К чему я это вам говорю? - обратился я к собеседнику. - К тому, что Израиль реально выиграл экономически, уйдя к Америке, но проиграл в духовном и стратегическом плане. Западная ориентация, с моей точки зрения, отрицательно повлияла на энергетику Израиля, где даже система школьного образования взята у Америки.
Женщины в Израиле полностью независимы и самодостаточны. Я это почувствовал на своей шкуре. Сижу я несколько лет назад в небольшой гостинице на берегу Мертвого моря. Столовая, вернее гостиничный ресторан. Ужинаю. Краем глаза вижу, что на меня надвигается женщина с подносом, доверху уставленным едой. Я оказываюсь на ее пути. Она надвигается на меня, как трактор, давая мне понять - надо подвинуться. Я встал, прижался к столу и пропустил ее. В полутора метрах было свободное пространство между столами, но она пошла по кратчайшему пути. Это было явно не личностное поведение, а социальное. Я этой темой заинтересовался. Выяснилось, что женщины в Израиле имеют все права. Государство благоговеет перед женщиной. В нынешнее время в Израиле около 80 % сидящих в тюрьме мужчин находятся там по заявлениям жен.
Помню, пациентка, живущая в Израиле, рассказала о тяжелом положении в семье своего брата. Его жена хамит, оскорбляет всех.
- А почему он ее не остановит? - поинтересовался я.
- Она бросалась на него с ножом и пыталась убить, поэтому он ее боится.
- А почему же он не вызвал полицию? - недоумеваю я.
- Вы не знаете, какая обстановка у нас в Израиле, - объяснила женщина, - если бы он вызвал полицию, она бы заявила, что защищалась, а нападал на самом деле он. Это гарантирует несколько лет тюрьмы.
Но это еще не все. В Израиле, как и в США, полная забота о физическом теле ребенка и полное игнорирование его нравственно-духовной составляющей. Наказать ребенка нельзя, вот и все. Недавно в Израиле по русскоязычному телевидению был показан искалеченный, с выбитыми зубами школьный учитель. На перемене он сделал замечание школьникам, которые курили. После уроков они встретили его на улице. Взяли железные пруты и изувечили. Подростки 12–14 лет. Ни один прохожий не заступился. Все знают: тронешь ребенка - попадешь в тюрьму. Этот мужчина сказал, что уже никогда не будет учителем. Детей не только не наказали, но даже не поругали. Они продолжают учиться в той же школе. Одна из главных заповедей иудаизма гласит: "Не сотвори себе кумира". Верят ли в Бога израильтяне? Может быть. А вот государство, судя по всему, не верит.
- Но если вы думаете, что это предел кумирства женского начала, вы ошибаетесь, - говорю я. Описанная ситуация произошла в Израиле в ноябре прошлого года. Приблизительно в то же время в Америке к достаточно известному человеку в гостиничный номер проникла его фанатка. Переспала с ним по собственному желанию, а затем, вероятно, видя, что он не поддается на ее шантаж, заявила в полицию. И теперь он стоит перед выбором: пожизненное заключение или 25 лет тюрьмы. Здравый смысл не работает. Правосудие защищает права женщины.
Мне рассказали другой случай. Женщина переспала с хоккеистом, презерватив со спермой спрятала в холодильник, потом подарила его на день рождения своей подруге. Та сделала искусственное оплодотворение, и когда родился ребенок, подала на алименты. Генетическая экспертиза установила отцовство. Половину зарплаты, то есть несколько тысяч долларов, спортсмен должен теперь отдавать женщине, которую в глаза не видел. Америка достаточно нравственная и строгая страна. Но ее концепция человеческого счастья и все понятия о нравственности сведены не к защите Божественного в человеке, не к сохранению чувства любви, а к защите благополучия человека и сохранению его жизни. Поэтому, с одной стороны, в американских школах все окна затянуты сеткой, а поверх нее решеткой, а с другой стороны, детям позволяется все, даже растлевать свою душу неуемной сексуальностью.
Одна женщина мне рассказывала, как ее дети отдыхали в детском лагере в Америке.
"Определила туда детей, лагерь прекрасный, чистый, уютный, просто рай. О таком в России я только мечтать могла. Приезжаю дней через десять. Дети выглядят неважно. Они плачут и говорят;. "Спасибо, мама, все очень хорошо". Я вижу, что-то неладно. Вызываю воспитателя, а он наотрез отказывается мне их отдать. Представляете, моих собственных детей мне не отдают. Я уехала, а потом прямиком отправилась в полицию. Так вот, этот лагерь брали чуть ли не штурмом. Администрация не хотела отдавать детей. Потом они рассказали, в чем дело. Там все дети занимаются сексом с двенадцати лет. Не дай Бог, взрослый с ребенком переспит. А дети между собой - на здоровье. Им сказали, что их изнасилуют и убьют, если они скажут, что им здесь плохо. Я не понимала, почему их все-таки не хотели отдавать? Я бы их все равно забрала по истечении срока отдыха. Потом вдруг поняла. Для остальных детей они были чужими. Их нужно было сделать похожими на всех".
Если человек ломается нравственно, внутренне, он перестает сопротивляться среде и быстро принимает любые условия. Что делали в фашистских концлагерях? Если кто-то ослушался команды, его заставляли рыть себе могилу. Затем заставляли туда лечь, из шеренги вызывали другого и заставляли закопать первого живьем. Тот отказывался. Тогда им приказывали поменяться местами. Первому предлагали закопать второго. Он это делал - и превращался в раба. Человек терял свое индивидуальное "я" и начинал жить только интересами тела. Боясь за свою жизнь, он ежесекундно готов был пресмыкаться и предавать. И те из стоявших в шеренге рядом с ним, кто внутренне принимал его поведение, тоже отказывались от своей души. А такими людьми легко управлять.
Любое государство есть аппарат управления и подчинения. И любое государство, стремясь к подчинению, будет привязывать человека к благополучию, комфорту и стабильности жизни. И значит, государство всегда будет невольно тяготеть к безнравственности, уничтожению любви, а значит, к последующему самоуничтожению. Вывод прост. Если общественное мнение, представители религии, культуры не находятся в духовной, нравственной оппозиции к государству, то такое государство и такая цивилизация, имеют мало шансов выжить. Только любовь к Богу может спасти умирающее женское начало, возобновляя через себя атрофированный мужской импульс и вновь создавая гармонию развития.
На одной из недавних лекций я упоминал об одном из гениальных произведений Шекспира - "Ромео и Джульетте". Там кульминационная сцена как раз и раскрывается гибелью главных героев. Я долгое время думал о смысле последней фразы: "Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте". Всю мою жизнь мне это преподносилось так: представляешь, какая любовь! Представляешь, какая сила любви! Они оба не захотели жить друг без друга. А почему эта повесть самая печальная? Потому что ослепительно красивые, молодые, любящие, а все так несправедливо закончилось. Если отняли самое большое счастье, значит, будет самая большая печаль. Фактически это было призывом к подражанию такой большой и сильной любви и соответственно к подобным действиям. Все это называлось искусством, и я внутренне подражал героям Шекспира, не понимая, что это калечит мою душу, разваливает мою судьбу и здоровье. Потом я узнал, что одна из актрис, сыгравших роль Джульетты, попала в больницу после тяжелейшей депрессии. Но ведь искусство должно давать очищение души, приводить к катарсису.
Где же тут вспышка духовного просветления?
Я чувствовал: что-то тут не так, но что, понять не мог. Сейчас я понимаю. Самая большая трагедия и самая большая печаль в мире - это отречение от любви к Богу. Это потеря любви Божественной. Самое большое искушение, позволяющее забыть о Боге и отречься от Божественной любви, - это любовь человеческая. Бог дал нам жизнь. И когда мы не можем принять краха человеческой любви и с ее разрушением убиваем свою жизнь и любовь к Богу, это и есть самая печальная повесть на свете. Любой спектакль должен приводить к катарсису. А это означает победу любви Божественной над жизнью и человеческой любовью. Древние греки это чувствовали, и поэтому самым любимым жанром в Древней Греции была трагедия.
Мое знакомство с современной драматургией оказалось плачевным. Год назад мы с женой пошли на популярный московский спектакль. Одну из главных ролей играл известный артист, достаточно талантливый, с блестящей пластикой, что он и продемонстрировал зрителям. Немного юмора, несколько комических ситуаций плюс несколько эффектных конфликтных сцен. Правда, из-за чего конфликт и в чем смысл спектакля, понять было невозможно. Актеры попросту ходили по сцене и декламировали текст. О том, что текстовой план не работает, если нет эмоциональной конструкции, явно никто не подумал. А ведь все это давно блестяще описал Товстоногов. Похоже, и постановщик совершенно не знал, в чем смысл пьесы, а замысел-то был блестящий. Без конфликта нет развития, а в этой пьесе он великолепен.
Богатый старичок имеет деньги, а значит, и власть. Он всеми управляет и все ему подчиняются. И вполне естественно, что он по своему усмотрению решает вопрос, кто на ком должен жениться, а кто за кого выходить замуж. Но тут в великолепно отработанный человеческий механизм вмешивается высшая воля и называется она любовь. Отлаженная конструкция начинает разваливаться на глазах. И кульминационная сцена должна произойти тогда, когда один из главных героев вдруг осознает ничтожность денег и благополучия по сравнению с чувством любви. Герой делает правильный выбор. Самое интересное, что старик, облеченный властью и владеющий деньгами, ему уступает. Но этого катарсиса. он уже не выдерживает и умирает. Однако в этой, смерти мы должны увидеть воскресение души, и значит, даже в момент смерти главного героя, а вернее именно в момент смерти, мы должны ощутить радость спасения любовью. Но это все я уже домысливал потом, после спектакля. А сидя в зале и около часа наблюдая за бедными артистами, которые ходили и мучительно декламировали текст, не зная, зачем это нужно, я впал в уныние.
Кульминационной сценой в этом спектакле были мгновения, когда я вприпрыжку бежал к буфету. А катарсис я испытал, когда вместо 250 грамм коньяка по ошибке хлопнул 350. Зато в зал я вернулся умиротворенный и достаточно спокойно отсидел вторую половину спектакля. Жене уже не нужно было перегораживать выход и удерживать меня, чтобы я не сбежал. В совокупности с буфетом общее впечатление от спектакля сложилось неплохое.
Второе мое посещение театра состоялось в Питере, недавно. Жена решила приобщить меня к культуре театра.
- Хватит эстрады с поющими трусиками и голосящим стриптизом. Буду тебя приобщать к настоящему искусству.
Я покорно согласился. И вот мы приходим на малую сцену одного из ведущих театров. Помещение небольшое, уютное. Я верчу головой во все стороны. Мило. Я здесь впервые и мне нравится. Мы сидим в первом ряду.
И вот началось. Постепенно гаснет свет. На сцену выходит главный герой. И единственный, как потом оказалось. Это молодой и популярный артист. Он вышел на авансцену, сделал несколько движений и замолк. Молчал он минут десять. Зал потихонечку хихикал и выжидал. Потом он начал говорить. Лучше бы он подольше молчал. Это был непрерывный бешеный монолог - страстный, темпераментный, бессмысленный. Конфликт должен быть даже в монологе, тогда он будет интересным. Как это может выглядеть? Допустим, человек излагает свою точку зрения, но у него явно нет единой позиции, она разделяется на два противоположных мне- ния. Он ощущает справедливость обоих, мечется между ними, и чем острее этот конфликт и непримиримее эти две позиции, тем интереснее будет монолог, который должен завершиться глубинным объединением этих позиций, а значит, вспышкой любви и катарсисом.
Но режиссер-постановщик имел собственный замысел. Монолога как такового я не услышал. Двадцать минут со сцены звучали непрерывные обвинения, обиды и претензии, высказываемые в адрес кого-то наверху. Я сидел, тупо уставившись на сцену, и испытывал только одно чувство - огромное уважение к артисту, который сумел запомнить бессвязный и неимоверно большой текст и потом героически декламировать его. У меня разболелась голова. Может быть, это был хороший спектакль, но я его не досмотрел. Главный герой неожиданно стал бегать из одного угла сцены в другой, со всего размаха ударяя рукой о препятствия у краев сцены. Жена стала дергать меня за руку, знаками показывая, что нам тоже пора убегать. Поскольку на катарсис я уже не рассчитывал, то горячо поддержал ее предложение. Мы вскочили и под покровом темноты побежали к выходу, впопыхах промазали мимо прохода между рядами, добежали до торцевой стены, налетели на нее и побежали назад, к проходу. Взлетев по ступенькам и подбегая к дверям, не заметили резкого уклона и кубарем выкатились из помещения, едва устояв на ногах.
Вышли в коридор. Итак, кульминационная сцена у меня состоялась, катарсис произошел, когда была опасность всеми костями грохнуться о ступени, но я все-таки устоял.
- Ну что, не выдержали? - заботливо спросила стоявшая у дверей билетерша.
- Мы начинающие театралы, - объяснил я. - Больших доз искусства не выдерживаем.
Когда я рассказал об этом своей знакомой, та махнула рукой в ответ: "Вам еще повезло. Я три года назад ходила на спектакль очень модного и экстравагантного режиссера. Так я там такого насмотрелась, что до сих пор в театр не хожу".
Но я отвлекся, возвращаюсь к записке о животных. Осенью я с женой был в Сочи. Мы зашли в пивную. Разливное пиво я иногда себе позволяю, оно меньше вредит здоровью. Заказали копченую курицу, хачапури, орешки и т. д. Подошел облезлый кот и стал мяукать, прося еды. Я бросил ему несколько кусков, кот приободрился, вскочил на лавочку возле меня и хотел потереться. Я жестко хлопнул ладонью по скамейке: "Брысь!"
- Зачем ты прогнал его? - удивилась жена. - Сначала прикармливаешь, а потом прогоняешь?
- Между человеком и животным всегда должна быть дистанция, - сказал я. - Помнишь, у Сент-Экзюпери: "Мы в ответе за тех, кого приручили". Если бы я стал его гладить, эта эмоция продлилась бы дольше, и мне нужно было бы уже забирать его с собой. Если бы я после этого его оставил и ушел, это было бы уже в какой-то степени предательством.
Еще одна ситуация. Летом я был в гостях у приятелей. Ко мне подошла собака и положила голову на колени. Я погладил ее. Шерсть была необыкновенно шелковистая и пес был очень добродушным. В какой-то момент я почувствовал, что нужно немедленно остановиться и отогнать собаку. Пошло внутреннее прирастание, а это разрушает душу. Наверно, это сделано свыше, специально, чтобы мы помнили о Боге.
И чем меньше любви к Богу, тем больше опасность прирастания душ друг к другу и тем меньше чувства любви люди друг к другу испытывают. А если технику безопасности не соблюдать, то начинается прирастание душ, а дальше: шаг вправо, шаг влево - расстрел. И не имеет значения, кого связывают эти отношения, людей или животных. И мы оказываемся в безвыходной ситуации. Мало любви - слабеем, болеем и вырождаемся. Много любви - привязываемся, ненавидим, болеем, умираем.
Почему деревенские жители душевно были здоровее городских? Потому что постоянно работали, а это делает человека добродушнее. Потому что держали скотину, которую осенью нужно было резать. Значит, нужно держать дистанцию с любым животным, не привязываться к нему. А поскольку человек существо цельное, то отношение к живому существу у него тоже цельное. Как мы относимся к людям, так мы будем относиться и к животным. Как мы относимся к животным, так мы будем относиться к другим людям.
Как появляются на свет преступники? Сначала родители, забыв о Боге и любви, попустительствуют своим желаниям и сращивают свои души. Любой человек внутренне должен быть абсолютно одинок. Тогда для преодоления этого одиночества он будет стремиться к единению с Богом. Если же внутреннего одиночества не хватает, человек внешне должен стать одиноким. Поэтому люди уходили в монастырь, затворничество, давали обет молчания. Если же для человека высшее счастье - это внутреннее единство с любимым, то такое мировоззрение неизбежно приведет к внешнему одиночеству. То есть будут измены, разводы и т. д. Но это еще не самое страшное. Рождаются дети, лишенные душевного иммунитета. Малейшие теплые чувства к другому - и душа тут же начинает прирастать. И как бы странно это ни звучало, для спасения своей души человек становится преступником. С одной стороны, он чувствует, что не может любить других людей, это для него опасно. А с другой стороны, чувствует, что самое лучшее отношение к другому человеку - как к бычку, которого осенью ты должен забить. Соответственно и чувства ровные, спокойные, без надрыва.
Мы все помним фразу Иисуса Христа: "Возлюби ближнего своего, как самого себя" и стараемся следовать ей. Но, во-первых, это было сказано задолго до Христа. И если мы почитаем Ветхий Завет, то убедимся в этом. Во-вторых, мы все, помня заповедь Христа о любви друг к другу, забыли его другую фразу: "Враги человеку - домашние его". Именно близкие люди, внутренне привязываясь, сращиваясь душами, убивают нас, заставляя забыть о Боге и потерять чувство любви, соединяющее с Ним. Мы не умеем мыслить. Мы мыслим категориями либо добра, либо зла, либо правого, либо левого. То, что родственники могут быть огромным благом и добром для нас и одновременно являться огромной опасностью для наших душ, нам трудно понять. Социализм разучил нас мыслить диалектически. А ведь любая религия, сочетая интересы Божественного и человеческого, помогает диалектически мыслить. И одним из таких блестящих мыслителей был Иисус Христос.
Но еще задолго до Него в иудаизме и индийской философии были великолепные примеры гармоничного мышления. Несколько лет назад я с удивлением узнал, что в индийской философии существует понятие парных добродетелей. Добродетель не может существовать одна, сама по себе. Она должна уравновешиваться своей противоположностью. Щедрый человек может стать мотом и расточителем. Поэтому щедрость должна уравновешиваться экономностью. Смелость должна уравновешиваться осторожностью. Любовь - отстраненностью. Добродушие - строгостью. Общительность - отрешенностью и т. д.
Глядя на современные технические достижения, мы называем себя цивилизованными и мудрыми людьми. На самом деле мы только-только учимся думать. И не всегда у нас это получается. Что такое ум? Это абстрактное мышление. Чтобы абстрагироваться от стула, на котором мы сидим, мы должны создать понятие "стул", а для этого мы должны эмоционально оторваться от привязанности к конкретному стулу, но сохранить связь с его сутью.