементным полом. В дальнем углу его находился стол с экраном раскрытого ноутбука, и стоял диван, на котором под одеялом угадывалась человеческая фигура. Сергей подошёл и осторожно поднял край одеяла. Под ним лицом к стене лежала женщина. Глаза её были открыты, она не спала.
– Аня, – негромко окликнул её Сергей.
Она вздрогнула и медленно повернула к нему лицо. Прошло немало времени с того самого выпускного вечера в школе, когда они разговаривали последний раз. Анна сильно изменилась внешне, её волосы из чёрных стали грязно-пепельными, исчез румянец на белоснежной коже, но это была она. Сергей положил ладонь ей на лоб:
– Аня, это мы с Орловым. Ты узнаёшь нас?
– Да, – с трудом разжались пересохшие губы, – я узнаю вас. Дайте мне пить.
Она хрипло с надрывом стала кашлять.
– Я мигом, – отозвался Орлов и вышел. Вскоре он вернулся со стаканом воды. Анна, с помощью Сергея присев на диване, жадно выпила её и вздохнула с облегчением. Она внимательно посмотрела на мужчин, стоявших перед ней, изучая их лица, и без тени эмоций на исхудавшем лице произнесла:
– А вы повзрослели, ребята. Я, наверное, тоже… Где Кирилл?
– Его нет здесь, можешь быть спокойна. Больше ты его никогда не увидишь, так мы решили. Позже я расскажу тебе некоторые подробности. Пойдём наверх, Аня, здесь сыро, а ты, скорее всего, нездорова.
Он помог ей подняться. Анна опёрлась на его руку, и в этот момент её взгляд остановился на мониторе. Она вся сжалась и застыла, не в силах пошевелиться.
– Что с тобой, Аня? Может тебя отнести наверх?
– Нет, я сама. Там, – она указала на ноутбук, лежащий на столе, – фильм, который все эти годы втайне от меня создавал Кирилл. Последние два дня он заставлял меня смотреть этот ужас. Сергей, его нужно уничтожить. Никто не должен видеть то, что творили эти нелюди. Ребята, я прошу вас, сожгите его и не смотрите сами. Он говорил, что это единственный экземпляр.
– Хорошо, Аня, мы уничтожим эту дрянь. Он рассказал нам, как создавался этот фильм, и нам известно его содержание.
Орлов закрыл ноутбук:
– Аня, забудь об этом, я отвечаю: никто и никогда не увидит эту мерзость.
– Это хорошо, вот только боюсь, что забыть его я не смогу до конца своей жизни. Ведь в какой-то степени и я виновата в том, что дала ему возможность совершать эти поступки. Я слишком поздно поняла, что он безнадёжно болен.
– Аня, не вини себя. Пойдём наверх, примешь душ, успокоишься, потом и поговорим.
– Сергей, я не хочу оставаться в этом доме. Меня можно увезти куда-нибудь?
Переверзев и Орлов переглянулись. Одна и та же мысль пришла им в голову.
– Лёха, отвези её в Убежище, ты знаешь, где лежат ключи. Там есть для начала всё необходимое. На полке лежат деньги, отыщи Дарью и попроси её купить всё, что понадобится Ане. Пусть вообще поможет ей, пока мы не завершим наши дела. Да, собственно, и свою подругу можешь привлечь к этому, договорились?
– Да, нет вопросов. Аня, ты поедешь со мной. У тебя здесь есть какие-то твои вещи?
– Есть немного наверху, в комнате слева, там же и документы, паспорт.
– Пошли, Аня, соберёмся и едем. Там тебе будет хорошо, я обещаю.
В прихожей Анна взглянула на себя в зеркало и замерла.
– Что с тобой, что-то не так? – мягко спросил Сергей.
– Боже мой, что он со мной сделал: я ведь вся седая…
– Аня, успокойся, главное, что этот кошмар закончился. А седина в наше время вообще не проблема, тем более для женщины. Отдохнёшь, пригласим хорошего парикмахера, косметолога и ты снова станешь прежней.
Она вздохнула:
– Боюсь, Серёжа, после того, что я увидела, мне уже никогда не стать прежним человеком, даже если я покрашу волосы. Мне кажется, что у меня поседела душа. Уйдём отсюда, пожалуйста.
Она запнулась:
– Здравствуйте…
Сергей обернулся и увидел Тяна, стоящего в проёме дверей, ведущих в гостиную. Он молча смотрел на них и чуть запоздало ответил:
– Здравствуйте, я – Тян.
– Меня зовут Анна, простите, ради Бога, мне мой вид.
– Не берите в голову… Всё будет хорошо, поверьте моему опыту.
– Спасибо, я очень на это надеюсь. Простите, нам нужно идти.
– Да, – вмешался Орлов, – извини, Тян, я отвезу Анну в Убежище, ты был там утром, ей нужно отдохнуть.
– Конечно-конечно, – поспешно ответил тот, – её нужно увезти отсюда, как можно дальше. Кстати, мой учитель в своё время показал мне несколько несложных приёмов, позволяющих выйти из стрессовых ситуаций. При этом часть негативной информации уходит в подсознание и со временем как-бы рассасывается. Хотите, Аня, я помогу вам?
Анна неуверенно посмотрела на Сергея, затем на Орлова:
– Я не знаю, может быть позже…
– Аня, – вмешался Переверзев, – после того, что тебе пришлось пережить, я думаю, не стоит откладывать надолго то, что предлагает Тян. Это займёт много времени? – обратился он к корейцу.
– Нет, минут пятнадцать-двадцать.
– Ну, что, Аня, соглашайся, пятнадцать минут уже ничего не изменят.
– Хорошо, я согласна.
– Это делается без свидетелей, – проговорил Тян и, пропустив Анну в комнату, закрыл за собой дверь.
Переверзев с Орловым молча стали ждать. Вскоре дверь открылась, и оттуда вышла Анна в сопровождении Тяна. Сергей отметил, что внешне она не изменилась, разве что выражение глаз стало иным. В них исчезли страх и настороженность, на смену им пришла глубокая усталость.
– Надеюсь, Аня, мы ещё увидимся когда-нибудь в иной обстановке, – негромко произнёс Тян, прощаясь.
– Может быть, – ответила Анна.
Тян ещё какое-то время смотрел на закрывшуюся за ними дверь, а потом вернулся в гостиную.
– Вставай, – сказал он Кириллу, всё так же неподвижно сидящему в кресле, – пора, твоё время вышло.
Кирилл неловко поднялся, все двинулись к выходу.
Вскоре дом опустел. За пыльными стёклами его окон по вечерам никто не включал свет, что было привычным явлением для этого времени года. Чуть позже пошли дожди, и осенние листья постепенно толстым слоем укрыли двор, усиливая его нежилое состояние. Потом пришла зима. В этом году она оказалась непривычно снежной и капризной: крепкие морозы сменялись неожиданными оттепелями и наоборот. В такие дни деревья покрывались толстым слоем льда. Огромный тополь, росший рядом с домом, не выдержал этой нагрузки и однажды ветреной ночью рухнул на крышу дома. Мансарда провалилась в гостиную, из рам вылетели стёкла, и дом в одночасье перестал существовать.
По весне руководство кооператива пыталось найти его хозяев, но все попытки оказались тщетными. Впрочем, таких заброшенных участков становилось всё больше, а вопросы по поводу их владельцев всё меньше и меньше беспокоили дачную общественность.
11. Дом у болота
Тян вышел из машины и открыл багажник. Там в позе эмбриона лежал Кирилл. Связанные за спиной руки, скоч на губах и глазах лишали его возможности двигаться, видеть и говорить. Тян помог ему выбраться, освободил ноги, сорвал повязку со рта и толчком руки определил направление движения. По тропинке они медленно пошли к дому.
Идя сзади, Тян наблюдал, как тяжело даются шаги Кириллу. Он шёл, не до конца разгибая ноги в коленях. Расстояние в двести метров они преодолели минут за десять. В коридоре Тян открыл люк, ведущий в подвал, и аккуратно свёл его вниз по ступеням. Замкнутое пространство подземелья, тускло освещённое электрическими лампочками, было заполнено стоном пленников, в невероятных позах подвешенных к крюкам в своих клетках.
– Что это? – хрипло спросил Кирилл.
– Не бойся, – ответил Тян, – сейчас увидишь.
Быстрым движением он сорвал скоч, закрывающий глаза своей последней жертвы. Кирилл, сощурившись, с ужасом стал рассматривать раскачивающиеся в полумраке тела тех, кто ещё недавно был его командой.
– Да, ты правильно понял, это твои коллеги, если можно так выразиться. Каждый из них, как видишь, хорошо упакован и готовится умереть. Но хорошую смерть, достойную мужчины, нужно, мой дорогой, заслужить. Ни твои подельники, ни ты её не заслужили. Так что, прошу в камеру.
Кирилл судорожно вздохнул, сглотнул слюну, внезапно заполнившую рот:
– Простите, я не знаю, как вас зовут, но могу ли я вас попросить об одном одолжении?
– Не думаю, но попробовать можно.
– Я знаю, что проиграл и должен умереть. Могу ли я попросить вас сделать это быстро. Вся моя жизнь сама по себе изначально была наказанием за грехи, которых я не совершал. Я прошу вас, не нужно мучений.
Тян не стал медлить с ответом:
– Да, я согласен с тем, что твоя жизнь была не из лёгких. Но то, что я услышал от тебя час назад, не позволяет мне оказать тебе эту услугу. Ты умрёшь той смертью, к которой так упорно шёл все эти годы. Так что, извини, у нас мало времени.
Кирилл не стал его убеждать. Он весь как-то разом сник и покорно вошёл в единственную не занятую клетку. Тян прочно стянул за спиной его руки и ноги в единый узел, наложил скоч на рот, глаза и одним рывком подвесил тело, застывшее в неестественной позе, к крюку в потолке.
– Прощай, – похлопал он Кирилла по голове, – скоро твоя мечта осуществиться, и ты встретишься в аду с тем, кого так страстно хотел увидеть. Надеюсь, встреча будет тёплой.
Уходя, Тян последний раз окинул взглядом мрачное подземелье, ряд клеток, раскачивающиеся тела в каждой из них и погасил свет. Тяжёлая плита надёжно закрыла отверстие в полу, за которым находился подвал. Тян знал, что умирать те, кого он оставил во мраке подземелья, будут очень долго и трудно.
Ещё первый раз, войдя в дом, он обратил внимание на двадцати литровую канистру с бензином. Сейчас она была очень кстати. Тян, начиная со второго этажа, аккуратно вылил её содержимое на пол и стены всех комнат и коридоров, оставив лишь узкий проход для отступления ко входной двери. В кухне он достал из кармана куртки небольшое электронное устройство, поставил таймер на тридцать минут и установил прибор посреди небольшой лужицы бензина на полу. После этой манипуляции Тян, аккуратно ступая на сухие половицы, покинул дом. Вскоре серебристая хонда, мягко урча двигателем, скрылась в лесу. Теперь уже ничто не нарушало естественного для этих мест осеннего пейзажа.
Через полчаса электронное устройство, оставленное Тяном на полу, вдруг вспыхнуло ярким пламенем. От этой вспышки мгновенно загорелся бензин, голубоватая волна пламени покатилась по кухне, радостно вырвалась в коридор, в считанные секунды обошла все комнаты и остановилась, танцуя, в тупике второго этажа. Вскоре уже весь дом был объят гудящим пламенем. Со звоном лопнули стёкла в окнах. Свежий приток кислорода резко усилил процесс горения. Прошло всего лишь пару часов, и вот уже только почерневшие печные трубы да груда тлеющих брёвен напоминали о том, что совсем недавно на этом месте было чьё-то жилище.
К этому времени подоспели пожарные машины, вызванные лесничим, который заметил дым на краю болота. Они вылили несколько кубометров воды на пепелище и окончательно завершили процесс разрушения. Небрежно выполненное местным участковым обследование показало, что никто не погиб в пламени пожара. Останки собаки были не в счёт. Кому принадлежал этот дом и отчего он загорелся, так выяснить и не удалось, да, впрочем, никто особенно и не напрягался. А поскольку никаких заявлений по этому поводу не поступило, милиция не стала заводить уголовное дело, списав случившееся на бомжей, которые нередко устраивают себе временный приют в заброшенных домах. О том, что под домом мог быть подвал, никто даже не заподозрил.
В соседней деревне это место всегда считалось нехорошим, проклятым. Сюда и раньше-то опасались ходить без особой надобности, а теперь оно и вовсе приобрело дурную славу. В окрестности развалин бывшего дома почему-то не селились птицы, и даже привычные для этой части леса косули никогда не приходили сюда на водопой. Говорили, что по ночам случайно забредшие на поляну туристы слышали детский плач, стоны взрослых людей, видели призрачные тени, похожие на человеческие силуэты. Но, скорее всего, это были всего лишь галлюцинации, звуковые и световые эффекты, связанные с болотным газом, который постоянно образовывался в многометровой толще ила, как результат разложения камыша и других органических материалов.
12. На пути к равновесию
Впоследствии Переверзев, анализируя произошедшее, пришёл к выводу, что это был тот редкий период, который иногда случается в жизни человека. Обычно ему предшествуют события, разнесённые во времени и, на первый взгляд, как бы не связанные друг с другом. Но каждое из них оставляет где-то в глубинах сознания маленькое пятнышко, которое незаметно разрастается и, наконец, достигает максимума, меняя реальность, а вместе с ней и судьбу человека.
Применительно к науке, которой он занимался, это называлось потерей устойчивости. Это явление соответствует моменту, когда система под давлением внешних обстоятельств резко деформируется, выплёскивает накопленную ранее потенциальную энергию, и переходит на более низкий её уровень. При этом, несмотря на произошедшие изменения, в окружающей реальности возникает иное равновесное состояние, часто более спокойное и комфортное. Все участники этого бунта начинают новую жизнь, в которой, как зубец на кардиограмме после инфаркта, навсегда остаётся метка произошедших событий.
В тот же день, когда было покончено с бандой Призрака, ссылаясь на дела, ближе к вечеру отбыл на Кавказ Тян со своей командой. В офисе Переверзева они втроём неспеша обсудили произошедшее и пришли к выводу, что всё было сделано правильно. Деньги, которые Сергей вынес из дома у болота, решено было израсходовать на благоустройство санатория детей больных детским церебральным параличом. Это предложение после некоторых раздумий внёс, как ни странно, Тян, сказав, что он знает одно такое учреждение, расположенное на лимане близ Одессы. Переверзев взял на себя труд перебросить деньги за границу, а уже оттуда организовать официальную помощь через один из благотворительных фондов. Они обменялись телефонами на тот случай, если судьба снова заставит пересечься их жизненные пути, обнялись и Тян уехал.
– Берегите девушек, – сказал он на прощанье, – я имею ввиду Аню, да и Дашу, хотя она и кажется более прочной в силу возраста. Поверьте моему опыту, они стоят того. Упаси Бог, возникнут проблемы, вы знаете, как меня найти.
– Чудны дела твои, Господи, – произнёс Орлов, глядя вслед удаляющемуся микроавтобусу с российскими номерами, – как представитель правоохранительных органов, я должен был, как минимум, арестовать его, зная, чем он занимается, а как человек и правильный мент, не могу этого сделать. Скажу даже более, он мне более симпатичен, чем кое-кто из нашего окружения.
Сергей улыбнулся и похлопал друга по плечу:
– Не парься, Лёха. Ты правильно мыслишь, мне тоже понравился Тян. И кто может сказать в нашей жизни, где проходит та весьма условная линия, которая делит людей на своих и чужих. Ты куда сейчас, кстати? Может ко мне?
– Да, нет, брат. Тебя дома, зная Милку, ждут, скорее всего, разборки, а я всё ещё как-бы не вернулся из командировки. Мне тоже сейчас придётся объяснять Вике, где я пропадал это время, но это поправимо. Они, кстати, с Дашей привели немного в порядок Аню. Вызвали врача, он что-то уколол ей, выписал таблетки, и она сейчас спит. Даша останется при ней, а Вику я увезу домой. Скажу тебе честно, брат, соскучился я по своей рыжей красавице. Кстати, молодец девушка Дарья, перенести такое и сохранить самообладание, это не каждому мужику дано. Я уже не говорю о внешности, вот уж кого Господь не обидел.
Сергею в этот момент почему-то вспомнился полный яркой синевы взгляд девушки, которым она, прижав к себе Машу, провожала его в подвале того жуткого дома. "Да, – мысленно согласился он с рассуждениями Лёхи, – девочка действительно достойна внимания". Интуитивно он и сам чувствовал, что дома его ждёт нелёгкий разговор с женой, но сейчас думать об этом не хотелось. Они обнялись по старой привычке и расстались.
Семья ждала его в гостиной. Маша, увидев отца, бросилась ему на шею:
– Папочка, как хорошо, что ты вернулся! Я всё рассказала маме и Андрею: и как мы с Дашей сидели в клетках, и как ты нас спас, и как мы с ней будем жить в волшебной стране.
Сергей поцеловал пахнущие шампунем волосы дочери, обнял Андрея и подошёл к Людмиле. Она сухо подставила щеку для поцелуя:
– Что, спасаем хорошеньких барышень в свободное от работы время?
Переверзев почувствовал, как привычное раздражение удушливой волной поднимается внутри: