Меня часто спрашивают, является ли атеизм частью моей индивидуальности. Я всегда отвечаю: "Нет". Как это ни странно, сказанное в этой книге, моя карьера и мои выступления говорят о том, что атеизм – не часть моей личности. Отсутствие веры в лепреконов тоже не часть моей индивидуальности. Я не определяю себя через то, во что не верю или чего не делаю. Я не делаю множество вещей. Я не занимаюсь тайцзи. Отсутствие тайцзи в моей жизни не является частью моей индивидуальности.
Я не определяю себя через противопоставление другим людям: я не отношу себя к атеистам, хотя подавляющее большинство людей не считают себя атеистами.
Когда друзья-атеисты приходят к нам домой, мы не сидим и не обсуждаем тот факт, что нет достаточных доказательств, чтобы верить в Бога. Мы не обсуждаем тот факт, что не занимаемся тайцзи. Я не идентифицирую себя как атеиста, поскольку нет ничего особенно эпистемологического в том факте, что я делаю все, что могу, чтобы верить на основании доказательств. Мои рассуждения и размышления о вероятности существования божественного творца ничего не говорят о том, насколько я хороший человек, ласково ли я обращаюсь со своим псом, терпеливый ли я отец, широкие ли у меня познания в научной фантастике, люблю ли я вечеринки, хорошо ли я владею джиу-джитсу. Если "человек, способный критически мыслить" заменить на "атеист", станет ясно, что атеизм не содержит ничего, кроме факта: кто-то не верит в существование достаточных доказательств, оправдывающих веру в Бога.
Является ли человек атеистом или верующим – безразлично с точки зрения его нравственности. Кроме того, многие моральные принципы приписываются как атеистам, так и верующим. Например, недавно возникло (и надеюсь, оно недолго продержится) движение "атеизм+". Среди его лозунгов – социальная справедливость, поддержка прав женщин, протест против расизма, борьба с гомофобией и трансфобией, критическое мышление и скептицизм (McCreight, 2012). Но проблема заключается в том, что, как пишет Массимо Пильюччи, "а-теизм просто означает отсутствие веры в Бога (богов)… Отсутствие веры не имеет отношения к каким-либо положительным позициям, поскольку ни одна из них логически не связана с этим" (Pigliucci, 2012). Многие люди стремятся превратить атеизм в нечто такое, чем он не является. Атеизм не связан с расизмом, гомофобией или занятиями тайцзи; он просто указывает, что нет достаточных доказательств, которые послужили бы основанием для веры в Бога. Атеизм имеет отношение к эпистемологии, фактам, честности, искренности, доводам и информации.
Наконец, поскольку я не рассматриваю атеизм как постоянную характеристику человека, такую, например, как цвет глаз, я не считаю его частью индивидуальности. Я готов изменить свое мнение, если мне предоставят убедительные доказательства существования Бога или богов. Я могу понять, почему многие теисты считают веру частью своей личности: они часто утверждают, что не хотят менять свои взгляды. Люди больше склонны рассматривать нечто как часть себя, если не готовы это изменить.
. В одном из писем я спросил американского физика и автора многих бестселлеров доктора Виктора Стенджера, какое место он занимает на шкале религиозности Докинза. Вик ответил: "8. Это не вопрос веры. Это вопрос знания. У меня есть знание без доли обоснованного сомнения, что Бога нет" (личная переписка, 15 августа 2012 г.). Подробнее о взглядах Стенджера см. "Бог: неудачная гипотеза" (God: The Failed Hypothesis, Stenger, 2007).
. Пять доказательств бытия Бога Фомы Аквинского: 1) через движение (ничто не начинает двигаться само по себе, должна быть первая недвижимая движущая сила); 2) через действенную причину (должно существовать что-то, не обусловленное другим); 3) через возможное и необходимое (все, чье существование возможно, не должно существовать в определенный момент времени, значит, должно было быть что-то, чье существование необходимо); 4) через степени бытия (поскольку степени существуют, должно быть нечто совершенное, находящееся на верхней ступени); 5) через намерение (все природные тела стремятся к какому-либо концу, существует разумное существо, к которому они направляются).
Подробнее о Пари Паскаля см. в примечании 11 к четвертой главе.
Онтологическое доказательство Ансельма из трактата "Прослогион II": "Значит, убедится даже безумец, что хотя бы в уме есть нечто, больше чего нельзя ничего себе представить, так как когда он слышит это (выражение), он его понимает, а все, что понимается, есть в уме. И, конечно, то, больше чего нельзя себе представить, не может быть только в уме. Ибо если оно уже есть по крайней мере только в уме, можно представить себе, что оно есть и в действительности, что больше. Значит, если то, больше чего нельзя ничего себе представить, существует только в уме, тогда то, больше чего нельзя себе представить, есть то, больше чего можно представить себе. Но этого, конечно, не может быть. Итак, без сомнения, нечто, больше чего нельзя себе представить, существует и в уме, и в действительности".
Больше об этом тонком доказательстве см. в примечании 5 к седьмой главе.
О космологическом доказательстве "Калам" см. в примечании 3 к седьмой главе.
. Один коллега из сферы искусств и наук однажды спросил меня: "Если у веры нет отличительных признаков эпистемологии, зачем называть ее эпистемологией? Играют ли эмпирические данные значимую роль в том, чтобы эпистемология была эпистемологией?" Коллега имел в виду следующее: если эмпирические доказательства веры не играют роли (или, как говорят философы, вера "не удовлетворяет условиям"), так зачем же называть ее эпистемологией?
Существуют разные виды эпистемологии, например рационализм и прагматизм, которые не опираются на эмпирические данные. Так, философия Декарта – рациональная теория познания. Для Декарта разум сам по себе, без опыта, – это источник знания. Мне не нужна окружающая действительность: я могу быть мозгом в колбе, соединенным электродами с компьютером, и могу получить знания об окружающей действительности благодаря только лишь мыслительному процессу. Это рационалистическая позиция. Юм, Локк и Беркли отрицали ее. Они могли бы возразить следующим образом: "Нет, разум может систематизировать опыт, но он не может быть источником знаний об опыте. Есть только один источник знаний об опыте и о том, что такое эмпирическое содержание, – столкновение здравого смысла с физической вселенной".
С исторической точки зрения кантианство – это еще одна школа, которая считает, что и рационализм, и эмпиризм имеют право на существование, но разное. Для Канта понятия без опыта пусты, но опыт без понятий слеп; знание – это сочетание систематизирующей функции ума и воспринятой информации.
Кроме того, существуют прагматизм, фаллибилизм и интуитивизм, которые допускают различные виды знания. Во всех этих школах понятие "знание" определяется с незначительной разницей.
Вера – это эпистемология, поскольку она используется как эпистемология. По характеру применения – это эпистемология; люди используют веру как способ познания и интерпретации окружающего мира. Например, где-то треть жителей Северной Америки думает, что Библия – это боговдохновенная книга, а более половины считает, что это – настоящее слово Божие (Jones, 2011). Среди американцев распространена вера в то, что ангелы или духи водили рукой евангелистов (как на картине Караваджо "Святой Матфей и ангел", 1602) или нашептывали им на ухо (как на картинах "Евангелист Матфей, вдохновленный ангелом" Рембрандта, 1661, "Святой Матфей и ангел" Джованни Джироламо Савольдо, 1534, "Святой Матфей и ангел" Гвидо Рени, 1640). Следовательно, действительный источник многих верований кроется в убеждении верующих в подлинности Библии. Эта вера ненадежна или дискредитирована, и это делает ее не заслуживающей доверия или сомнительной, но не подразумевает, что она не является эпистемологией.
Отчасти недоразумение возникает из-за того, что люди, которые не используют веру для ориентирования в реальности, понимают, что вера – это ненадежный процесс аргументации. Следовательно, они либо не рассматривают веру как эпистемологию, либо не думают, что другие на самом деле используют ее как эпистемологию. Они считают ее чем-то другим, чем-то странным, чем-то иным, чем-то личным, темным и иногда – спасительным.
Но по своей сути вера – это эпистемология. Люди используют ее для постижения, толкования и познания окружающего мира.
Вера порождает утверждения о знании. Утверждения, которые вытекают из теорий познаний, не связанных с разумом, точно такие же, как и другие: они сообщают нам некую правду о мире. Утверждения веры могут быть эндемически недействительными, причудливыми или в высшей степени невероятными, но они по-прежнему остаются утверждениями о знании.
. Исключение – так называемые сатанинские аяты из Корана. В ранних сурах Мухаммед допускает поклонение популярной языческой богине; позднее он отменил эти аяты, назвав их сатанинскими, и ввел новый закон, допускающий замену ранних откровений более новыми. Таким образом, есть другой способ понять, какие утверждения о мире нам следует принять, а какие из них, по всей вероятности, ложны, но не используя при этом аргумент или доказательство. Поздние суры в Коране заменили ранние суры. К сожалению, многие воинственные суры в Коране имеют позднее происхождение.
. Я никогда не понимал таких утверждений со стороны верующих, например мусульман, которые заявляют, будто другие мусульмане толкуют Коран неправильно. Если кто-либо принимает систему верований без доказательств, непонятно, на основании чего он может утверждать, что есть правильная и неправильная трактовка Корана.
. Есть много рациональных способов определить, что в наших собственных интересах и к какому типу общества мы должны стремиться. Например, в "Теории справедливости" (The Theory of Justice) американский философ Джон Ролз предлагает нам мысленные эксперименты для обоснования нашего пути к идеальной политической и экономической системе (Rawls, 2005). Он подробно описывает, каким образом можно достичь согласия в обществе относительно принципов правосудия.
. Необязательно брать самые крайние случаи; в жизни достаточно примеров, показывающих, что люди неправильно понимают то, что хорошо для них. Например, необычные диеты для быстрого похудения – это прозаичный и близкий нам пример. Несколько лет назад я познакомился в тренажерном зале с человеком, который килограммами ел арбузы каждый день в надежде, что это поможет ему скинуть вес и поправить здоровье. Он не скинул вес и не поправил здоровье. Он не достиг ни того ни другого, потому что поедание арбуза килограммами определенно не то, что ведет к здоровью или заметной потере веса.
Глава 3. Доксастическое замыкание, вера и эпистемология
Призыв к изучению жизни – это призыв к изменению образа мышления.
Стивен Брутус. Религия, культура, история (Steven Brutus, Religion, Culture, History, 2012)
Измени мысли – и сердца последуют за ними.
Питер Богоссян
Вы почти готовы приступить к работе в качестве уличного эпистемолога. Однако прежде чем вы начнете разубеждать людей в их вере, вам потребуется пособие для начинающих, в котором раскрывались бы следующие вопросы: 1) непрерывная аргументация необоснованных убеждений; 2) силы, задействованные в сформировавшихся системах верований; 3) факторы, заставляющие людей придерживаться нелепых верований; 4) вероятная реакция людей на трактовку (они будут очень расстроены!). Также вам нужно будет пройти ускоренный курс по эпистемологии.
"Все люди от природы стремятся к знаниям"
В первом томе "Метафизики" Аристотель пишет: "Все люди от природы стремятся к знаниям". Аристотель, рассматривая идеи Сократа и Платона, доказывает: для того, чтобы изучать жизнь, нам нужны вопросы и желание найти на них ответы. Отсутствие желания означает либо то, что человек уверен в чем-нибудь, либо то, что ему все равно.
Сократ говорил, что человек не хочет чего-либо до тех пор, пока не думает о том, что этого у него нет. То есть если вы верите, что знаете правду, зачем вам искать другую правду? Например, вы прекращаете поиски, если ваша незыблемая начальная посылка заключается в том, что десять заповедей – это "истина в последней инстанции" по отношению к нравственному закону, или что Коран – это совершенная книга, в которой есть все ответы, нужные вам, или что все люди произошли от Ману. Определенность – это враг правды, проверка и перепроверка – ее союзники.
Однажды древний грек Херефон отправился к дельфийскому оракулу и спросил, кто самый мудрый человек в Греции. Тот ответил, что нет никого мудрее Сократа. Поначалу Сократ подумал, что пифия, возможно, имела в виду, что все люди невежественны. На первый взгляд кажется, что именно это она и сказала, но она сказала также о том, что осознание своего невежества и стремление к знанию – это добродетели.
Аристотель был прав: природа заставляет людей получать знания. У нас врожденная жажда знаний. Разговаривая с другими, мы интересуемся тем, что они думают и почему именно так. Когда мы видим какой-то физический процесс, нам становится любопытно, почему так происходит. Мы хотим знать, почему сливки в кофе образуют такой узор, почему лист, сорванный ветром, падает определенным образом. У нас врожденный интерес к другим людям, к природным феноменам и к нашей жизни. Сильнее всего он выражен у детей.
Вера ослабляет нашу любознательность, а в худшем случае лишает нас ее: мы перестаем интересоваться вопросами о том, в чем ценность нашей жизни, какую жизнь мы должны вести. Вера заменяет удивление и восхищение эпистемологической самоуверенностью, фальшиво преподносимой как смирение. Вера неизменно изменяет начальные условия, необходимые для познания окружающего мира, выкорчевывая жажду знаний и сея ничем не обоснованную уверенность.
Если это правда, что неизученная жизнь не стоит того, чтобы быть прожитой, то тогда с осознания нашего невежества начинается наша интеллектуальная и эмоциональная работа. Только понимая, что мы не обладаем знанием, мы получаем базу для изучения жизни, желания знать и критического размышления.
Одна из целей уличного эпистемолога – дать людям возможность осознать свое невежество, вселить в них решимость пересмотреть свои основные верования, пробудить неутолимый голод к правде и жажду знаний. Удивление, любопытство, честное самопознание, искренность и желание знать – прочная основа для достойной жизни.
Уличный эпистемолог стремится помочь другим людям восстановить любознательность и способность удивляться, которые были украдены верой. Человек может прожить жизнь, не задавая вопросов, но британский философ Джон Стюарт Милль (1806–1873) писал: "Лучше быть неудовлетворенным человеком, чем всем довольной свиньей; лучше быть неудовлетворенным Сократом, чем довольным дураком". Интеллектуальная жизнь, ее движение вперед, подпитывание жажды знаний – существенная часть человеческого опыта.
Ученые часто говорят о предвзятости подтверждения и герменевтическом круге: при объяснении чего-либо сделанные нами допущения диктуют, что нам чувствовать, слышать, видеть и переживать. Поясню на примере. Много лет тому назад я жил в Нью-Мексико. Однажды я сидел в приемной врача вместе с тремя незнакомыми мне людьми, а на стене висела чуднáя огромная картина. На ней была изображена сцена из жизни переселенцев: вот они только высадились с большого корабля на берег, где их встречают мирные коренные американцы – индейцы. Молодая женщина справа от меня завела разговор о том, какая это чудесная картина, и добавила, что изучала искусство в высшей школе. Пожилой мужчина слева от нее сказал, что картина оскорбительная, и упомянул о своих индейских корнях. Второй мужчина поведал нам, что корабль изображен исторически недостоверно, и начал пояснять, как на самом деле они выглядели. Каждый посетитель внес свой жизненный опыт в интерпретацию картины.
Сократ и Ницше предписывали другой способ опыта интерпретации, при котором мы не только находим и подтверждаем существующее предвзятое отношение, но и воздействуем на него. Когда нам представляется удобный случай взглянуть на наши предубеждения, увидеть собственные заблуждения и допущения, сделанные с недостаточным на то основанием, мы получаем возможность разрушить эти допущения и избавиться от высокомерия по поводу имеющегося у нас знания. Изучая и вдумчиво критикуя наши предубеждения, наши интерпретации и то, что, как нам кажется, мы знаем, мы получаем шанс на возвращение удивительного.
Ваша главная цель как уличного эпистемолога – помочь людям снова обрести стремление к знанию, чувство изумления. Вы помогаете людям разрушить фундаментальные убеждения и верования, безосновательные допущения, ошибочные теории познания и, в конечном счете, – веру. Как сказал австрийский философ Людвиг Витгенштейн в "Философских исследованиях" (Ludwig Wittgenstein, Philosophical Investigations, § 118), "то, что мы разрушаем, это нечто нереальное, как карточные домики, и мы наводим порядок в области языка, с помощью которого все это описывается". Когда вы разрушаете карточный домик, то получаете представление о действительности, освобождаясь от иллюзий.
Помочь людям избавиться от иллюзий – главная задача проекта "Уличные эпистемологи", это древняя и почетная миссия. Освобождая других от необоснованной уверенности, возвращая им чувство удивления и стремление к знаниям, вы вносите серьезный вклад в то, чтобы их жизнь наполнилась смыслом.