Американский психоаналитик А. Гринштейн опубликовал в 1968 году книгу "О сновидениях Зигмунда Фрейда", в которой обратил внимание на приключенческий роман английского писателя Райдера Хаггарда "Сердце мира". На страницах этого романа развертываются различные сцены и действия опасного путешествия героев, в которых не последнюю роль играют листья кокаина. Исследуя свойства кокаина, в 1884 году Фрейд в одной из своих статей. посвященных, по его выражению, этому "волшебному средству", описывал историю проникновения чудесного растения в Европу. При этом он использовал материалы каталога, содержащие обзор научной литературы о кокаине и находящиеся в библиотеке Венского медицинского общества. Но только после публикации "Толкования сновидений" стало очевидным, что Фрейд читал романы Хаггарда, включая "Сердце мира" и "Она". Упоминание о них осуществлялось в контексте интерпретации им сновидения о препарировании нижней части его собственного тела. После разбора части сновидения Фрейд сослался на то, что дальнейшие мысли слишком глубоки, чтобы быть сознательными, и что многочисленные элементы самого сновидения заимствованы из фантастических романов Хаггарда.
Если в одном из писем Флиссу (1897) Фрейд посвятил лишь абзац рассмотрению образа Гамлета, причем сделал это в основном в форме постановки различных вопросов, например: "Не является ли его сексуальное отчуждение при разговоре с Офелией типично истерическим?", то в "Толковании сновидений" он специально уделил внимание раскрытию психологии поведения шекспировского героя. Фрейд попытался перевести в осознанную форму то, что, по его мнению, таилось в душе Гамлета. В интерпретации основателем психоанализа психического состояния Гамлета это звучит так: ненависть, которая должна была бы побудить шекспировского героя к мести, заменяется у него самоупреками и даже угрызениями совести, которые говорят ему, что он сам не лучше, чем преступник, которого он должен покарать.
В дальнейшем Фрейд выдвинул идеи, согласно которым совесть, или Сверх-Я, может выступать в качестве такого внутреннего тирана, под неустанным оком и давлением которого человек спасается бегством в болезнь, становясь невротиком. Не присутствуют ли в предложенной им в "Толковании сновидений" интерпретации психологии поведения Гамлета элементы того, что в последующих работах Фрейда нашло детальное психоаналитическое обоснование? Не являются ли его рассуждения о самоупреках и угрызениях совести шекспировского героя исходными положениями, осмысление которых привело к психоаналитическим идеям о карающей совести, способствующей невротизации человека? Не исключено, что именно размышления над данной трагедией Шекспира подтолкнули Фрейда к мысли о рассмотрении психических расстройств через призму угрызений совести человека. Не случайно в "Толковании сновидений" он подчеркнул, что если кто-нибудь назовет Гамлета истериком, то он сочтет это лишь выводом из его толкования.
Впоследствии Фрейд неоднократно обращался к творчеству Шекспира. В работе "Мотив выбора ларца" (1913) он сосредоточил свое внимание на разборе пьесы "Венецианский купец" и драмы "Король Лир". В работе "Некоторые типы характеров из психоаналитической практики" (1916) он дал свою интерпретацию пьесы "Леди Макбет". И хотя в том и другом случае речь шла скорее о психоаналитическом прочтении пьес Шекспира, то есть использовании психоаналитических идей при рассмотрении художественных произведений, нежели о выдвижении новых концепций на основе литературного материала, тем не менее даже в этих работах подспудно продолжалась подготовка к дальнейшему развернутому обоснованию ранее высказанных Фрейдом представлений о смерти ("Мотив выбора ларца"), угрызениях совести и раскаянии ("Леди Макбет").
Из истории психоанализа
Венгерский врач X. Дубович обратил внимание Ш. Ференци на небольшую статью, включенную в первый том полного собрания сочинений Л. Берне, изданного в 1862 году. Эта статья заканчивалась следующим пассажем: "А тут следует обещанное полезное применение. Возьмите лист бумаги и записывайте три дня подряд без фальши и льстивости все. что вам придет в голову. Пишите все, что думаете о себе, о ваших женах, о турецкой войне, о Гёте, о криминальном процессе Фукса, о дне великого суда, о ваших начальниках – и по прошествии трех дней вы будете страшно поражены и удивлены своими новыми невероятными мыслями. Вот оно, искусство стать в три дня оригинальным писателем". Когда Фрейду показали статью немецкого писателя, то, прочитав ее, он рассказал, что в 14 лет получил в подарок томик сочинений Берне и что это был первый писатель, к произведениям которого он отнесся с особым вниманием и интересом. Основатель психоанализа никак не мог вспомнить именно эту статью, но сообщил о том, что содержащиеся в данном томе другие статьи, включая "Повар" и "Шут в белом лебеде", на протяжении многих лет неоднократно всплывали в его памяти. Крометого, он был чрезвычайно удивлен, когда, вновь перечитав статью Берне о том, как стать оригинальным писателем, обнаружил высказывания, которые соответствовали его психоаналитическому мышлению. Среди них особенно примечательным в плане выявления литературных истоков психоанализа было такое высказывание немецкого писателя: "У всех у нас замечается постыдная трусость перед мышлением. Цензура общественного мнения над произведениями нашего собственного духа подавляет нас больше, чем цензура правительства". И еще одно высказывание: "Откровенность – источник гениальности, и люди были бы умней, если бы были нравственней".
Начиная с отрочества чтение художественной литературы было неотъемлемой частью жизни Фрейда. Он любил дарить книги своим близким, друзьям и сам с удовольствием получал подобные подарки. Марте и своим сестрам он часто дарил книги, среди которых были "Одиссея" Гомера, "Коварство и любовь" Шиллера, "Дэвид Копперфилд" Диккенса и многие другие. Как старший брат, Фрейд давал своим сестрам советы относительно того, что следует им читать в соответствующем возрасте, а от знакомства с какими романами, например Бальзака и Дюма, следует пока воздержаться.
Имеются упоминания о том, что до того, как Фрейд стал основателем психоанализа, он читал "Ярмарку тщеславия" Теккерея, "Миддлмарч" Элиота, "Освобожденный Иерусалим" Тассо, "Историю Тома Джонса, Найденыша" Филдинга, "Холодный дом" Диккенса и многие другие, включая произведения Дизраэли, Келлера, Твена, Байрона, Скотта, Гёте, Гейне, Лессинга, Кальдерона, Хаггарда.
Чтение художественных произведений, особенно шедевров мировой литературы, не только доставляло Фрейду эстетическое удовольствие. Оно обогащало его мышление и давало пищу для серьезных раздумий, в том числе и тех, которые имели непосредственное отношение к появлению психоаналитических идей. Ведь в своих художественных произведениях писатели и поэты подчас настолько глубоко вторгаются во внутренний мир человека, что их образное описание разнообразных конфликтов и драматических развязок нередко способствует лучшему пониманию человеческой психики, чем сухие, лишенные эмоций и логически выверенные исследования ученых. Это прекрасно понимал Фрейд, считавший, что писатели и поэты знают, по его собственному выражению, множество вещей между небом и землей, которые еще и не снились нашей школьной учености. В опубликованной в 1907 году работе "Бред и сны в "Градиве" В. Иенсена" он писал о том, что в знании психологии обычного человека они далеко впереди, поскольку черпают из источников, которые ученые еще не открыли для науки.
Помимо медицинской и философской литературы, Фрейд черпал недостающие ему для понимания глубин человеческой психики знания именно из художественных произведений. Не случайно его описания историй болезней не являются сухой констатацией фактов, а часто оказываются своего рода детективным жанром интригующего расследования, в конце которого раскрывается тайна жизни человека, уходящая своими корнями в раннее детство.
Очевидность того, что Фрейд многое почерпнул из художественной литературы, не всегда оказывается в поле зрения исследователей. Он редко ссылался на другие источники. Чаще всего он просто излагал те или иные идеи, не считая нужным раскрывать совершаемую внутри его переработку ранее освоенного им материала. Кроме того, действенность вытесненного бессознательного давала знать о себе, так как, несмотря на феноменальную память, которой он обладал с детства, Фрейд допускал ошибки в текстах своих работ и не помнил многое из того, что имело место быть.
Показательным представляется случай, непосредственно относящийся к истории возникновения психоанализа. Речь идет о методе свободных ассоциаций, использование которого в клинической практике соотносится с появлением психоанализа. Фрейд ставил себе в заслугу то, что именно благодаря этому методу ему удалось совершить прорыв в исследовании истоков возникновения невротических заболеваний. Работа со сновидениями также основывалась на этом методе, который всегда считался тем основным новшеством Фрейда, благодаря которому психоанализ получил статус самостоятельного существования. Между тем идея свободного, произвольного изложения мыслей была высказана немецким писателем и публицистом Л. Берне, который в статье "Искусство стать в три дня оригинальным писателем" (1823) предлагал начинающим авторам записывать все то, что приходит в голову.
В опубликованной Фрейдом работе "Заметки из ранней истории психоаналитической техники" (1920) содержатся высказывания Берне, нашедшие отражение в его статье "Искусство стать в три дня оригинальным писателем". Работа заканчивается его признанием, согласно которому не исключена возможность того, что указанием на идеи немецкого писателя вскрыта, может быть, часть криптомнезии, допускаемая во многих случаях кажущейся оригинальности.
Несколько лет спустя при рассмотрении сходства между психоаналитическими концепциями инстинкта жизни и инстинкта смерти и идеями древнегреческого философа Эмпедокла о Любви и Вражде Фрейд также говорил о криптомнезии. На этот же счет следует отнести и его представления о цензуре, первоначально высказанные в некоторых письмах Флиссу, получившие дальнейшее развитие в "Толковании сновидений" и концептуально оформленные в работах, посвященных рассмотрению соотношений между сознанием и бессознательным. Как и идея о свободных ассоциациях, его представления о цензуре были почерпнуты из того литературного источника, с которым он ознакомился за несколько десятилетий до возникновения психоанализа.
Судя по тому, что, по данным Э. Джонса, во время пребывания во Франции и посещения кладбища Пер-Лашез Фрейд искал там лишь могилы Берне и Гейне, можно представить себе, какое воздействие на него оказали работы этого немецкого писателя. И если учесть, что подаренный ему в 14 лет томик сочинений Берне был единственно уцелевшей с юного возраста книгой, которую он сохранял на протяжении пятидесяти лет, то не остается никаких сомнений относительно его пристрастия к его работам. Во всяком случае, история, связанная с пониманием того, откуда берут свое начало идеи Фрейда о свободных ассоциациях и цензуре, является наглядным подтверждением литературных истоков возникновения психоанализа.
Поэтому нет ничего удивительного в том, что и другие художественные произведения, с которыми в различные периоды жизни познакомился Фрейд, могли стать отправными вехами для возникновения тех или иных психоаналитических идей.
Известно, например, что на выпускном экзамене в гимназии в 1873 году Фрейд переводил с греческого языка фрагмент из трагедии Софокла "Царь Эдип". Во время стажировки у Шарко в Париже он смотрел в 1885 году в "Комеди-Франсез" постановку этой трагедии, где роль Эдипа играл Муне-Сюлли. Двенадцать лет спустя, излагая результаты самоанализа в письме Флиссу, Фрейд упомянул "Царя Эдипа", а в "Толковании сновидений" дал развернутую трактовку трагедии Софокла. Позднее его размышления о "Царе Эдипе" переросли в концепцию Эдипова комплекса, которая стала сердцевиной психоаналитического понимания неврозов, развития человека и культуры.
Именно знакомство Фрейда с трагедией Софокла "Царь Эдип" привело к возникновению психоаналитических идей, развиваемых и отстаиваемых им на протяжении всей его последующей исследовательской и терапевтической деятельности. В связи с этим интересно отметить, что в библиотеке Фрейда, наряду с другими работами, имелась книга Л. Констанса "Легенда об Эдипе" (1881).
Фрейд обращался к различным литературным источникам. Так, в одном из писем Флиссу (1898) он сообщил своему другу, что с удовольствием прочел новеллу К. Ф. Мейера "Судья" (1882) и вскоре пришлет ему свои размышления по поводу прочитанного. В следующем письме он дал свою интерпретацию этой новеллы, поделившись мнением, что в данном произведении, несомненно, содержится в поэтической форме выраженная защита против воспоминаний героя о сексуальной связи с сестрой. Причем сама защита организуется точно так же, как это обычно имеет место при неврозе, поскольку все невротики создают так называемый семейный роман, который служит, с одной стороны, основанием для мании величия, а с другой – защитой против инцеста. Интерпретация новеллы была осуществлена Фрейдом через призму рассмотрения отношений между действующими лицами – братом, сестрой и матерью. В результате анализа художественного произведения он пришел к выводу, согласно которому психическое состояние сестры является невротическим следствием детской сексуальной связи не с братом, а с матерью, которая испытывает стыд. Здесь же Фрейд высказал соображения о фобии как страхе ребенка быть избитым, детских желаниях наказания, фантазиях и сновидениях, в которых образы отца и матери замещаются другими, более благородными лицами, а также может присутствовать желание убить отца.
Рассмотрение Фрейдом новеллы К. Ф. Мейера "Судья" было одной из первых попыток психоаналитической интерпретации художественного произведения. В последующем он неоднократно будет осуществлять психоаналитическое прочтение шедевров мировой литературы, включая произведения Шекспира, Достоевского и других авторов. Но это одна сторона дела. Другая состоит в том, что при интерпретации новеллы "Судья" Фрейд наметил ряд идей, получивших свое дальнейшее развитие во многих его работах.
Так, идея о семейном романе в развернутом виде нашла свое отражение в статье "Семейный роман невротиков" (1906). В ней Фрейд провел различие между несексуальной и сексуальной фазами семейного романа, высказал соображения о наличии у детей фантазий, в которых содержатся мотивы мести и возмездия по отношению к родителям, и показал, что невротичным является по большей части тот ребенок, кого родители наказывали, отучая от дурных сексуальных привычек, и кто теперь посредством таких фантазий мстит своим родителям.
Идея о страхе ребенка быть избитым получила свое обоснование в работе Фрейда "Ребенка бьют: к вопросу о происхождении сексуальных извращений" (1919). В этой работе он показал, почему у детей возникают различного рода фантазии, связанные с тем, что их избивают; в каком возрасте они могут возникать; какое удовольствие получают дети от подобного рода фантазий; какое соотношение существует между значимостью фантазии битья и ролью воспитания ребенка в семье, где имеют место реальные телесные наказания. Согласно его убеждению, последовательное применение психоанализа позволяет выяснить, что фантазии битья имеют непростую историю развития, в ходе которой меняется объект, содержание, значение и их отношение к фантазирующему лицу.
В поле зрения Фрейда находилась также художественная литература, связанная с именами российских писателей. В его работах можно встретить упоминания имен Пушкина, Лермонтова, Толстого или ссылки на произведения Достоевского и Мережковского. Последний был для него одним из любимых писателей. Так, в 1907 году, отвечая на вопрос о его пристрастии к художественной литературе в письме к антиквару Хинтенбергеру, Фрейд назвал десять книг, пришедших ему на память без особых раздумий. Наряду с "Греческими мыслителями" Гомперца, "Плодородием" Золя, "Людей из Селдвила" Келлера, "Книгой джунглей" Киплинга, "Письмами и сочинениями" Мультатули, "Эссе" Маковея, "Последними днями Гуттена" Мейера, "Скетчи" Твена, "На белом коне" Франса, он назвал также и "Леонардо да Винчи" Мережковского.
Дмитрий Мережковский был известным писателем, философом и литературоведом. Одним из наиболее значительных его произведений является трилогия "Христос и Антихрист", состоящая из первой части "Отверженный" ("Юлиан Отступник", 1896), второй – "Воскресшие боги" ("Леонардо да Винчи", 1901) и третьей – "Антихрист" ("Петр и Алексей", 1905). Фрейд не только читал переведенные на немецкий язык работы Мережковского, но и считал его одним из самых талантливых писателей России. С. Панкеев, проходивший курс лечения у основателя психоанализа и известный в психоаналитической литературе под именем "Человек-Волк", в своих воспоминаниях сообщал, что Фрейд не столь высоко ценил Толстого, мир которого был ему чужд, как с восторгом отзывался о Мережковском, работы которого ему были близки по духу.
Из истории психоанализа
"Человек-Волк", или, точнее, Wolfsmann, – имя, данное в психоаналитической литературе пациенту, клинический случай которого описан Фрейдом в работе "Из истории одного детского невроза" (1918). Это имя было дано пациенту в связи с рассказанным им в курсе лечения сновидением о волках. Психоаналитическая интерпретация этого сновидения послужила ключом к пониманию детского невроза, связанного с преувеличенным страхом перед волками.
Пациентом Фрейда был молодой человек, сын богатого русского землевладельца Сергей Панкеев. Он проходил у него курс психоаналитического лечения на протяжении четырех лет, с 1909-го по 1914 год, и повторный краткий четырехмесячный анализ в 1919–1920 годах. Описанный Фрейдом клинический случай не был полным рассмотрением заболевания и лечения молодого человека. Содержание опубликованной работы Фрейда касалось только анализа детского невроза, возникшего у пациента на пятом году жизни в форме фобии, то есть истерии страха перед животными, в частности перед волками. На основе данного клинического случая Фрейд пришел к убеждению, что кратковременный анализ с благоприятным исходом лечения служит доказательством врачебного значения психоанализа, но ничего не дает для успехов научного познания. Новое можно узнать только из анализов трудных случаев, требующих много времени для лечения. Только при таком условии удается добраться, по словам Фрейда, до самых глубоких и примитивных слоев душевного развития и там найти разрешение проблем поздних душевных образований. Психоаналитическая интерпретация сновидения пациента о белых волках, сидящих на ореховом дереве, позволила Фрейду выявить причину инфантильного невроза, что не удавалось сделать на протяжении первых лет лечения. В сновидении волк являлся заместителем отца, перед которым пациент в детстве испытывал страх. Этот страх был сильнейшим мотивом его заболевания, в основе которого лежали увиденная ребенком в возрасте полутора лет "первичная сцена" коитуса родителей, желание получить сексуальное удовлетворение и испуг перед его исполнением.
Более детальный анализ различных сцен, выявленных благодаря воспоминаниям пациента, и соответствующая их интерпретация привели Фрейда к утверждению, что влияние детства чувствуется уже в первоначальной ситуации образования невроза. Это влияние оказывается решающим для несостоятельности человека, сталкивающегося к с реальными проблемами жизни.