Ранее внесенная Фрейдом разница между реальным и невротическим страхами получила свое дальнейшее уточнение в работе "Торможение, симптом и страх". Так, он подчеркнул, что лежащая в основе реального страха опасность исходит от внешнего объекта, в то время как невротическая опасность – от требования влечения. Но требование влечения не представляется чем-то надуманным, является реальным, и, следовательно, можно считать, что невротический страх имеет не менее реальные основания, чем реальный страх. Это означает, что взаимоотношение между страхом и неврозом объясняется защитой Я в форме реакции страха на исходящую от влечения опасность. Тонкость подобного психоаналитического понимания реальности невротического страха заключается в том, что, с точки зрения Фрейда, требование влечения часто становится внутренней опасностью именно потому, что его удовлетворение может привести к внешней опасности. В то же время для того, чтобы стать значимой для Я, внешняя, реальная опасность должна превратиться во внутреннее переживание человека.
Изречения
З. Фрейд: "Страх фобии животных – это неизменный кастрационный страх, то есть страх реальный, страх перед действительной опасностью, угрожающей или понимаемой как реальная. Здесь страх создаст вытеснение, а не, как я раньше думал, вытеснение – страх".
З. Фрейд: "Страх кастрации является одним из наиболее часто встречающихся и наиболее сильных двигателей вытеснения и тем самым образования неврозов".
Травма рождения и страх смерти
В классическом психоанализе страх кастрации связан как с сексуальными влечениями, так и с нравственными ограничениями. Поэтому ответ на второй вопрос, каков первичный источник возникновения страха, требовал своего прояснения. Собственно говоря, уже в лекциях по введению в психоанализ (1916–1917) высказывалась мысль о том, что первое состояние страха возникло в результате отделения ребенка от матери. Основатель психоанализа исходил из того, что в ходе филогенетического развития благодаря смене поколений существует устойчивое предрасположение к повторению первого состояния страха. Отдельный человек не может избежать аффекта страха. Стало быть, акт рождения является источником и прообразом аффекта страха.
Касаясь этого вопроса, Фрейд привел воспоминания о случае, произошедшем в то время, когда он был молодым врачом. Вместе с другими молодыми врачами он сидел за обеденным столом в ресторане и слушал рассказ ассистента акушерской клиники об истории, произошедшей на экзамене акушерок. Одну из кандидаток спросили, почему при родах в отходящей жидкости обнаруживаются подчас экскременты. Не задумываясь, она ответила, что это происходит вследствие испытываемого ребенком страха. Ее осмеяли, и, кажется, она не сдала экзамен. Молодые врачи тоже посмеялись над рассказанным эпизодом. Фрейду же этот эпизод не показался смешным. В глубине души он встал на сторону кандидатки в акушерки, поскольку в то время начал догадываться, что каким-то чутьем она обнаружила важную связь между актом рождения и страхом новорожденного ребенка.
Позднее Фрейда не оставляла мысль о том, что болезненное переживание рождения, связанное с удушьем младенца и, соответственно, со смертельной опасностью для него, является прототипом последующих проявлений страха человека. Скорее всего, он высказывал эту мысль своим ученикам и коллегам по психоанализу. Кратко она была сформулирована и в лекциях по введению в психоанализ. Поэтому нет ничего удивительного в том, что его ученики могли развить дальше высказанную Фрейдом мысль о связи рождения младенца с первичным страхом человека. Именно это и произошло в 1923 году, когда ближайший соратник основателя психоанализа, секретарь Венского психоаналитического общества и член "Тайного комитета" О. Ранк написал работу "Травма рождения". В ней он утверждал, что акт рождения оказывается столь травматическим для ребенка, что в процессе своей последующей жизни человек предпринимает разнообразные попытки преодолеть свой первоначальный страх, а неудачи в реализации этих попыток приводят к возникновению неврозов. В понимании Ранка, первоначальный страх связан с фактом рождения ребенка, с извлечением его на свет из материнского лона, из того внутриутробного состояния, где он составлял единое целое с матерью. Все последующие страхи являются, с его точки зрения, не чем иным, как репродукцией травмы рождения.
У Фрейда было двойственное отношение к работе Ранка "Травма рождения". С одной стороны, он оценивал эту книгу как достаточно важную, дающую пищу для его собственных дальнейших размышлений над теми или иными положениями психоанализа, в том числе касающимися понимания природы страха. С другой стороны, выдвинутые Ранком представления о травме рождения и о противостоящем инцесту страхе как простом повторении страха рождения вызывали у него сомнение и неодобрение. Однако после того как, уехав в Америку, Ранк начал активно развивать свое учение о травме рождения, считая, что оно заменяет собой "устаревший" психоанализ, Фрейд критически отнесся к идеям Ранка о непосредственной и далеко идущей связи между актом рождения и страхом человека.
В работе "Торможение, симптом и страх" основатель психоанализа уделил особое внимание рассмотрению вопроса о связи между рождением и страхом. Он не скрывал, что склонен видеть в состоянии страха репродукцию травмы рождения. Но в этом не было, на его взгляд, ничего нового, поскольку и другие аффекты представляют собой репродукцию старых событий. Страх выполняет необходимую биологическую функцию, связанную с реакцией на какую-либо опасность. При акте рождения возникает объективная опасность для сохранения жизни. Однако эта опасность не имеет психического содержания, поскольку у новорожденного нет никакого знания относительно того, что исход рождения может сопровождаться уничтожением жизни. Поэтому последующее воспроизведение ситуаций, напоминающих ребенку о событии рождения, еще ничего не говорит о том, что разные фобии ребенка связаны именно с его впечатлениями, имевшими место в процессе рождения. Фрейд не считал удачной попытку Ранка доказать отношение фобий ребенка к событиям при рождении. Во всяком случае, он пришел к выводу, что очевидная готовность младенца испытывать страх "не проявляется с наибольшей силой непосредственно после рождения – с тем, чтобы медленно идти на убыль, а возникает позже вместе с прогрессом психического развития и держится в течение определенного периода детства".
С точки зрения Фрейда, страх является продуктом психической беспомощности младенца и его реакцией на отсутствие объекта (матери). Здесь возникает аналогия с кастрационным страхом, в основе которого также лежит возможная разлука с ценным объектом (пенисом). При последующей эволюции – от потери материнского объекта к кастрации, а затем к возникновению и могуществу Сверх-Я – страх кастрации развивается в "социальный страх", в страх перед совестью. Наказание в виде потери любви со стороны Сверх-Я расценивается Я в качестве опасности, на которую оно реагирует сигналом страха. Последнее проявление страха перед Сверх-Я видится Фрейдом в форме страха проекции вовне в виде силы рока, что можно назвать страхом смерти.
Проблема страха смерти интересовала Фрейда в связи с выдвинутым им в 20-х годах представлением об инстинкте смерти. Так, на последних страницах работы "Я и Оно" (1923) он обратил особое внимание на данную проблему. В частности, основатель психоанализа считал, что утверждение, согласно которому каждый страх является страхом смерти, не содержит в себе никакого смысла. В противоположность подобному утверждению он подчеркивал необходимость отделения страха смерти от страха объекта (страха перед реальностью) и от невротического страха либидо (страха перед Оно).
Из психоаналитической практики известно, что страх смерти проявляется при двух условиях, которые характерны и для обычного развития страха. Речь идет о реакции человека на внешнюю опасность и проявлении страха как внутреннего процесса, что имеет место при меланхолии. Фрейд уделил особое внимание рассмотрению проблемы меланхолии в работе "Скорбь и меланхолия" (1917). В ней он выдвинул предположение, что у больного человека, подверженного меланхолии, одна часть Я противопоставляет себя другой. Эту отделяемую от Я критическую инстанцию Фрейд назвал совестью, тем самым предопределив позднее выдвинутые им в работе "Я и Оно" идеи о Сверх-Я. В "Скорби и меланхолии" затрагивался вопрос о загадке самоубийства, делающей меланхолию опасной для человека. Отмечалось, что Я только тогда может убить себя, когда направляет на себя враждебность, которая относится к объекту и которая представляет собой изначальную реакцию Я на объекты внешнего мира.
В "Я и Оно" Фрейд отметил, что страх смерти при меланхолии допускает, что Я отказывается от самого себя, поскольку чувствует, что Сверх-Я ненавидит и преследует его. В результате, как считал основатель психоанализа, при меланхолии бедное Я ощущает себя покинутым всеми охраняющими силами и может решиться на смерть. Такое положение напоминает собой ту ситуацию, которая лежит в основе страха рождения и инфантильного страха разлуки с оберегающей матерью. Исходя из этого страх смерти, как и страх совести, истолковывается с психоаналитической точки зрения как "переработка страха кастрации".
Неудовлетворенный попыткой Ранка свести единственную причину возникновения невроза страха к травме рождения, Фрейд выделил три фактора, которые являются, на его взгляд, основными причинами неврозов, а именно – биологический, филогенетический и психологический.
Биологический фактор связан с беспомощностью появившегося на свет ребенка и его длительной по времени зависимостью от окружающих людей, в отличие от большинства животных, что повышает значение опасности внешнего мира и создает потребность быть любимым и получать соответствующую защиту.
Филогенетический фактор обусловлен спецификой развития сексуальной жизни человека. Она проявляется в том, что, в отличие от родственных человеку животных, у которых сексуальность развивается беспрерывно, у него наблюдается первый, ранний расцвет в период до пятилетнего возраста, затем наступает перерыв в развитии и с наступлением зрелости сексуальность вновь активизируется. Патогенное значение подобного сексуального развития дает знать о себе в форме отвержения детской сексуальности со стороны Я как некой опасности и в вытеснении сексуальных влечений в период зрелости с последующим подчинением их инфантильным прообразам.
И наконец, психологический фактор связан с разделением внутреннего мира человека на Я и Оно; с попытками Я защищаться от внешней опасности и влечений Оно; ограниченными возможностями борьбы Я против внутренних опасностей, отражение которых выливается в форму образования симптомов как заместителей влечений человека.
С учетом выделенных Фрейдом трех факторов, способствующих возникновению неврозов, в рамках психоанализа происходит осмысление взаимосвязей между беспомощностью человека, опасностями, которым он подвергается, и страхами, которые возникают у него. Смысловой ряд образования страха выглядит следующим образом. Человек может находиться в состоянии материальной или психической беспомощности. Материальная беспомощность возникает в случае реальной опасности, угрожающей ему извне. Психическая беспомощность обусловлена внутренней опасностью, исходящей от влечений. Состояние материальной или психической беспомощности в настоящем соотносится с ситуацией опасности, воспринимаемой человеком по аналогии с травматической ситуацией беспомощности в прошлом, в результате чего появляется сигнал страха. Таким образом, в понимании Фрейда ситуация опасности представляет собой вспоминаемую, ожидаемую ситуацию беспомощности, а страх – первоначальную реакцию на беспомощность при травме. Человек пытается предупредить эту травму и уклониться от нее. Следствием этого является то, что страх оказывается ожиданием травмы, с одной стороны, и смягченным воспроизведением ее, с другой стороны.
Из данного понимания образования страха вытекает направленность психоаналитической терапии. Ее цель состоит в том, чтобы оказать посильную помощь пациенту, дав возможность его Я устранить предшествующие вытеснения, обрести власть над вытесненным в Оно и придать влечению соответствующее направление. Направление, которое не смогло сформироваться в силу психических защит, построенных в ответ на раннюю, некогда воспринятую и пережитую опасность, возникшую на основе травматической ситуации беспомощности. В итоге позитивный результат психоаналитической терапии совпадает с обычными возможностями врачебной деятельности.
Изречения
З. Фрейд: "Самые ранние детские фобии не могут быть непосредственно объяснены впечатлением при акте рождения".
З. Фрейд: "Механизм страха смерти может состоять только в том, что Я в значительной степени освобождается от своей нарциссической загрузки либидо, то есть отказывается от самого себя точно так, как обычно в случае страха отказывается от другого объекта. Мне думается, что страх смерти развертывается между Я и Сверх-Я".
З. Фрейд: "Обыкновенно наша терапия должна довольствоваться тем, чтобы скорее, увереннее и с меньшими усилиями добиться того хорошего исхода, который при благоприятных обстоятельствах наступил бы сам".
Контрольные вопросы
1. Каково психоаналитическое понимание невроза страха и детских фобий?
2. Какие виды страха рассматривались Фрейдом?
3. В чем состоит различие между реальным и невротическим страхами?
4. Каково психоаналитическое понимание причин возникновения и развития страха?
5. Как Фрейд объяснял отношения между вытеснением и страхом?
6. Что является первичным страхом в понимании Фрейда?
Рекомендуемая литература
1. Айке Д. Страх. Концепции фрейдистского психоаналитического направления // Энциклопедия глубинной психологии. Т. 1. Зигмунд Фрейд. Жизнь. Работа. Наследие. – М., 1998.
2. Велъдер Р. Торможение, симптом и страх: сорок лет спустя //Антология современного психоанализа. Т. 1. – М., 2000.
3. Фрейд 3. Анализ фобии пятилетнего мальчика // Психоаналитические этюды. – Минск, 1997.
4. Фрейд 3. Введение в психоанализ: Лекции. – М., 1995.
5. Фрейд 3. Случай Человека-Волка (Из истории одного детского невроза) // Человек-Волк и Зигмунд Фрейд. – Киев, 1996.
6. Фрейд 3. Страх // Остроумие и его отношение к бессознательному. Страх, тотем и табу. – Минск, 1998.
Часть 3. Теория и практика клинического психоанализа
Глава 10. Смысл и этиология неврозов
Специфика клинического психоанализа
Невротические симптомы сходны с ошибочными действиями и сновидениями в том, что они также обладают смыслом. Любой невротический симптом осмыслен. Он тесным образом связан с переживанием больного, с его жизнью в целом. Отсюда нацеленность клинического психоанализа прежде всего на раскрытие смысла симптоматики заболевания, поскольку, с точки зрения Фрейда, понимание смысла невротического симптома – это необходимый шаг для оказания помощи пациенту и залог его успешного лечения.
В центре внимания психоанализа находится невротический симптом. Этим он отличается от психиатрии, где не придается большого значения форме проявления и содержанию симптома как такового. Если в рамках психиатрии основной акцент делается на наследственной предрасположенности к психическому заболеванию и органических нарушениях, оказывающих разрушающее воздействие на психику человека, то клинический психоанализ ориентирован прежде всего на раскрытие мотивов и намерений пациента, стоящих за любым симптоматическим действием, которое, в принципе, является неким признаком, знаком, свидетельствующим о важных душевных процессах, протекающих в глубинах человеческой психики.
Для более наглядной демонстрации различий между психиатрией и психоанализом Фрейд использовал пример из собственной практики. Речь шла об одержимой бессмысленной идеей пятидесятитрехлетней женщине, которая под воздействием бреда ревности отравляла жизнь себе и доставляла много хлопот своим близким.
Как отнесутся к такому заболеванию психиатр и психоаналитик? Какой диагноз они поставят? Какие причины они усмотрят в основе заболевания? Как и в каком направлении они будут действовать, рассчитывая на соответствующий терапевтический эффект?
Рассматривая данное заболевание, психиатр, скорее всего, придет к выводу, что женщина испытывает ревность, приносящую ей глубокие страдания. Разумеется, у нее нет реальных оснований для какой-либо ревности, так как муж любит ее и на протяжении трех десятилетий совместной жизни она ни разу не могла упрекнуть его не только в неверности, но и в отсутствии чуткости и заботы о ней. Она это прекрасно понимает, но ничего не может поделать с собой и своими приступами ревности. Ею как бы овладевает идея ревности, не поддающаяся логике разумного объяснения. Итак, это – бредовая идея. Она не соответствует реальному положению вещей, если иметь в виду измену мужа, но захватывает женщину с такой силой, что та не может вырваться из ее объятий. Поэтому диагноз таков: женщина страдает бредом ревности.
Поставив такой диагноз, в лучшем случае психиатр обратится к истории семьи женщины. Скорее всего, он будет исходить из того, что в каком-то поколении семьи у кого-то могли быть подобные явления или какие-либо другие психические нарушения. Возникшая у женщины бредовая идея неслучайна, она обусловлена наследственной предрасположенностью, и, следовательно, развившееся заболевание является следствием "плохой" наследственности. Диагноз поставлен, истоки заболевания выявлены, и остается только прибегнуть к медикаментозному лечению, направленному на снятие состояния беспокойства в момент его обострения и на поддержание жизнеспособности пациента. Это, пожалуй, все, что может сделать психиатр, имеющий дело с подобного рода заболеванием.
В отличие от психиатра психоаналитик не удовлетворится рассмотренными выше причинами возникновения заболевания. Исходя из диагноза бреда ревности, он попытается глубже разобраться в существе дела. В поле его зрения попадет то обстоятельство, которое связано, казалось бы, с незначительной деталью. Дело в том, что заболевшая женщина сама спровоцировала возможность некоего действия – появления анонимного письма. Она недвусмысленно сказала горничной о том, как будет несчастлива, если вдруг узнает о любовной связи своего мужа с какой-либо молодой девушкой. Если бы она не проговорила это вслух, то вряд ли служанке пришла в голову мысль об интриге с анонимным письмом. Отсюда следует важный вывод: анонимное письмо не являлось источником возникновения бредовой идеи, которая существовала у женщины уже до того, как интрига с письмом вызвала у нее возбужденное состояние. В форме какого-то опасения или желания бредовая идея возникла у нее до произошедшего инцидента, и задача психоанализа заключается в том, чтобы выявить, чего на самом деле женщина опасается или что представляет собой ее желание, невозможность реализации которого привела к бреду ревности.
Фрейд не имел возможности осуществить полный анализ данного случая. В его распоряжении было только два часа работы с пациенткой, поскольку женщина не захотела продолжать анализ, сославшись на то, что чувствует себя вполне здоровой. И тем не менее даже за это короткое время Фрейду удалось подметить такие "мелочи жизни", на основе которых он смог дать психоаналитическое толкование, проливающее свет на истоки происхождения бреда ревности женщины.
Из клинической практики