Для нагуаля нет никакой разницы между травинкой и слоном, между москитом и человеком, мастером магического намерения и почтальоном. Но достижение нагуаля в качестве совершенно необходимого условия требует мастерского отражения в человеческом существе такого же безличного беспристрастия, которое характеризует саму Реальность. Почему сновидящий или сталкер должны считать себя лучше, совершеннее физиков, биологов, врачей? Мы по привычке наклеиваем на себя тот или иной социальный ярлык вместе с соответствующей ценой, чтобы перед лицом смерти сказать: "Жизнь не прошла даром".
Неправда. В конце концов жизнь всегда и у всех проходит одинаково. Достижения и неудачи на последнем пороге приводят социального человека к одному и тому же итогу. Для Реальности все в равной степени неважно. Если мы избрали магический путь толтеков, то это значит лишь одно: мы предпочли Неведомое Известному. Но что здесь лучше или важнее? Нет ответа, и нет никакой специальной цели у Орла - если вам понравился этот дон-хуановский миф. Равнодушное безмолвие окружает человечество, прилепившееся к своему миру, и тех немногочисленных скитальцев, что отправились бороздить "темное море осознания".
Здесь бы и пожалеть себя. Но и это нам более недоступно. Устранение из сознания критериев оценки делает жалость к себе чем-то совершенно абстрактным. Ведь жалость всегда опирается на сравнение. Изнурительный или монотонный труд может вызвать усталость - это естественно. И лишь мысль о том, что "кто-то другой" все это время отдыхает или развлекается, вызывает жалость к себе. Одни всю жизнь купаются в роскоши, другие - прозябают в нищете. Одни рождаются со здоровым и сильным телом, другие вечно страдают от слабости и болезней. Каждый человек всегда имеет пожалеть себя, поскольку знает, что кто-то другой родился под более счастливой звездой. Стремление к справедливости, вызванное жалостью к себе, порождает насилие и еще большую несправедливость. Социальный человек обречен вертеться в этом безумном колесе, не прекращающем своего движения с начала времен. "Что такое капитан по сравнению с великолепием природы?" - вопрошал один из философствующих персонажей знаменитого романа о Швейке. Что такое наши страдания по сравнению со страданиями всего рода людского?
Нет ничего важного и некого жалеть - вот пугающий нормального человека итог толтекской концепции безупречности. Возможно, моралисты даже найдут в этом заявлении нечто бесстыдное. Дон Хуан, рассуждая с Кастанедой на тему жалости, порою повергал его в шок. Мне легко понять ужас, вызванный этой не-человеческой бесчувственностью, но способен ли социальный человек понять пафос безупречности?
Техники безупречности разные авторы описывали по-всякому. Есть и такие, что понимают слово "безупречность" буквально - то есть как способ максимально эффективного, безошибочного действия в мире первого и второго внимания. Безошибочное действие, конечно, - естественный результат состояния безупречности, и мы не должны забывать об этом. Такой способ действий может служить важным критерием того, насколько глубоко вошел маг в требуемое состояние. Но причина безупречности, т. е. ее сущность, ее природа лежит в другом. На мой взгляд, в любом случае все сводится к рекомендациям сформировать определенное настроение. Что же касается настроения, то оно плохо поддается техническим процедурам или комплексу специальных упражнений. Кажется, что состояние безупречности теснее всего связано с искусством формирования намерения. Я не вижу возможности описать это как-нибудь иначе. Мы провозглашаем намерение избавиться от страха смерти, чувства собственной важности и жалости к себе - и это работает. В последней главе данной книги приводятся некоторые техники вхождения в контакт с намерением. Связанные с "идеологией" и настроением безупречности, они могут дать ощутимый практический результат. Общий итог культивирования в себе психоэмоциональных реакций, образующих комплекс безупречности, кратко и точно выразил дон Хуан в единственной фразе:
"И не имеет значения, какой будет наша собственная судьба, пока мы встречаем ее с предельной отрешенностью".
Отрешенность - вот символ ожидающей воина свободы от тоналя. С другой стороны, погруженность в нагуаль спасает его внутренний мир от застоя, очерствления, аутизма. Встреча с Нагуалем здесь же, в мире первого внимания, раскрывает свободному осознанию огромный мир новых эмоций, неожиданных, глубоких, необычно ярких и разнообразных.
Соблюдение позиции безупречности само по себе расширяет объем перцептивного поля. Мы воспринимаем больше и ярче, поскольку снимаем с поступающих впечатлений серую пелену умственных идей, оценок и вызванных этими оценками забот. Для безупречного воина прежде всего характерно возвращение к чистому чувствованию, незамутненному переживанию мира. Во-первых, происходит непроизвольное "снятие" темпорального модуса восприятия. Обычный человек почти никогда не живет целиком и полностью "здесь" и "сейчас". Часть его поглощенного внутренним диалогом ума всегда пребывает в переживании прошедшего отрезка времени (т. н. ментальной реверберации) и пред-ощущении насущного будущего (проекции). Безупречность освобождает психическое пространство от этих бессмысленных нагромождений и обнажает насыщенность и красоту настоящего момента.
Побочным эффектом той же практики становится отказ от целенаправленности и целесообразности социально обусловленных действий. Значительная часть ментализации, рационализации и вербализации опыта оказывается излишней. Это, конечно, приводит к уменьшению интенсивности внутреннего диалога и даже к его временному затуханию. Устранение из жизни самой идеи борьбы, "войны" с миром и другими людьми во многих ситуациях создает паузу в реагировании, необходимую для осуществления контроля.
Воин, избавившийся от трех "монстров", управляющих человеческим поведением, логическим образом приходит к особой разновидности смирения: он отказывается от надежд и ожиданий и признает себя таким, каков он есть в Реальности. Он также перестает испытывать разочарование или бояться утраты чего-либо - ведь все его "имущество" сводится к продуктам эго, интеллекта, "описания мира".
В трансформированной психике доминирует новое чувство - восприятие жизни как она есть, без оценок и предубеждений. Исчезает важная и неотъемлемая часть рефлексирующей психики обычного человека - сам наблюдатель, наличие которого формирует стремление к экспансии и сохранению безопасности одновременно. Эти тонкие и незаметные на первый взгляд чувства прочно держат точку сборки в плену привычного режима восприятия. Избавившись от них, мы разворачиваем невидимые "крылья" и уже почти готовы к полету в Неведомое.
Процесс восприятия становится все более очевидным для незамутненного сознания. Основное внимание осознания невольно концентрируется на той части внутреннего мира, где доминирует чистое ощущение, т. е. собственно происходит сборка. Энергетически это выражается в том, что "свечение" точки сборки еще больше усиливается, а "гало" распространяется на зоны эманаций, ранее пассивных. Плавное смещение самой точки сборки вглубь кокона - одновременно и причина, и следствие вышеописанных процессов. Результатом этой трансформации становится принципиально новый эмоциональный спектр, сопровождающий безупречного воина на его пути.
Его жизнь отныне движется в богатом эмоционально-чувственном пространстве. Только поверхностному взгляду может показаться, что дисциплина безупречности ведет к прагматичной холодности. Религиозный человек скажет, что в ней нет места Божественной Любви. Да, таких слов учение Кастанеды действительно не знает. Но есть нечто очень похожее, по крайней мере по своим эффектам. Так, воин смотрит на мир: а) с чувством восхищения его красотой; б) с чувством любви и благодарности за то, что ему дана возможность испытывать это восхищение; в) с чувством уважения к миру, поскольку он всегда помнит о его тайне и его принципиальной непостижимости.
Безупречный толтек постоянно находится в состоянии диалога с миром, ведь он более не знает чувства собственной важности и не строит в голове иерархию явлений или существ. В наиболее простой и, возможно, даже наивной форме эта идея была выражена в требовании дона Хуана "разговаривать с растениями". Для обычного человека это что-то вроде детской игры, на самом же деле подобная "беседа" символизирует равенство всех проявлений природы, отражающее одно из фундаментальных свойств нагуаля вообще.
Конечно, толтек понимает условность избранной формы контакта с Реальностью - эта форма никогда не бывает адекватной, но практикующего спасает от ошибок расширенная способность переживать; недаром техника безупречности называется еще "очисткой тоналя". Правильное настроение, таким образом, очень близко к любви. "Бог есть любовь" - эта христианская формула очень близка к мировоззрению безупречного воина, если слово "Бог" заменить "Силой", импульсом Бытия, движением Реальности.
Любовь, как и всякое продуктивное отношение к Реальности, - это тонкое равновесие, на первых порах приходящее с большим трудом, почти всегда на ощупь. Она возможна лишь в условиях особой "прозрачности" психических структур, отсутствии подсознательных сопротивлений, эгоистических мотивов любого характера.
"Мистическое единение" заключено отнюдь не в запредельном экстазе, а в бескорыстной любви к миру - Земле, Силе, Духу, Реальности, абстрактному. Если по-настоящему полюбил Землю, значит, ничего от нее не хочешь. Именно поэтому она может научить тебя свободе.
Между прочим, именно любовь к миру избавляет от одиночества. Страх одиночества, как я уже писал в книге "Тайна Карлоса Кастанеды", непосредственно связан со страхом смерти и исчезает вместе с ним. Но чувство печали, сопровождающее фактическое одиночество сознающего существа во вселенной, остается, поскольку обусловлено самим фактом его существования. Любовь к миру - это, в частности, восприятие мира (Земли, Вселенной) как равноправного партнера, с которым ведешь непрерывное общение. Возможно ли одиночество в такой компании?
Если вы перестали чувствовать свое одиночество, это, помимо всего, означает, что большая часть бессознательного энергообмена вашего кокона с внешним полем перешла в область околосознательного; плотность энергопотоков повысилась, а это свидетельствует о погружении точки сборки, ее все большем удалении от позиции обычного, закрытого от мира и озабоченного своими эгоистическими нуждами человека.
Навыки безупречности в мире первого внимания используются толтеками прежде всего в методиках сталкинга, о котором тоже написано достаточно много. Скажем лишь то, что представляется наиболее важным.
Как известно, термин сталкинг буквально означает "выслеживание" и вообще-то относится к охоте. Если говорить о древнейших корнях этой магической техники, то придется признать, что для современного человека они связаны с весьма непривлекательным занятием. Древние маги, увлеченные добыванием власти и силы, разделившись на враждебные кланы, охотились друг на друга, используя иногда просто ужасающие методы. Как вы помните, Ла Горда имела "счастье" познакомиться с нравами древних магов, подобрав "камень силы", принадлежавший одному из них. В своих кошмарах она видела, как враги поедали свою жертву живьем: ритуальный каннибализм действительно довольно долго входил в мрачное мировоззрение древних "охотников за силой". Они понимали "охоту" буквально, а поскольку в роли дичи оказывались искусные и сильные маги, приходилось использовать сложные и весьма хитрые приемы. Падение империи толтеков положило конец этой бессмысленной и жестокой практике, но ряд фундаментальных сталкеровских идей сохранился и претерпел значительные метаморфозы. Испанская Конкиста еще более обострила ситуацию: нагуализм был вынужден уйти в глубокое подполье, и маги стали применять сталкинг в первую очередь к самим себе. Они обратили внимание на то, что, выслеживая собственные реакции и поступки, можно добиться существенного смещения точки сборки. Безупречность стала фоновым состоянием для сталкеровских занятий, а видение эманаций и намерения, направляющего их активность, позволила понять глубинный, "космический" смысл подобных упражнений.
Дон Хулиан - бенефактор дона Хуана - был сталкером и хорошо понимал сокровенную суть своего пути. Об одном из своих коллег, по словам Кастанеды, он сказал: "Его контроль - не более чем иллюзия, созданная Орлом. Он только безупречный воин, и его действия - не более чем попытка отразить Орла, как в зеркале". В этом высказывании заключен глубокий смысл. Орел, будучи безличной и всеобщей силой, на самом деле ничего не контролирует, но поскольку эманации несут в себе ничем не нарушаемый порядок, возникает иллюзия, будто некое начало неустанно заботится о соблюдении гармоничного распределения структур и исполнении высших законов. Попытка "отразить Орла, как в зеркале" заключает в себе окончательную цель сталкинга - быть совершенно безличным и максимально эффективным одновременно. Личность с ее ценностями, целями и мотивами и есть основное препятствие на пути сталкера. Устранение рефлексии, устранение мнимого "богатства" внутренней жизни осуществляется, как мы уже говорили, при помощи остановки внутреннего диалога. С другой стороны, стремление действовать безличным образом, на фоне постоянно практикуемой безупречности, ведет к неминуемому угасанию и ослаблению внутреннего диалога.
Этот образ действия и реагирования во многом полярно противоположен обычной человеческой жизни. Если аппарат эго, т. е. нормальная личность, осуществляет себя в повседневных коллизиях через шаблоны и стереотипы, лишь иногда, в проблемных ситуациях, обращаясь к сознательному выбору, который, как правило, также ведет к включению какого-нибудь заготовленного в личной истории стереотипа, то сталкер стремится убрать из своей психики все стереотипы вообще. Но для этого надо сначала научиться вовремя распознавать стереотип реагирования или поведения. Потому в основе техники лежит принцип непрерывного "выслеживания самого себя".
"Поймать" реакцию, мысль, стереотипное действие в самом начале, до того, как они полноценно проявили себя, - очень сложное дело. На это уходят годы тренировки внимания и непрерывной бдительности. Эта задача вынуждает сталкера максимально расширять "отслеживаемый" объем воспринимаемого. В психоэнергетическом отношении это вызывает далеко идущие последствия: точка сборки неуклонно теряет силу фиксации, вынужденная то и дело совершать колебательные движения в ситуациях повышенной алертности, возникающих в процессе сталкинга. В конечном итоге точка сборки просто начинает медленно, но неотвратимо "дрейфовать" вглубь кокона и незаметно связывать разнородные поля восприятия в единый, прагматичный мир эффективного действия. Сталкер, в отличие от сновидящего, не может пребывать в состоянии пассивного созерцания. Его предрасположенность и его судьба во всех доступных мирах - действие, а не наблюдение.
Это подводит нас к пониманию неизбежной необходимости сотрудничества сталкеров и сновидящих. Будучи полярно противоположными типами сознающих существ, они плохо понимают друг друга и даже недолюбливают. Сновидящим кажется, что сталкеры слишком заняты мирской суетой и социальными играми, сталкеры же, в свою очередь, находят сновидящих ленивыми и недостаточно дисциплинированными, погруженными в отвлеченные фантазии и рассуждения. Конечно, на определенном этапе практики неприязнь исчезает: сновидящие начинают замечать высокую безупречность, скрывающуюся за сталкеровской активностью, а сталкеры - понимать, что отвлеченные занятия в сновидении на самом деле содержат не заменимую ничем иным практическую ценность непосредственного восприятия нагуаля - той Реальности, в которой всем нам предстоит жить, когда трансформация будет достигнута. Сновидящие в этом союзе играют роль поставщиков бесценной информации, сталкеры же лучше всех знают, как этой информацией эффективно распорядиться.
Сталкеры отрабатывают множество специальных способов "отслеживания" своих собственных стереотипов. Большинство наших стереотипов держится на все тех же фундаментальных идеях тоналя - страхе смерти, чувстве собственной важности, жалости к себе. Есть также рутина выученной последовательности действий, рутина распорядка дня и др. Все сталкеровские методы ситуативны и плохо поддаются формализации. Поэтому дон Хуан, обучая Кастанеду, дает ему лишь общие идеи и принципы.
Крайне важно обратить внимание на то обстоятельство, что сталкеры сначала "отслеживают" собственное поведение, а уж затем - поведение других людей. Это не позволяет им скатиться до уровня обычных манипуляторов, добивающихся эгоистических корыстных целей, используя открытые ими психологические закономерности. Если вы чувствуете предрасположенность к сталкингу, запомните самое главное: все, что вы замечаете в окружающих, так или иначе существует в вас самих. И еще: подлинный сталкинг возможен лишь в том случае, когда вы абсолютно уверены в безупречности своих действий, мыслей и мотивов. Кроме того, совершенно ясно, что необходимая для сталкинга наблюдательность сама по себе возможна лишь в случае идеальной "чистоты" перцептивного аппарата, а она достигается, как я уже говорил, в работе над безупречностью.
Отдельная тема, которой следовало бы посвятить целое сочинение, - мелкие тираны. Так в толтекской дисциплине называют окружающих людей, которые либо своим поведением, либо характером, либо самим фактом своего существования бросают вызов нашему состоянию безупречности. Любопытно, что в широком смысле этого слова "мелкими тиранами" могут быть не только люди, но и некоторые занятия либо предметы. Быть может, вам покажется это странным? Ничего странного. Многие из нас особенно не любят заниматься каким-нибудь делом: например, чистить картошку, мыть посуду, гулять с собакой или еще что-нибудь вполне безобидное. Некоторые не любят смотреть телевизор, играть в карты, женщины очень расстраиваются, если муж полдня лежит на диване, и т. д. и т. п. Таких примеров множество - у каждого свои причуды. Сталкер даже это может выбрать своим "мелким тираном" и попробовать одолеть его. Конечно, с людьми дело обстоит гораздо интереснее - здесь огромное поле возможностей, вариантов, начиная с исследования повадок выбранной "дичи" и заканчивая изощренными способами ее "усмирения". При этом совсем не обязательно добиваться каких-то изменений в поведении "тирана" или в его убеждениях - предметом работы сталкера является его личная реакция, его собственное поведение. Оно должно стать безупречным.
Дон Хуан в книгах Кастанеды неоднократно повторял, что именно борьба с мелкими тиранами закаляет дух воина до такой степени, что он может без вреда для себя погрузиться в неведомые миры. Если толтек в стычке с мелким тираном не может избавиться от страха смерти, чувства собственной важности или от жалости к себе, ему нечего надеяться, что испытания в мирах нагуаля помогут ему добиться безупречности. Неведомые феномены второго внимания намного дальше от нас, чем родственники или знакомые. Им вряд ли удастся бросить столь ощутимый вызов нашей безупречности. Если вы боитесь своего босса, собак или не можете смотреть фильмы ужасов, не питайте надежду, что грядущие встречи со страшными "союзниками" сделают вас безупречными - такого не бывает.