В связи с проблемой причины К. Э. Циолковский обсуждал также следующий вопрос: "Если мы скажем, что мир всегда был, есть и будет, и дальше этого не захотим идти", то "трудно избежать вопроса: почему все проявляется в той, а не в иной форме, почему существуют те, а не иные законы природы? Ведь возможны и другие… на то должна быть какая-нибудь причина, как и причина самого мира…" С одной стороны причиной "вещества и всех его законов" К. Э. Циолковский считал бога. С другой же стороны он высказал еще одну, без преувеличения замечательную, мысль: поскольку человеческое бытие в космосе не случайно, "тот космос, который мы знаем, не может быть иным". Мы видим здесь не что иное, как ясную и вполне современную формулировку антропоморфного принципа, который вызывает в наши дни полное смятение в умах космологов. Фундаментальные константы вселенной оказались с ювелирной точностью подогнанными друг к другу так, что стало возможным появление человека. Вопрос о причинах этой подгонки (божественное вмешательство, игра случая, следствие самоорганизации) вызывает сейчас не утихающие дискуссии. Интересно, однако, что этот принцип, который считают детищем современной космологии, был сформулирован в контексте космической философии.
Еще одна ключевая идея философско-мировоззренческой концепции К. Э. Циолковского, развивавшаяся им в "Монизме вселенной", "Космической философии" и многих других работах, опубликованных и неопубликованных, - периодичность явлений космоса: "…все непрерывно периодически перемешается и преобразуется. Этот процесс обмена и преобразования элементов совершается всегда, помимо катастрофических явлений". В ряде случаев К. Э. Циолковский рассматривал космическую эволюцию как повторение одних и тех же состояний, форм, процессов: "В общем, вселенная имела всегда один вид", - писал он. Но все же обратимость всех процессов следует подразумевать "в широком значении, в приблизительном, а не точно математическом, потому что точно ничего не повторяется"; "тут вмешивается скрытая потенциальная внутриатомная энергия вещества, и явление иногда запутывается".
Если бы эти мысли были своевременно опубликованы, они безусловно вызвали бы возражения. Расширяющаяся вселенная, то есть наша метагалактика, интерпретировалась как единственная и всеобъемлющая система, охватывающая все пространство, все время. Сама мысль о существовании других вселенных (других космосов) обычно считалась невежественной. Но затем в космологии пробила себе дорогу идея множественности вселенных, которая стала сейчас наиболее влиятельной. Эти вселенные различаются между собой свойствами пространства-времени, образующими их структурами, типами элементарных частиц и др. Таким образом, и эта идея К. Э. Циолковского находит подтверждение в современной науке.
Одной из "сквозных" проблем, постоянно волновавших К. Э. Циолковского - он возвращался к ней снова и снова, последний раз в "Космической философии", была такова: "Какой бы смысл имела вселенная, если бы не была заполнена органическим, разумным, чувствующим миром?" Этот смысл состоит, по его мнению, в неизбежности возникновения высокоразвитых космических цивилизаций, стремящихся к совершенству.
В процессах космического круговорота возникают временные ассоциации атомов, способные принимать "высшую органическую форму сознательного животного". После смерти такая ассоциация распадается, причем атомы, из которых она прежде состояла, бесконечное множество раз соединяются в новые ассоциации живого. По словам К. Э. Циолковского: "Кусочек материи подвержен бесчисленному ряду жизней, хотя и разделенных громадными промежутками времени, но сливающихся субъективно в одну непрерывную и, как мы доказали, прекрасную жизнь". Отсюда следует, что "общая биологическая жизнь вселенной не только высока, но и кажется непрерывной. Мы всегда жили и всегда будем жить, но каждый раз в новой форме и, разумеется, без памяти о прошедшем" ("Космическая философия"). Мысли о бессмертии каждого человека, состоящего из атомов, бесконечное множество раз как в прошлом, так и в будущем, объединяющихся в ассоциации живого, считал К. Э. Циолковский, "более утешительны, чем обещания самых жизнерадостных религий".
По всей вселенной, считал К. Э. Циолковский, "распространена органическая жизнь". Но мы "должны отречься от мнения", что наиболее высокого уровня развития она достигла на Земле. Напротив, есть "передовые, зрелые планеты", на которых жизнь значительно старше нашей. Они "по развитию жизни и разума достигли высшей степени и опередили все планеты" ("Космическая философия").
Роль этих "могущественных и мудрых" существ во вселенной огромна. Особенно часто К. Э. Циолковский высказывал мысль, что "разум и сила высших животных", посещая миры, на которых развивается "несовершенная, неразумная и мучительная жизнь", уничтожают ее - "по возможности без мучений и заменяют своей совершенной породой". Вот почему в космосе возможна только жизнь "разумная, могущественная и счастливая": всякую иную "устраняет разум и могущество передовых планет".
"Отчего же мы не замечаем до сих пор признаков деятельности на Земле высшего разума?" - спрашивал К. Э. Циолковский. Может быть, считал он, вмешательство иных существ в жизнь Земли "еще не подготовлено развитием большинства людей. А может быть, оно бы повредило человечеству в настоящее время". Но есть ряд необъяснимых явлений, в большинстве случаев, правда, сомнительных, которые все же "говорят нам о проникновении каких-то разумных сил в наш мозг и вмешательстве их в человеческие дела" ("Воля вселенной"). Но "абсолютная воля и власть принадлежат космосу - и только ему одному. Он - единый наш владыка. Но мы должны жить так, как будто тоже имеем волю и самостоятельность, хотя и то, и другое не наше". Наша воля, наши стремления и желания часто "натыкаются на препятствия, которые мы не в силах одолеть. Это препоны со стороны космоса. В таком случае не нужно унывать, а следует утешать себя тем, что не настало еще время для исполнения наших желаний, что надо еще бороться, что самые наши желания могут быть ошибочны с высшей точки зрения и что надо еще их проверить". Суперцивилизации лишены этих ограничений свободы, у них "больше свободы, больше воли", причем воля этих высших разумных сил "почти согласуется с абсолютной волей вселенной. Их техническое могущество, в связи с их общественной организацией, сделало их владыками мира. Через них космос и проявляет свою власть" ("Неизвестные разумные силы").
С точки зрения современной науки, эти мысли пока не находят подтверждения. Более того, сейчас приобрела значительную популярность альтернативная точка зрения - об отсутствии в нашей Галактике, по крайней мере, суперцивилизаций и о нашем космическом одиночестве. Но проблема остается открытой, интенсивный научный поиск может принести любые, в том числе и ошеломляюще неожиданные "сюрпризы". Так что, возможно, не следует слишком спешить с выводами…
Что же касается взглядов К. Э. Циолковского относительно "воли вселенной" - деятельности суперцивилизаций по "избавлению от страданий" несовершенной жизни, то как раз они представляют, пожалуй, наиболее уязвимый момент космической философии и способны вызвать у нас наибольшее смущение или несогласие. Одно дело - некоторые выводы К. Э. Циолковского, не находящие подтверждения в современной науке: ситуация может измениться, так бывало уже не раз. Совсем иное дело - размышления, нарушающие нравственные чувства, независимо от того, является ли человек неверующим или верующим и какую религию он исповедует. Мы сочувствуем мечтам К. Э. Циолковского, обстоятельства жизни которого долгое время были исключительно тяжелыми, буквально изобиловали несчастьями, трагическими случайностями, об устранении страданий из жизни любого мыслящего существа. Но достижение этой цели за счет уничтожения форм разумной жизни, которые, возможно, и кажутся примитивными, но все же не могут быть вырваны из "великой цепи природы" без ущерба для вселенского организма, - не только безнравственно, но и саморазрушительно. Такая цель не может рассматриваться как благо никем из тех, для кого моральный императив - "благоговение перед жизнью" (А. Швейцер).
Следует, впрочем, иметь в виду, что К. Э. Циолковский ставил задачу, выходящую далеко за наши современные горизонты, в том числе этические. Он считал, что в отдаленном будущем естественный отбор, направляемый случайными мутациями, будет заменен искусственным, в том числе и по отношению к человеку. "Человечество - эта богато одаренная раса - будет путем подбора и браков совершенствовать само себя. Останутся члены с глубоким умом, истинными познаниями и множеством хороших физических и умственных качеств" ("Органический мир вселенной"). Что и говорить, с нашей современной точки зрения эта картина не может не показаться достаточно суровой. К. Э. Циолковский, по существу, отвлекается от эмоционального мира человека, и в этом можно видеть еще одну парадоксальную черту космической философии.
И все же: несмотря на то, что есть вечные, непреходящие этические ценности, не стоит слишком настойчиво экстраполировать на отдаленное будущее всю систему идеалов и норм современной морали.
Нам сейчас трудно судить, какую конкретную форму примут общечеловеческие, в том числе нравственные ценности, если человечеством - через немыслимо большое время - будет принята идея о необходимости вмешательства в эволюцию человека путем искусственного отбора. Поразившись смелости мыслей К. Э. Циолковского, отложим их обоснованную моральную оценку на будущее.
Космическое будущее человека
Согласно взглядам К. Э. Циолковского на будущее:
1) выход в космос - необходимый этап развития нашей цивилизации;
2) процесс космической экспансии, освоения и преобразования все более расширяющейся в пространстве и времени "экологической ниши" человечества будет продолжаться бесконечно;
3) приспосабливаясь к разнообразным условиям космоса, человек изменится не только социально и нравственно, но и в биологическом отношении;
4) процесс преобразования космоса будет происходить совместно с другими космическими цивилизациями, в семью которых вольется наше человечество.
Напомним одно из самых известных высказываний К. Э. Циолковского: "Человечество не останется вечно на Земле, но, в погоне за светом и пространством, сначала робко проникнет за пределы атмосферы, а затем завоюет себе все околосолнечное пространство". Выход в космос является, согласно К. Э. Циолковскому, с одной стороны, законом развития человечества, а с другой - его моральным долгом. Но есть и причины более практические. К. Э. Циолковский уже сознавал опасность возникновения тех проблем, которые в наши дни получили название глобальных: истощение ресурсов, загрязнение среды обитания, опасность "демографического взрыва", которой он придавал особое значение, и др. Освоение космоса позволяет ослабить давление этих проблем на цивилизацию. К. Э. Циолковский наметил следующие программы:
"1) изучение вселенной, общение с братьями;
2) спасение от земных катастроф;
3) спасение от перенаселения;
4) лучшие условия существования…;
5) спасение в случае понижения солнечной температуры и, следовательно, спасение всего хорошего, воплощенного человечеством…;
6) беспредельность прогресса и уничтожение смерти".
Современное развитие мировой космонавтики блестяще подтвердило надежды К. Э. Циолковского на возможность ослабить остроту глобальных проблем за счет освоения космоса. Но возникает следующий деликатный вопрос. Наше общество переживает глубочайший кризис, испытывает недостаток средств для удовлетворения самых насущных человеческих потребностей, приближается к экологической катастрофе. Может быть, нам следует оставить, хотя бы на время, мечты об освоении космоса и заняться земными, "геоцентрическими" проблемами? Может быть, сейчас - самое неподходящее время для осуществления прогнозов К. Э. Циолковского? Не должны ли мы, независимо от остального человечества, забыть о проблеме освоения космоса до лучших времен? Совсем не трудно догадаться, что так, вероятно, думает большинство (если не подавляющее большинство) наших соотечественников. Но постараемся умерить эмоции.
Предсказанный К. Э. Циолковским выход человечества в космос открывает перед ним еще более грандиозные перспективы, чем в свое время эпоха великих географических открытий. Процесс космической экспансии, бесспорно, окажет огромное влияние на будущее нашей цивилизации. Но и современное общество просто не мыслимо без космонавтики, которая перестала быть "бездонной бочкой", поглощавшей огромные средства (прежде всего - в сфере военного соперничества), и стала приносить огромную пользу. Нельзя, наконец, забывать, что в нашем разделенном мире космонавтика высвечивает общечеловеческие ценности, объединяя современную цивилизацию вокруг грандиозной цели, общей для всех.
Какие же прогнозы мы находим в космической философии относительно более далеких перспектив космонавтики? После осуществления глобального преобразования солнечной системы наша цивилизация распространится по вселенной как носитель разума и счастья. В этом, считал К. Э. Циолковский, и состоит величайшая миссия человечества, высшая цель его существования. На основе нарастающего по своим темпам научно-технического прогресса человек станет "фактором в эволюции космоса". К. Э. Циолковский допускал возможность значительного продления человеческой жизни. По его словам, когда "человечество найдет возможность жить в среде без тяжести, в безграничном эфире, окружающем наше Солнце", "можно будет ожидать беспредельного размножения, строжайшего отбора и высокого совершенствования человека".
На определенной стадии освоения космоса наша цивилизация вступит в контакт с другими цивилизациями космоса, которые также стремятся к изменению природы в соответствии со своими идеалами и потребностями. Выход в космос становится необходимостью и долгом для каждой такой цивилизации, достигшей высокой ступени "могущества". Вся совокупность космических цивилизаций, включая нашу собственную, выступает как единый фактор эволюции космоса, единая сила, изменяющая его своей преобразовательной деятельностью.
В связи с оценкой этих впечатляющих прогнозов возникает несколько вопросов.
1) Хорошо известно, что идеи К. Э. Циолковского о космическом будущем человечества, преобразовании вселенной в контексте человеческих целей и перспектив не только не испытали на себе идеологической цензуры, но их считали даже "непосредственным продолжением" крупномасштабных социальных экспериментов, которые проводились в "геоцентрических" масштабах. Мечты великого основоположника космонавтики о будущем "никогда не кончающемся" счастье, которое принесет нам выход в космос, призваны были вуалировать суровые реальности: милитаризацию экономики, подчиненной гонке ракетно-космических вооружений, и т. п. Но как отнестись к ним сейчас после крушения тоталитаризма?
2) Нужны ли такие прогнозы, не ограничивают ли они свободу выбора человечеством своего будущего, навязывая ему не только единственный, но и жестко детерминированный вариант развития?
3) Насколько вообще могут быть обоснованными суждения об очень отдаленном будущем, не относятся ли они скорее к сфере фантастики, чем футурологии?
4) Отвечает ли идеалам и нормам современной этики даже самая абстрактная постановка вопроса о возможности вмешательства в природу вида "хомо сапиенс", искусственное выведение, так сказать "конструирование" все более совершенных человеческих индивидуумов?
Несомненно, каждый из этих вопросов способен породить самый широкий спектр мнений, включая диаметрально противоположные, причем любое из них, строго говоря, не доказуемо и не опровергаемо, а некоторые - явно утопичны. Но это, конечно, еще не означает, что перспективы космического будущего человека и человечества не заслуживают серьезного обсуждения.
Ясно, что прогнозы К. Э. Циолковского не имеют никакого отношения к попыткам увязать их с социальными проблемами, возникшими совершенно независимо от идей космической философии.
Далее, парадоксальным образом оказывается, что математическое моделирование различных "сценариев" развития космических цивилизаций позволяет проанализировать различные варианты научно-технических и социальных изменений в современном обществе, представляющие практический интерес на ближайшие годы, и может содействовать выбору оптимального "сценария".
Конечно, в подобных прогнозах часто принимаются допущения, мягко говоря, спорные. Совсем не очевидно, например, что наша цивилизация всегда будет оставаться "техногенной" и подобный тип ее развития не сменится каким-то иным, скажем, адаптацией к окружающей среде вместо ее глобального преобразования. Острые дискуссии ведутся и вокруг перспектив человека как биологического вида. Некоторые известные естествоиспытатели считают неизбежным его вырождение за сравнительно короткое по космическим масштабам время (десятки тысяч лет); о бессмертии для общества и тем более для человеческого индивида, по их мнению, не может быть речи. Но несмотря на то, что в прогнозах космического будущего человека и человечества действительно много гипотетических, неопределенных, взаимоисключающих и просто произвольных допущений, - обсуждение альтернативных "сценариев" в этой сфере позволяет предвидеть и своевременно устранять ожидающие нас неприятные неожиданности, как это происходит в связи с разработкой глобальных проблем современности.
Наиболее сложной остается проблема направленного изменения биологической природы человека, вмешательство в эволюцию вида "хомо сапиенс". Даже постановка такой проблемы с позиций современного гуманизма выглядит малопривлекательной.
Но не будем забывать, что проблема подобного вмешательства возникла сейчас и в связи с чисто земными достижениями научно-технического прогресса, безотносительно к космическим перспективам человечества. Будем же надеяться, что происходящие в этой сфере острейшие дискуссии приведут к прояснению моральных оценок задолго до того, как они окажутся практически значимыми в проблеме освоения космоса.
* * *
В заключение хотелось бы отметить то, что многие идеи космической философии К. Э. Циолковского уже оказались буквально пророческими. Не исключено, что и некоторые спорные выводы ученого обнаружат новые эвристичные смыслы в обновляющемся потоке человеческой культуры.
В. В. Казютинский, к.ф.н.