Возможно, что один из соучастников поставит остальным условие, чтобы ими не контролировалась его деятельность в суде и чтобы они не фигурировали в процессе. Во всяком случае, чтобы никаких не согласованных действий ни один из процессуальных соучастников не предпринимал.
Возможно, именно таким и будет их джентльменское соглашение.
Но в любом случае действует правило абз. 2 ч. 3 ст. 40 ГПК: "Каждый из соистцов или ответчиков по отношению к другой стороне выступает в процессе самостоятельно".
При сохранении каждым процессуальным соучастником свободы определения своей позиции по отношению к противной стороне конструкция совместного участия лиц на одной стороне оправдывает себя при их слаженных согласованных действиях.
Синхронизация действий разных лиц на одной и той же стороне достигается легче, если соучастники поручают ведение дела одному или нескольким из соучастников, как то предусмотрено второй нормой первого абзаца ч. 3 ст. 40. Но в любой момент любой из соучастников может "обособиться" в том смысле, что передаст процессуальные полномочия процессуальному представителю, который будет защищать его интересы, и только его.
Но соучастник не может "переметнуться" на другую сторону и также не может дать поручение на представительство его интересов адвокату или не адвокату, а иному лицу, наделенному полномочиями представителя противной стороны. Этого не может быть и потому, что адвокат не вправе принимать поручение от лица, если он оказывает юридическую помощь доверителю, интересы которого противоречат интересам данного лица. Запрет установлен нормой последнего абз. п. 2 ч. 4 (гл. 2 "Права и обязанности адвоката") ФЗ "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации".[25]
Заявления об изменениях в составе субъектов гражданского процесса:
– заявление соистца о вступлении в процесс;
– заявление соистца об отказе от иска;
– заявление истца о согласии на замену ненадлежащего ответчика (ч. 1 ст. 41 ГПК)[26].
Надо обратить внимание на то, что если вопрос о замене ненадлежащего ответчика ставит истец, то им подается НЕ заявление, а ходатайство. В том же случае, когда инициатива исходит не от истца, а от самого суда или иного субъекта процесса, истец отвечает заявлением на вопрос судьи (председательствующего в процессе):
"Истец, Ваше отношение к замене ответчика А. ответчиком Б. (ненадлежащего – надлежащим)?"
Варианты ответа истца суду:
1. Я согласен на замену ответчика А. ответчиком Б.
2. Возражаю против замены ответчика А. ответчиком Б.
3. Прежде чем ответить, я хотел бы задать вопрос Б., признает ли он иск в случае его введения в процесс в качестве ответчика и притом, что А. устранится из процесса?
(Допустит ли судья ответ Б. раньше, чем будет решен процедурный вопрос? И если предположить, что допустит, какова цена его положительного ответа?)
– заявление истцом возражения против замены ответчика другим лицом как ошибочного процессуального шага.
Право истца на такое заявление логически следует из его процессуальных прав, указанных в ч. 1 ст. 35 ГПК: истец вправе возражать против ходатайств и доводов других лиц, участвующих в деле. Кроме того, право определить ответчика, принадлежит истцу. Если он настаивает на том, чтобы первоначально привлеченное лицо в процессе оставалось в этом качестве и возражает против замены, окончательная определенность в данный вопрос будет внесена итоговым актом – решением дела по существу. В иске к ненадлежащему ответчику суд откажет. Если к тому же судом будет установлено, что неосновательный иск был заявлен истцом намеренно, суд может применить процессуальные санкции (ст. 99 ГПК "Взыскание компенсации за потерю времени");
– заявление истца, в интересах которого начато дело другим, об извещении его о возникшем процессе (ч. 2 ст. 38 ГПК) и предстоящих процедурах (процессуальных действиях);
– заявление ответчика о привлечении в процесс в качестве соответчика (или соответчиков) определенного лица (конкретно определенных лиц) в связи с невозможностью рассмотрения спорного правоотношения без его (без их) участия (последний абз. ст. 40);
– заявление участником дела (стороной, третьим лицом, прокурором, участвующим в процессе) возражений против замены ответчика другим, надлежащим;
– заявление истца о возвращении искового заявления (п. 6 ч. 1 ст. 135 ГПК "Возвращение искового заявления");
– заявление о замене мер обеспечения иска (ст. 143 ГПК);
– заявление ответчика об отмене мер по обеспечению иска (ч. 1 ст. 144 ГПК).
ОПРЕДЕЛЕНИЕ
5 февраля 2008 года М‑ский районный суд Н‑ской области в составе председательствующего судьи Александровой Е. А. при секретаре Анненской П. В., рассмотрев в открытом судебном заседании дело № иску Государственного учреждения управы М‑ского района г. Н. к Небесной Л. В. об освобождении земельного участка от металлического тента, установил:
Управа М‑ского района Н‑ской области обратилась в суд с иском к Небесной Л. В. об освобождении земельного участка от установленного металлического тента.
Стороны в судебное заседание явились, от представителя истца, действующего на основании доверенности (указано, кем и когда выдана).
От Соколова Н. П. поступило ходатайство о замене ненадлежащего ответчика Небесной Л. В. как ненадлежащего ответчика надлежащим, Небесным А. А., поскольку согласно представленной временной карточке № 423 от 23.10.2003 года являющийся предметом спора металлический тент зарегистрирован на имя Небесного А. А. Ответчица Небесная Л. В. против замены ее как ненадлежащего ответчика не возражала.
В соответствии с ч. 1 ст. 41 ГПК РФ, суд при подготовке дела или во время его разбирательства в суде первой инстанции может допустить по ходатайству или с согласия истца замену ненадлежащего ответчика надлежащим. После замены ненадлежащего ответчика надлежащим подготовка и рассмотрение дела производятся с самого начала.
Суд, выслушав мнение участников процесса, ознакомившись с представленным документом считает, что заявленное ходатайство подлежит удовлетворению.
На основании изложенного, руководствуясь ст. 224–225 ГПК РФ, суд определил:
Заменить ненадлежащего ответчика Небесную Л. В. – надлежащим А. А. по гражданскому делу №__ по иску Государственного учреждения управы М‑ского района Н‑ской области, к Небесной Л. В. об освобождении земельного участка от установленного металлического тента.
Провести подготовку дела к судебному разбирательству с участием надлежащего ответчика Небесного А. А. 14 февраля 2008 года в 12 часов, с вызовом сторон.
Определение может быть обжаловано в соответствии со ст. 331–333 ГПК РФ в Н‑ский областной суд в течение 10 дней.
Судья: Подпись
Глава III. О правосудии и судье
1. Лучший адвокат – это судья, судья истинный.
2. Судьей вправе быть человек, олицетворяющий мудрость и справедливость закона, совесть общества, работающий на оправдание добра!
Правосудие – особо значимая социальная функция, необходимостью в которой и вызваны к жизни суды, с их устоями и традициями, ритуалом и процессуальными гарантиями, строгостью и вариантностью судебных процедур.
Правосудие – это мастер‑класс профессионалов: судей, адвокатов, прокуроров и жизненное испытание для сторон, участвующих преимущественно по необходимости (даже при формально свободном волеизъявлении стороны‑инициатора процесса), потому что множество существенных для человека проблем решаются в судебном порядке – и не иначе.
Правосудие – прерогатива суда (его исключительные полномочия, никому не передаваемые даже для рассмотрения единственного уникального дела.
Есть редкие судебные дела, по которым процесс для акторов (участников) – бескомпромиссная борьба. Судебная война особая, бескровная, но потери и затраты в итоге могут превысить цену иска. И многократно.
Ввязываясь в судебную войну, истец штудирует правила, смиряясь с тем, что по правилам дело займет максимум два месяца. Но "война" оказывается затяжная. Не случайно еще в XIX веке процесс, тянувшийся годами, иронично называли "процессом века".
Судебный процесс требует судебных расходов (пошлины, издержки, связанные с рассмотрением дела) (ст. 88 ГПК, 101 АПК "Судебные расходы"; ст. 131 УПК "Процессуальные издержки"). Вместе с тем есть процессы, которые начинает один, а продолжает другой участник (его процессуальный правопреемник – ст. 44 ГПК; ст. 48 АПК. Естественно, что у обвиняемого, подсудимого процессуального правопреемства – по части привлечения к уголовной ответственности нет).
Кроме финансовых издержек, бывают и последствия непоправимые, когда процесс становится катализатором того, что сторона не дожила до его окончания.
Для публики правосудие – театр. Театр жизни, фрагменты которой, предлагаемые пооочередно профессиональными участниками судебного действа (акторами) – выступления с заявлениями, возражениями; предъявление исков и встречных исков; обращение к суду с ходатайством и контрходатайством, их обсуждение, с противоположных позиций, которым подтверждается известное выражение: "два юриста – три мнения".
Судебный театр – самый увлекательный… для публики. (Но не для стороны, частной сферы, которой может невзначай коснуться транспарентность или мысль которой грубым образом может извращенно с апломбом интерпретировать самоавторитетное лицо, как говорится, "с положением" и с поставленным голосом (из разряда записных моралистов). Конституционные гарантии тайн личной, частной жизни, а также прав на результаты интеллектуальной деятельности – авторских, смежных, патентных, ноу‑хау и других – должны в полной мере соблюдаться и в судебных процессах. Судебная защита результатов интеллектупальной деятельности остается одной из задач судопроизводства как в настоящем, так и в перспективе.
Постижение сути дела в процессе непрерывного рассмотрения и исследования каждого факта, обстоятельства, доказательства, их сопоставления, критического анализа, в разных аспектах, обычных и неожиданных для участников дела (исключая инициатора, привлекающего внимание суда к некой частности, не замеченной остальными. Судоговорение вообще для судебной публики – калейдоскоп событий, смена впечатлений от концентрированной фактической и юридической информации, достоверность которой еще предстоит проверить суду.
В отличие от дилетанта профессионал в праве знает, что судебный театр живет по своим законам.
Процесс разворачивается, откладывается и продолжается, приостанавливается и возобновляется, возвращается к ранее совершенным процедурам. К ранее отклоненным ходатайствам. Кульминация процесса – прения сторон (кроме случаев, когда лучше б их не было: вялый не очень подготовленный профессионал или речь человека, не представляющего, что такое суд, закон и каким по закону может быть решение). Обычно речи сторон содержательны и оказывают влияние на будущее решение[27].
Обвинитель и защитник вправе в соответствии с правилами ч. 1–3 и 7 ст. 292 УПК по окончании прений сторон, но до удаления суда в совещательную комнату представить суду в письменном виде предлагаемые ими формулировки решений по вопросам, указанным в п. 1–6 ч. 1 ст. 299 УПК "Вопросы, разрешаемые судом при постановлении приговора".
Последняя норма ст. 292 УПК – "Предлагаемые формулировки не имеют для суда обязательной силы" – выражает требование независимости суда и исключительность его полномочий. Но гуманистический потенциал никогда не бывает чрезмерным. Его усиление с помощью компетентного участия профессионалов и с использованием всего богатства процессуальных форм, включая новеллу ч. 7 ст. 292, – вклад в объективность, законность и основательность суждений и выводов, которые сделает суд, с учетом позиций обеих компетентных сторон. В последнее время автору данной работы в трех уголовных дел довелось прочитать подготовленные адвокатами "формулировки решений по вопросам, разрешаемым судом при постановлении приговора – в порядке ч. 7 ст. 292".
На наш взгляд, эта форма в известной мере компенсирует отсутствие в деле документа защиты, подобного обвинительному заключению (или обвинительному акту), что оправдано с точки зрения состязательности и равных прав сторон в процессе. Документ, соответствующий правилу ч. 7 ст. 292 УПК, не может полностью уравновешивать состязание посредством выдвижения его защитой против обвинительного заключения (или акта). В частности, потому что обвинительное заключение или акт – документ обязательный по уголовному делу, кроме дел частного обвинения. А защита в большинстве случаев обходится без обращения к средствам ч. 7 ст. 292. Нередко адвокат приходит в процесс уже уставшим…
В каждом деле факты и доказательства просеиваются через "сита" относимости, допустимости, дальше – фильтры достоверности, взаимосовместимости, устранения противоречий, истолкования неустранимых сомнений.
Конечно же, хотелось бы, чтобы суд был не только театром, но и школой – постижения закона, закрепления знаний на примерах решения конкретных вопросов относимости и допустимости.
Публике нелегко разобраться, что и почему сочтено судом относимым или неотносимым. Вопрос проясняется (или наоборот, затемняется) при обсуждении заявленного стороной ходатайства, аргументов "за и против".
Относимость обстоятельств и доказательств – это оценочный вопрос, решение которого судом представляет собой "черный ящик" правосудия, когда речь идет не о стандартных вопросах, а например, об исследовании подробностей эпизода отношений одного из участников дела с третьим лицом, эпизода колоритного, но к делу явно не имеющего отношения. Во многих случаях отклоняется ходатайство об исследовании факта или доказательства, которому сторона придает особое значение. Но сторона сама ведет свое дело, и ей недостает убедительности. И суд – с подачи возражающей противной стороны – в обращении отказывает.
Транспарентность процесса это не просто возможность пребывать на судебном слушании. Наверное, это и средство понять, что к чему в процессе. По максимуму – публике должно быть доступно‑понятно происходящее судебное действие, его смысл. порядок, связь с другими действиями.
Такая задача в принципе решима при условии приложения целенаправленных усилий. Не обязательно, чтобы по этому поводу была принята специальная Федеральная программа, но, как минимум, необходимо целенаправленно заниматься направлением общедоступности правил судебного процесса, девиз которого многим известен из полузабытой практики: "Судебный процесс – урок права, уважения к закону".
Парадокс – в том, что в условиях лидирующего у нас юридического образования наша действительно культурная публика не увлекается, и значит, не разбирается в том, что в данном деле считается относимым, но недопустимым. И во многом другом, без чего невозможно понять, чего стоит судебный процесс и решение, называемое актом правосудия.
Неотносимое, как и недопустимое, в процессе не экспонируется, не рассматривается, не подлежит судебному исследованию (как бы того ни добивался актор, представляя суду впечатляюще мотивированное ходатайство или развернутое заявление, не вызвавшее отторжения у образованной судебной аудитории).
Правосудие – театр противоречий, споров и ошибок. Театр обращений, которыми открывается стадия за стадией, с продолжением судебного действа в последующих инстанциях.
Современное судоустройство учит стойкости того, кто не добился желаемого в суде первой инстанции.
Хождение по инстанциям начинается с подачи жалобы стороной или представления прокурора.
Правосудие, при всей его строгости, в своей правовой основе держится на свободах: свободе обращения с иском и с неисковым требованием, свободе определять свою позицию, стратегию и тактику, представлять свои интересы лично или поручать ведение дела адвокату‑представителю, пересматривать по ходу дела первоначальный план, сочетая формальные процедуры с более свободными, альтернативными, пользуясь в этих целях правом на содействие суда в примирительных и согласительных процедурах. Сторона свободна в праве заявлять ходатайства и жалобы, высказывать свои возражения или согласие с ходатайствами и жалобами противной стороны. Сторона вольна принять состоявшееся решение, даже считая его нелегитимным, исходя из предпочтения не продолжать судебное сражение по частному делу в другой инстанции. Важно лишь чтобы в поиске судебной защиты не допускалось недобросовестности и злоупотреблений под предлогом "свободы".
Свобода это то, что отвечает духу закона, справедливости и ответственности за свои поступки.
В то же время именно в суде свобода как материально‑процессуальной итог процесса бывает под вопросом в виду запутанности и противоречивости как судебной ситуации, неадекватности притязаний, всевозможных ошибок, заблуждений, а также того, что нередко каждая сторона говорит "на своем языке", непонятном другой. Противная сторона, другие люди для нее как бы не существуют, а если существуют, то исключительно как носители обязанностей и обязательств перед ней.
Правосудие – театр инициативы сторон, их меморандумов, деклараций, сентенций. Или по‑русски – заявлений, исков, ходатайств, а также возражений и опровержений.
Правосудие – сложный алгоритм процедур от начала до завершения дела. От первого (инициативного) заявления, посредством упорядоченного обсуждения и разрешения каждого процессуального вопроса, через которые суд выходит к итоговому акту, решению или приговору. Иск – вопрос. Решение – ответ (Это так, при всем разнообразии исков и решений. Не исключая иска уголовного или итогового судебного акта по уголовному делу – приговора).
Правосудие – театр подчас беспомощной молчаливо бомжующей истины и велеречивой правдоподобной импозантной лжи. Оно и понятно: истина известна только Богам. Но только из суда невиновный обвиняемый выходит оправданным.
В идеале правосудие – сфера проявления человеческой мудрости, символизируемой судейским опытом царя Соломона[28].
Во все времена истинным судьей считается человек, соединяющий в себе качества здравомыслия, любви к человеку и совести. Причем, совесть судьи – главное качество, определяющее его профессиональную состоятельность[29]. Совесть судьи – источник психологической компетентности, справедливости и милосердия.
Правосудие – это институт Совести, олицетворяемый истинным судьей[30].
Испытание не то чтобы чувствительное, но такое, при котором многое оказывается на грани выживания. Проблема – в том, чтобы издержки переходного периода снижались, чтобы судейскую корпорацию в период испытания правосудия не покидали судьи истинные, отличающиеся особой принципиальностью, присущей действительному профессионалу. Олицетворяющие Совесть, заслуживающие доверия и признательности общества, возвышающие правосудие как деятельность, итогами которой подтверждается конституционная заповедь: "Человек, его права и свободы являются высшей ценностью".